Way the End... 028

И она просто села распрямив спину и немного откинувшись головой назад и затем свободным жестом стянула с себя через голову пеньюар и стала рассматривать свои груди страстно тиская их ладошками. Да, это был ещё тот вызывающий девичий срам стоящий нагло выступающими сосками. Мали хотелось подраться с Ником из-за Энтони, ибо она не любила проигрывать и особенно парням. Но невольно перед её глазами возникали девицы из того эротического журнала, явно не американского происхождения. Что в этих европейских и азиатских девицах было такое, не столько в их вызывающих для парней позах, сколько в глазах выражающих готовность и желание. Может им сначала драконили их влагалицу и потом снимали в полу-возбуждённом состоянии, ибо похоже позы они принимали сами, стараясь сильнее ими возбудить парней. Но в них не чувствовалось какого распутства вообще, а только изящная грация тел и лишь слегка приоткрытые интимные места где лишь угадывались губки промежности. Как будто девицы одновременно стыдились своей откровенности и смелости. Это был прямо какой-то вид искусства, состоящий из намёков и где-то на грани срыва в экстаз страсти. Даже груди казалось немного стыдливо отводили «глазки» сосков в стороны. Но однако они наверное были весьма возбуждающими для парней. Всяко такой журнал стоил очень дорого, ибо не обычная штамповка порно-индустрии, это было искусство, где отчасти шла и реклама отдельных деталей нижнего белья для амуров. Например – трусики с открытыми узорами, что почти не скрывали лоно или только лифчик увеличивающий сексуальную интимность грудей, или чулки весьма сексуально подчёркивающие стройность и нежность девичьих ножек. Там была отчасти и бижутерия в виде колье, цепочек, клипсов, ожерелья, браслетов и прочего. И всё там смотрелось так завлекательно. Мали пыталась представить сексуальную составляющую девиц из Европы. Она стала словно к ним ревновать, стараясь доказать, что она как американка лучше. И эти красотки в журнале у Энтони, казались словно марсианками на Земле. Она ранее конечно не интересовалась эротическими или порно журналами, что там смотреть на проституток, ещё судить сколь они сексуальны и девственны. Но она побоялась бы чтобы такой журнал от Энтони попал бы в руки Нику, без её присутствия. И это было новое чувство, которое она не могла в себе понять. Нет, Ника она никому не отдаст и будет драться за него как тигрица. И теперь она старалась неприметно следить за глазами Ника, ища в них отклик её сексуальности и девственности. Ник был в борьбе с собой как в нирване, ибо ему нужны были трудности, а не сладкая расслабленность. И вот эта нирвана в глазах Ника, отчего-то сводила Мали с ума, и она оттого ещё страстнее и возбуждённее хотела его, завоевать его, отдаться ему... короче, столько противоречий. Ник игрался с кантом чулка уже сползшего до коленки, а другой ладошкой поддерживал пританцовывающую грудь Мали, а она со страстным стоном, приседала лоном на его стволе. Она сидела верхом, расставив ножки по его бокам и сама тискала свои ляжки пальцами. Ей так нравилось что Ник играет с её чулком и эта его казалась беспечная игра, возбуждала её сильнее. И Мали неосознанно старалась всё грациознее и по-женски изящнее потягиваться телом, словно была на суде перед высшим духом всех женщин и Ник замечал это краем глаза, пытаясь понять что такое происходит с Мали. И чем больше она погружалась в половой экстаз соития, тем ей отчего-то становилось стыдливее, и не столько перед Ником, сколько перед собой. Она остановила акт, переводя дух и слезла с Ника, сев от него сбоку. Она по-турецки скрестила ноги, выставляя влажную и раскрасневшуюся влагалицу на всю ширину перед Ником и словно стала впадать в нирвану, она как-то изящно изогнулась телом, выпячивая грудную клетку вперёд и опустив подбородок на грудь. Затем подумав, она спустила второй чулок тоже до колена и потом стала ладошкой потирать свою промежность, словно её утешая от страстей, второй же ладошкой она стала разглаживать свой животик, бёдра, торс, груди и это всё было похоже на какой-то женский ритуал, и Ник подумал что может её чему-то научила Лу на островке. Затем Мали стала разглаживать свои волосы, и было видно она находится в какой-то нирване, второй ладошкой она помимо промежности поглаживала и ляжки и потом подносила ладонь к лицу вдыхая эти запахи.         
