На Чёрном море

В июле 1967 года родители собрались ехать на море на автобусе с экскурсией от завода и решили взять меня с собой. Я обрадовался, т.к. это была моя вторая поездка на море, ну а кто ж не любит море и не мечтает побывать там вновь и вновь. Автобус подали прямо к дому, выезд был назначен на 17-00. Почти все экскурсанты были с завода, и большинство жило в нашем же доме, т.е. были нашими соседями. Сборы были недолгими. Мама отвезла братишку Лёшу к бабушке, т.к. сказали детей не брать. Позже выяснилось, что некоторые брали детей, и ничего, и мама потом жалела, что взяли только меня. Я был старше детского возраста и поэтому прошел без вопросов. Сразу же стал высматривать сверстников, но были только два подходящих мальчишки: сын шофера и Сергей М. Сын шофера был какой-то неразговорчивый и дикий. Я с ним так и не нашел контакта. Позже я узнал, что они баптисты и вообще живут замкнуто. Сергей М. же был года на четыре младше, шкет, одним словом. «Да…» – подумал я – «не повезло, нет подходящей компании». Но горевал недолго.

Когда автобус тронулся и выехал на Минводскую трассу, мы стали мало-помалу отходить от начальной скованности, и вскоре уже весь автобус стал похож на неформальный клуб. Мужчины, сгруппировавшись сзади, образовали "мужской салон" и стали выпивать и играть в карты. Женщины сдвинулись вперед и вели беседы. А отроки и малолетки стали себя развлекать как могли. Преобладали девчонки, но оказалось, что с ними тоже можно иметь дело, и мы начали играть в карты. Потом Сергей М. стал показывать фокусы, но у него ничего не получалось. Девчонки хихикали над ним. Время от времени кто-то затягивал песню, и весь автобус подхватывал ее. Особенно старались крепкие, но нестройные мужские голоса, которые уже, кажется, потеряли настройку, но энтузиазма в них было хоть отбавляй.

Автобус был обыкновенный, Лиазик, с жесткими сиденьями, старый как мир и склонный к поломкам. Это выяснилось очень скоро, когда он не смог взять небольшой подъем, и шофер объяснил, что перегрелся мотор. Мы остановились, и пока мотор охлаждался, мы с пацанами сбегали в лесополосу и нарвали зеленых кислючих абрикосов. Мама на меня ругалась, чтобы не ел зелень - «лучше возьми вот помидорку» - но помидоры мне уже надоели, потому что было жарко, и вода была теплой, ею не напьешься, поэтому я съел два помидора, чтобы утолить жажду. Помидоров было вдоволь, все их набрали, и они немного помялись, так что их надо было съесть в первую очередь. Между тем, автобус был готов к дальнейшей езде, и мы поехали. Начало смеркаться, и все стали обсуждать планы насчет ночлега.

Первоначальный замысел был доехать до Краснодара и там заночевать на турбазе. Но какое там было доехать на нашем инвалидском автобусе! Мы едва доехали до Армавира. Поэтому решено было ночевать в поле, палатки не расставлять, а просто расстелить их и так спать, а женщины и дети лягут в автобусе. В автобусе спать я отказался наотрез, ведь я уже не маленький, и пошел укладываться с мужчинами. Они были веселыми и все время шутили и смеялись. Наконец все угомонились и уснули.

Перед утром стало холодно, и я проснулся, соображая, где я и что со мной. Над полем стелился туман, и слышны были крики перепелок, что-то вроде: "пить пойдем?", "пить пойдем?". Вскоре я опять уснул, укутавшись в палатку, а когда проснулся, уже было совсем светло, и вся компания начала завтракать. Костер не разводили, просто поели что было: яички, помидоры, колбасу. Потом поехали дальше.

С утра ехать было хорошо. Проехали Краснодар, потом Крымск и повернули в сторону Анапы. По словам одного из организаторов поездки, его звали Борис, мы ехали на замечательное место: «пляж там такой, что никакие Сочи не сравнятся». Некоторые сомневались, но поддавшись убедительным речам, говорили, что так оно, может быть, и есть. Я все время выглядывал в окно, не покажется ли море. Стало совсем жарко, и мы раза два останавливались охлаждать мотор автобуса. Этот автобус был списан с какой-то автобазы, и заводу он достался почти даром. Может по молодости он и ездил на дальние расстояния, но последние годы курсировал только между Ново-Пятигорском и Скачками, так что наша поездка была для него тяжелым испытанием на старости лет.

