Путь из инженеров в маленькие начальники

Запустив новую ЭВМ в работу, мы все испытывали двойственное чувство. С одной стороны, радость и даже некоторую гордость, что мы победили зловредную железяку, упрямо не хотевшую нормально работать. С другой – была какая-то неудовлетворённость, ведь, при всем техническом совершенстве, промышленных задач наша машиночка не решала, основными "рабочими лошадками" по-прежнему были старые добрые "Минск-32".

Руководство также относилось к новой ЭВМ со скепсисом, от начальников требовали план, а его давали не на нашем участке. Технология обработки информации, во многом унаследованная от Машиносчетной станции, лишь немного изменилась, когда появились "Минск-32". Документы привозили в бумажном виде, в огромных ящиках. Для их приёмки было устроено окошко, независимое от основной проходной, чтобы не проносить ворох бумаг через вахту, смущая ВОХРу и отвлекая её от бдительной службы. К слову сказать, это окошко было настоящей головной болью для первого отдела.

Далее документы поступали на перфорацию, набитые там перфокарты – на ЭВМ на обработку, готовые распечатки – на контроль, и обратно заказчику, также через окошко.

На приёмке – перфорации – обработке на ЭВМ – контроле и выдаче – трудился огромный женский коллектив – самый большой, ведущий отдел КВЦ – Отдел Обработки Данных "ООД". Понятно, что все внимание начальствующего состава было сосредоточено на проблемах этого отдела.

Немного отвлекаясь, расскажу об этом отделе. Работая электронщиком, я чаще других из ООД общался с персоналом БОД или Бюро обработки данных. В то время это бюро возглавлял Валера Паршин, сменивший на этом посту Бергера (имя не помню), который уехал куда-то на Урал. В БОДе выделялась смена Вали Последович, куда входили Люда Потапова, Нина Никушина Оля Волошина, Таня Попова, может, кто-то ещё, но в памяти именно эти девчата. Еще из этого же бюро помню Мишенкову Таню, Войтенко Галю, Гриценко Веру, Халиярову Надю, Интякову Таню, Николенко Олю, Асташкину Иру. Помню и молодое пополнение, пришедшее примерно как и наши техники, из Донского техникума механизации учета, что в Тульской области. Тогда пришли сразу трое девчат: Батавина Таня, Зенкина Таня, Васильева Галя. Скорее всего, девчат-операторов ЭВМ было гораздо больше, но вот, поди ж ты, память подводит... Был и "десант" из Ростовского универа, когда прибыло сразу три инженера: Жулидов, Жилин и Босинский. Они держались вместе, по-своему "разбавив" женский коллектив БОД.

Коллектив перфорации находился в помещении напротив нашей комнаты 162. С ними, в основном, имели дело механики бюро СПМ, но Наташу Преснякову мы знали хорошо, её муж, Коля, работал у нас. Катя Чибискова (Атаева) с табуляции также часто приходила навещать мужа, Володю Чибискова, неизменно принося ему домашние пирожки. Таня Викторова также составляла супружескую пару с Володей Викторовым, механиком СПМ. Люду Мельчагову мы знали опять же по мужу, который долго работал у нас, а потом перешел на ИВЦ "Мангышлакнефть". Помню Лену Костину, Мариат Алифендиеву, Лену Гаценко. Ну и конечно же Веру Андреевну Бревдо, ветерана цеха перфорации.

Из бюро приемки-выпуска запомнились Кондратцева Альбина, старейший работник КВЦ, еще с МСС, Яблонская Майя, Липовцева Галя, Данилко Надя, Шемьи-Заде Муневера, Хмелевская Оля, Анисимова Валя, Федорова Оля. К сожалению, опять же ссылаясь на несовершенство памяти, могу кого-то упустить. Хорошо бы собраться где-либо тем дружным коллективом, вспомнить всех, кто прошел в КВЦ-ЦЛОМО совместный трудовой путь...

