На протяжении жизни. Все как есть. Патриот

Влад умер, и из бывшей шайки у меня не осталось никого, кто смог бы составить мне компанию на очередной разборке. На Клюкву, собственно говоря, я особо никогда не рассчитывал, Баран вообще оказался по другую сторону баррикад, от Брокколи с его долговязым тельцем толку мало, Вихря попробуй-ка, разыщи. Единственной палочкой-выручалочкой оставался безбашенный бывший боксер – Лорд. Еще до наступления следующего дня он знал о намечающейся заварухе, и предоставленный мной выбор: идти со мной или отсиживаться в сторонке, - оказался напрасной тратой времени и усилий. Лорд, не раздумывая, согласился на долгожданный подарок судьбы.
 
Утром в солнечную среду мы направились к очередному дружку Лорда не развлекаться, как бы этого не хотелось, а вербовать еще двух добровольцев. В подобные моменты наглядно прослеживаются очевидные преимущества от знакомства с бесчисленным множеством разномастных людей – всегда найдется к кому обратиться за помощью. Естественно, в Лордовких закромах отыскался нужный нам человек и даже не один, а с братом, и это было бы куда более чем достаточно.

Новый знакомый, как и мы с Лордом, жил в типичной серой пятиэтажке. Райончик был своеобразный и нетипичный для нашего мрачного города, какой-то весь такой разукрашенный, прибранный, обустроенный; и было видно, что весь марафет навели не за счет городского бюджета или некой спонсорской помощи, а исключительно собственными силами и средствами местных жильцов. Самодельные клумбы из старых зиловских покрышек, побеленные стволы деревьев, подметенные дорожки, свежеокрашенные металлоконструкции спортивного оборудования на детской площадке и оградки вокруг подъездов – вот лишь малый список тамошнего локального дворового благоустройства.

- Я думал у тебя все друзья богатые, – констатировал я, когда мы уже топтались на лестничной клетке третьего этажа.

- Ты меня за кого принимаешь? – возмутился Лорд. – Далеко не все.

Дверь открыл наш ровесник, среднего роста, крепкого, но слегка толстоватого телосложения, одетый в темно-синие джинсы и черную футболку с надписью «Русь Великая». У него были короткие взлохмаченные русые волосы, лицо, покрытое густой трехдневной щетиной, бодрый и приветливый взгляд; от внешности явно веяло славянскими корнями.

Лорд отрекомендовал меня первому брату - Пашке с погонялом Патриот, и мы обменялись крепким рукопожатием, в котором отразилась сила, уверенность и внутренняя закалка нового знакомого. Далее мне провели краткий ликбез их знакомства, и как выяснилось, они вмести ходили в школу по боксу. Эта была просто фантастическая новость – к нам мог присоединиться еще один боксер-любитель.

Мы расположились в одной из двух комнат, служащей одновременно гостиной и спальней для Пашки; другие покои скрывались за закрытой белой дверью. Представленное нам помещение не изобиловало дорогими вещами и мебелью, но по сравнению с убранством Лорда было куда роскошней: советский лакированный гарнитур, изодранный и продавленный скрипучий диван, плетеное кресло-качалка, большой телевизор с плоским кинескопом, стоящий на комоде с ножками, пара табуреток. На стенах красовались пожелтевшие полосатые обои; пол был оббит древесноволокнистыми плитами, окрашенными в коричневый цвет, и устлан распускающимися половиками; с потолка низко свисала люстра с плафонами в виде цветков.

- Патрик, где брат? – спросил Лорд, развалившись на диване, загодя заботливо скомкав неубранное постельное белье.

- Опять опаздывает, ты будто Стаса не знаешь. – Они оба язвительно залыбились.

- Почему Патрик? – уточнил я.

- Для его памяти Патриот - слишком длинное и сложное погоняло, - ответил Пашка.

- Чем лаконичнее кликуха, тем удобней обращаться, - пояснил мой спутник. – Мне Дюха тоже отличную придумал - Лорд.

- Круто, - одобрительно выдал Патрик и, обращаясь ко мне, добавил: – Раньше-то мы всегда его Князем звали.

- Почему не Привязем? – пошутил я. Патриот довольно гоготнул – ему была прекрасно знакома навязчивость нашего общего друга.

- Чё вы ржете? - загорланил Лорд. – Как задницы спасать, так, Леха, помоги! А чуть что, так я Привязев. Дюха, я тебе это припомню.

- Считай, моя маленькая месть осуществилась, - продолжил я издеваться над Лордом.

- Тихо-тихо! – ощетинился Патрик. – Деда разбудите!

- Какого еще деда? – с непониманием спросил я.

- Ну, я живу у него в квартире и между делом помогаю по хозяйству, - объяснил Пашка.

- Патрик хотел сказать, что он тут вроде местной няньки. Поит, кормит и моет своего дедка, а также какашки за ним убирает, - прокомментировал Лорд.

- Как-то так, - пожал плечами Патриот. - Обычно он спит, иногда шастает из комнаты в комнату. А будить его без надобности не следует, а то опять истерику закатит.

