Мой взгляд на события на Украине в Крыму

            Де-жа-вю!.. Как много параллелей в истории, а люди всё ещё ведутся на эти уловки. Как мало мы знаем свою историю?
 
            Думал ли когда-нибудь Святослав, что герб, который у него красовался на перстне и по сути являлся одним из родовых гербов Рюриковичей, будут изображая поднимать в какой-то извращённой форме против того самого государства, для укрепления которого он тратил столько сил и усилий, создавая и добывая ему славу, расширяя его границы?
 
            "Иду на ВЫ!" — всегда предупреждал он тех, на кого был обращен его меч, как сообщает об этом летописец. Знал ли он, когда за укрепление границ того государства, за которое ему пришлось положил свою жизнь, окрылив себя бессмертной фразой, что так любят цитировать историки: "мёртвые сраму не имут",— что это государство будет расколото лживыми сказками на два или даже на три народа, которые будут относиться с каким-то недоверием к друг другу, забыв о том, что они потомки одной славной истории, одного государства, одного народа?
 
            Знал ли Ярослав Мудрый, что тот народ, которому он составил, написал и дал (чуть ли ни самым первым в Европе) свою "Русскую правду", призывая его к сплочению, к единству против всех тех сил, что стремятся разделить, размежевать, расчленить его на мелкие удельные княжества, что по каким-то необъяснимым причинам этот народ разделится на два, следуя за лживой фальсификацией про-западных сил, и что в одном из этих народов появятся те, кто будет призывать к убийству своих братьев в угоду эфемерной мечте, которая, надо сказать по сути своей — какая-то плохо составленная сказка, принятая по россказням тех деятелей, которые не только не любят своё отечество, но и прямо уничтожают его, если оно не согласуется с их взглядами, идеями, не только разъединяющих когда-то единый народ, но прямо толкающих их на братоубийственные столкновения?
 
            Знала ли княгиня Ольга, что тот род, прародительницей которого она станет, изберёт себе столицей другой, ещё неведомый тогда, город, в котором последний правящий представитель её рода провозгласит ту самую фразу: "Москва — Третий Рим!" — которая породит не только зависть и кривотолки, но какое-то извращённое понимание того, что там, где чуть ли ни на каждом сантиметре её рубежей и окраин, на самих подступах к ней всё не только будет пропитано кровью того единого славянского народа, который защищая свою столицу в годы нашествий и лишений, старался к тому, чтобы объединиться, сплотится вокруг её стен, но не дать сердце своей родины в поругание,— и пусть у них была не совсем оправданная идея — "построить коммунизм", но они явно осознавали и понимали: "где враги, а где свои?",— и вот там, где полегло столько народа защищая её от иноземного сапога, какие-то отщепенцы пытаются уверить, что будто бы там живут какие-то инородцы, другая нация, прозываемая ими "москалями".
 Ну, ни фарс ли это?
    
            Москва, основанная по одним сведениям Юрием Долгоруким, а по-другим его сыном Андреем, появляется в истории именно тогда, когда государство начинает распадаться, дробиться и делится на удельные княжества, и она же становится той силой, тем опорным пунктом, которому суждено соединить, собрать воедино, сплотить в единый кулак все разрозненные территории древней Руси. Когда  где-то появляется сила разделяющая, разъединяющая — то и возникает сила противодействующая ей — сила противоборствующая, противопоставляющая себя этому развалу,— случайно ли это? Пусть судят историки, но одно несомненно: именно Москва играла ту роль в объединении и сохранении того достояния, что нам досталось от наших предков. Не там ли издревле венчались на царство шапкою Владимира Мономаха, одного из выдающихся князей старого Киевского государства? 
      
            Могла ли предполагать ещё Ольга, и то — что знак, так величественно красующийся на перстне-печати её сына, изображающий собой разящего вниз сокола, олицетворявшего в себе — решимость, безотлагательность в принятии своих решений по отношению к врагам, будет переименован и извращенно преображаться её потомками в какой-то трезуб, больше похожий на вилы Нептуна, чужеродного, не имеющего ничего общего с славянскими представлениями бога? Так, его скифское и славянское представление в образах Черномора и Водяника, вряд ли можно представить с вилами трезуба, а у балтийских славян, некоторые представители из которых онемечились раньше всех, так и вообще у него само по себе говорящие имя: Переплут. (Случайно ли это — пусть судят этнографы)
    
