Глава шестая. Как поступить?

Глава шестая.  Как поступить?

Прежде чем отправляться в опасный путь, следовало хоть чуть-чуть поразмыслить и набросать план дальнейших действий. На этом настаивал мудрый Савельич. Лично его интересовало, как щенок оказался в Георгиевском зале. А Брысь подумал: «Если пудель «прибыл» только сегодня, то чей лай слышали эрмики до его появления?» - но вслух произнес:

- Да, действительно, как?

- Я долго бежал по трубе, а когда она слишком сужалась, то полз!

- Это понятно! Где отверстие, через которое ты выбрался?

- Вот оно! – малыш снова скрылся за пологом, на котором красовался символ могущества империи – двуглавый орел. (Цесаревич Александр объяснил, что две головы нужны, чтобы смотреть одновременно на Запад и на Восток, хотя Брысь все равно не понял, почему честь представлять государство выпала именно этой хищной птице. На его взгляд, двуглавый кот смотрелся бы намного привлекательнее!)

В стене, почти на уровне глаз, зияла черной пустотой дыра, а на полу валялись решетка и пара шурупов.

- Ты что, сам выбил эту железяку?

Щенок смущенно почесал макушку, на которой приятели разглядели небольшую шишку.

- Я так обрадовался, когда увидел свет!

- Тебе повезло, что решетку закрепили тяп-ляп!

Услышав смешное слово, малыш радостно взвизгнул, вскочил на задние лапки и несколько раз обернулся вокруг своей оси.

-  М-да, ты случайно в цирке не выступал? – скептически спросил Савельич.

Детеныш пуделя простодушно подтвердил:

- Целый месяц! Я очень смышленый: умею считать до десяти!

- Какое достижение! – съехидничал начитанный философ. – Хотя для собаки твоего младенческого возраста недурно! И в каком же балагане ты служил?

Слово"балаган" тоже показалось забавным, и щенок повторил трюк с оборотом.

- В Карлсбаде! Меня тогда звали Мунито. А потом один важный господин выкупил меня за огро-о-о-мные деньги, - пуделек закатил глаза, чтобы подчеркнуть свою значимость, - и подарил Государю Николаю. А уж он стал звать меня Гусаром. Не знаю, почему. Мне кажется, я не очень похож, – на всякий случай, малыш еще раз оглядел себя со всех сторон.

История серой крохи была, конечно, занимательной, но Брыся сейчас больше волновала необходимость снова погрузиться в пучину неизведанного лабиринта, да еще с риском оказаться не в той эпохе. И путешественник рассудил, что гораздо разумнее проникнуть в бывшие царские покои, а уж там попытаться «продырявить» время!

Идти предстояло далеко, в противоположную часть Дворца, на третий этаж, где в северо-западном крыле («ризолите», как красиво выражались архитекторы) когда-то располагались комнаты Николая Первого.

Насколько Брысь помнил расположение залов, до лестницы, ведущей в покои Царя, удобнее добираться через галерею семейных портретов, куда он часто сопровождал  принцессу Марию. Она любила останавливаться перед каждым изображением родственников Цесаревича Александра и подолгу всматриваться в фамильные черты династии Романовых.

Чтобы попасть в Галерею, требовалось вернуться в Фельдмаршальский зал и, желательно, побыстрее.

- За мной! – скомандовал Брысь, и компания бросилась к выходу.

Юный артист, заторопившись, запутался в лапках, кубарем скатился с высоких ступенек и уронил своих спасителей, так что какую-то часть пути по скользким паркетным узорам троица проделала на меховых животах. Искатель приключений оказался у дверей раньше других и первым услышал шаги. Терять было нечего, и, уже не таясь, они припустили старым маршрутом, оставив далеко позади сердитого охранника, пока опять не оказались под осуждающими взглядами фельдмаршалов.

Особенно строго взирал на виновников бессонной ночи Михаил Илларионович Кутузов, самый главный полководец времен войны с Наполеоном. Может, именно потому, что один глаз скрывала повязка, второй  - вобрал в себя все недовольство, накопившееся у старого вояки.

От его пристального взора друзья поспешили укрыться в Портретной галерее.

С тех пор, как Брысь побывал здесь в последний раз, картин на стенах значительно прибавилось. Бывший "царедворец" задержался возле принцессы Марии. Цепкая память живо воскресила те дни, когда создавался этот холст. Можно сказать, при его непосредственном участии! А что? Если бы художник не опасался кота, пристально следившего за каждым  движением кисти, то не работал бы так быстро и вдохновенно!

А вот и Цесаревич! Правда, он изображен уже Императором Александром Вторым, статным красавцем, с гвардейской выправкой и пышными бакенбардами, но все равно неуловимо напоминал юного щеголя, каким его знавал Брысь.

- Смотрите! – вдруг воскликнул новый знакомый. - Это же я!

На одном из портретов рядом с Николаем Первым весело теребил нарисованным хвостом большой королевский пудель. Невозможно было бы без подсказки узнать в этой взрослой псине прыгающего сейчас от восторга маленького (даже по кошачьим меркам!) Гусара.

-  Написано в тысяча восемьсот сорок девятом году. Очевидно, ты прожил долгую жизнь! – задумчиво произнес Савельич.

- А главное, это доказывает, что у нас получится его вернуть! – обрадовался Брысь.

- Это доказывает и еще кое-что, - мудрый философ бросил выразительный взгляд на друга, - вернув его, ты изменишь свое прошлое. Ведь сам же говорил, что вы никогда не встречались во Дворце!

Брысь посмотрел на серенького кучерявого щенка, уставившегося на котов
непонимающими глазенками.

- Но ведь я не забуду Александра и Машу?

- Не знаю... Это слишком загадочная и неизученная область науки. Эйнштейн уничтожил все записи по теории относительности пространства и времени.

Искатель приключений еще немного подумал, машинально вылизывая шерстку, а потом решительно произнес:

- Все равно мое место здесь, а его – там! В путь!

И друзья понеслись вперед, провожаемые длинной вереницей царственных особ.


Комментарии в Главе для любознательных http://www.proza.ru/2014/06/09/1338

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/19/690