- Пусть спит себе, сколько захочет. А ты давай тащи что-нибудь пожрать! Тут некоторые еще не завтракали, - нахально скомандовал Лорд.

- Не ори-и, - повторился Патрик.

- Да по-о-о-нял, - на полтона тише передразнил Лорд. - Я жутко голодный.
Я усмехнулся умению Лорда любую ситуацию превращать в балаган и спектакль. Патриот же нахмурился и скрылся на кухне; погремел посудой, полязгал стеклом и вскоре вернулся с огромным подносом в руках и с радушным настроением.

- О-о-о, совсем другое дело!- обрадовался Лорд быстрому и качественному обслуживанию.

- Ши-и, - озлобился Пашка на местного нарушителя тишины. - Ты невменяемый что ли? Попросил ведь по-хорошему - заткнись!

Это подействовало куда эффективнее - мой верный спутник замолчал и направил все излишки энергии в нужное русло, сдвинув возле дивана две табуретки. Через мгновение перед нами закрасовался скромный студенческий стол: нарезки черного хлеба, колбасы, соленых огурцов и деревенского сала, ледяная бутылка водки, покрывшаяся конденсатом, и три граненых стакана.

- Вот это мужская тема, - давился я слюной, откупоривая запечатанную литровую бутылку. - Холодненькая - самое то!

- По полному? - спросил Патриот. Мы с ним дружно посмотрели на Лорда, мол, пусть решает самый неопытный собутыльник.

- Вы гоните что ли? – Друг пальцем покрутил у виска. - Давайте хотя бы по половинке.

- Слабак, - выдал я и налил каждому по полстакана. Мне отчетливо запомнился тот момент, поскольку появилась редчайшая возможность еще раз поглумиться над Лордом.

Никто не церемонился с закуской - все сварганили по бутерброду из хлеба, огурчика и мороженого сальца и тут же умяли за обе щеки.

- Как говорится, чем богаты, тем и рады, - гостеприимно выдал Пашка.

- Все супер! - пробубнил Лорд, засовывая себе в рот сразу два куска сала и ломтик огурчика.

- Давайте вдарим по беленькой, - предложил я.
Под тост Лорда, - За встречу! - как по команде мы залпом бахнули свои громадные стопки. Огненная водица пробежала по горлу, обвивая жгучим огоньком и оставляя спиртовую горечь - знакомое послевкусие. Соленый огурчик, чтоб перебить неприятное воздействие на языковые рецепторы - все нормально! Все идеально! В кровь, пусть и медленно (жирная закуска внесла свою лепту), но неукротимо, проникал адский напиток - я чуточку охмелел. Какие там девки и пацанские мордобои - у меня все вышибло из памяти.

- Ух! Хорошо пошла, чертовка! – довольно произнес Патрик и развалился на диване. Он буквально впихнул в себя очередной бутерброд.

- Не слабенько, - морщась, прокряхтел Лорд.

- Согласен! – кивнул я на реплику Пашки и принялся разливать по новой порции. – Итак, мужики, меньше слов больше дела.

«Между первой и второй перерывчик небольшой». Знакомая с детства фраза в ту попойку не обошла стороной и нас – стаканы вновь звякнули под очередной тост и скоро опустели. Вторая доза зашла менее легко и менее восторженно. Даже я (человек сверхстойкий к алкоголю) почувствовал мощнейшую накрывающую волну: слегка ухудшилась координация, появилась тяга ко сну. Это были приятные ощущения абсолютного расслабления, сдобренного отсутствием каких-либо переживаний.

Прием, пусть и поочередно равными порциями, двухсот грамм водки нехилая нагрузка для взрослого человека, тем более для подростка. Но мы с Патриком держались, как русские под Сталинградом. А вот сознание Лорда наскоро покинуло тело – он вырубился в течение последующих пяти минут. Был еще один повод ухмыльнуться: смелый, бесстрашный, самоуверенный, но физически слабый Лорд распластался на диване подобно заядлому «синяку».

В вялом и полуспящем состоянии нечего не хотелось, кроме как уткнуться в телевизор (на большее тогда я не был способен), поглазеть на какой-нибудь низкоинтеллектуальный фильм или мозгопоедающую передачу. Патриот спас наши головы от разрыва - он отыскал музыкальный канал с танцующими полуголыми девицами и смешными размалеванными фриками.

Оставшаяся закуска и веселые клипы не позволяли прикорнуть, хоть с каждой последующей минутой бороться с дремой становилось все тяжелее и тяжелее. И небольшое разыгравшее представление было как раз кстати. Сзади нас с гулким шумом и дребезжанием распахнулась секретная дверца, ведущая в другую комнату. Я обернулся и увидал в дверном проеме Пашкиного деда.

Вид старика свидетельствовал, что он топчет землю минимум три четверти века и теперь уже мечется между миром живых и миром мертвых. Я чуть даже опешил от пристального и направленного взгляда - он смотрел на меня абсолютно пустыми и потерянными глазами. На его светло-бежевой сморщенной коже выступали пигментные пятна, из головы торчало несколько уложенных белоснежных прядей, нос походил на засохший корнишон, губы потрескались до кровоподтеков.

