Иван да Марья. Глава пятая. Часть четвёртая

   Ночь для меня прошла очень тяжело. Душа разрывалась на части от того, что стремилась хоть как-то помочь Арику, который попал в очень тяжёлую ситуацию, подобную той, что была со мной в моём детстве. Его беда стала моей бедой и она, моя душа, старалась вырваться из забинтованного тела и улететь на помощь к другу. Я был уверен, что Нэлля Ефимовна ему поможет, но, зная своего друга, всё равно боялся чтобы он не наломал дров.
   С другой стороны меня мучила Маша, даже не мучила, а вымучивала всю мою сущность. Мысли о ней разрывали сердце да так, что в груди стало что-то ныть. Как я её любил, это невозможно ни описать, ни рассказать. Эту любовь я пронёс через всю свою жизнь и мне, порой казалось, что мы с ней срослись с рождения. Мне исполнилось двадцать четыре года, Машу я любил уже семнадцать лет и это невозможно было просто выкинуть из своего сердца. Я знал, что и она не может без меня, что очень страдала без меня, да и теперь страдает, но уже из-за меня.
   - Но как? Как мне вытравить из себя те мысли, которые уничтожали во мне все самые лучшие воспоминания о Маше, оставляя только то, что меня угнетало! - постоянно думал я об одном и том же.
   С такими мыслями я стал всё чаще и чаще обращаться за помощью к Богу.
   - Господи! - думал я. - Очисти меня от этой гадости! Всякое в жизни происходит с людьми! Ведь главное, всё же, то, что она жива и здорова! Ну и что, что у неё девочка? Она тоже будет моей дочерью, а потом и братика ей приобретём! А то, что она всегда меня любила и любит сейчас, сомнений не было! -  такими мыслями я и уснул, когда уже начинало светать.
   Проснулся около шести утра, медсестра принесла градусник и сделала мне уколы, один в вену, а другой в мышцу. После этого я уже не спал. Удивительно, но в голове у меня было светло и спокойно. В душе тоже всё успокоилось, как-будто до этого ничего и не произошло. Даже про Арика я уже думал без переживаний и очень сильно ждал приезда Маши.
   Время тянулось так, что я не знал куда засунуть самого себя. Всё мне мешало и раздражало, на телефон вообще боялся смотреть. Около десяти часов позвонил Арик и сказал, что приезжала Нэлля Ефимовна с целой бригадой своих бойцов. Рассказал о том, как она устроила его родителей в клинику в Краснодаре и он сейчас их сопровождает туда, а сама она уехала разбираться с теми подонками.
   - Дожились! - возмутился он в конце разговора. - Женщина, решает проблемы, которые мы с тобой обязаны решать по долгу своей службы! Кошмар! И знаешь, она права! Ты, Ванюша, держись там! Скоро наведаюсь! Да, ещё! Звонил Паша, его пока не отпускают, в части раздрай, поговаривают, что вообще будут нас расформировывать за ненадобностью! Навоевались! Бардак, да и только! Ворьё у власти и мы им поперёк глотки стоим!
   - Ну ладно! - произнёс он в конце и добавил - До встречи!
   После этого никаких звонков. Снова я был один в пространстве, как будто в здании госпиталя не было никого.
   После перевязки и обеда я решил немного полежать. Самочувствие моё было уже гораздо лучше, побаливали только рёбра и мышцы, в которых застряли пули.
   - Вот интересно! - подумал я - Чтобы со мной было, если бы на мне тогда не было бронежилета, и всё равно пробили и его, и меня?
   Закрыв глаза, я стал потихоньку засыпать, когда услышал как в палату кто-то скребётся. Открыв глаза, я увидел на пороге маленькую девочку, до безумия похожую на мою маленькую Машеньку, в том, далёком, детстве. Я чуть не закричал от восторга и, чтобы убедиться, что я не сплю, ущипнул себя за ухо.
   Девочка стояла в дверях и, с интересом, рассматривала меня, играя со своими косичками, которые свисали чуть-ли не до самой груди. Одета она была также, как и та моя Маша, во всё белое, только не было того огромного, белого банта, который, всегда, носила Маша.
   Вдруг, девочка, направилась ко мне и, подойдя до кровати, спросила. - Дядя! Вы мой папа? А то мне мама сказала, что папа Миша это не папа, а папа, это папа Ваня!
   Наивность девочки подкупала и я поднялся в кровати.
   - Девочка ты моя! - произнёс я и, легко, поднял её правой рукой, посадив себе на колени. - Конечно же я твой папа, ведь тебя зовут Ксюша?
   - Да! - ответила она, рассматривая мои бинты и трубки, что, в этот момент, её, наверное, интересовало больше меня самого. - Я Ксюша, меня все так зовут!
   - Ну вот, видишь! - сказал я с волнением. - Мою маму тоже звали Ксюшей, вот тебя и решили назвать в честь моей мамы, а значит, твоей бабушки!