Вскоре показалась вода, и мы с пацанами закричали: "Ура, море!" Был сделан привал, и все пошли искупаться, чтобы немного освежиться от жары. Оказалось, что это не море, а лиман. Вода в нем была соленая, а от берега была мель и тина с грязью. Чтобы зайти по пояс, нужно было с полкилометра отойти от берега. Такое купание ничуть не освежило, только добавило желания поскорее попасть на море. Между тем, день начал клониться к вечеру. В одном месте мы заблудились, и все громко кричали на Бориса, что он не знает точной дороги. Но он держался смело, раза два выходил спрашивать дорогу, и, наконец, мы после долгих мытарств приехали на место.

Берег был песчаный, лесов вокруг не было. Единственная посадка, это колхозный виноградник, а так - чисто поле и море. Мы оставили автобус на возвышении, боясь, что если съехать на нем к морю, то обратно он, может быть, уже вообще не уедет. Недалеко был родник или колодец, мы решили брать там воду. Единственная проблема была в том, что из этого колодца брали воду для опрыскивания винограда, и его стенки были покрыты слоем медного купороса. Мужчины расчистили колодец и сказали, что через минут двадцать грязная вода стечет, и можно будет этим родником пользоваться. Мы с пацанами горели желанием поскорее окунуться в море. Но взрослые нас одних не отпускали, и мы дожидались, когда все общество двинется на вечернее купание.

Уже почти что начало темнеть, когда мы подошли к морю и бросились в него. Несмотря на долгое ожидание и усталость, было очень приятно окунуться в прохладную морскую воду. Море и впрямь оказалось чистым, и берег песчаным. Немного покувыркавшись в воде, я почувствовал, что она вообще-то холодная, и когда первая жажда морского купания улеглась, я решил выйти и потом еще пойти купаться. Вскоре вышло и все общество, так как позвали к ужину. Уже стемнело, когда мы поужинали и поставили палатки.

Вскоре приехали на конях пограничники. Мы видели, как они ощупывали прожектором наш автобус, который от яркого света казался новеньким и блестящим. Мои надежды искупаться после ужина рухнули, так как пограничники сказали, что купаться разрешается только пока светло. Еще, они сказали убрать автобус с возвышения, согласившись, однако, чтобы это было сделано уже утром; с тем и ускакали, а мы стали укладываться спать. У нас с родителями была своя палатка и еще раскладушка. Я вызвался спать на улице, на раскладушке, и после некоторых сомнений родители мне это разрешили, и я был рад. Засыпая, смотрел вверх в бездонное черное небо, на котором так ясно были видны огромные яркие звезды.

Утром проснулся рано, в некоторых палатках уже тоже проснулись и негромко переговаривались. Потом я еще немного полежал, а тут уже объявили общий подъем. Выбрали дежурных, они стали суетиться насчет завтрака, а все пошли к морю. Я с разбегу бросился в море навстречу волнам. Вода была прохладная, но зато остатки сна сняло как рукой. У берега было много крабов, особенно маленьких, они вылезали на ночь на берег, погреться, и теперь смешно переваливаясь, спешили к воде, заметив нас.

Мы стали собирать их. Поначалу я боялся брать крабов, но меня научили, что нужно брать за спинку, и тогда краб клешнями не дотянется, чтобы ущипнуть. Мы собирали всех крабов, потом стали отбирать покрупнее, решили их сварить. Думали, что будут как раки, а может быть вкуснее, ведь все хвалили салаты с крабами. Мы выпросили на кухне миску, развели огонь немного в стороне и стали варить крабов. Крабы варились долго, но никак не изменяли цвет. Мы ожидали, что они покраснеют, но даже спустя час или больше они только чуть порозовели. Мы решили, что крабы уже готовы и остудили их, бросив в холодную воду. Но есть было невозможно, так как они воняли тиной и каким-то перегнившим болотом. Так мы их и выбросили.

Для защиты от солнца были натянуты несколько простыней, под ними была у нас столовая, где мы ели и отдыхали. Вскоре на белую материю налетело огромное множество божьих коровок. Это было невиданное зрелище, кое-где прямо был сплошной красный ковер. Мы прозвали нашу столовую "кафе божья коровка".

Я в первый день обгорел, так как все время купался и загорал, и из-за того, что море было прохладным, я подолгу лежал, грелся, выйдя из воды, так вот и обгорел. Мама меня намазала кремом от загара, вроде стало получше. Я подумал, что раз этот крем от загара, то если им намазаться, то вообще не страшно быть под солнцем, хоть целый день загорай. Но я ошибся, потому что на другой день я опять обгорел, и даже спина покрылась волдырями. Купание мне было запрещено, и я сидел под навесом, потому что в палатке было так душно, что вообще сидеть невозможно. Дети шофёра тоже почти не купались и все время сидели под навесом. Мы стали разговаривать. Я начал допытываться, почему они не купаются, мальчишка промолчал, а его старшая сестра сказала: "Нам не можно". Как это, почему? Я искренне удивился, начал приставать к ним с вопросами, на что они отвечали односложно, потом вдруг девчонка серьёзно спросила меня, верю ли я в бога. Я был пионером, готовился в комсомольцы, и на ее вопрос просто рассмеялся: «Так ведь бога нету!» На что она убежденно и тихо сказала: "Есть!" Потом мы еще долго спорили, я все спрашивал, какой он, бог, и почему его не видели космонавты, когда летали в космос. Весь разговор был для меня чудным и непонятным. Потом они ушли в автобус, а я всё думал, зачем им было ехать на море, если купаться нельзя? Чудно!