Но вернемся к электронным делам. Наша маленькая победа над каналом ЭВМ 048, хотя и имела резонанс – все же вызывали наладчиков из Минска – прошла небольшим эпизодом в общем ходе событий на КВЦ. Став старшим инженером и получив возможность немного шире смотреть на вещи, я начал замечать, что отношения между отделами не всегда так дружественны и хороши, как это бывало между операторами и электронщиками в сменах. Там мы были одной семьёй, а тут, на уровне отделов, все было не так просто.

В ПГМК, как и в Средмаше вообще, была принята система жёсткого подчинения и единоначалия. Всё замыкалось на руководителе: и производство, и быт, и снабжение, и очереди на разного рода жизненные блага: жильё, детские сады, путёвки, и даже развлечения. Образно говоря, директор комбината был хозяином города. От любого начальника требовалось всегда нечто большее, чем просто командовать производством. У нас в КВЦ-ЦЛОМО таким почти наместником бога на земле был Никитин Владимир Александрович. Было забавно, что когда я только приехал в Шевченко и меня направили на КВЦ, я знал, что начальник там Никитин В.А., но самого его не увидел. А у нас сосед по дому в Пятигорске был тоже Никитин В.А., он уехал в Гурьев-20 уж давно, и в это время находился в Шевченко и мог, наверное, дорасти до начальника подразделения. "Уж не тот ли это Никитин В.А., наш сосед?" – подумал я, когда, уже оформив документы, вышел на работу. Впервые увидев невысокого мужчину в сером костюме, быстро прошедшего по коридору, я спросил Юру Трофимова, опекавшего меня в первые дни: "Кто это?" Оказалось, это Никитин В.А. Жаль, что он оказался другим Никитиным, не нашим соседом по дому, а так, может, моя карьера пошла бы круче в гору.

Никитин В.А., начальник КВЦ, был знаменит тем, что имел пятерых детей, говорили, что двоих усыновленных, да еще и пятикомнатную квартиру в новом элитном доме, где жило только начальство, да еще пара семей работяг, как тогда было принято, чтобы соблюсти "демократию". С Никитиным я не сталкивался, он сидел слишком высоко для моей должности, так что ничего особо сказать о нём не могу. Но какие-то тайные пружины существовали, потому что в один прекрасный день к нам в группу ЕС-1035 пришел заместитель начальника отдела Борисов Виктор Васильевич и объявил с порога: "Поздравляю вас с новым начальником КВЦ Десятниковым Леонидом Дмитриевичем!". Борисов улыбался, может что-то знал "сверх", но с нами не поделился. Его жена, Валя Борисова, была секретаршей у Никитина, и новости узнавала раньше других.

Сказать, чтобы нас эта новость как-то затронула, было бы неверно. Может, тех, кто сидел повыше? Дело в том, что в 1978 году сменилось руководство ПГМК. Директор, Корейшо Ю.А. был отозван в Москву, и на его место был утверждён Кузнецов Юрий Владимирович. После этого по всему управлению постепенно пошли небольшие, но знаковые кадровые перестановки. Видно было, что новый директор набирает свою команду. И вот "волна" докатилась и до нас. Никитина перевели в Управление, сделав начальником небольшого малозначительного бюро. Это было явное понижение. Почти шепотом говорили, что Десятников работал вместе с Кузнецовым, когда тот был директором ХГМЗ, и был парторгом завода, т.е. лицом, "приближенным к императору". Новый начальник КВЦ прошел по всем отделам, заглянув и к нам в новый машзал. Сопровождал его Наули Джанашия, это было слегка вновь. Понятно, что Джанашия, как начальник ООД, ведущего отдела КВЦ, имел все права показывать свое хозяйство, но к нам, в технические службы, он не заглядывал. У нас был свой начальник Юрий Миронович Стернин. А тут, Стернин ушел как-то на второй план. Разгадка состояла в том, что Джанашия уже был назначен на должность главного инженера КВЦ, которая была вакантной несколько месяцев после ухода Потапова Адольфа Александровича. Никитин не спешил ставить кого-либо на место Потапова, между двумя претендентами, Стерниным и Джанашия развернулась борьба за это кресло. Стернин считал, что поскольку он возглавляет технический отдел, а должность главного инженера – техническая должность, то он и должен ее занять. Джанашия же считал, что главный инженер – это начальник производства, а основное производство было у него. Никитин В.А., видимо, не был убежден ни в той, ни в другой точке зрения, так что вакансия главного инженера КВЦ висела достаточно долго "в воздухе".

