Правда скосила

В райкоме КПСС идет заседание бюро. У плотно прикрытых дверей стоят и волнуются - Михаил, Ефим и Семен: их сегодня должны принять в члены КПСС. Все – прохиндеи еще те. Им эта партия, если честно, – как корове пятая нога. Однако… Уж очень хочется стать авангардом, то есть стать тем, у кого шансов выбиться наверх невероятно много. А выбившись, будут близки к госкормушке. Желание естественное и понятное каждому советскому человеку.

Томление, похоже, закончилось.

Первым проскальзывает в заветный кабинет Михаил. Через пару минут он возвращается - лицо так и сияет. Доволен, значит, и счастлив.

Ефим и Семен – к нему.

- Ну и что?

- Как там?

- Все отлично! – отвечает тот. - Приняли!

Ефим и Семен продолжают любопытствовать:

- А что спрашивали?

- Трудные, поди, вопросы?

- Да, разные.

- Например!

- Например!

- Спросили, кто был мой дед... До революции.

- А ты что?

- Правду сказал…

- А именно? – настаивает Ефим

- Ну… Сказал, что…  Мой дед владел заводом. Ну, не таким огромным заводом, как «Уралмаш», а маленьким-маленьким заводиком. Меня похвалили за правдивый ответ и  приняли единогласно.

Тут и Ефима, второго, пригласили за заветные двери. Вернулся тоже быстро. К нему с  расспросами, что да как? Ефим охотно стал делиться:

- Спросили, каково же мое социальное происхождение? Понял сразу, куда удочку закидывают. Принял стойку, то есть насторожился. Прямо и выложил:  дед, говорю, до революции владел магазином; не таким огромным, как центральный универмаг, а маленькой-маленькой лавчонкой.

- Ну и что?

- Приняли! Вы знаете, единогласно!

- Да, - тяжко вздохнул третий, Семен, значит, и взъерошил редкую растительность на затылке, - правильнее - говорить правду, - и скрылся за дубовой дверью.

Этот почему-то долго не выходил. Михаил и Ефим вконец изволновались. Появился наконец-таки Семен.

- Меня тоже единогласно, - сделав паузу, грустно сказал он и чуть не заплакал, - не приняли.

- Но почему же, почему?!

Семен покачал головой.

- Не знаю. Я сказал им сущую правду. Как и вы, но... Как и вам, задали тот же вопрос: кем, мол, был мой дед до революции?

- Ну и что?

- Уж не ляпнул ли про белогвардейщину?

- Я ответил: мой отец владел в Пензе бардаком. Ну, не таким большим бардаком, какой сейчас в Советском Союзе, а маленьким-маленьким бардачком... И что им не понравилось в моих словах - ума не приложу.

ПЕНЗА, ноябрь 2013.