Дед стоял и трясся, согнувшись в пояснице, одной рукой он опирался на деревянную палку, а другой держался за дверную ручку. На нем красовалась праздничная одежда: парадный костюм, нисколько не износившийся за прошедшие годы и военная фуражка. Всю грудь украшало несколько килограмм орденов и медалей, по-видимому, и тянувших его к земле.

- Здравствуйте! – поприветствовал я старика, собрав остатки незатуманенного рассудка.

- Убийца! - неожиданно проскулил дед, надрывающимся голосом. Он, было, попытался сделать шаг вперед, но ноги не желали слушаться, отчего его затрясло еще пуще. – Вон! Вон отсюда!

После такого обескураживающего начала мой шаблон типичного поведения престарелых людей был окончательно изничтожен. Сказать, что у меня отвисла челюсть, значит не сказать ничего. Я не понимал, что происходит, и почему старикан был столь агрессивен. Конечно, отойдя от бурных впечатлений, мне стало понятно: это было не что иное, как маразм. И как бы там не было, дедку удалось невозможное - превзойти Лорда в неадекватности.

- Дед! Какого хрена ты не спишь! - раздраженно вспылил Патриот.

- Ну как же, - проскрипел старик мерзким голосом, - праздник ведь. Я услышал музыку и пошел на парад, а тут этот живодер, - закончил он шепотом.

- Какой праздник? Какой парад? Ёшкин кот, Девятое мая в понедельник! Это по телевизору музыка играла. Пойдем обратно, поспим, - договорил внук, перейдя на более ласковый тон. Он подошел к деду и схватил его под руку.

- Паша, а с ним что будем делать? Дай я его хоть палкой трахну, - продолжал нашептывать старик, игнорируя тот факт, что я его прекрасно слышу.

- Все в порядке, дедушка, это мои друзья, - продолжал успокаивать Патрик ветерана войны.

- Я испугался. Я подумал, что тебя хотят призвать на войну, - простонал старик.

- На какую еще войну? - оскалился Патриот. Рыдающий подопечный в игре на нервах добивался лучшего успеха. - Что ты опять здесь устраиваешь! Хватит ныть!

Дедушка наклонился вперед, чтоб сделать шаг, и чуть было не рухнул, если бы не жесткая хватка верной няньки. Его каменный взор оживился и нацелился на спасителя от неминуемых травм. В глазах заблестели слезинки, но о причинах их возникновения можно было только догадываться: то ли его так надорвала собственная беспомощность, то ли он так трепетно переживал за судьбу внука, то ли это было что-то личное, глубоко зарытое в еще бьющемся сердце.

- Ну, вот что ты делаешь? - укорил его Патриот.

- Я не знаю, - рыдал старик. - Я хочу тебя уберечь.

- Не нужно! Со мной все хорошо! Пойдем-ка лучше в комнату. - Пашка старался как мог усмирить и успокоить чересчур взбудораженного деда.

Они неспешно побрели в маленькую комнату; Патрик вел под ручку своего питомца, перемещающегося крохотными шажками. Я был невольным свидетелем того, как молодой и энергичный внук вынужден заботиться о своем престарелом деде, дышащим наладом. А ведь было время, когда юный Патрик ходил за ручку с мудрым и опытным старцем. И вот как все поменялось.

Так устроена жизнь, пока ты молод и здоров, можешь кутить и наслаждаться жизнью, верить и надеяться, что старость и смерть обойдут стороной - они еще так далеко, так недосягаемы. Зачем вообще о них думать? Может это такая защитная реакция разума - о чем не думаешь, того якобы нет - и молодость тут не причем? Да, подобных объяснений сему явлению и так уже придумано достаточно, и все они в какой-то степени имеют право на существование. Вот только на конечный результат ни одно из них никак не влияет. Старость и смерть неминуемы. Но если до старости еще реально не добраться - умерев молодым, то черная с косой придет сама, рано или поздно, так или иначе. Каждый знает об этом или хотя бы догадывается, и каждый в зависимости от уровня своего интеллекта и развития делает соответствующие выводы: продолжать прожигать жизнь или стремиться оставить после себя что-нибудь стоящее и величественное.

Минут через пять Патриот с дедом добрались до старческого ложа. Через распахнутую дверь представилась уникальная возможность взглянуть на крохотную стариковскую конуру, и я ее не упустил. Темная затхлая комната наполнялась светом лишь через полуметровую прощелину между задернутыми шторами; стены прихорашивали те же полосатые обои, пол - половики. Стальная пружинная кровать, пара жестких стульев и пошарпанный шкаф - в общем, никакого благоустройства, никаких излишеств.

Они о чем-то шушукались; Пашка долго не мог успокоить дедушку, который противно поскуливал, благо телевизор заглушал все неприятные звуки. Лорд посапывал в неестественной позе без намека на пробуждение. Брат Патриота вообще где-то затерялся. Час прошел - никаких результатов.