И вот одним из первых шагов нового начальника КВЦ стало назначение Джанашия Наули Иосифовича главным инженером, и уже в этом качестве он сопровождал Десятникова по отделам. Это назначение привело к тому, что начальником ООД стал Паршин Валерий Николаевич, а его заместителем – Бревдо Вера Андреевна.

Новый начальник КВЦ, заходя в каждую комнату, подробно расспрашивал работников о проблемах, об их нуждах, о пожеланиях к руководству. Это было что-то новое. Никитин вообще никуда не ходил, его и видели-то, в основном, пробегающим по коридору, и если кто-то пытался обращаться к нему, ответом было, брошенное на ходу: "Потом, не сейчас!", "Оставьте у секретаря!" – если обратившийся был с бумагой.

Тут же, видя такой непривычный подход, некоторые оробели – стоит ли тревожить начальство своими мелкими заботами? Другие, наоборот, стали эмоционально толковать о наболевшем.

Когда очередь дошла до меня, я тоже не стал молчать и пожаловался, что вот, новая техника получена, простаивает, а работаем на старье.

Десятников отнесся к моим словам весьма заинтересованно. Он взглянул на Джанашия, и тот, как бы прочтя мысли начальника, сказал: "Разберемся, Леонид Дмитриевич!", и почему-то улыбнулся мне.

В Административной иерархии ничего не делается просто так. Это только с виду кажется, что улыбаясь, люди благоволят друг другу или, сердясь и скандаля, всерьез ссорятся. Я был тогда далек от административных тонкостей, работал в основном с техникой, решал порой непростые инженерные задачи, а в практическом, "человеческом" аспекте производства разбирался слабо.

Загадочная улыбка Наули Иосифовича, как теперь все стали вежливо величать нового Главного инженера, имела продолжение, когда он пригласил меня в свой новенький просторный кабинет. Именно пригласил, а не вызвал, и самолично, а не через секретаря. Когда он заказал секретарше два чая, предварительно поинтересовавшись, что я предпочитаю, чай или кофе, я понял, что разговор предстоит длинный.

Наули Иосифович подробно расспросил меня о положении дел в отделе, о проблемах, об узких местах и моем видении их "расшивки". Было видно, что информацией о работе нашего отдела технического обслуживания главный инженер КВЦ владеет слабо. Это было не особенно удивительно, учитывая их натянутые отношения с начальником нашего отдела Стерниным. Теперь же наш длинный разговор всё более сводился к тому, чтобы я обращался с проблемными вопросами напрямую к главному инженеру, то есть к нему, минуя Стернина. Я не считал это чем-то зазорным, потому что искренне болел за дело, чтобы наши проблемы решались, а уж каким способом, это неважно. Я пытался объяснить, что это не совсем этично, что я не смогу идти через голову начальства, да и на этом пути был еще мой непосредственный начальник Федорищев. Джанашия успокоил меня: "Мы что-нибудь придумаем".

