Мой лучший друг. Глава 10

Глава 10

От моих тягостных мыслей Алекс увез меня по весенним каналам Амстердама сначала на праздник тюльпанов, а потом на знаменитые тюльпанные фермы и ветряные мельницы. Красота всегда действовала на мою душу умиротворяющее. Я все забывала, любуясь на великолепные ландшафты или гениальные произведения искусства. В Амстердаме было полно и того, и другого.

Конечно же, он повез меня в музей Ван Гога, к которому я всегда испытывала совершенно особенные чувства, ощущая некое сродство душ. Там, растворившись в невыразимой нежности его холстов и пытаясь проникнуть в мысли художника, я постепенно начала приходить в себя.

Алекс не скупился на подарки и ласки. Подарками он всегда меня задаривал, а вот ласки были между нами давно под запретом. Я снова ощутила себя той безумно влюбленной девочкой, которая когда-то пыталась добиться взаимности от этого загадочного и такого неприступного мужчины.

Мы позвонили Марине, рассказали все, что случилось между мной, Эдиком и Сашей. Она выслушала на удивление спокойно и пообещала сама во всем разобраться. Сказала, что могут потребоваться деньги, и я обещала перевести ей на карточку сумму, которую она назовет.

Мариночка всегда была девочкой практичной. Если она сказала, что могут потребоваться деньги, значит, она задумала что-то важное. Она никогда не любила пускать деньги на ветер.

Мы обедали в тихом сельском ресторанчике в пригороде Амстердама с видом на ветряные мельницы. Он заказал мне божоле (последнее, в этом сезоне), а я вспомнила, как мы когда-то ездили с ним в Грузию.

- Алекс, а помнишь, как мы с тобой пили грузинское домашнее вино?

- Конечно, помню. И ты не давала спать всю ночь никому в гостинице, он подмигнул мне поверх бокала.

- Я была бы не прочь повторить…

- Если ты будешь умницей и не будешь устраивать кошмарных развратных загулов после этого, - он накрыл мою руку своей ладонью.

Несмотря на то, что лицо Алекса казалось спокойным, его ладонь была чуть влажной и пальцы подрагивали. Я вдруг поняла, сколько значат для него этот, вроде бы, шутливый и пустячный разговор. Я смотрела в его глаза, которые стремительно теряли свою безмятежную лазурь, заполняясь расширяющимися зрачками.

- Скажи мне честно, мой лучший друг, мой единственный любимый мужчина, ты ведь этого хотел?

- Все эти семнадцать с половиной лет. Я мечтал, но не смел нарушить твою устроенную жизнь. Не хотел давать тебе надежду, которую не смогу оправдать.

- Что-то изменилось? Ведь я чувствую.

- Пока еще – нет, но может измениться.

- Как получить гражданство Нидерландов? Давай навсегда здесь с тобой останемся?

Я почувствовала, как он весь напрягся, пальцы мелко дрожали, на побледневшем лице выступили бисеринки пота.

- Ты этого хочешь? Правда?- спросил он.

- А ты женишься на мне?

Это была самая долгая пауза, которую я смогла выдержать в своей жизни. Его взгляд был тяжелым, мне казалось, он проникает в самую мою душу, дыхание вырывалось почти с хрипом. Он не замечал, как сильно стиснул мою руку, пока я не вскрикнула от боли.

- Прости, - извинился он, - я вдруг поверил, что возможно исполнение моего самого заветного желания.

- Если ты расскажешь мне, мы вместе попробуем его осуществить, - я взяла его большую сильную руку в свои и нежно коснулась губами ладони.

- Моя маленькая глупенькая девочка, ты сводишь меня с ума, но даже не знаешь, о чем речь. Не причиняй мне боль, умоляю тебя!

- Опять, запретная тема?

- Да. Почти. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

И мы говорили об искусстве, о Нидерландах, делились впечатлениями от прекрасного праздника тюльпанов. Я вдруг оборвала разговор на полуслове и, с хулиганской улыбочкой предложила:

- Алекс, кажется, мы не посетили еще одну местную достопримечательность?

- Ты это о чем? О кофешопах?

- Ну, можно и туда зайти, но в другой раз. Я про квартал Красных Фонарей.

- И зачем такой приличной милой даме понадобилось туда идти?

- Хочу посмотреть. Любопытно.

- Ну, поехали! – его глаза вдруг молодо сверкнули, и я вспомнила прежнего Алекса – еще без представительной русой бородки и этих лучиков морщинок в уголках глаз.

Мне вдруг бессовестно захотелось с ним целоваться у всех на виду, что я и сделала. Амстердам – город свободный. На нас даже никто не смотрел. Самое лучшее место для безумств немолодой и безнадежно влюбленной пары.

В ночное время квартал Красных Фонарей – удивительно красивое зрелище. Первое время меня очень смущали взгляды живых, настоящих проституток, выставляющих себя в витринах и принимающих зазывные позы. А потом на меня вдруг нашел бесшабашный кураж, я стала их рассматривать, не скрывая своего любопытства и даже перемигиваться с ними, показывать пальцем и громко комментировать.

Что было для меня полной неожиданностью – это поведение Алекса. Он оробел, не знал, куда девать глаза и даже покраснел. Потом взял себя в руки и даже освоился настолько, что начал смеяться над моими выходками, но чувствовал себя здесь очень неуютно.

- Скажи, мой дорогой друг, а сколько у тебя было женщин?