- Не знаю, что и делать, - выдохнул Патрик, вернувшись в гостиную, - дед вновь помышляет о смерти.

- Сколько ему уже?

- Восемьдесят два. До восьмидесяти еще более-менее самостоятельным был, а в последние два года совсем не о чем.

- Что с ним? Маразм?

- Можно сказать и так. Бывает, несет какую-нибудь чушь про войну или про убийства. Бывает, не узнает даже родных и меня в том числе - вот тогда с ним действительно тяжко приходится, - тоскливо изрек Патриот. - Ну а так, еще вполне соображающий человек, иногда такое рассказать может, учебники истории отдыхают. Но двигается он еле-еле.

- Он кем работал? – без любопытства спросил я, лишь бы поддержать разговор.

- Это не принято рассказывать, - заюлил Пашка, но спьяну не смог удержать язык за зубами. - Ладно, по секрету так и быть скажу. Вроде как, в советские годы дед служил в КГБ и был настоящим чекистом.

- Понятно, - сказал я, не предав откровениям Патрика никакого значения. В столь молодом возрасте всяческие там бывшие советские спецслужбы меня совершенно не интересовали - у меня своих проблем хватало. А когда не интересуешься, то ничего и не знаешь, следовательно, и не понимаешь что секретного в службе в КГБ.

- Я вот поражаюсь его живучести. Работа опасная и нервная, и дожить до преклонного возраста дорогого стоит. От пуль уберегся, чтобы потом так мирную старость доживать, - договорил Пашка с саркастической улыбкой.

- Угу, - согласился я и решил сменить тему. - Вот костюмчик у него что надо - весь в наградах!

- Это точно! В основном за участие в Великой Отечественной войне и за службу в органах. Настоящая золотая жила, в частности для черных торговцев. Мой брательник все на них зарится. Ага, так я разрешу их подать!

- Действительно можно что-то заработать?

- Конечно! - удивился Патриот. - Да еще как! Одна горстка орденов на миллион потянет. А сколько их там? Плюс еще различные медали и значки, так что прикинь. - Я хотел было вставить реплику с изумлением, но собеседник перебил меня и добавил: - Большинство, разумеется, не особо ценные, но на несколько тысяч потянут.

- Неудивительно, что потомки рвутся распродать честно заработанные награды предков - все финансовые проблемы разрешаться на раз-два.

- Кровью заработанные! Нужно было, как минимум, войну пережить! - яростно вскипел Патрик. - Но ты прав! У предшествующего нам поколения слишком меркантильные взгляды - ничего святого. И это касается не только наград, но и истории, культуры и любви к родине.

«Знакомая песня для Патриота, - мысленно усмехнулся я, - теперь ясно откуда ноги растут у его кликухи».

- Если что с дедом случится, - продолжал Пашка, - у нас с братом своя война начнется за ордена и медали. Нет! Я ему их так просто не отдам - они дороги мне как реликвия. - Его слова зародили во мне сомнения, смогут ли эти братья помочь нам, если между собой разобраться не могут.

- А родители что говорят?

- Родители? Их эти проблемы не волнуют. Главное, сказали, получите все поровну: каждому по половине дедовской квартиры и наград. Только пользы от такого дележа, как от козла молока. Все равно никому из нас даже на однокомнатную не хватит, разве что ордена загонять. А я категорически против ни то что продажи, даже дележа, поскольку отдать их брату, значит потерять и забыть навсегда. Он все продаст.

- Ну да, случай еще тот! - обобщил я и подумал, что поддатые люди куда разговорчивее, чем трезвые.

Как раз во время непродолжительной паузы, прозвучал долгожданный звонок - явился старший брат Пашки. Патриот поспешил отворить дверь; а я все думал, не отразятся ли их семейные интриги на нашем деле. Но раздавшийся сочный приветственный хлопок ладонями развеял все необоснованные сомнения. А когда в комнату вошли оба брата, то я вообще чуть ли не запрыгал от радости.

Нас с братом Патрика не нужно было знакомить, мы и так неоднократно пересекались по разным на то причинам, естественно, не без усердий Влада. Я не то, что забыл о таком полезном козыре в рукаве, я и подумать не смел, и никогда бы не поверил, что такой человек может пойти с нами. Стас Родинов, по прозвищу Скин, был настоящей грозой Южного района (соседствующего с моим). Как тесен мир - встретил «южанина» Скина на другой окраине города, а он, как выяснилось, брат Лордовского дружка. Во мне вновь возродилась уверенность - Череп обосрется, когда увидит, с кем я приду.

Стас Родинов, по призванию HC-скинхед, имел пару отличительных деталей: наголо бритую голову и армейский ботинки; в остальном выглядел вполне обычно - черные штаны и черная футболка. Внешность Скина внушала настоящий ужас, с таким лучше не встречаться в темном переулке. Высокий с накаченным телом, но не растерявшим ни грамма ловкости, с длинными и хваткими руками, с акробатической сноровкой ног – я лично видел, как он своим твердым ботом сшибал вражеские головы. Лицо гармонировало с устрашающим образом: густые брови, широкие скулы, перекошенный от перелома нос. Стас – это настоящая боевая машина.