Вскоре меня отловили дежурные и сказали, что раз я всё равно не загораю, то пойду собирать дрова для костра, а чтобы не обгорел, могу надеть рубашку. Делать было нечего, и я пошел собирать дрова. Занятие это было утомительное, потому что собирали мы лишь то, что выбросило море, других источников растительности в округе не было. Я нашел несколько обломков досок, на которых выступили кристаллы соли, и стал фантазировать, что может быть это обломки затонувшего корабля. Мне представилось, как эти деревяшки были частью какого-нибудь судна, и вот судно потерпело крушение, а их вынесло на берег, и теперь они просто лежали обыкновенными чурбаками.

Вечером после ужина мы долго сидели у костра. Борис играл на баяне, все пели, и было весело. Спать не хотелось, и легли мы уже совсем поздно. Ночью я проснулся от того, что кто-то захрапел мне прямо в лицо. Я чуть не закричал от ужаса, мне показалось что-то огромное, черное, лохматое. В голове пронеслось: «Вот смеялся, что бога нет, так, может быть, черт ко мне явился!» Потом выяснилось, что это пограничный наряд объезжал берег, и один из пограничников вплотную подъехал ко мне на лошади, а она захрапела прямо мне в лицо. Я вскочил, а пограничники, рассмеявшись, поскакали дальше. На улице спал не я один, еще девчата, двое, они были постарше, лет по 18-20, наверное, это к ним подбирались пограничники, хотели подшутить, а попали на меня. Это потом мне уже пришло на ум, когда я рассказал маме о ночном происшествии. Она говорит - ну теперь будешь спать в палатке, а отец пусть ложится на раскладушке, - но я отговорился и спал на улице.

Утром было решено поехать в поселок за продуктами, вызвались ехать почти все мужчины, ну и я тоже с ними. В поселке они первым делом купили целую канистру вина и тут же начали его пробовать. Потом еще зашли в продовольственный магазин, купили хлеба, а Борис с кем-то договорился насчет мяса. Привезли почти целого барана и вечером стали делать шашлык. Все было здорово, только шашлык быстро остывал на воздухе, и жир не лез в горло.

Мало-помалу стали подумывать об отъезде. Шофер стал готовить автобус к путешествию назад, так как поездка в поселок чуть не доконала старичка, у него какие-то ремни порвались. Кто-то из мужчин сходил на тракторную станцию в колхоз и раздобыл нужные ремни.

Мне было интересно наблюдать за починкой автобуса, и я вертелся возле шофера. Он был неразговорчивым, все делал молча, иногда только звал сына на помощь. Ему вызвались было помогать некоторые из мужчин, но вскоре ушли, оставив его одного. Раза два и я помог шоферу, подавая гайки и ключи. Интересно было смотреть на разборку мотора. Шофер разобрал его до винтиков. Каждую деталь он протер и разложил на тряпочках. Потом все стал собирать, и я все время удивлялся, как это он узнаёт, что и куда прикручивать. Наконец автобус был готов, и я удостоился чести проехать на нём в виде обкатки к дороге и обратно. Когда мы отъехали, женщины стали кричать, что автобус уезжает, поднялся переполох, потом мы вернулись, и все успокоились. Они всё боялись, что шофёр может уехать и бросить всех: что с него возьмешь – баптист – кто знает, что у него на уме.

Наконец наступил день отъезда. Утром встали пораньше, свернули палатки и наше "кафе" и пошли последний раз окунуться в море на прощание. Многие кидали в море мелкие монетки, чтобы вернуться сюда еще раз. Я тоже кинул копеечку. Однако, на Чёрном море я с тех пор не был ни разу. Может и лежит моя копеечка где-то на дне, а может, унесло ее в неведомые дали морской пучины...

Обратная дорога была быстрее, автобус шел нормально, а у всех было на уме одно – поскорее добраться домой. Весь путь мы проделали за день, не останавливаясь на ночлег, и только в Краснодаре пообедали в столовой, да еще раза два делали небольшие остановки, в основном у пивных ларьков, где мужчины пили пиво, а мне даже не хотелось выходить из автобуса, скорее бы домой, пока не смылась с кожи морская соль и не сгладились впечатления от моря.