Ты помнишь?
Какая она, твоя первая запомнившаяся зима?
Шарф завязан задом наперед. Рот, нос, щеки все увязано шарфом. За спиной - папа, крепко держит за воротник шубки. Не вырываюсь, стою слегка наклонившись. Знаю, если отпустит - упаду, лицом вниз, так уже было. Шуба тяжелая, длинная, растопырилась полами, как елка.
Санки. Синие, вроде. Фигурные кованные спинка и подлокотники. Заиндевевшие припорошенные, сверкают в лучах вечерних фонарей. Красивые, как леденцы, усыпанные сахарными кристаллами. Небо синее, солнце красное. Ветер.
Наклоняюсь, дотягиваюсь лицом, до чудесных поблёскивающих подлокотников, выныриваю из шарфа, плотно прижимаюсь языком к таким желанным, намерзшим искринкам. Испуганно кошусь на спину идущего впереди отца и потихоньку отрываю прилипшую к поручням, нежную плоть. Больно, горячо, рот наполняется чем- то соленным и теплым.
-Какой красивый и совсем не сладкий, - обижаюсь на иней.
Молчу, рот полон крови. Свешиваю голову набок, высовываю наружу язык и гляжу, как на посыпанную песком дорожку тонкой струйкой льется алый, растаявший во рту лед. Санки скользят, кровь капает. На белом снегу – звезды, на сером асфальте – крабы. Красиво.
- Доченька, ну зачем ты шарф сняла, горлышко болеть будет. Ну, что ты как маленькая, Алёнка?
А лето? Лето ты помнишь? Самое первое лето твоей памяти? Темно-синее в мелких ромашках платье. В карманах стеклышки, бусина из маминой брошки и кусочек мела.
Колечко-колечко, выйди на крылечко… и бусинка исчезает в чьих-то теплых ладонях.
Строгая, неулыбчивая бабушка, безлюдная церковь и гулкий, частый стук маленьких сандалий.
Смотрите, что у меня есть. Лезвие. Говорят, им можно порезаться. Вот так,- и тонкий надрез вдоль тыльной стороны предплечья. Кровь долго не останавливается. Капает на зеленую кашку. Розовый шрам навсегда. Красиво.
У тебя не так? По- другому? Совсем иначе? Но ведь ты, же помнишь? Первое лето, первую зиму... Не забыл, ведь?
А последнюю? Последнюю свою зиму, помнишь? Новый год, Рождество, Крещенье? Морозное, солнечное утро или сырой, дрожащий от ветра вечер?
А может лето? Жару, пыль, хрустящие огурцы или сладкие вареники с вишнями, помнишь? Лето последнее, которое было, помнишь?
Нет? Не запомнилось как-то?
На лыжах катался, на море ездил? Выспался на Рождество и выпил в Новый год? Я не об этом. Я спрашиваю, что ты помнишь? Ты картинку видишь? Яркую, как в детстве?
Давай нарисуем вместе. Вазочка хрустальная. Тяжелая. Оливье, конечно. Нарезано крупно, кубики почти одинаковые. Колбаса молочная, светится розовым. Огурец прозрачный с темным краешком. Горошек зеленый и немного оранжевых кусочков моркови.
Тебе не интересно, ты такое уже видел? Давай разобьем вазу. Уроним на кафельный пол с подогревом. Посмотрим на крошево из хрусталя и салата.
Осколки стекла во все стороны, оливье шлепнулось горочкой. Соус греется, растекается по швам плиточным.
Не интересно? Надумано? А мне нравится.
Хрустальная игла вонзилось в кожу. Лопнула и ползет вниз стрелка на черном капроне, тянется узкой змейкой кровь из пореза и рассыпаны по полу кубики оливье.
Красиво. Бессмысленно. Как в детстве. Я запомню.
Ну, вот. Ты зачем вазу разбила, и платье новое испачкала? Ну, что ты как маленькая, Аленка?
Свидетельство о публикации №214031700628