Я не видел этого братца более двух лет, но еще по тем временам помнил его расистские убеждения. В нашем городе нашлось немало приверженцев агрессивной субкультуры. В начале двухтысячных они обитали по всему городу и составляли самую интегрированную и многочисленную группировку. К ним вполне мог примкнуть и я, если бы увидел хоть какой-то смысл в лютом нацизме. Все двигалось к тому, что в городе скинхедов стали опасаться не только приезжие и местные темнокожие, даже русские обходили их стороной. Ненавистники росли, как на дрожжах, а несколько неосторожных и необдуманных вылазок с побоищами "чужаков" натравило армию служащих правопорядка. Многим вкрутили реальные сроки, но в основном парням более старой закваски - молодым повезло. И как-то все так приутихло: они стали реже мелькать перед глазами и сменили стиль одежды на менее приметный.

После этой неожиданной встречи в мозгах то и дело всплывал вопрос: как Лорду удается метаться между двумя огнями? Его друзьями были и враждебные русофилы, и мирные мусульмане. Не получилось бы так, что придется в итоге объясняться и перед одними, и перед другими. А задавался я такими нелепыми размышлениями потому, что на тот момент все же плохо знал Лорда.

- Какими судьбами? - весело и нагло обратился ко мне Скин.

- Есть одно дельце, вот пришли его обсудить - ответил я, пожимая твердую клешню, и кивнул на спящего.

- А это тело что здесь развалилось? - оживился Стас и зарядил Лорду хлесткий удар в плечо. Друг лишь пробурчал пару матерных слов, не желая просыпаться.

Тогда Скин осмотрел наш столик, быстро смекнул что к чему, налил четверть стакана водяры и отпил несколько глотков. Остатки он плеснул в лицо Лорду и с непричастным лицом накинулся на закуску.

- Че за дела? – возмутился Лорд и от души выругался.

- Подъем! - усердно проорал Стас, отчего даже кусочки пищи повылетали из набитого рта.

- Стас, ну не ори, я уже не сплю, - простонал Лорд, протирая лицо руками. - А если бы в глаза попал?

- Твои проблемы!

- Патрик, принеси водички. Умираю… - продолжал Лорд строить из себя неженку. Пашка лениво метнулся на кухню и через минуту был со стаканом в руках.

- На тебе водичку, принцесса! - загоготал Скин, выплеснув все содержимое на Лорда.

Пострадавший мгновенно соскочил и с воплями побежал в ванную, усиленно натирая глаза:

- А-а-а! Я же предупреждал!

- Это вода, дурень, - крикнул Стас ему в след. Мы заржали во все глотки. Мой друг везде исполнял роль шута.

Пока Лорд прихорашивался в ванной и искал питьевую воду на кухне, мы, не теряя времени, запрокинули по пятьдесят грамм водки. Новая встреча вновь удалась. Вот только чуть не подавились от закуски - дед явился на хохот и крики.

- Ах вы, паскуды, нечистые! - прикрикнул старик. - Людей погубить хотите!

- Здорова, дедуля! – прыснул Стас. – Чё разошелся? Давай к нам!

- Я тебе сейчас, фашист, покажу! - напряженно выдал дед, замахиваясь палкой. Чем вызвал еще больший хохот у старшего внука.

- Нафиг ты его провоцируешь? – условно постучал по голове Патрик, демонстрируя явное недовольство возгласами брата, и направился к деду.

- Петрович, хлопнем по стаканчику и вместе на чурок пойдем, - продолжал Скин подкалывать старика.

- Убирайся отсюда, пока жив! – с бешеным взглядом ругался ветеран. Было видно, как его силы тают прямо на глазах.

- Дедушка, пойдем в комнату, не нужно кричать, - спокойно попросил Патриот, склонившись над скрюченным подопечным.

- Куда я пойду? Они же тут убийство затевают, тебя кокнуть хотят, - обратился дед к Патрику.

- В комнату, пойдем в комнату, - негромко настаивал Пашка, разворачивая за руку старика. – Здесь все свои, ни фашистов, ни убийц нет. Дед что-то продолжал мямлить, но покорно слушался внука.

- Вот, старый приколист, - лыбился Скин, - только что галюники были, и уже все забыл.

Стас искренне веселился от выходок беспомощного деда, он либо не до конца понимал всю трагичность ситуации, либо не верил тому, считая видения какой-то забавой, не уместной и глупой одновременно. Его ни столько не заботила судьба еле живого старика, все было свалено на Патриота. Дедушка попал в точку, назвав собственно внука фашистом – негоже втаптывать в грязь и не чтить своих предков. Но сильнее всего действовало на нервы осознание того, что я был ничем не лучше Скина.

- Ты специально его драконишь? – прорычал Патриот на брата, возвратившись к нам после очередной колыбельной для старика. – Тебе все смешно, а мне его успокаивать!

- Замолчи, малек. Сколько можно об одном и том же? – огрызнулся Стас.

