Глава тринадцатая

 Очередной мотель...теперь я начал испытывать к ним раздражение. Мотели вдруг
потеряли для меня всю привлекательность и налет романтизма, превратившись в
убогие ночлежки для всех, кто болтался по дорогам.
Я кормил Странника, вывел его погулять. Отец все это время будто не замечал
меня. Долго мылся в ванной или делал вид, что моется. Я чувствовал, он не
хочет пересекаться со мной в одном замкнутом пространстве.Вернувшись после
прогулки, я застал отца сидящим в кресле. Он приготовился к разговору. Я знал
этот взгляд и положение тела. Руки сложены на груди, голова чуть опущена,
словно он устал, задумался о чем-то на мгновение. Я запаниковал, лихорадочно
придумывая на ходу наивные оправдания. Что ж, давай, отец, поговорим,у меня
тоже есть, что высказать тебе. Почему я осмелел? Вдруг стало безразличным
его мнение, вообще дальнейшее существование, если Элис осталась в " Грин
Виллэдж", а я продолжаю двигаться вперед без нее.
 - Что происходит, Греди? Весь день я не могу добиться от тебя ничего, кроме
слов да и нет. И потом, там на ферме...-он запнулся, подбирая верные слова,
да так ничего и не нашел подходящего, замолчал. Сейчас у отца тот самый
бездонный взгляд потемневших от ярости и бессилия зрачков.
Я взглянул на него, даже дольше, чем следовало бы.Так и есть. Он злился,
хотел, чтобы я стал прежним удобным ребенком, которым можно управлять. 
 - Ничего особенного, отец, не произошло.-Я нагло улегся на кровать, спустил
вниз руку, нащупав голову Странника, погладил его.
 - Ты ведешь себя не логично. Вы с этой девочкой провели время, после этого
ты стал другим. Я чувствую, ты злишься на меня, может в чем-то обвиняешь.
Изволь объяснить!-Его тон стал еще холоднее, отец понизил голос, перешел
почти на шепот.-Я переживаю за тебя.
Я вдруг обозлился. Как мог он переживать, если был занят собой и своим
новым приятелем. Вчера он даже не осведомился, где я, чем занят. Ведь из-за
горлышка бутылки не видно мира и меня в нем! Он просто напился с алкоголиком-
Мозли, а теперь вспомнил все, решил переживать,потому что ему не по нраву
мое упрямое молчание. Я вскочил с кровати и сказал, почти стал кричать:
 - Да что ты можешь знать обо мне?! Какую правду ты хочешь услышать?
Правду о том, что я уже не маленький, и могу сам думать и решать, даже
ошибаться без твоего разрешения. Тебе плохо от того, что я могу обойтись
без тебя, а ты без меня-нет. Ты весь вечер прокутил с Мозли, а я был с Элис,
и не жалею ни об одной минуте, проведенной с ней. Понимаешь, о чем я?
Отец побледнел, по щекам поползли багровые пятна. Я стоял перед ним,
впервые выдержав взгляд и холод, веявший от его фигуры. Всегда поражался,
как отец мог так меняться. Даже черты лица становились другими.
Я всегда слушал отца, поступал по большей части так, как хотел он, теперь
все иначе. А что и как иначе,я не понимал, но твердо верил в это.
 - Теперь все иначе, папа.-Повторил я конец своих мыслей вслух.
Он молчал, прищурив глаза, рассматривал мою нагловатую и ничем неоправданную
позу, потом медленно проговорил:
 - Ты не справедлив ко мне. Больно слышать подобное,и именно от тебя. Так что
сделало тебя столь повзрослевшим?
 - Элис изменила меня.-Заметил, как нервно дернулась рука. Он догадался
наконец.-Может ты хочешь выдрать меня ремнем, как делал дед с тобой, или
лишить сладкого и карманных денег за это? Не стоит относиться ко мне, как к
неразумному ребенку, отец.
 - Нет,-тихо проговорил он, опустил голову еще ниже.Ему было так тяжело, а
мне совсем не жаль отца, скорее себя.- Я рад, что ты стремительно взрослеешь.
Только одно плохо, твой ум не поспевает за опережающим его телом. Я прав, и
ты понимаешь, от того и злишься на меня. В дальнейшем ты станешь жалеть о
своих поступках, словах, сгоряча брошенных мне в лицо, но меня не будет
рядом, чтобы показать тебе, насколько ты не прав и жесток. Твои промахи
останутся только твоими, сынок.
 - С меня хватит! Оставь меня в покое со своими нравоучениями. Ненавижу,
когда ты такой!-ушел, хлопнув дверью.
Я побрел за пределы мотеля по сырой дороге. Слышал, уходя, как лаял и скреб
дверь когтями Странник. Все ложь кругом, иллюзии, кроме ее нежного взгляда.
Пошел дождь, я промок, замерз, но продолжал идти вперед. Пару раз меня
обгоняли машины. Я свернул на узкую дорожку, побрел лесом, не разбирая пути.
Не хотелось, чтобы меня нашел отец. Выбрал место посуше, уселся прямо на
траву под деревом, почувствовав такую сильную усталость. Привалившись спиной
к дереву, обнял колени руками, уткнулся в них лицом. Что произошло, словно
все случилось не со мной. Я чувствовал себя последним негодяем,раздвоившемся
пополам. Одна часть жила теперь мерзко и подло, другая-осталась с Элис
навсегда потеряв путь домой. Я вздрогнул,  почувствовав чье-то дыхание рядом.
Странник, поводя хвостом, с розовым флажком языка, стоял рядом. От него
нестерпимо пахло мокрой шерстью.
 - Странник, ты все таки нашел меня.-Я увидел отца, шедшего по дорожке.
Странник тоже посмотрел на него, глухо залаял, словно говорил, что нашел
меня.
Отец замедлил шаг, погладил пса, подбежавшего к ногам. Я заметил, как
изменилось его лицо. Оно словно потеряло свою форму, стало обескровленным,
пустым. Он  только мельком взглянул на меня, отвернулся.
 - Пошли в мотель. Ты весь промок, заболеешь еще...
Странник был рядом все время, терся о ноги, заглядывая в глаза. Он был горд
собой, что нашел меня. Хороший, верный Странник! Я запустил руки в мокрую
шерсть. Там внутри было теплое тельце собаки,добрая душа. Отец не проронил
ни слова, молча лег на кровать в мотели и отвернулся к стене лицом.
Я сожалел, ненавидел и себя, и его. Дождь барабанил по крыше мотеля. Что-то
сломалось между мной и отцом. Я не представлял, как вернуть прежнее, и нужно
ли мне и ему это?