Выйдя из кабинета главного инженера, я долго сидел в машзале под впечатлением состоявшегося разговора. Было заманчиво выходить на новый уровень, я хотел и уже достаточно созрел работать более независимо, имея свою, пусть маленькую команду, решать проблемы и брать на себя ответственность. В то же время, следя за ходом мысли Наули Иосифовича, я чувствовал, что я совсем еще наивный простачок в административных делах, да и создавать проблемы, выходя через голову Стернина на руководство КВЦ, не хотелось. Ведь, думал я, Стернин же не мальчик, он быстро всё поймёт, и как сложатся наши отношения, большой вопрос. До этого он благосклонно относился ко мне, выдвинул в старшие инженеры, поддерживал среди других специалистов, несмотря на мой куцый стаж в сравнении с другими такими же старшими инженерами. Поразмыслив, я решил, что надо пробиваться вперед, а там жизнь подскажет путь. В конце концов, в старшие инженеры я попал не по блату, а своим трудом, да и в коллективе на хорошем счету, даст бог и дальше все пойдет хорошо.

Итак, приказом директора ПГМК в штатное расписание КВЦ были внесены изменения: у Десятникова появился заместитель начальника КВЦ по новой технике, Петров Алексей Дмитриевич, и в его подчинение вошла вновь организованная группа внедрения новой техники из трех человек, руководителем которой назначили меня, выведя из состава отдела технического обслуживания. В собеседовании с Л.Д. Десятниковым я выразил пожелание включить в мою группу Комарова Сашу, с которым работал с момента его прихода в КВЦ и которого обучал, воспитывал и готовил в свои преемники. Десятников выслушал меня и сказал, что не хотел бы, чтобы такое решение противопоставило группу отделу, где я до этого трудился. Он поставил задачу, чтобы я, освободившись от рутины техобслуживания, подготовил технологический прорыв. Присутствовавший при разговоре мой новый начальник, А.Д. Петров предложил заняться разработкой перспективной модели вычислительной управляющей сети всего комбината. Таким образом, моя новая должность тяготела больше к проектированию, работе на перспективу. В состав группы вошли Вера Иванова и Людмила Сафонова, как я понял, в качестве исполнителей и оформителей новых проектов. Генератором же идей был А.Д. Петров, проектировщик по профессии, а мне отводилась роль технического эксперта и соавтора проектов.

Это было новое дело, я с энтузиазмом взялся за него, тем более, что Десятников пообещал мне в случае успеха дальнейшее продвижение. Я часто задумывался над тем, как люди растут в должности. Тогда картина выглядела так: инженер, старший инженер, руководитель группы или начальник бюро, начальник отдела, начальник подразделения, зам.директора и далее по номенклатуре. То есть, уже третья ступенечка от начала предполагала руководство людьми, и если ты к этому не имел наклонностей или желания – до пенсии быть тебе старшим инженером, что иногда шутливо называлось "страшным инженером". Вдобавок мало-мальски значимая должность должна была быть подкреплена членством в партии. Теперь я стал осознавать, почему беспартийный Стернин не попал в главные инженеры КВЦ. Надо сказать, что никакого антагонизма к КПСС я не имел, даже напротив, завидовал членам партии, что они могут что-то решать, составляют авангард общества и коллектива. Сейчас многие считают за честь ругать КПСС и ее членов, выставляя свою беспартийность как доблесть. Но в то время лишь очень немногие беспартийные действительно соответствовали по уровню образования, убеждений и личностным качествам авангарду общества. И в этом они мало чем отличались от передовых коммунистов, которых, к слову, было около 19 миллионов. Мне всегда по жизни больше импонировала инициативность, движение вперед. Сидеть на месте и тем боле плыть по течению – это не для меня! Конечно, я видел по телевизору, как дряхлеет высшее руководство КПСС, но верил, что в партии достаточно здоровых сил, чтобы решать проблемы на местах.

На тему партийности у меня состоялся весьма обстоятельный разговор с Моисеевым Николаем Константиновичем, секретарем партбюро КВЦ, когда я был старшим инженером. Я состоял в комсомоле, был активистом, прекрасно осознавал, что дальнейшее продвижение немыслимо без вступления в партию, вопрос был скорее в том, как это сделать. Еще до назначения в группу новой техники, я написал заявление, собрал рекомендации, прошел собрание и был принят кандидатом в члены КПСС. Удивило пристальное внимание партийной комиссии не только к производственным делам, но и к личным качествам и взглядам, и даже к моей семейной жизни. Здесь у меня все было в порядке, у нас родился второй ребенок, дочь Лена, мы с Анютой были "по уши" в семейных заботах. Советуясь с женой по вопросам моей дальнейшей работы, я неизменно получал поддержку, у меня, образно говоря, был крепкий тыл, а с ним и в атаку легче идти.