   - Так значит у меня есть бабушка Ксюша? - радостно произнесла она, ёрзая по мне, что приносило мне определённую боль, но я не обращал на это внимание. - Ура! Значит у меня две бабушки! А где она? И почему я её ни разу не видела? - засыпала она меня своими вопросами.
   - Умерла она, уже очень давно! Тебя ещё тогда не было! - ответил я ей, отчего она сразу погрустнела.
   В этот момент в палату вошла вся изнервничавшаяся Маша, которая стояла за стеной и слушала диалог дочери со мной, облокотившись о стену. Николай поставил сумки на пол возле палаты и ждал дальнейших указаний.
   Маша выглядела просто чудесно. Белая блузка слегка осветляла её взор, а красная юбочка придавала ей особый лоск. Высокий каблук на красных босоножках, выделял её прекрасный стан.
   - Чудо ты моё, Машенька! - промолвил я, восхищаясь ею. - Какая же ты у меня красавица! А какая, у нас с тобой, дочурка! Ну вылитая ты в детстве! Как две капли воды!
   Ксюша смотрела на нас и смеялась от радости, а Маша подошла ко мне и, став на колени, положила свою чудную головку на мои колени, рядом с сидящей дочерью, обняв руками и её и мои ноги. Она тихо плакала, боясь спугнуть своё женское счастье. Душа её была переполнена любовью к этому мужественному человеку, коим был я для неё.
   Я не нарушал идиллии и, молча, гладил её по золотым волосам, уложенным в длинный хвост. Вот так-бы и сидеть нам, но в палату вошёл Николай с сумками.
   - Здравствуйте! - произнёс он, обращаясь ко мне. - Мария Викторовна! Куда всё это поставить?
   Ой! - воскликнула Маша, быстро, поднявшись с колен, взяла сумки и поставила их на освободившуюся кушетку.
   Николай пожал мне руку и удалился из палаты, пожелав мне скорейшего выздоровления.
   Ксюша, наблюдая за мамой, которая занялась содержимым сумок, постоянно теребила меня своими маленькими ручонками и не желала покидать своего места на моих ногах.
   А Маша всё доставала и доставала всякую всячину из сумок у которых просто отсутствовало дно. В результате освобождения сумок, вся кушетка превратилась в самую настоящую витрину в продовольственном магазине.
   - Маша! Девочка моя! - произнёс я улыбаясь. - Ну куда я всё это дену? Хоть бы Арик был со мной, так и то этого слишком много! А жара-то какая! Пропадёт же всё!
   - Не пропадёт! - тут же возразила Маша и добавила - А холодильник, для мебели, что-ли? Я сейчас всё разложу и будешь тогда доставать оттуда, когда захочешь перекусить! Ты же у меня вон какой большой, значит и кушать надо много, а то чем вас тут кормят? Похлёбка, да каша какая-нибудь!
   - А вот и тортики твои любимые! - воскликнула она, поднеся их мне в коробке из-под конфет.
   - Дай мне! Дай мне! - защебетала Ксюша и, взяв в каждую руку по одному, побежала к окну.
   - Какая у тебя дочурка чудненькая! - произнёс я и, взяв Машу за руку, притянул её к себе, усадив на колени.
   Маша обвила мою шею руками и, поцеловав меня в губы, произнесла. - Не у меня, а у нас, милый!
   Сказав это, она чуть покраснела и посмотрела на меня, ожидая моей реакции.
   - Ну, конечно же, у нас, дорогая! - воскликнул я, прижимая её к себе.
   Маша прильнула ко мне всем своим телом и, как бы, слилась со мной в одно целое. Грудь её соприкасалась с моей и чуть заметно, трепыхалась. Её близость заставило меня напрячься до предела. Всё моё тело и вся сущность горели огнём. Её живое и нежное тело до такой степени возбуждало меня, что, в итоге, стало просто мешать Маше сидеть у меня на ногах.
   Она улыбнулась и, опустив руку ниже пояса, провела ею по трико в том месте, где, явно, шло перевозбуждение.
   - Маша! Золотце ты моё! Ну что же ты со мной делаешь? - взмолился я, показывая глазами на дочь.
   Маша засмеялась и поцеловала меня, потом быстро разобралась с продуктами и, подойдя к дочери, сказала. - Ксюша! Пойдём к дяде Коле, а то папе надо отдыхать! Видишь, он болеет, весь перевязанный, пойдём?
   - А можно я ещё возьму с собой тортиков и сок? - прощебетала девочка, подойдя ко мне, встала на цыпочки, и поцеловала меня в бороду.
   - Поправляйся, папочка! - произнесла она и, как взрослая, взяв пакет с содержимым, пошла к выходу.
   - Не скучай! - произнесла Маша, отправляясь следом за дочерью. - Скоро буду!
