Ах, эти трепетные строки! Глава 51 Мейлах в октябр

               
                Взгляни на мир, душой поэта!

На примере совместной семейной жизни с Рахилью, Мейлах понял, что от женщины, этого слабого, беззащитного создания, можно спастись только бегством, но нет уверенности в том, что убегая от одной, встретишь следующую не хуже этой.

 С таким опасением он всё чаще задумывался о будущем. Но любовь слепа и ведёт жертву в очередной омут без учёта реалий жизни.

Мейлах в ожидании сообщения от Софьи Борисовны стал задумчив и всё чаще уединялся  для осмысления происходящего, а также, чтобы фиксировать свои мысли поэтическими строчками, что для него становилось жизненной необходимостью.

 Стихи были грустные, но человечные, передающие страдания автора от непонимания его души окружающими:

Когда с собой наедине
В разгар великолепья лета
При солнце жгучем в вышине
Вдруг растворишься в мыслях где – то,

Когда с собой наедине ,
Воспоминания, как птицы,
Как календарные листки –
Мелькают образы и лица.

И тут же, как будто вобравший в себя свежий глоток воздуха, уже в другом ритме:

Как с ветки падающий лист,
Я одинок и неказист.
Терял друзей, терял подруг
И замыкал печальный круг…

Но, как  для каждого из нас,
Был у меня счастливый час,
И для него не жалко жизни,
Чтоб повторить его, хоть раз!

Чувствуя, что строфы нужно  уравновесить, он пошёл дальше:

Вдыхая жизни аромат
В просторах неба над собою,
В годах,  терявшихся в ветрах,
Всяк человек, чего–то стоит.

Когда с собой наедине…
Никто не даст тебе совета,
Не возвратит счастливый час –
Он без обратного билета!

Чтобы прочувствовать глубину строк, он всё стихотворение стал читать вслух – громко, чётко, ясно, как это делают неизвестные поэты, чтобы их услышали и оценили.

 Когда поэт становятся известным, он начинает лениво мямлить, кашлять, блеять, подчёркивая свою оригинальность, а слушатели должны это терпеть до тошноты и делать вид, что им понятно и интересно!

Мейлах так выразительно, увлечённо читал, что не заметил, как в комнату вошла соседка Дора и, прислонившись к косяку двери, внимательно слушала автора. Когда Мейлах завершил чтение, она попросила его ещё чего-нибудь почитать из своих произведений, а потом заметила:

- Твои стихи, Мейлах, очень интересны для людей. У нас во дворе  все об этом говорят. Почему бы тебе не вступить в Союз писателей? Ты прекрасно дополнил бы своим творчеством их классику, вымученную ковырянием в носу и ограниченностью размерами балкона в  общении с природой и  простыми людьми.

 Тяжело им там, в столице. Ты видишь, как они несчастны, что даже прочитать внятно свои строчки не имеют сил! Приезжают к нам иногда на выгул в библиотеку для встречи с читателями, поплачут строчками и до следующего раза никто о них не вспомнит - не запоминаются!

Дора  работала в библиотеке и знала, о чём говорит. Мейлах задумался о её предложении и стал готовиться в столицу, в Союз писателей, как ему казалось, не чуждый его творческим интересам. Пока придёт письмо от Софьи Борисовны, есть время, разведать, а может быть, даже вступить туда.
 
- Походи по редакциям, у тебя есть, что им предложить, поверь мне. Твоим творчеством должны заинтересоваться, – с искренним расположением к автору советовала Дора.

Столица встретила Мейлаха как поэта, неприветливо. Ни в одной   редакции с ним ни хотели разговаривать: некогда, говорят. По многочисленным кабинетам, коридорам и закоулкам шастали угрюмые очкарики с протёртыми до лакового блеска локтями, коленями и задницами.

- Простите, вы член СП? Нет? Мы занимаемся только с членами! Да и вообще, своих поэтов не считано, ни меряно!

Мейлах решил зайти к композиторам, предложить свои тексты песен. Опять вопрос:
- Вы член СП? Мы с рядовыми авторами дела не ведём, – отвечают: нот на всех вас не хватит!

- Да вы хоть посмотрите… - несмело попросил Мейлах композитора.
Композитор мельком прочитал:

«Как икону, вознесу любовью женщину,
За которую судьбу благодарю…»
Композитор, хмыкнув, перелистав страницу, перешёл к следующим:

«Я жду с волненьем миг прекрасный:
Твоё дыхание у дверей.
Приди ко мне с улыбкой ясной
И одиночество согрей…»

- Ну и что вы этими строчками хотели сказать? Усложняете всё, уважаемый. Проще нужно. Вот, наша известная певица  поёт:

Буду, буду, буду, буду, буду с тобой,
Буду, буду зимою и летом…

- Прекрасные слова, без церемоний! Инициатива в руках женщины - мысль ясна, а не призрачна, ритм - хоть кузнечным молотом отбивай, а у вас… Вы знаете нашу публику – для неё два ключевых слова и достаточно, добавите третье, усложняется текст  и вас не поймут.