Первым серьезным делом в качестве руководителя группы новой техники стала поездка с А.Д. Петровым в Москву, на выставку "Химия-82". Там мы ознакомились с новыми идеями построения вычислительных сетей, как дальнейшим развитием распределенной системы обработки информации. Мой патрон удивил меня широтой мышления и нестандартным подходом ко многим проблемам. Вообще личность это была неординарная. Алексей Дмитриевич вырос в семье работника Внешторга, его отец был большим начальником в той системе, они подолгу жили за границей, и Алексей получил отличное школьное образование где-то в Скандинавии, по-моему, в Швеции. После института работал в "НИИ Теплоприбор", конторе, близко связанной с космосом. Когда он небрежно называл свое тогдашнее место работы "НИИ-тяп-ляп", я представлял, какие же "ляпы" там разрабатывались. Какими путями Петров А.Д. попал в Средмаш и на Мангышлак, мне неведомо, но очень сдается, что его целенаправленно послал туда, то есть к нам в КВЦ, его отец, Петров Д.А., это походило на то, как Форд направил сына на производство автомобилей, чтобы тот прошёл весь путь от конвейера до руководителя. Выяснилось, что Десятников Л.Д. хорошо знаком с отцом Петрова А.Д., и это многое объясняло. Для меня близкое знакомство с Петровым А.Д. было хорошей школой управленческого искусства, которым он владел, уж не знаю, то ли по наследству, то ли по научению – просто виртуозно. На выставке "Химия-82" мы сразу попали в доброжелательное окружение устроителей благодаря поддержке фирмы "Элорг", внешнеторговой организации, занимавшейся экспортом-импортом вычислительной и оргтехники. Эта фирма, как я понял, входила в Главк, которым руководил Д.А. Петров, и одного его звонка было достаточно, чтобы нас приняли как дорогих гостей. Мы получили массу буклетов, проспектов новых разработок, консультаций и советов насчет нашей идеи вычислительной сети.

Вернувшись в Шевченко, я засел за изучение всей этой литературы, чтобы всё "переварить" и иметь основу для разработки проекта. Когда я поинтересовался, не будет ли трудностей с приобретением техники, ведь всё вырисовывалось в круглую сумму, Петров А.Д. успокоил: "Всё будет нормально". Он сказал, что Десятников уже имел разговор с Кузнецовым, директором ПГМК, и тот в основном одобрил наши идеи и обещал помочь с финансированием. Ну а если сам директор ПГМК что-то обещает, считай, вопрос решен.

По нашему проекту в КВЦ должен был быть создан мощный центр, и начала проглядываться перспектива приобретения второй ЭВМ ЕС-1035 и системы телеобработки данных ЕСТЕЛ. Задача состояла в том, чтобы максимально приблизить средства обработки информации к местам ее возникновения и потребления, то есть создать сеть абонентских пунктов (АП) по всем подразделениям и заводам комбината. Для той информации, что не могла быть передана через сеть АП, и поступала на КВЦ в виде бумажных носителей, предполагалось модернизировать систему подготовки данных, переведя её на новую технику – устройства подготовки данных на магнитной ленте (УПДМЛ).

Итак, в начале 1983 года я опять держал в руках документ под названием "Наряд на поставку вычислительной техники", где были те же, знакомые по первой ЭВМ слова "Прошу изготовить и поставить впереди других потребителей предприятию п/я Р-6295 ЭВМ ЕС-1035 и т.д.".

Началась подготовка нового машзала, теперь уже на месте бывшего цеха перфорации, который временно переселили в большое пустующее помещение, где по проекту должна была быть то ли бытовка, то ли склад, уж и не знаю.