- Вы оба задолбали, если честно, - встрял Лорд, заходя в комнату. – Раз все в сборе, и дед уложен в кровать, может, перейдем к делу.

- Давно бы так! – подтвердил я, разливая остатки сорокаградусной на четверых. – Еще по чуть-чуть «за согласие», и к делу.

Стаканы брякнули и опустели, примерив взбалмошных братьев. Не упуская благоприятную минуту, я приступил к изъяснению сути нашего визита, историю в доме Громовых пришлось намеренно упустить. В итоге, деловые переговоры прошли успешно: особо не раздумывая, Стас не отказался размять кости, а Патрик, как выяснилось, уже все знал.

* * *

На следующий день за полчаса до назначенного часа наша четверка уже топталась в условленном месте - на поляне в Тихом лесу. Лесной массив официально назывался Болотный лес  (за свою зыбкую и трясинистую почву) был зажат между шоссе и городской рекой и тянулся от парка культуры и отдыха до микрорайона Жуки (именуемого в честь некогда стоявшего там поселка). Это уже в простонародье его прозвали Тихим, поскольку там постоянно либо кого-нибудь убивали втихаря, либо прятали трупы, надеясь укрыть улики в болотистой земле. Настоящий бич правоохранительных органов, с единственным плюсом: сразу было понятно, откуда начинать поиски. Время от времени мертвые тела находили, но я уверен, лес все же умудрился схоронить множество жертв преступлений. Мы тоже не брезговали этим лесом, особенно глухими и безлюдными полянами, на которых только с моим участием прошло не менее пятидесяти «стрел». Не побрезговали и в тот день, а зря.

Майское прохладное и пасмурное утро. Снег сошел полностью, но извилистые грунтовые дорожки отвратно похлюповали под ногами; просыхали они не раньше середины июня. Рост зелени набирал обороты, и вокруг нельзя было заметить ни высокой травы, ни густораспустившихся деревьев. Природа наскоро меняла бесстыжую зимнюю наготу на элегантное весеннее кокетство.

- Здесь по-любому клещи есть, нужно было хотя бы побрызгаться, - ворчал Лорд, скрашивая ожидание запаздывающих гопников.

- Успокойся, нет здесь никого! – пререкался я.

- Как нет? Сейчас самый опасный месяц, я, может, не хочу энцефалитом заразиться.

- Тебе ли бояться, ты и так шизонутый.

- Прям пошутил, - огрызнулся Лорд и наигранно хохотнул.

- Они точно придут? - вставил словечко Патрик.

- Куда они денутся, - ответил Скин. Из всех нас Стас создавал впечатление самого спокойного и беззаботного; он неспешно выкуривал сигарету, опираясь на ствол близ стоявшей березы.

Долго мерзнуть не пришлось, через десять минут показались смельчаки - разномастная бригада отморозков от щуплых до пухлых. Одеты они были по-пацански во все черное или темно-синее, либо в спортивные костюмы, либо в джинсы и кожаные куртки. Мы незамедлительно принялись их пересчитывать, мысленно прикидывая расклад сил, выходило - четверо против девятерых. Не самый выгодный расклад, но, признаюсь, бывало и хуже.

- Что-то их многовато, - всполошил Лорд. – Опрометчиво мы пошли вчетвером.

- Да, не ссы, Маруся! – выдал Скин. - Прорвемся!

- Ага, если дойдет до бойни, то на каждого по два пацана и еще один лишний останется - силы явно неравные.

- Нам с Дюхой по четыре, а вам один на двоих, - заухмылялся Стас и указал на самого хлюпкого. В нем я узнал Костяна. - Вон с тем справитесь?

- Не выпендривайся! - серьезно возмутился Патриот. - Сейчас не до шуток.

- Если не веришь, Дюха тебе потом расскажет, как мы вдесятером столкнулись с четырьмя десятками. И то, двое из нас были тухлым мясом. Но ничего – выжили!

- Дюха, это правда? - недоверчиво спросил Лорд.

- В данный момент это что так важно? - переспросил я.

- Конечно, должны же мы с Патриком знать, что за герои рядом с нами.

- Было-было такое, - ответил я, лишь бы угомонить болтуна, - но не сорок, а всего тридцать два.

- Всего? - выпучил глаза Лорд. – Безусловно, мне только спокойнее, что девятерых для вас опрокинуть не составит никакого труда.

- Если хочешь, могу дать кастет для верности.

- Не нужно, убью еще им кого-нибудь…

Мы так заболтались, что не заметили, как бригада гопников сократила расстояние до пяти метров. Из всего этого сброда мне были знакомы трое: Череп, Баран и Клюква. Я прикинул, что поодиночке раскидаю дуэлянтов Барана и Черепа за пару ударов – бояться было нечего. Баран хоть и создавал впечатление крепкого и сильного противника, но был неповоротливым и медлительным. На нарика Черепа было достаточно просто дунуть, и он развалился бы по косточкам. О намереньях же Сани можно было только догадываться, то ли он пришел помочь, то ли просто поглазеть. В любом случае в тот день он появился со стороны Черепа, и этим было все сказано.

