Уитстокские ведьмы 10

(начало: http://proza.ru/2013/10/21/1036)

*     *     *

Для баронессы на лесной поляне специально был разбит высокий полотняный шатёр, где она приводила себя в порядок и переодевалась. Всяческого платья, и мужского и женского, в сундуке у Робина оказалось более чем достаточно. Ещё она попросила нагреть ей воды для омовения, что и было исполнено.
 
Когда она вышла к большому костру, то лесная братия загудела от восхищения: баронесса была одета в красное  длинное платье с большим вырезом; шея её и плечи были обнажены, но их согревал лисий палантин; ярко-рыжие волосы были собраны на голове в большую копну. Лицо Сильвии в отблесках костра сияло свежестью, глаза блестели.

- О, наша королева! – воскликнул Робин. – Никогда ещё наш лесной ужин не украшала такая красота. Что скажете, братья?

Честные стрелки закричали от восторга, повскакивали и принялись выстукивать, кто кружкой о ножны, кто луком о колчан, ритм своей любимой песни. Потом запели для гостьи хором.

Песня лесных стрелков.

- Кто не боится ничего?
Кто весело поёт?
Стрелки лесные – ого-го!
Нас всех удача ждёт!

Мы днём охотой заняты,
А ночью у костра
Монашек милые черты
Нам снятся до утра.

Стрелки лесные – ого-го! Весёлый мы народ,
И коль не явится шериф – нас всех удача ждёт.

Монашки строгие порой
Приносят нам вина,
И жарко любят нас порой,
Какая в том вина?

Бенедиктинок монастырь стоит в лесной глуши.
Коль погулять ты вышла в лес, обратно не спеши!

Стрелки лесные – ого-го!
В любви мы знаем толк,
Постой, красотка, не беги,
ведь я не серый волк.

Робин усадил Сильвию на высоком пне, на своё место, чтобы все её видели, а сам уселся у её ног. Косуля над костром уже покрылась поджаристой корочкой и призывно скворчала.

- Дружище Лис, открой бочонок, сделай милость, - крикнул Робин – Пусть все выпьют в честь нашей высокой гостьи! Таких красавиц не каждый день приходится видеть, ей богу. А ты, повар, разделывай скорее эту красавицу-косулю. У всех уже текут слюнки, глядя на неё. Веселимся, друзья!

Вино потекло из бочонка рекой, на большое деревянное блюдо было срезано множество румяных и сочных кусков мяса, и веселье началось. Честные лучники поглощали жаркое, обгладывая кости крепкими зубами, и не забывали поднимать кружки и желать высокой гостье здоровья и счастья. Восхищенные глаза всех были устремлены на Сильвию. Потом опять все хором орали песни и плясали вокруг костра так, что земля дрожала. Пир затянулся за полночь.
 
Когда большинство братьев, напившись и насытившись вволю, отвалилось и заснуло, задумчивая Сильвия, которой давно уже было не до веселья, обратилась к Робину.

- Сэр Робин, каковы ваши планы на эту ночь?

- Пора отдохнуть, баронесса... Шатёр ждёт вас, - Робин не сводил с Сильвии страстного взгляда. – Я сам буду охранять вас, если позволите.

Она лукаво усмехнулась:
- О, сэр Робин! Ваши глаза горят нешуточной страстью... У вас тут, сэр, наверное, заведено и право первой ночи?

- Ну что вы, госпожа! – смутился благородный Робин. – Я просто не могу на вас насмотреться. Никакого такого права у нас нет.
 
- Жаль, - сказала она серьёзно, хотя глаза её смеялись. – Я уж было решила вам  не прекословить и подчиниться.
 
Она поднялась со своего места и сладко потянулась. В отблесках костра качнулся подол её длинного платья красного бархата, блеснули высоко убранные красно-рыжие волосы и обнажённая тугая шея. Она была великолепна, и главарь лесных молодцов, которые почти все вокруг уже спали, неожиданно для себя потерялся и не знал, что сказать.
 
- Вот как?.. – наконец вскочил он на ноги. - Тогда я ввожу такое право! Прямо сейчас! Только братья должны высказаться и одобрить его. Эй, ребята! – крикнул он.

- Тише, сэр Робин! – Сильвия испуганно прикрыла ему рот ладонью. – Это была шутка, как вы не понимаете! Какой вы горячий, сэр!.. Вижу, вас не успокоить иначе, как только... – и она нежно провела ладонью по его щеке.

Робин схватил эту ладонь и приник к ней губами.

- О, да! – горячо зашептал он. - Баронесса, будьте моею!

- Вы мой спаситель, сэр Робин, - отвечала Сильвия, ласково проводя рукою по его волосам. – Могу ли я быть столь неблагодарной, чтобы отказать?.. Только...

- Что? – замер лесной атаман, уже готовый на всё ради рыжеволосой госпожи.

- Милый Робин, - лицо Сильвии приблизилось, и глаза заглянули в глаза. – Мне нужно этой ночью попасть в мой замок. Поверь, очень нужно!

- Святой Дунстан! Ночью? – удивился Робин. – Сейчас моих ребят и пушкой не поднимешь. Отправимся утром, госпожа, зачем спешить?

Но Сильвия знала, зачем спешить: луна стояла ещё полная; снадобья для колдовства, не смотря на устроенный в замке погром, скорее всего, сохранились. Нужно попробовать вновь обрести свою силу, и тогда держись, преподобный отец Браун! Мнимая святость – плохая защита от колдовства. И этому глупому мальчишке, заложившему свою душу, тоже нужно бы помочь. Он так самоотверженно защищал её от толпы... Ведь могли и сжечь!
 