- Мое сердце всегда принадлежало только тебе!

- А тело?

- А тело – никому, ты же знаешь.

- И все же, со сколькими женщинами ты этим занимался?

- Обещай, что не будешь смеяться, сказал он мне в самое ухо, нежно целуя меня в висок.

- Обещаю. Признавайся в своих грехах! – с шутливой серьезностью сказала я.

- Только с одной – с тобой.

- Ты шутишь!

- Я абсолютно серьезен. Неужели ты не понимаешь, что можно жить только ради единственной женщины в мире и посвятить себя любви к ней?

- Я не могу в это поверить! В нашем современном мире…

- И я тебе признаюсь в этом в самом центре квартала Красных Фонарей в Амстердаме – вот уж не думал, что выберу для этого такое неподходящее место…

 Я хотела предложить купить ему проститутку, но поперхнулась своими словами, видя, сколько любви и печали светился в его глазах.

Кажется, в тот вечер я целовалась больше, чем я на двух своих свадьбах вместе взятых. Но мое хулиганское настроение не прошло. Я предложила зайти в секс шоп. Алекс сначала смущался, но потом, со знанием дела, начал помогать выбирать мне игрушки.

Может быть, кто-то считает, что то, чем мы занимались той ночью – извращение, только потому что мы использовали для этого покупные предметы, но для нас эта ночь стала первым шагом к нашему странному союзу, который впоследствии сложился между нами, именно благодаря той поездке в квартал Красных Фонарей.

Наши чувства за двадцать лет не поблекли, а стали глубже и сильнее, как выдержанное вино. Несмотря на то, что у нас не было возможности сделать это естественным для всех способом, мы нашли выход. Начиная с той ночи, я стала считать Алекса своим любовником, а когда, позже, мы начали жить вместе, в одном доме – супругом.

С того момента, я принадлежала всегда только ему одному, и была счастлива, как никогда в своей жизни, потому что он наконец-то не отталкивал меня. Я научилась тактично обходить запретные для него темы. Научилась никогда не трогать его даже во время секса, не пытаться раздеть. Я ни разу не упрекнула его за то, что он не такой, как все. Он стал для меня единственным мужчиной. Остальные просто перестали для меня существовать.

Наутро я проснулась в постели и сладко потянулась, вспоминая прошлую ночь безумств с краской стыда на щеках. Алекс спал в другой спальне. Я постучалась к нему и увидела, что комната не заперта. Его там не было. На столе, под вазой с тюльпанами, лежала записочка, где он предлагал побегать по магазинам и купить пока себе что-нибудь симпатичное. Поверх записки лежала банковская карточка.

Когда я проверила баланс карточки, то поверила, что Алекс действительно ни в чем не хотел меня ограничивать. Я побывала в местных бутиках, купила себе несколько уместных костюмов по погоде, немного аксессуаров и сувениров. Подарки для Марины и Сашеньки. Меня вдруг больно резануло воспоминание о том, что Сашин подарок придется передавать теперь через чужих людей.

Еще я зашла в парикмахерскую, чтобы мне модно уложили волосы, а также обновили маникюр. Когда я расплачивалась в маникюрном салоне, мне позвонил Алекс и поинтересовался, все ли деньги, оставленные мне, я истратила и не надо ли вызывать грузовой фургон? Я, в тон ему, сказала, что, пожалуй, теперь ему придется заказывать грузовой контейнер, чтобы отправить домой все мои покупки.

- Где ты, любовь моя? – спросил он.

Я назвала адрес салона.

- Никуда не уходи, я сейчас к тебе приеду.

Он появился с единственной белой розой в руках и большим бордовым бархатным футляром под мышкой.

- Что это?

- Это подарок моей ненаглядной за самую прекрасную ночь в моей жизни.

Это был полный гарнитур ювелирных украшений работы известного дизайнерского дома. Я испуганно посмотрела на него:

- Алекс, это уж слишком…

- Нет, нет и нет! Ты достойна даров королевы, а это – просто пустяк по сравнению с тем счастьем, которое ты мне подарила.

Он весь светился и казался мне мальчишкой с приклеенной бородой и усами.

- Что-то случилось? Где ты был?

- Да! Случилось! Конечно, случилось! Разве ты не помнишь?

- Не вгоняй меня в краску, - я правда почувствовала, как заливаюсь жарким румянцем.

- Я просто был у доктора.

- Ты чем-то болеешь?

- Я пока не готов обсуждать с тобой проблемы своего здоровья, но, уверяю тебя, я здоров, как бык!

С этими словами он схватил меня на руки и закружил, смеясь.

А потом у нас был удивительный тур по Европе. Мы побывали в Цюрихе, Лозанне, Париже, Риме, Венеции. Это было лучшее время моей жизни. Наш настоящий медовый месяц. Моя душа была переполнена любовью настолько, что, к своему стыду, из моей памяти даже стерся тот ужасный скандал, из-за которого все началось.

Во время наших европейских каникул Алекс познакомил меня со многими своими коллегами и другими интересными и знаменитыми людьми. Драгоценностей у меня набралось столько, что у нас возникли проблемы на российской таможне при их ввозе. Спас только звонок какому-то известному ювелиру, который приехал и уладил наши неприятности.

Мы возвращались в Москву. Предстояли очень неприятные для меня дела. Прежде всего, примирение и разговор с Эдиком и попытки вернуть сына. Но рядом теперь все время был Алекс, и я была уверена, что теперь со всем справлюсь.