Возмездие или воздаяние 4

               

                23

                ИУСТИНА



      На долю Иустины выпала непростая судьба. Увлекшись революционными идеями
 
«передовой молодёжи», охваченная духом богоборчества, не без подстрекательства

своей бабушки Марго, она уехала весной 1896 года с революционером, рабочим

Савелием, создавать в Екатеринославе «Союз борьбы за освобождение рабочего

класса».
 
       В Екатеринославе Савелий взял в аренду небольшой, но приличный домик. 24

 февраля1897 года в семье родился сын Иван, а в декабре 1897 года в

Екатеринославе (ныне город Днепропетровск) появился «Союз борьбы за освобождение

 рабочего класса».
 
     В январе 1898 года по решению руководства Екатеринославского Союза Савелий

переезжает с семьёй в город Елисаветград (с 1939 года город Кировоград) для

 укрепления местной социал-демократической организации. Редактор Киевской

«Рабочей газеты» Натан Вигдорчук, находящийся в это время в Екатеринославе,

пожелал Иустине «вдохнуть настоящий революционный дух» в издававшуюся в

Елисаветграде  социал-демократическую газету.
 
        Город очаровал Иустину своим историческим прошлым: он был основан в 1754

году русскими войсками как крепость, защищавшей эти земли от нападения турок и

крымских татар. Назван в честь святой праведной Елисаветы, матери святого

Иоанна, Крестителя Господня. К 1898 году город отличался высоким уровнем

развития музыкальной, так и театральной культуры. В 1897 году было открыто

музыкальное училище. Сын Иван рос здоровым и крепким малышом, умственно и

физически развивался, как любила говорить Иустина, «не по дням, а по часам».

  Иустина с присущей ей энергией стала собирать материал для выхода в свет

«Рабочей газеты».

      1-3 марта 1898 года нелегально в Минске состоялся 1-й съезд Российской

социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Съезд был созван по инициативе

петербургского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса", руководимого

В.И.Лениным. Сразу после съезда многие социал-демократические организации были

разгромлены, большинство членов съезда, в том числе члены ЦК, арестованы.

Типография и готовый к печати третий номер «Рабочей газеты» в Киеве были

захвачены полицией.  Редакторы  Натан Вигдорчук и Борис Эйдельман арестованы.

Всего было арестовано в разных городах 500 человек. Только чудом можно объяснить

 тот факт, что Савелию и Иустине  удалось избежать ареста: 24 февраля 1898 года

сыну Ивану исполнился годик. В честь такого события по настоятельной просьбе

Савелия семья поехала в гости к его тётушке Софии, которая доживала свой век в

своей усадьбе близ села Оситняжки. Здесь и застала их печальная весть об

арестах, разгромах типографий, о разгуле полиции. Решили временно не

возвращаться в город: пожить у тётушки. Для Иустины это «временно» превратится в

 долгие-долгие годы.

        Иустина сама не ожидала от себя, что жизнь в селе ей понравится.

Казалось, она впервые увидела величественную красоту Божьего мира: её восторгал

 вечерний ярко-багровый закат солнца, утренняя зорька, задумчивый шум дубравы,

полевые цветы с их неповторимым запахом. Ранней весной прилетал неутомимый

труженик, удивительно разноцветный, дятел. Прямо перед окном комнаты, которая

была выделена для Ванечки, рос огромный дуб, на котором разместились аисты со

своим крикливым и многочисленным потомством.

       Жизнеутверждающая красота природы благодатно влияла на мальчика: парное

молоко Бурёнки, тёплые яйца, только что снесённые курицей - рябой, собранные

прямо с грядки овощи, свежие фрукты, чистая студеная вода из колодца

способствовали хорошему развитию ребёнка. Порою к Иустине приходила мысль, что,

 наконец, в этом глухом селе она обрела счастье и покой. Савелий же считал жизнь

 в селе временным явлением, часто уезжал в город то ли на заработки, то ли для

участия в подпольной революционной деятельности.

