Ты вчера умер

   Собака лаяла и лаяла… Назойливо, монотонно, бесконечно долго, разрезая только что наступивший сон.
-Да чтоб тебя! - не один раз  мелькнувшая  у Ивана во сне  мысль,  теперь, в сознании, перерастала в раздражение…
Половина второго ночи! Почему еще никто не окрикнул пса?  Всех соседей по лестничной клетке разбудим, мать вашу! А старший, Колька, точно не спит, ведь он только что собирался на улицу. Ложась спать, Иван слышал, как сын разговаривал по телефону с дружком (именно с «дружком»,  это понятие наиболее подходит к приятелям сына). Только успел заснуть на несколько минут, и вот…этот лай!
Перепрыгнув через жену, ноги в тапки, как был в трусах,  он вышел  из комнаты в прихожую, и обомлел... Входная дверь в квартиру -  настежь, пес стоит там, за дверью, и лает куда-то вглубь коридора, где слышится молчаливая, сопящая и пугающая возня…
  Два – три мгновенных шага переместили его в общий коридор. Заглянув за дверь, он увидел, что сын обхватил Макса, пытаясь удержать в положении, если не стоячем, то хотя бы в вертикальном. Вместе с ним Макса держал тот самый друган Сашка, с которым Коля говорил до этого по телефону, а теперь они вдвоем цепляли издающего хрюкающие звуки Макса за руки, за куртку, за штаны… что там еще попадалось под пальцы в судорожных, панических попытках удержать съезжающего на пол, своего приятеля.
Лицо Макса было синим! Голова болталась. Он валился вниз. – «Язык, язык  надо держать, что б не запАл» – выдавил Саня, засовывая ему пальцы в рот. Макс безвольно съезжал вниз. Иван сразу понял - это не эпилепсия. Учитывая окружение своего сына, это, однозначно, была передозировка.  А «передоз» – это полшага до смерти…  И здесь нужны быстрые, умелые действия. Каждая секунда дорога!  Колян сдавленно  крикнул: « Папа, тащим домой!» - и сам, вдруг, исчез  в квартире, непонятно для чего. Иван влетел обратно в комнату и,  включив свет,  заорал жене: - Ленка, Максу плохо!- и рванул  обратно, слыша, как вскакивает жена…  Саня  застонал, тяжело дыша, оставшись один и не справляясь с  Максимом, оседая вместе с ним – « Не могу-у-у!»  Крупный, и без того грузный, Макс был невыносимо тяжел, Иван почувствовал это сразу, как только подхватил его, и они потащили, если не поволокли это туловище из общего коридора в квартиру втроем -  вновь появившийся Колька и они с Саней. Макс уже не подавал никаких звуков.  «Не дышит» -  мелькало в голове. Он понимал, что они тащат труп. Домой.  Боже ж ты мой!.. страх-то какой!.. делать-то что?!.. как там учили про искусственное дыхание?… не помню… Сын твердил, не переставая, про холодную воду на голову, про струю на затылок  Жена не своим голосом кричит: «надо вызвать скорую, скорую надо…  Да где трубка-то, блин, телефонная, куда трубку-то дели?». « Нажми на «базу», мам, поиск трубки» - крикнул выскочивший на шум младший сын Митя, уже понявший, в чем дело.
  Затащить такую тушу в тесную ванную комнатку, да еще втроем, да еще вертикально удерживая бездыханного Максима, стоило усилий. И помогла, как ни странно, паника -  ничего не понимая, они с размаху протолкнули его во внутрь, впёрли, сами падая, в это махонькое помещение и сразу голову под кран с ледяной водой. Ему на мгновение показалось, что Макс едва заметно дернулся, может рефлекторно, кто знает. В голове мелькнули почему-то обрывки мыслей о том, что в крематориях трупы тоже дергаются, когда их жгут, что-то там сокращается, мышцы что ли, черт их знает…