- Ну и что ты хотел мне сказать? – крикнул я Костяну, чуть выступив вперед.

- Беспределить ты начал, пацанчик, вот и ответишь сейчас за все, - зачирикал Череп, разбавляя каждое третье слово матерным междометием из трех букв. – Мне нос смял, Олега помял. Чё за дела?

- Все же за дело! Какие могут быть предъявы?

- За какое дело? – проорал нарик. – Тебя кто к моей телке звал? А?

- Слышишь ты, во-первых, следи за словами, – приструнил я фамильярное упоминание Вероники. - А во-вторых, я тебя еще спрашивать буду? Пошел ты…

- Чё ты там базаришь? – переспросил Череп и озлобленно двинулся ко мне. Баран как шестерка засеменил сзади.

- Тебе ухо прочистить? – ответил я и пошел навстречу.

- Мы тебя и твоих утырков замочим и глазом не моргнем, - негромко выдал он, когда мы сблизились до полуметра. – Думаешь, я балаболить прикатил?

- Ты в натуре загнался, Дюха! – добавил Баран. Костян сделал жест рукой, мол, заткнись, когда тебя никто не спрашивает.

- Если ты такой крутой, давай один на один - все быстро и почестному порешаем, - предложил я.

- Ну давай, давай! – вспыхнул нарик и подтолкнул плечом Барана: - Иди первый, не мни сиськи!

- Неслабо ты соскакиваешь.

- Не кипеши! Разберись сперва со своими, а потом на меня пасть разувай, - залыбился Костян. Я уже начал подозревать какую-то западню, уж больно повеселела наркоманская рожа. Но у меня не было времени обдумать происходящее - Баран молча встал наизготовку.

- Хорошенький разворот! Когда-то братались и за одним столом бухали, а теперь с кулаками, - надавил я на эмоции бывшего однобригадца.

- Чисто по-пацански, ты нас давно кинул, так что ты мне никто, - неуверенно и боязливо пробубнил Баран, мечась между старой дружбой и новым хозяином. Было очевидно: Череп крепко держал его за яйца. – Тебе пора ответить за борзоту!

- Ты, лысая дура, на кого хавальник разинул! - рявкнул Скин и подскочил к Олегу. - Сейчас лично от меня по морде получишь!

Баран замер от страха, судя по его реакции, он только тогда признал своего идеологического единомышленника.

- Это наш район, Стас, и наши разборки! Ты здесь не к месту, - пытался отмазаться Барашек дрожащим голоском.

- Сейчас я тебе мозги вправлю, прыщ гнойный, чтоб думал, как со старшими разговаривать. - Стас резко схватил идиота за ворот куртки и чуть приподнял. – Это залет солдат!

В армии реальных пацанов возникло смятение, никто не понимал, что происходит и что делать.

- Ты чё здесь забыла, сволочь нацистская? - бросил кто-то из толпы смертников.

- Повтори, покойник! Я тебя запомнил, ты следующий на очереди! – жестко ответил Скин, а Олегу добавил: - Вали живо отсюда!

- Не рассчитывай на Стаса, - прошептал Череп. – Вы оба ходячие трупы.

Я не успел ничего ответить, как Костян выхватил нож и взмахнул передо мной. Мне пришлось рефлекторно отпрянуть назад, иначе бы лезвие шаркнуло не по толстовке, а по брюху. Скин, увлекшись Бараном, не заметил опасности; он лишь почувствовал резкую боль, когда бешенный нарик, отпугнув меня, воткнул ему в спину перо.

Разъяренный Костян не собирался останавливаться и намеривался покончить и со мной. Он, было, дернулся в мою сторону, размахивая ножом, но жесткая хватка Стаса одернула и остановила его. Брат Патриота рухнул на колени, одной рукой прижимая рану, другой удерживая Черепа. Всё лицо Скина перекосилось в мучительной гримасе.

Моё шестое чувство слишком поздно подсказало, что ситуация потекла по недопустимому руслу. Недопустимо было вести себя так опрометчиво с безбашенным гопником. Я метнулся на помощь Стасу, но было уже слишком поздно.

- Отвали, псина, - с отвращением ляпнул Костян и всадил лезвие на всю глубину в шею Скина. Наркоман еще успел оттолкнуть ногой размякшее тело, прежде чем был повален мной на землю.

Инстинкт самосохранения подсказал отряду из зомби, что нужно со всех ног улепетывать куда подальше; и они, как тараканы кинулись врассыпную. Предатели Клюква и Баран искусно затесались в суматошной толпе. Пацаны бежали, матерясь во все горло. Лорд попытался их догнать, но настигнув Барана, тут же получил в нос и кубарем повалился в кусты.

Черт с ними! Кому они, едреня феня, были нужны? Нас интересовал Стас. Пашка подбежал в мгновенье ока, подхватил рухнувшее тело и попытался прикрыть распластанное горло; все его руки залились кровью. Все было тщетно – брат Патриота умер у нас на глазах.