            Но вот, пикирует или разит Сокол, как раз, на их трезуб — аллегория не только очевидна, но и прямо говорит: кого и за что ненавидят эти, если можно так сказать, "борцы за свободу". Рюрик — Рарог — сокол,— вот какую связь пытаются разорвать, разрушить, пытаясь нас уверить в том, что не было у нас общего славянского предка, а был какой ставленник Посейдона, приехавший из-за морей. Не было той династий, обще-русских князей, которые основали и утвердили Москву, как сердце своей державы, которые заложили основы того государства, что впоследствии раскинется так широко, что по своим параметрам станет несравнима ни с одним государством мира, проляжет от Финляндии до 54-ой параллели, проходящей по центральной части Северной Америке,— но даже урезанное впоследствии будет занимать 1/6-ую часть суши, величие которой не только не будет оспариваться, но и безапелляционно прямо волновать и вызывать зависть и опасение её завистников и недоброжелателей, пытающихся разделить, рассорить то сплочение языков и народов, в котором, состоя в единстве, каждый из этих народов в своё время так или иначе принимал участие в судьбе этого общего для нас государства, защищая и обустраивая то великолепие, которое сейчас уже нами представляется как недостижимое.

            Неужели можно себе представить Бородино, без Багратионовых флешей, без самого подвига этого потомка царственной династии князей Грузии, разве можно его оторвать от той славы, от того участия во всеобщем противостоянии того духа противления иноземному нашествию; разве можно считать напрасной его смерть, в которой он, раненный, умирал в селе Сима, находящегося в имении князей Голицыных; разве можно представить Пугачева без Салават Юлаева; русскую литературу без Гоголя, советскую без Айтматова; наконец, советскую эстраду и кино без Муслима Магомаева, Софии Ротару, Богдана Ступко, Бортко и многих других, и неужели в Киеве забыли песни Высоцкого, Цоя, стихи Есенина, Блока,— ведь прежде чем рубить окончательно все связи, надо полностью осознавать от какого богатства, взаимопроникновения культур не только придётся отказаться, но и просто вычеркнуть их из памяти, истории, да и просто из повседневной жизни?.. Слушая тех, кто призывает к противостоянию, не возникает ли чувство отчуждённости, неприятия или просто — убийства своего самосознания, своей определяющей черты как единого и неделимого народа.
 
            Славяне! я обращаюсь к тем, в ком ещё осталось чувство сопричастности, единения с той, Великой и Славной историей Великого и Славного народа, образовавшего такое государство как Россия! Вспомните о том, что ещё никогда не стояли славяне на коленях перед западом. – Да: горела Москва! Приходили времена смут и разобщенности, но как, вроде бы уже из пепла, вставала и крепла Русь. Вспоминая заветы Ярослава: "сила — в единении!",— не зря его наши предки прозвали Мудрым. Если же не Москве дано объединить всех — то кому же тогда ещё?
 
                "Одно сердце, одна страна, один народ!"
 
            И здесь не может быть разногласии. Сколько крови, тревог и надежд полагали наши отцы и деды там, в снегах, когда шла Великая Отечественная... Разве не наши деды там стояли? Неужели их кровь, стойкость и мужество проливалась и пропали даром, в пустоту — для нас? Неужели не они помогли отстоять то, что сейчас хотят не просто разделить, но и натравить друг на друга?
 
            Кто-то скажет, у меня имперский дух... Да! Отвечу я им. Но моя Империя — уже давно переросла территориальные границы государств, установленные кем-то и где-то, делящих только власть и видевших только свой непонятный кому и зачем нужный суверенитет... Кого и от чего? Моя Империя давно уже перешла в область духовного понимания и единения. Разве я, рожденный в той Великой, хоть и заблудшей стране, не воспринимаю всех, кто её населял, всё то содружество народов, которое было, как своих соотечественников — у нас одно отечество было, из которого мы все вышли,— и пусть сейчас оно только в памяти, но как я могу не считать Казахстан, откуда с Байконура в космос полетел Гагарин не частью истории моей родины (при этом понимаю то, что это  отдельная республика, со своими порядками и уставами); как я могу считать Киев не родиной государственности Руси, а потом и России. Кто мне скажет, что этого не было? Что это мне только приснилось? Или того хуже — померещилось?

17.03.2014