 Даже  София Ротару, одну фразу, как мякину, всё жуёт, жуёт, жуёт. А она же величина!  Вы поймите меня правильно – под ваши стихи не выйдешь на сцену в купальнике, а у нас на обнажённости, спецэффектах и фонограммах вся эстрада держится. Не подходите вы нам, как автор…

В логове Союза писателей была безлюдная тишина. Но это так казалось. Кабинетов было много, но каждый  пользователь закрывал за собою дверь на ключ,  чтобы посетители не лезли, как тараканы, со своими книжками, бумажками, разговорами.

 Таким простым способом новичкам гарантировалась   недоступность в святая святых,  в СП. У тех, кто рангом повыше, двери бдительно охранялись секретаршами. Посетителям, слава богу, в туалет вход сделали свободным от замков и секретарш, чтобы приезжие поэты не подмачивали углы и без того подмоченного учреждения.

Мейлах был настырный, как все бухгалтеры, и в поисках справедливости обратился в писательское учреждение рангом пониже – в областное.
Перед дверями приёмной сидел пожилой человек с уставшим видом и клевал носом.

Видно было, что он приехал издалека и насиделся под дверями,  начальника  с «птичьей» фамилией, который приходил на работу не к прибытию посетителей, а после их ухода.

Мейлаху хотелось поговорить со свежим человеком:
- Вы, наверно, по поводу вступления?  Расскажите мне, как принимают в члены СП.

- Да ни как не принимают! - сказал он и продолжал: - Посмотри на мои ботинки – здесь стоптал, лысина - седину тоже приобрёл тут. У них своя система работы с литераторами.  Сам я живу на селе, и меня легко отогнать от столичных привилегий.

 Им, например, нужно две рекомендации, а мне, деревенскому – три. У нас и в районе ни одного писателя нет, не то, что в деревне. Все они здесь пасутся, а деревенским, столичные члены рекомендаций не дают.

 Это их ни касается! Привёз я свои книги, так их читать не хотят! Передали на рассмотрение в секции   их управления по борьбе с молодыми авторами. Там книги провалялись не прочитанными более года  и мне без объяснений - от ворот - поворот!

 Узнали, что мои книги раскупили читатели, – опять обида. Они привыкли, что их книги стоят на полках, как памятники на погостах и гордятся этим. Сам писал – сам читай и не пеняй на кого–то, если ты даже классик, которого читать не хотят!

Я всё, что они требовали, доставил. Жду, что будет дальше. Они, учитывая мой возраст, видимо хотят, чтобы я быстрее помер. Тогда все проблемы отпадут сами собой, и Союзу писателей не нужно будет тратиться на похоронный венок!

 Кому нужны эти затраты? Им на бронзовые памятники больше средств останется. Я пришёл к этому мнению, поговорив с одним членом, да и рядовые членики, в принципе, дают основание делать такой вывод.

 А вообще, уважаемый товарищ Мейлах, как сказал Юрий Нагибин "В литературной среде все друг друга ненавидят, - это единственное, что я пока знаю о писательской профессии». Трудно не согласиться с Нагибиным.
 
 А что касается тебя, так советую не связываться, если тебе дорого своё здоровье. Скажут тебе: молодой ещё - и пошлют за рекомендациями, учётными карточками, выписками, анализами, справкой из вендиспансера, ходатайством от соседки Доры и так далее.

Неизвестно, что им в голову взбрендит. Это мы думаем, что СП – общество единомышленников, членство в котором развивает, насыщает идеями и интересами общества, повышает уровень писательского мастерства людей стремящемся к этому, а не приватизированная крыша  для избранных.

 В общем, пока всё соберёшь, заявят, что возраст вышел, и нет смысла, как и в моём случае, тратиться на венок! Я всё понятно объяснил?
Мейлах, ошеломлённо слушал монолог незнакомца и спросил, откуда он знает Дору?

- Дору, я знаю, потому, что слышал, как Мейлах чистил туалет! Про это знают все. Забавная была история! Я про неё написал. Скоро выйдет книга, почитаешь.
Мейлах, получил интересную информацию о писательских перспективах и возвратился в свой город. Там его ждало письмо от Софьи Борисовны.