II. Шепот

С тех пор не было покоя этому отроку, во снах раз за разом снился ему тот день. Снились ему те же тучи, снился ему тот же гром. И, превозмогая страх, пытался он остановить трагедию, но снова и снова, то от неосторожного движения, то от резкого порыва ветра — катился малый камень с горы, увлекая за собой другие, рушились они в долину, сметая на пути деревья и дома, вздымалось до небес облако пыли, и опадало, оголяя обломанные клыки стен, да редкие фигурки людей, потерянно ползающих по руинам.

Горько рыдал он, пока не кончились слёзы, молчал, стиснув зубы, пока не перестал вздрагивать от вида лавины, идущей вниз, и только сердце его не научилось быть равнодушным. И шли эти ночи нескончаемыми вереницами мучений, пока не появился Голос.

Это был особенный Голос, потому что не существовало человека, которому бы он принадлежал. Стоило закрыть глаза и начать проваливаться в сон, как тут же приходил вкрадчивый и мягкий Голос, бальзамом орошая измученную душу ребёнка. Он рассказывал и рассказывал, всё и обо всём. Что находится за горами, почему небо синее, как дует ветер... Он говорил и говорил, и убаюканный этим путник спокойно засыпал, и те сны больше не тревожили его покой.

Нет, он не забыл того, что случилось, но острые, царапающие воспоминания оказались укрыты под тёплым обволакивающим одеялом Голоса.

Всё забывается — так сказал Голос. Всё забылось — так увидел путник.