   И скрылась за дверью. Я весь горел от возбуждения, а ещё больше от того, что меня ожидало. К своему стыду, а может и к радости, я понятия не имел как это делается. Нет, конечно же я знал как и куда, но на практике со мной ничего подобного ещё не было.
   Маша пришла минут через пятнадцать, прикрыв за собой дверь на защёлку, сбросила босоножки и нырнула ко мне в кровать с правой стороны, чтобы не нарушить мои проклятые трубки.
   Сняв свои шёлковые, красные трусики, Маша стала быстро снимать с меня трико и нижнее бельё. Всё то, что было под нижним бельём, напряглось до такой степени, что готово было лопнуть. Маша раскраснелась и сама. Устроившись на мне, задрав свою юбочку, своей рукой направила моё достоинство в лабиринты неописуемого счастья.
   Через десять-пятнадцать секунд всё было закончено и, Маша, счастливая до безумия, закрыв глаза и, плача от радости, улеглась рядом со мной.
   Моё сердце било в груди с такой силой, что одно из поломанных рёбер стало шевелиться. Я находился в таком состоянии, в каком, наверное, находятся космонавты в космосе. И мы оба молчали!
   Не знаю как это произошло, но я заснул и заснул как ребёнок. Такого блаженства я не испытывал ни разу за всю свою жизнь.
   Когда я проснулся, то увидел Машу, стоящую возле меня на коленях плачущую. Она без конца целовала мою руку, слизывая с неё свои слёзы.
   - Что ты, милая! - спросил я и тут же поднялся в постели.
   Подняв её и, притянув к себе, произнёс. - Девочка моя! Спасибо тебе за всё! Сердце ты моё ненаглядное! Давай, после госпиталя поженимся? Я хочу, чтобы ты навеки была моей и чтобы мы больше, никогда, не разлучались друг с другом! Ты не переживай, я справлюсь с той бедой, которая случилась с нами! Выбрось дурные мысли из головы, пожалуйста!
   От этих слов Маша просто разрыдалась и, обхватив мою шею своими нежными ручками, упала мне на правую сторону груди, продолжая тискать её.
   Только минут через пять, Маша, оторвалась от меня и, глядя прямо мне в глаза, произнесла. - А ты меня простил, или нет?
   - Машенька! - ответил я, ожидая от неё примерно такого вопроса. - Ну скажи мне пожалуйста, за что мне тебя прощать? Ты же сама жертва! Да, конечно, могла бы всё сразу рассказать, но что толку молоть то, что уже никогда не вернёшь? Во всём есть свои прелести и неприятности! Сколько я всего передумал, что свихнуться можно! Вот и с нами произошла беда, но чтобы этого не произошло бы, мы с тобой никогда не встретили бы Нэллю Ефимовну! Чего бы меня тогда понесло в Арктику, где я её спас! И ты бы её не встретила, а она нам теперь заменила мать! Твой папа всегда был для меня отцом, так что теперь у нас есть и папа, и мама! Пути Господни неисповедимы!
   Маша смотрела на меня, тихо плакала и улыбалась. Она молчала не из-за того, что ей нечего было мне ответить, а из-за того, что боялась снова разрыдаться.
   Немного помолчав, я снова продолжил. - Ты, Машуля, ни в чём не виновата! Никто не может знать своего пути, пока не пройдёт его сам! Это ты меня извини, что я заставил тебя страдать уже сейчас! Я всё понял и, поверь мне, я никому не позволю тебя обидеть!
   - Девочка моя! - спросил я через пару минут, которые мы провели молча, обнимая друг-друга. - Сколько сейчас уже времени и как там наша дочка?
   - Да я уже тоже об этом подумала! - произнесла Маша, улыбаясь сквозь подсыхающие слёзы. - А время уже шестой час вечера! Нам пора ехать, Ванечка, но ты не скучай, я с дочкой буду часто теперь к тебе приезжать, а сейчас я ещё хочу заехать к Арику!
   Потом она слезла с меня, надев босоножки, забрала пустые сумки и подошла ко мне. Крепко поцеловав меня, на что я ответил взаимностью, Маша подкрасилась, поправила волос и снова вернулась ко мне.
   - Я очень, очень, очень тебя люблю! - произнесла она и, улыбнувшись, вышла из палаты.
   Быстро одевшись, я подошёл к окну и стал наблюдать за дорожкой. Маша появилась на ней через несколько минут и, присев на корточки, подхватила на руки подбежавшую к ней Ксюшу.
   Взяв её на руки, Маша повернулась в мою сторону и стала махать мне рукой. Ксюша тоже махала мне своими маленькими ручонками.
   Мне было очень хорошо и радостно. Я был счастлив, что жизнь подарила мне этот день. Я был благодарен Маше, что она подарила мне саму себя, после чего я почувствовал, что стал настоящим мужиком. Мужчиной, у которого появилась семья!


                18.03.2014 год.


Продолжение! http://www.proza.ru/2014/03/20/1241!