Красный дождь

Рассказ о необычном природном явлении имевшем место быть в канун 20 века...

Лето это, у нас в Енисейской губернии было жарким. Таким жарким, что плевок до земли не долетал - на лету сгорал, что куропатки с неба уже зажаренными падали, а коровы молоко кипяченое давали.
Только в селе Шушенском и разговору было, что о солнце палящем, дождике не приходящем и о каре небесной. Местный дьяк каждый день молебен Илье Пророку в храме служил.  Батюшка-то наш еще весной приход покинул - отправился в кущи небесные, а замену ему так и не прислали. Вот дьяку и приходилось за всех на коленях стоять, и просить, чтоб сжалился господь над народом - урожай спас. И ведь достоялся...
Акурат в тот день, когда Володька ссыльный под венец пошел с Миногой своей (шибко некрасивая невеста у него была - на рыбу похожа), все и случилось.
С утра тучки по небу заходили - лиловые такие, с переливами. А к полудню небо и вовсе заволокло сплошной серой материей. Народ обрадовался, высыпал на улицу. Дождик ждут. Морды небу подставляют: «Услышал бог молитвы наши! Сейчас умоемся росой небесной!»
А мужик один - Васильич, с практической смекалкой мужичок, кадку до двор выставил огромную такую - чтоб про запас воды набралось. Кадка эта у него не простая была - на японский манер устроенная. Он ее сам соорудил из цельного кедра, а внутрь трубу с печкой засадил, чтоб воду греть.
Ну, в общем стоит народ. Ждет. Радуется. Дьяк, важный такой, ходит посреди толпы, кадилом машет, слова говорит. А на небе меж тем, целое представление: то морда коня соткется из покрывала небесного, то крылья, а одной бабе мужик ее покойный примерещился. Да не один, а с кралей. Она как закричит: «Гришка, подлец! Ты что ж, мне и на небе рога наставляешь». Ну, бабу-то понять можно - супружник ее и при жизни гулящий больно был. Посмеялись все от души.
Тут и небо разверзлось, и водица на землю полилась. Все как закричат от радости! Да только быстро крики стихли-то. Как первые красные капли на лоб упали, так не до радости стало. Будто кровью небо заплакало! А вслед за ним и народ запричитал, разнюнился. Дьяк тот и вовсем заголосил белугой: «Божье знамение! Не простил нам Господь грехи наши!   Грядет Светопредставление! ».
Народ кто куда разбежался. Кто по домам - пожитки собирать, да в подпол прятать. А кто в церковь - вместе с дьяком ждать второго пришествия.
Баба та, что покойника на небе увидела, та в кузницу кинулась. К полюбовнику своему, к которому еще при жизни Гришки по ночам бегала:
«Надоело мне, - говорит, - по углам прятаться. Всю жизнь, как мышь серая прожила, хочу конец достойно встретить». Кузнец аж обалдел. И жена его тоже. И от удивления такого, как в космы бабе вцепиться - так обе на землю повалились. Катаются в луже красной, мутузят друг друга.  Еле разняли.
Только баб оттащили друг от друга, новая напасть - Васильич, который с кадкой, учудил: «Вы, говорит как хотите, а я сейчас ванну принимать буду, пусть и кровавую. Шибко помыться мне хочется - грязный я какой-то». Разделся, при всем честном народе, залез в свою бочку и лежит голый, срам веником прикрывает, а дождик красный ему на темечко каплет.
Те, что пообразованнее, да покультурнее были, в бесчинствах, конечно не участвовали, поскольку в знамения не верили.   
К примеру, доктор наш, не зря из семи печей калачей едал, тот не растерялся, и воду дождевую, в мензурку собирать стал: «Нет говорит такого явления, чтоб наука объяснить не могла». Ну, да что с него возьмешь - безбожник же.
И Володька, жених плешивый, туда же. Даром, что в церковь венчаться ходил. «Темный народ» - говорит - «Чуть что - бога поминают. Бороться надо с попами и мракобесием. Каленым железом жечь». А Надька-Минога его головой кивает, и глазами своими круглыми мигает, типа - согласная. А у самой рубаха белая вся в пятнах кровавых. Хороша невеста.
Много еще чего в тот день послучалось. И драки, и скандалы, и примирения. У одних чуть до смертоубийства не дошло, но, бог миловал. А вот дьяк наш с того дня, с катушек слетел.
Ленка, шалава, к которой Володька от своей Миноги таскался (мы его так и звали - Володька Ленкин), проговорилась: «Вечером, - говорит, - пришел он в избу, где свадьбу справляли, ткнул в Володьку пальцем, да как заорет: «Антихрист на землю пришел! Горесть Рассее в гиенне огненной» А после упал и пузыри у него изо рта пошли.
Доктор, конечно, таблетков ему дал, оклемался дьяк. Да только все равно с умом они в разные стороны разбежались .
Долго еще тот дождь всем народом поминали. Случаи разные рассказывали. Болтали, к примеру, что  рыба на реке кверху пузом всплыла вся, что птицы красные в небе летали, что в соседнем селе, куда туча кровавая заглянула, баба понесла, а через девять месяцев чудище родила с двумя головами. Да только правда это или нет, разве проверишь.
Да и в то, что доктор про кровавый дождь рассказал, тоже принять на веру сложно было. Он  ведь мензурку ту с водицей в столицу возил. Поколдовали над ней ученые мужики и вынесли вердикт: дескать это пыль красная, ветром из пустыни монгольской к нам перенеслась, с водой перемешалась и на землю выпала. Мудрено, конечно, но народ подуспокоился. Кроме дьяка, конечно. Он на своем стоял, что откровение ему было. Так и пошел юродивым по селам, да деревням про антихриста Володьку рассказывать, да про море кровавое, что из берегов вот-вот выйдет.
Мы, тока потом, лет через двадцать смекнули, что не шибко он ошибался...