Между двумя машзалами была образована "гермозона" с размещением там накопителей на дисках. Эта гермозона была создана еще при установке первой ЭВМ 048, но теперь она получила выход и ко второй ЭВМ. Идея была в создании общего поля дисковой памяти, передовой по тем временам технологии, повышавшей надежность обработки информации.

Прошло чуть больше трех лет со времени строительства первого машзала, но уже появился опыт, и выявились проблемные места. В первую очередь это были водяные кондиционеры. Как мы ни бились, получить температуру ниже +28 на выходе было невозможно. Уже и собственную градирню соорудили во дворе КВЦ, уже и возили на "поливалках" для нее воду, потому что в трубах вода нагревалась до +40, и никакого охлаждения не было в принципе. Второй проблемой было электроснабжение. ЭВМ не терпела "бросков" напряжения, нередких в подводящих электросетях. Дело в том, что КВЦ был расположен внутри микрорайона, и мы пользовались обычными бытовыми сетями, а в них броски из-за изменения нагрузки были обычным делом. Теперь же для решения этих проблем были предложены новые технические средства.

Для подачи холодного воздуха было решено использовать кондиционеры с воздушным охлаждением. Такие кондиционеры промышленность только-только освоила, и они шли, в основном, для подводных лодок, но что нам, в Средмаше, такие трудности? Письмо в Министерство, резолюция Славского – и вот эти кондиционеры, типа КТА2-5, уже в пути на Мангышлак. Проблему бесперебойного питания решили установкой мотор-генераторов, тоже дефицитных, и опять же через всесильное ведомство.

Первый машзал, для ЭВМ 048, мы готовили методом "народной стройки", то есть, выделили бригаду из наших же работников, которые, под руководством прораба из РСУ, монтировали фальшпол, прокладывали воздуховоды и занимались прочими полезными работами.

Теперь же у нас появился замечательный зам.начальника КВЦ по общим вопросам, полковник, бывший командир воинской части, который вышел в отставку, но которого в части еще помнили как строгого командира. Он взял на себя обеспечение рабсилой, т.е. солдатиками вместе с младшими командирами, всего фронта строительных работ по новому машзалу, так что мы только наблюдали со стороны за ходом реконструкции помещения. Побочным эффектом деятельности нового зама стало прекращение отправки работников КВЦ на Базу ОРСа для разгрузки картофеля и других овощей. Там опять же трудились воины из части.

Машзал был готов к лету, а тут и ЭВМ подоспела. Это была точь-в-точь такая же машина, как и наша первая, только теперь уже с заводским номером 759. Такая, да не такая! У ЭВМ 759 была полупроводниковая память, с циклом доступа 0,8 мксек, против 2,2 мксек у ферритовой памяти ЭВМ 048. К тому же ее объем был уже не 512 Кбайт, а все 2 Мбайта! Сейчас эти цифры кажутся смехотворными, но тогда это было почти на острие прогресса.

Я получил задание руководства КВЦ возглавить работы по установке и наладке новой ЭВМ. Формально, я не работал уже в отделе технического обслуживания, но ребята, с которыми мы пускали ЭВМ 048, с энтузиазмом восприняли новое дело, и мы решили запускать эту новую машину сами, не дожидаясь наладчиков. Да и опыт уже поднакопили, и знания были, так что вопрос о вызове наладчиков из Ташкента даже не ставили. Для подстраховки заручились поддержкой Минского завода в лице главного инженера, который лишь обещал помочь, если что-то пойдет нештатно.

Итак, бригадой в составе: Шамрай С.К., Иванов В.Я., Комаров А.Л., Федорищев В.К., Замиралов Э.Н., Лунев Г.М., Живаев С.А., и остальными работниками БТО ЭВМ, на "подхвате", за десять дней мы смонтировали, наладили и 08.08.1983 пустили в эксплуатацию ЭВМ ЕС-1035 №759. За эту работу мы получили, страшно сказать, по 60 рублей, а я - целых 80!

