Приняв душ, раздевшись догола...

  Приняв душ,раздевшись догола и облачившись в чистые простыни, лежу на втором этаже двухэтажной кровати в маленьком, но чистом и просторном номере питерской гостиницы. Напротив в окно смотрит солнышко, и застывшие окна большого старинного дома с выраженными наличниками и резным фасадом.
  ...Идёт уже пятый час дня, а мартовское весёлое солнце всё никак не собирается уходить. Стоит тишина. Только чуть-чуть слышен гул холодильника в соседней команате, да время от времени шумят машины за окном.
  Наше единственное, но огромное, во всю стену, окно выходит как раз на Литейный проспект. Но даже днём движение по главным магистралям Питера не такое оживлённое, как в Москве.
  Я, вооружившись планшетом и бутылкой Кока-Колы, решила с пользой провести время, оставшееся до концерта. Польза заключается в том, чтобы как следует отдохнуть и, если удасться, поймать хоть какие-нибудь умные мысли.
И, прихлёбывая холдную, шипяще-сладкую жидкость, я смотрю на стену напротив и слушаю гул машин за окном, такой неспешный и неторопливый.
Чувствую себя прекрасно и свежо... Если моя мать - Москва, то отец мой - Питер, и свидание с отцом иногда также необходимо, даже если он в разводе с матерью. Ведь только он может иногда понять, выслушать и дать необходимую свободу, которую мать никогда не даст. Несмотря на то, что мы редко бываем вместе.
И вот теперь я наслаждаюь этим общением, я утонула в этом городе уже в тот момент, когда только вышла из поезда утром, в без двадцати десять утра.
Я шла по станции, и , чувствуя, как куда-то вдруг стали улетучиваться мои тревоги,  терзавшие меня в последние дни, сказала Сабе только одно слово: "Запах... Запах Питера."
  Я восторженно глядела по сторонам, и это, наверное, единственное, что могло из меня вырваться в тот момент, когда я шла по перрону, с восторгом озирая здания Московского вокзала.