«Да где этот  грёбаный телефон? Дыхание, ему надо искусственное дыхание!» – кричала Ленка, шарахаясь туда-сюда, в то время как звонок поиска трубки без умолку  звенел, как «реанимация на дороге» - опять, против его сознания, проскочило сравнение, в то время как они выволакивали Макса на площадку перед ванной, плюхая его на спину. « Сколько чего делать-то?» -  с  ошалелыми глазами  спрашивал нас или себя Колька.  «Сколько вдохов, сколько раз на сердце надавливать?» - и сам же начал делать, как мог, искусственное дыхание. Раскрыв Максиму рот, сын наклонился и сделал ему вдох. Так и есть, это был вдох за  Макса, легкие которого  раздулись с тем самым звуком, когда человек делает громкий глубокий вдох. Ивану даже показалось,  что это сам Макс  вздохнул, наконец. Но Макс не дышал. Колька надавил резко три раза ладонями на грудь и вновь принялся за искусственное дыхание…
  Младший, Митька, метался, не зная, как и чем помочь, да и страшно - на полу, считай, мертвец, и вообще картина жуткая - все кричат, какая-то возня, вода в ванной льется со всей силы. Телефон надрывался, откликаясь на базу, Ленка почти в истерике никак не могла найти  «дурацкую трубу».  Наконец,  Митька нашел ее, чуть ли не на самой же базе, и  трубка оказалась в руках у жены…
...вновь решили обдать голову холодной водой. Затаскивая Макса в ванную, они кричали не своими голосами: « Макс, Макс, очнись ты!» – тряся его за плечи и за голову. Голова все также безжизненно висела. Иван запрокинул ему голову - раскрытые глаза были без зрачков. Зрачки закатились наверх за веки, рот раскрыт, лицо и вся голова темно-синего цвета. Труп трупом!  «Макс, Макс, очнись, дыши, Макс, дыши ты, мать твою!»
Опять ухнули тело на пол делать искусственное  дыхание..
«Скорая, это как теперь?  03? Что набирать-то?.. 911?» - Жена судорожно набирала цифры, Митька, ни жив, ни мертв, смотрел на  происходящее… 
«Максим, дыши» – трясли мы его, «Живи же, бляха-муха!»  Опять искусственное дыхание, опять массаж сердца…
Жена, дозвонившись, наконец, до скорой, отвечала на вопросы: - Да… не дышит… да… остановилось сердце… Да, это, вероятно, наркотики! Приезжайте! …
Секунды неслись, Максим не дышал. Понимая, что тащить в ванну, что бы окатить опять холодной водой слишком долго, Иван схватил таз и, налив в него холодной воды, вылил ее на голову Макса. Все кругом в воде, пол, одежда, скользко, они на коленках  вокруг Макса: «Дыши, Макс! Дыши!».  В отчаянии, Иван  влепил ему оплеуху… Мама родная, Макс дернулся, почувствовав удар, и захрипел во вдохе… Медленно, со звуком, как человек  вдыхает вслух, он делал этот свой вздох... Господи!!!  Почувствовав, что появился шанс, они снова принялись реанимировать его. Саня массировал сердце, Колька дышал ему в рот, Иван же, интуитивно понимая, что это помогает, в короткие паузы  лупил ему по лицу слева, справа увесистые пощечины, если не сказать удары.
Макс реагировал! Шевельнулась рука, попытки дышать самому стали проявляться все чаще! Они посадили его, поддерживая сзади, тряся за грудки: « Макс, дыши! Дыши, Максим!»... И он, наконец, задышал!