Теперь у нас был двухмашинный комплекс, с общим полем дисковой памяти, новенькими накопителями немецкого производства ЕС-5017, венгерскими АЦПУ ЕС-7040, новыми "интеллектуальными" устройствами карточного ввода и множеством мелких приборов и приспособлений для облегчения инженерного труда.

Встал вопрос и о модернизации памяти на ЭВМ 048, т.е. о замене ферритовой памяти на полупроводниковую. Это было решено достаточно быстро. Закупили пакет доработок, вызвали бригаду с завода и уже к Новому году мы имели ЭВМ 048 с удвоенной памятью и повышенным быстродействием.

Параллельно внедрялась закупленная система телеобработки ЕСТЕЛ болгарского производства.

Мне нравилось работать в таком темпе, когда от проектного решения до ввода техники в эксплуатацию счет шел на месяцы, а не на годы, как раньше. Все благодаря поддержке руководства, от начальника КВЦ, до директора ПГМК и, наверное, еще выше, о чем я мог только догадываться.

Итак, проблема мощного центра была в принципе решена. Теперь дело стало за периферией. Здесь мы рассчитывали использовать новейшие на то время дисплейные комплексы ЕС-7920, которые подключались к ЕСТЕЛ и далее, к двухмашинному комплексу на базе ЕС-1035, через модемы и линии связи. Чтобы окончательно утвердиться в правильности выбранной нами схемы, было решено съездить в Институт электроники и вычислительной техники в Ригу, в известный "Институт Якубайтиса", ведущее учреждение СССР по вычислительным сетям, а также в НИИ ЭВМ в Минск, к разработчикам технических средств и системного программного обеспечения.

Подходящее время выдалось во второй половине июня 1984 года, и мы с Сашей Комаровым, которого я все-таки правдами-неправдами тащил за собой, отправились по маршруту Шевченко-Москва-Рига-Минск-Минводы-Шевченко. Подробное описание этой поездки выходит несколько за рамки повествования, так что я скажу только, что наш проект одобрили, выдали множество сопутствующих замечаний и советов, вплоть до того, какие микросхемы предпочтительнее иметь в блоках памяти и как правильно их заказать.

В тот год ПГМК праздновал 25-летие, и руководством было решено создать музей на базе одного из корпусов РМЗ. Каждое подразделение получило задание выставить там что-то из своих новшеств. Почти сразу по возвращении из командировки нас с Петровым А.Д. вызвал Десятников и сказал: "Вы у нас "новая техника", вот и думайте, что бы такое сделать, чтобы был виден технический прогресс КВЦ!". Нам выдали "карт-бланш" по привлечению любых специалистов КВЦ на эти работы Сроки были авральными, времени на раскачку не было вовсе, и мы сразу же стали обсуждать выставочные идеи. Решили, что лучше всего построить некий стенд с автоматическим управлением, который будет отображать этапы развития вычислительной сети комбината, условно выделив три из них. К работе привлекали многих работников КВЦ, ведь нужно было и схемы придумать, и спаять, и отладить, и собрать все, и об эстетике не забыть. Большую помощь оказал Саша Балашов. Он разработал и построил систему автоматики, которая последовательно, с задержкой, необходимой для чтения сопутствующих надписей, переключала отображения на большой доске из толстого плексигласа, выделяемые цветами. Мы тщательно все отладили в КВЦ, потом еще на месте, в выставочном павильоне, и в день открытия выставки наша схема "ожила", демонстрируя достижения вычислительной техники с помощью самой этой техники.

Заканчивался 1984 год, планы на следующий год были еще более грандиозными. Нам удалось модернизировать техническую базу КВЦ, мы создали проект дальнейшего развития, у нас появилось еще одно подразделение, буквально "выросшее" на монтажных и вспомогательных работах, под названием "Группа подготовки производства", которую возглавил Федор Кириллович Череватенко, и в которую вошли Анвер Арюков, Виктор Карамышев, Владимир Фадеев.