- «Ты не сердишься на меня Ник? На меня что-то нашло и я не поняла что. Это всё были инстинкты самки. Мне кажется те девы на острове, куда совершеннее, чем мы, дети цивилизации. Тут нет достижений какого-то прогресса или прочей белиберды, это что-то извечное и божественное. Это совсем иная культура, которую мы толком не развивали. Ибо мораль и нравственность к этому отношения не имеет и это нас в первую очередь отличает от зверя. Но если ты хочешь сам – ты можешь взять меня, ты мой самец, так сказать грубо и я тебе отдамся. Всё-таки в большой разврат мы превратили эту культуру и тут не свобода, а яд разложения, потому с рождаемостью начались такие проблемы. Тут психика важнее, чем инстинкты. Я начинаю себя чувствовать стервой...», - 
Сказала Мали всё сидя в своей ритуальной позе и Ник почувствовал её состояние, уже сидя у стола и попивая вино и он ответил помягче, -
- «Тебя стал заедать стыд? По мне так всё это нормально и не постыдно. Ты ни в чём не виновата. Человека формирует общество, а тут происходит какой-то раскол или противоречие этих устоев. Может оттого это кажется грешным и чем-то нечистым. Нечистых зверей нету, а только люди. Если есть любовь, она наверное должна быть нова как дитё, а не как древняя старуха. Мы не можем в этом идти вспять в прошлое эволюции, а только вперёд. Не стыди себя, ибо если тут есть стыд, то это и мой, не в меньшей мере, а может и в большей. Ибо муж больше несёт ответственности перед богом, чем дева. Деву можно и взять силой, и уговорить, и изнасиловать, и обмануть и вообще заставить делать всё что заблагорассудится мужу. Дева – это совесть мужа перед богом. Ты стыдишь ни себя, а меня. Я хотел просто чтобы ты психически расслабилась и только. Секс даёт разрядку психики, как и драка для мальчишек. А психику необходимо периодически разряжать, иначе можно свихнуться. Я так сейчас подумал, что всё ваше очарование, красота, изящество и грация – это как стимул для развития мужа в сторону высшего совершенства, хоть и не в теле. И ваша провокация мужей – самое святое дело. Конечно если цель этой провокации не разврат, разве разврат может быть стимулом для высшей гармонии? Нет разврат – это Сатана, что всегда рядом с высшим актом Бога. Который обманным путём пытается получить через это силу бога и завоевать власть. Стыд – это и есть индикатор чистоты акта, а значит ты ни в чём не постыдна. Стыд не даёт сатане проникнуть в твою душу и вообще над тобой суда нету. Ты сама всему суд, это я знаю точно...»;
Ник сидел на краю постели, спиной к Мали и она подползла на четвереньках сзади и прижалась грудью к его спине, обнимая спереди шею, а затем подняв его голову за подбородок желанно поцеловала в губы, и, -
- «Ты меня не утешай и не оправдывай. Пусть даже мой стыд перед собой. Но без тебя я никакая не судья, даже себе. Мне нужно как воздух признание парня и такого как ты, только тогда я себя чувствую девицей и счастлива этим. Я порой хочу быть, как дикой самкой, может в том моя наглость, ибо у зверей нет стыда. Без тебя моя краса и грация ничего не значит. Возьми меня и тем ты признаешь меня и дашь мне веру. Мне нужна твоя поддержка, а не утешения и оправдания. В твоих руках я просто самка и я твоя»;
Ник разложил её на кровати и задумчиво рассматривал её тело поглаживая пальцами и она страстно дышала и порой постанывала на каждое его прикосновение. Её открытость, стыдливо-пунцовый нежный оттенок кожи, запах ароматов тела и пота, страстное дыхание и тепло – возбуждали его и он добравшись до её губок промежности развёл их пальцами и помассировал, и Мали застонала в голос и раздвинула ножки, скорее чисто инстинктивно. И Ник просто раздвинув её ноги ещё шире, лёг на неё сверху и ввёл напряжённый от половой страсти ствол в её лоно и Мали аж зашлась напряжённо изгибаясь всем телом. Она старалась сама и так страстно, отдаваясь ему, что подыгрывала станом его акту. Они страстно и горячо целовались, но Ник не спешил и потом снова полулежал рядом разглаживая и рассматривая её стройное сексуальное тело и она теперь страстно кривлялась под его ладошкой – это были всё примитивные инстинкты самки, но сколько в ней было духа! И она уже сама повалив его в постель забралась сверху и насела лоном на его ствол, страстно работая станом. Она подвывала и даже плакала от экстаза и Ник опять остановил акт и посоветовал попить вина и перевести дух. Мали поцеловала его страстно в губы и слезла с него и потом на четвереньках поползла к столу и пока она наливала вино в бокал, Нику открылся её вид сзади, играющие пышные ягодицы и такая стыдливая девичья щель влажных губок лона на мешочке полости и теперь у него поехала крыша и он встал на коленях позади её и сам всадил ствол... Мали едва не пролила вино, но отодвинув вино, легла грудями на столешницу и вся стала качаться и извиваться телом от вожделения его акта. Он с таким страстным напором входил в её лоно, вкладывая в это всю возможную ласку к девице, нежность, любовь и... сопротивление самому себе.