Патрик, как в помешательстве подскочил ко мне, оттолкнул и вцепился в убийцу. Обезумев, он неистово заколошматил по нахальной роже истерически смеющегося наркомана, превратив ее в окровавленное месиво. Если бы я не проявил хладнокровия и не оторвал бы его от воплощения справедливой мести, в то утро произошло бы еще одно убийство.

- Ты, ублюдок! Больной! Что ты наделал? Что ты наделал, сука? - разрывался Патрик от панического крика. Пашка закружил возле него, матерился, тыкал указательным пальцем и харкал в расквашенную морду выродка.

- Ха-ха-ха, - злобно и истерично хохотал Костян. - Вкусите кровушки, гниды! Смерть пришла вашему защитнику! Ха-ха-ха...

Патриот пропускал все мимо ушей, он ушел в себя и закупорился в своем личном мирке. Чуть погодя, присев рядом с трупом, младший брат крепко обнял неподвижное родное тело. Он покачивал его, как спящего ребенка, издавал невнятные звуки и плакал.

Мне не хотелось верить в происходящее, хотелось проснуться и с облегчением выдохнуть, осознав зловещую неправдоподобность кошмара. Но это было невозможно! Почему Стас? Почему не я? Мне, как я думал, нечего было терять (в те времена я совершенно не ценил жизнь). Да, в конце концов, Череп ненавидел именно меня! Но случилось именно так! И Патрик вынужден оплакивать брата!

Наш четвертый напарник выбрался из кустов, а подойдя, замер как статуя, у мертвого тела. Не знаю, о чем он думал и почему окаменел, но его былой энтузиазм заметно поубавился. Лорд воочию увидел и убедился, чем могут закончиться безобидные, по его мнению, мордобои.

- Дюха, подойди, - захлебываясь от крови тихо пробурчал нарик.

- Чего тебе, тварь? - прорычал я, сжав его тоненькое горло. У меня было невыносимое желание придушить его на месте, и я бы его исполнил, если бы оно могло хоть что-то исправить.

Ты... - задыхаясь, просипел Костян, из-за чего пришлось нехотя ослабить зажим. – Это ты во всем виноват! Сдохни! – Договорил он и вновь звонко заржал.

Я сломал ему палец, причинив море адской боли. Нарик мучительно завопил и заворочался на траве, но самое главное, в тот день он больше не смеялся.

* * *

Эта история с печальным концом напоминала о себе еще в течение всего мая. Следствие по делу об убийстве Стаса Родинова коснулось всех нас. Пришлось несколько часов пробеседовать с оперуполномоченными сотрудниками Министерства внутренних дел по уголовному розыску, отвечая на элементарные вопросы: когда, где, кто и как? Конечно, рассказать мы могли не многое, например: гуляли в лесу, встретили группу ребят, ну а там, слово за слово, и повздорили. Хоть мы и не раскрывали все подробностей, но и не молчали, наши старания направлялись на то, чтобы слушанье дела Черепа произошло как можно скорее.

На первый взгляд, обыденное криминальное преступление оказалось мудренее и запутаннее. Когда дознаватели начинали дергать за ниточки разномастных показаний, клубок разматывался все интенсивнее и интенсивнее, предоставляя все новые и новые подробности. В результате, убийство Скина помогло сотрудниками Министерства раскрыть десяток попутных криминальных проступков: хулиганские выходки скинхедов, незаконный оборот наркотических средств, разбойные нападения юных наркоманов, даже какое-то давнее глухое убийство. Эта чуточку конфиденциальная информация стала известна благодаря чудесному другу Лорда – Лидеру, который и снабжал данными своего протеже.

Не обидели проблемами и местные уголовные элементы, включая Патрона и его покровителей, которым, как и предвиделось, удалось выкрутиться и остаться незапятнанными. Забегая вперед, все же поведаю: в середине июня Черепа, вкупе с его наркодилерской деятельностью, осудили на пятнадцать лет в колонию строгого режима. Так было проще всем - отыграться на Костяне, как на козле отпущения. Из нас никто не возражал.

Мы с Лордом посетили похороны Стаса Родинова – молодого человека двадцати трехлетнего возраста, погибшего не без нашего участия. В душе присутствовал горький осадок, чувствовалась вина перед Патриотом. Из-за нашей несуразной глупости и эгоизма, несдержанности и самомнения скончался человек. С другой стороны, все эти самобичевания были надуманными и преувеличенными, ведь не мы перерезали горло брату Пашки. Мы были крохотными элементами во взаимосвязанной цепочке судьбоносных событий. Судьба никогда не меняет местами причины и следствия, она только расставляет точки над «i».

К концу мая всплыли известия и о незавидной судьбе Барана. Слухами и сплетнями подробности о смерти Скина докатились до членов группировки; особенно им не понравились манера поведения, действия и поступки их недавнего приверженца - Олега Баранова. Кара неотложно настигла неверного, последствия которой и долетели до меня. Барана искромсали до полусмерти, подарив обществу новорожденного инвалида-овоща со сломанным позвоночником и опустевшей головой.

Конец первой части.