Бездна. Глава 2-14. Знакомство

Итак, попробуем разобраться в чувствах.

Чувства бывают гадкие, животные, похотливые, но желанные. Бывает сострадание, жертвенность… Эти чувства прекрасны, но они требуют усилия воли…

Я, как свободная личность, выбираю выбираю… выбираю.

По хрустящему снегу я шёл в сторону автобусной остановки. Где я встретил девочку по имени Алина. Я представлял девочку в своих объятиях… Нет, без всякой похоти. Просто я защитил её от проницающего холода или испепеляющего жара бушующего огня. Или вот — я выношу её из-под обстрела. Но опасности не вечны, опасность позади. Что теперь? А теперь — максимальное удовольствие, немедленное и полное удовлетворение!

Не сволочь ли я? Нет, не сволочь. Я выберу самоотречение, жертвенность не только в идеальных устремлениях, но и в жизни. И буду любить её только жертвенной любовью. Вдруг я взаправду спасу её, жертвуя жизнью. Ради любимой готов ли я пожертвовать собой? Ради Алинёнка? Мне не жалко будет своей жизни, пусть даже она достанется какому-нибудь другому парню, пусть он будет любит её, а она его… Она будет целовать его прыщавое лицо, он будет испытывать на ней в постели разные извращенческие позы… Я буду в этот момент лежать под заросшим холмиком земли…

Способен ли я к такой любви?

Я услышал воинственные мальчишечьи крики и оглянулся.

Два мальчишки бежали за девочкой. Девочка с ног до головы была в снегу. Пацаны были старше девчонки, поэтому непременно должны были её догнать.

Увидев меня, девочка побежала в мою сторону.

— Дяденька, спасите меня!

Я чуть не застонал: Алинка! — та самая девчушка искала защиты у меня.

Я сразу проникся свалившейся на меня ролью защитника:

— Прячься за мной!

Девочка подбежала и обхватила меня своими ручонками.

Мальчишки остановились поодаль, но уходить не собирались.

— А мы возле школы тебя поймаем, — угрожали они.

— Попробуйте к ней только раз подойти… — закричал я грозным голосом. — Я знаю, где вы живёте. Если хоть пальцем троните её, я так сделаю, что вы от позора даже на улицу не посмеете выйти.

Возможно, мальчишки испугались сказанной наобум угрозы. Они промямлили “вя-вя-вя” и скрылись за углом пятиэтажки.

— Вы правда знаете, где они живут?

— Правда, — я говорил это лишь для того, чтобы внушить девочке уверенность. — Правда… Алина… Алинёнок…

— Откуда вы знаете моё имя?

— Я всё знаю. Потому что я — добрый волшебник.

— Вот здорово! Мальчишки за мной бегут, а я говорю: Господи, помоги! Господи, помоги! И Бог послал мне спасение.

— Я сейчас шёл в университет на занятия, но повернул в обратную сторону. Знаешь, почему? — я на правах спасителя в упор смотрел на лицо девочки. — Я услышал, как Бог мне говорит: там девочку нужно спасти.

Я это говорил, а сам думал — шарлатан несчастный. Но мимолётное раскаяние от лжи прошло сразу, лишь увидел восторг в глазах девочки.

— Вот я и пришёл. Вовремя?

— Да! Эти противные мальчишки… Они всех младших девочек обижают. Если бы не вы… — девочка доверчиво смотрела в мои глаза. Я от умиления был готов крепко-крепко прижать её к себе. — А как вам Бог об этом сказал, или это огромная тайна?

— Огромная-преогромная тайна.

Я снял с себя вязаную шапочку и стал усердно оттряхивать снег с плечиков, спины… Долго, тщательно, с наслаждением… Наконец, решился провести рукой по выбившимся из-под платка волосам девочки и скользнуть по румяным щёчкам. Девочка совсем осмелела, и я взял её за ручки.

— Какие пальчики холодные…

— Эти мальчишки толкнули меня прямо в сугроб.

— Всё! Они тебя не тронут! Если что — я всегда помогу! А ты, наверное, в музыкальную школу идёшь?

— Да. Я на пианино учусь играть. А вы куда идёте?

— В университет.

— Мой папа учит в университете студентов. Вы тоже учитель?

— Нет, я там учусь.

— Разве в университете учат на волшебников?

— Нет, не учат. Но даже волшебники должны учиться. Вот я, например, учусь на психолога. Чтобы проникнуть в тайны человеческой души.

Я с наслаждением грел Алинкины ручки в своих руках. Меня охватило такое волнение… В детстве я не смел даже прикоснуться к девочке — так я робел. Это казалось чрезвычайной дерзостью и настолько явным намёком, что я боялся даже прямых взглядов на девчоночье лицо. Вообще-то я без всякого смущения смотрел, играл и брал за руки девчонок посредственной внешности. Это ничего особенного; потому что они — как мальчишки или некие бесполые существа, в которых не подозреваешь существования души, способной на любовь. Но девочек миленьких, красивеньких я боялся тем детским, невинным страхом, который я называл любовью.

Мы подходили к остановке. Алина достала из портфеля рисунок и подала мне. На рисунке были нарисованы яркие цветы и такие же яркие птицы.

— Алина, Алина… Алинёнок! — я с необычайным наслаждением повторял это имя так, чтобы слышала только она одна.

— Ой, автобус! — девочка побежала к открытой двери.

— Алина! Ты забыла рисунок.

Девчушка почти зашла в автобус. Она повернулась и сказала звонким голоском:

— Пусть он останется у тебя, — и вошла в автобус.

Не “вы” она мне сказала, а“ты”; — она видит во мне только доброго волшебника.

И не замечает во мне колдуна, хищника, развратника…

Но человек — это звучит гордо! Я скажу себе — с этого момента я буду только —

И я стал думать, каким я должен стать ради любви.