                ____________
   

  Коля, чувствуя что угроза уже позади, крикнул – «Мам, не вызывай скорую, не надо, все уже прошло». Он мгновенно понял, что по такому вызову приедут не только врачи, но и милиция. И  в этом случае Максу не поздоровится  уже от властей. А может и не только ему одному…
  Максим в это время уже сносно дышал, открыв глаза и осмысленно смотря вокруг. Пару раз он спросил как бы самого себя – « Что со мной произошло?», он и сам, вероятно, уже понимал, что случилось. Ведь и ему, поди, приходилось таким же образом спасать кого-то из приятелей. Наверняка!
  А Коля схватил трубку, набрал тот же номер: « Девушка, девушка, вы только сейчас, только что приняли вызов …  да, человеку плохо… да. Адрес правильный. Отмените, пожалуйста, вызов, все обошлось, откачали, все нормально. Это был я, я пострадавший, мне было плохо, извините  пожалуйста, все нормально, обошлось…. Спасибо, до свиданья!»
 

    Макс уже стоял, поддерживаемый Саней, вменяемо смотрел на окружающих, повторяя все же:  « Как я здесь оказался?». Похоже, ему не хотелось перед Иваном, отцом своего друга, признаваться, что это была передозировка наркотиков и вот он теперь «включил непонятки».
 Иван, вдруг, подлетел к нему и заехал ему по лицу раз, другой, еще, еще… « Что ты вытворяешь, Макс, что ты делаешь над собой?!» – кричал он.  Кажется, это был нервный срыв… Он тряс Максима за куртку и что-то кричал!
  «Папа, успокойся» -  подскочили  ребята – «Все позади, папа, все уже нормально!» Иван теперь  набросился и на Кольку, старшего сына, пытаясь залепить и ему, толком не попадая, на счастье того, со словами: -  «Колян, получи и ты!». « Да за что, папа, я то тут причем? …Мне то за что»? «За то! Ты все знаешь! За то, что здесь, у нас на этаже, притон и ты знаешь! За то, что сюда Максим пришел и здесь кололся… Что ты там бегал прятать в квартире? Ты все знаешь!».  Затем, чуть отдышавшись, он повернулся опять к Максу: - «С днем рождения тебя, Максим. Ты сегодня родился второй раз!»
 
  Потом Коля с Саней и Максом вышли на этаж курить и приходить в себя…
Иван с женой не знали, что делать и что говорить, Митя был с ними. Потом пошел к тем, на лестничную клетку. Было общее ощущение подавленности. То, что смерть отступила, и они ее победили - не чувствовалось. Было чувство тяжелого осадка от случившегося.
 
                _______________

   
  На следующий день Максим пришел к ним домой. Попросил Ивана поговорить с ним.
Сел рядом. И спросил: «Как вчера все происходило?» Иван посмотрел на него, а потом сказал: « Макс, ты вчера умер.
Ты вчера умер, Макс. Ты это осознаешь? Твоя мать сегодня должна была общаться с агентом из ритуальных услуг, заказывать венки и все такое, Максим. Ты понимаешь, что это было мега-происшествие?». 
   Макс молчал. Иван так ясно ощущал этот самый момент истины, как думал он…  Человек, подведенный к краю пропасти, но не сброшенный вниз, не может не измениться. Это не разум понимает - это спинной хребет должен понять. И он навсегда становится другим, думал Иван. Но это он всего лишь так думал…
 Смутно помнил он последующие слова Максима, да и нет необходимости в точности цитировать их. Не в этом дело. Суть его рассуждений была таковой, что это почти случайный инцидент. Все дело в неопытности, допустившей опасное употребление наркоты. Он не заявлял прямо, что слезать с иглы он не намерен, или не сможет, но, подспудно, Иван слышал в его словах ту мысль, что уж теперь такой оплошности он не допустит: «ведь жить-то хочется!» А внимательное употребление «кайфа» как бы гарантировано обеспечивает безопасность и «такое теперь, разумеется, не повторится». Вот что слышалось ему между слов Максима. И все это почти вот в такой, «практически обоснованной форме». И понял Иван,  что они ведь все так рассуждают! И его доводы, горячие доводы человека, заснувшего в прошедшую ночь только под утро, передумавшего все и за всех – за родителей, за них самих, за детей, которые у них родятся, если суждено - доводы его не были услышаны. Все в пустоту, в пустоту!
  «Макс» – сказал он. «Вчера ты умер. Мы спасли тебя. Я думал, что мы отменили твою смерть. Но это не так.  Мы ее только отложили».
 
   Пацаны, вы, пацаны…   Если уж такие вещи, такие случаи  за гранью ужаса, вызывают у вас  лишь короткий шок… А потом все по-новой!  Дьявол управляет вами и радуется, гнида, этой вашей преданности к нему! И улыбается и губит вас вашими же пороками.  И нет у вас ни силенок, ни желания с ним бодаться!
 
 
                Июнь 2008
                Павел Клен.