- Не беда, отправимся вдвоём, Робин. Ты сможешь найти дорогу ночью?
 
- Лошади найдут, моя королева! - легко отвечал Робин и оглянулся по сторонам. – Да и луна такая, что светло как днём. Виден каждый листик на ветках.

Робин отыскал и разбудил Старого Лиса и Крошку Джона, которого прозвали так за высокий рост и могучую силу. Лис и Джон всегда сопровождали его, и были опытными бойцами в ближнем бою, на мечах.

Через четверть часа лошади были оседланы, и маленький отряд выступил. Их встретили и укрыли лесные заросли, залитые холодным лунным светом, а ночная роса с листьев освежила их лица.

*     *     *

Прошёл час, как Боб отправился наверх, вслед за грудастой Вивьен, а Джек всё сидел за столом, пил вино и думал. Близилась полночь. Наконец, ему надоело ждать, и он решительно встал. Переговорив о чём-то с хозяином, он поднялся наверх.

Он нашёл страстную парочку на кровати, всё ещё в объятьях друг друга. Свечка на столе слабо освещала голую худую спину и задницу Боба, который сопел и трудился над пышногрудой Вивьен. Тени на стене колыхались; девка страстно мычала.

- Хватит, Боб, - с досадой воскликнул Джек. – Ты мне нужен, чёрт возьми! Слезай с неё, наконец.

Испуганный Боб обернулся.

- Но, Джек... Дай же отвести душу, старина! Потом уж ты...

- К чёрту, приятель! Уже полночь. Или мы идём вместе, или я иду один. И тогда знать тебя не желаю!

Несчастному Бобу, ещё охваченному страстью, пришлось покинуть жаркие объятья и одеться.

- Извини, красотка, - сказал он, натягивая на свои худые чресла широкие матросские штаны. – В другой раз закончим. У нас дела.

- Да какие дела, морячки? – круглила от удивления глаза девка, приподнявшись  на локте и разметав по постели большие груди. – Ночь на дворе. Заваливайтесь лучше оба ко мне под бочёк, - она заманчиво улыбнулась. - Я ведь могу и сразу двоих, морячки... Не хотите? Ну, и чёрт с вами.

Не успели парни ещё выйти за дверь, как она уже отвернулась к стене и натянула на себя одеяло.

 *     *     *

Два приятеля, Джек и Боб, решительно и молча шагали по ночной дороге. Гавань давно уже скрылась из виду. Боб толкал перед собой ручную двухколёсную повозку, которой Джек одолжился у хозяина: сундук нужно было вывезти в надёжное место, и как можно скорее.
 
Дорога была пустынной и мрачной; луна призрачно освещала придорожные кусты и заросли; повозка негромко скрипела. На ней лежала пара смоляных факелов, лопата да мешок.

Часа через полтора в воздухе запахло дымом, и в лунном свете показался абсолютно тёмный силуэт замка Уитстокс. Джек вспомнил, что не далее, как прошлой ночью он один продирался к нему через заросли. Как же давно это было! И чего с ним только там не происходило...

- Вон там, за деревьями, кажись, ворота. Сворачивай.

В густой тени, отбрасываемой купой деревьев, они наткнулись на высокие железные ворота, которые стояли нараспашку. Никто не озаботился закрыть их на ночь: замок стоял без хозяев. Перед домом всё ещё дымился огромный костёр, на котором сжигали мёртвых ведьм.

Стараясь не шуметь, они поставили тачку у главного входа; Джек зажёг оба факела и крадучись они  зашли внутрь. В мерцающем тусклом свете пред ними предстала картина полного разгрома: мебель была разломана крестьянами на дрова, посуда разбита, ковры и шторы оборваны, на полу валялись осколки фарфора и всякая дрянь. Стояла полная тишина.

- А где же камин, Джек? Что-то я не пойму, где он, - с опаской спросил Боб, вглядываясь в темноту и светя во все стороны.

- Там, в зале, – оглядевшись, Джек показал факелом на большую двустворчатую дверь, скрытую шторами, и вдруг увидел пробивающийся из-под неё тусклый свет.
 
– Гляди-ка! – шепнул он.
 
- Ведьмы! – ахнул Боб; его глаза округлились от ужаса и он замер.

- Да их же сожгли, – с сомнением отозвался Джек. – Разве что их духи... А может, Сильвия сбежала и вернулась?
 
Джек взялся за ручку тяжёлой двери, потянул её и, озираясь по сторонам, они вошли.

Первое, что они увидели, был горящий камин. Огонь был не велик, но достаточен, чтобы освещать всё вокруг.

- Рад видеть вас, дети мои, - неожиданно раздался со стороны низкий насмешливый голос.

Они резко обернулись и увидели, что за столом с бронзовой чернильницей, в своём широком плаще с капюшоном, какие носили служители Святейшей Инквизиции, сидит сам патер Браун. Перед ним лежала открытая чёрная папка, и Джек увидел, что патер читает тот самый Договор, который он, Джек, прошлой ночью подписывал кровью! Сердце его упало.

- Ты ведь матрос Джек Дулитл? – спросил патер, глядя своими чёрными глазами прямо ему в лицо.

- Да, святой отец... – ответил Джек; пол под ним закачался.

- Значит, сын мой, - медленно заговорил преподобный бесстрастным голосом, - ты сам, своею волею продал душу Диаволу? И сам подписал сей богомерзкий договор? - рука его подняла бумагу и потрясла ею в воздухе.
 

(далее будет)