Лишь бы не...

     Мы часто говорим: «Все перетерпим, лишь бы не было войны», «Урожай вырастим, лишь бы не было засухи», «Денег заработаем, лишь бы не заболеть». Мы верим в свою силу, выносливость, правильность целей. Это «лишь бы не…» помогает выжить. Но бывает и наоборот.
     Ее звали Катька. Катерина. Замечательные родители, беззаботное детство. Жили, как все вокруг, были добры и хлебосольны, по праздникам ходили в гости, и гости к ним часто наведывались. Особенно одна семья. Ну прямо не расставались. Все восхищались: «Надо же! Такая дружба!» В одно прекрасное утро все и началось. Вернее, для кого-то началось, для кого-то закончилось.
     Просыпается Катька и зовет маму. Но мама не отвечает. Катька будит отца. Тот после застолья пытается понять, в чем дело. Где жена? Жены нет. Сбежала. Снюхалась с мужем из дружественной семьи, и они решили создать новую. Уехали куда-то далеко, чтобы их не искал ни обманутый муж из первой семьи, ни брошенная жена из второй. Так Катька осталась жить с отцом.
     Незлобивый был мужик, да и с выпивкой завязал: Катькой надо заниматься. Прошло немного времени, и он нашел себе подходящую женщину. Мачеха попалась Катьке хорошая, но ведь Катька не свой ребенок, своему-то можно и мозги прочистить, и подзатыльник дать, если не слушается, и крапивой по попе… А слыть за лютую бабу ей не хотелось. И росла Катька вроде бы как в семье, а вроде бы и нет.
     Что-то в Катькиной голове  перемкнуло от испытания раз и навсегда.  Училась кое-как. Поступила в профтехучилище. Верхом радости было притвориться больной и пропустить занятия. «Вот, обманула врача, она и поверила,  за целую неделю справку дала,- махала Катька бумажкой у меня перед носом.- А мне лишь бы не учиться.»
     С работой тоже ничего не получалось. Сердобольный отец вкалывал на даче по выходным со своей новой женой, щедро одаривал Катьку продуктами с участка, деньжат подкидывал. Жила Катька в той самой «постылой» квартире, откуда сбежала ее мать с любовником. Отец жил у второй супруги. «Никто мне не указ, полная свобода! - хвалилась Катька.- Да мне что… лишь бы не работать».
      Но куда  девать эту свободу? Веселилась с друзьями, приходили к ней в гости молодые люди, распивали водку, курили, шутили, дни складывались в недели, недели в месяцы. Катька была одна. Уже  тридцать пять, и рожать вроде поздно, и не от кого… Алкогольная зависимость стала проявляться на лице, дурнела баба на глазах. И тут  Катька влюбилась. Как-то по-настоящему влюбилась в Женю. И жизнь приобрела смысл.
      Женя и правда хорошо к ней относился, не бил, зажили тихо-мирно.  Прямо-таки годик-другой ходила счастливая  Катька и только твердила: «Мой Женя, мой Женя…» Но у Жени оказалась ВИЧ-инфекция, чего, конечно, Катька не ожидала. Не бросила Женю, центр своей Вселенной,   и за несколько месяцев до  его смерти они расписались. Умер Женя тихо и незаметно, а Катька продолжала жить и пить. Ходила к старушке в соседний дом, та ее прикармливала, иногда рюмку-другую выпивала за компанию. Соседи возмущались: «Как ты ее к себе приваживаешь? У нее же СПИД!» - «Отвалите,- говорила старушка доброжелателям,- девка и так несчастная по жизни, ну налью я ей супа или окрошки в отдельную тарелку, вымою потом все, Бог не выдаст – свинья не съест. А вы что ль две жизни жить собрались?» На что соседи разводили руками.
       Вскорости пришла пора и Катьке умирать. Отец ее навещал и дома, и в больнице, а Катька уже вставать не могла, только просила дать ей хоть разок затянуться. И отец дрожащими руками совал ей в рот сигарету. Лишь бы жила… «Да ладно, пап, - шелестела губами Катька. – я с Женей скоро увижусь, не горюй тут без меня».
     Обрядили Катьку. На голову повязали желтенький прозрачный шарфик, губы зачем-то накрасили (а она косметики не любила). Прямо из морга во двор завезли. Лежит Катька, какая-то ненастоящая. Народу мало пришло попрощаться. Человек семь. Выползла старушка в изъеденном молью пальто, подкармливавшая Катьку, оперлась на палочку, покачала головой. Только она и пустила скупую слезу по беспутной Катькиной жизни.
      А я посмотрела на тридцативосьмилетнюю Катьку, мирно спящую в гробу, и с отчаяньем подумала: «Эх, Катька, тебе лишь бы не…»
2014