        Возвращение Савелия домой было настоящим праздником для Иустины и

Ванечки: втроём собирали чернику, ежевику, грибы, шиповник, землянику и другие

Божие дары, которых в лесу было море. Как правило, в тёплую пору года ночевали

на сеновале. Свежее сено, мерцающие в далёкой дали звёзды, пропитанный неземным

ароматом воздух дарил радость встречи, любовь и счастье для Иустины. Казалось,

что и Савелий счастлив. Но, как правило, через несколько дней он уезжал, и, как

правило, вскоре после его отъезда Иустина говорила Ванечке, что скоро аист

принесёт ему братика или сестричку.

          18 февраля 1899 года родился мальчик в день памяти Святителя Льва,

 папы Римского, при крещении получившего имя  этого святого. 10 марта 1902 года

в день памяти мученицы Василиссы родилась девочка, получившая имя этой святой.

 В поместье тётушки Софии не было храма, поэму и Василиссу, и Льва крестили в

храме святителя Николая Чудотворца в селе Оситняжки. По настоянию опять-таки

тётушки окрестили до сего дня некрещеного Ванечку в честь Иоанна Предтечи. 18

 мая 1904 года родилась Матрона; 7 апреля 1906 года родилась Акилина. Все дети

получили при крещении имена Святых, в Дни памяти которых они родились.
 
     Определённое влияние на мировоззрение Иустины оказала тётушка София.

В реестре землевладельцев Елисаветградского уезда она числилась как «вдова

 капитана». Долгими зимними вечерами слушала Иустина неторопливый рассказ о

 «житье-бытье» тётушки. В печи потрескивают поленья, иногда ярким пламенем

освещают добрые морщинки на задумчивом лице рассказчицы: «Родилась я в семье

мещан. Молоденькой выдали замуж за бездетного вдовца, такого доброго и такого

ласкового. Более всего желал он иметь детей, хотя бы одного дитятки. Но не дал

нам Бог деточек: то ли он был грешен, то ли я – одному Богу известно. Жили мы

душа в душу. Да и могло разве быть по-другому: бывало, по неделям, а то месяцам,

 не видела я его, ведь он служивым был. Была у нас земля, много земли, большую

часть которых мы отдавали в аренду. За это мы в накладе не оставались. Одни

арендаторы были на «отработке»: обрабатывали своими лошадьми и своим инвентарём

небольшой участок нашей земли; другие были на «испольщине»: отдавали нам часть

собранного урожая с арендованной у нас земли; был и «земельный наём»: договор о

найме заключался зимой, когда у крестьян кончался хлеб. Но мой капитан был

добрым христианином: «отработка» не была тягостной, потому что на обработку

крестьяне брали немного земли. С «испольщины» он не требовал отдавать половину

собранного урожая, как это практиковалось повсюду; «земельный наём» только

название такое имел, а на деле никогда не было такого требования, чтоб

несчастный возвращал всё то, что выпросил голодной зимой. Крестьяне по-доброму

относились к нам». Обычно свои рассказы тётушка заканчивала благодарением

Господа за милость Его к ней: «Знаете, иногда в мужиков бесы вселяются: они жён

 своих, детей своих до полусмерти избивают, жгут помещичьи усадьбы, растаскивают

 и уничтожают их инвентарь – не приведи Господь, что вытворяют. Слава Богу, что

Он бережёт моё поместье от такого зла». Иустина, неверующая в Бога, доброе

отношение к тётушке со стороны окружавших её безземельных крестьян приписывала

безграничной доброте самой тётушки к этим обездоленным крестьянам. В округе

 тётушку Софию иначе не называли, как «вдова капитана», приехавшую Иустину

называли «доброй барыней», Савелия пытались обойти стороной.

    В поместье постоянно жили молодые и не очень молодые лица женского пола:

 их в младенческом возрасте подбрасывали вдове и почему-то только девчушек. Были

 и такие, которым от роду было всего-то несколько денёчков. Как правило, старшие

 брали на себя заботу о младших. Летом и осенью шла заготовка солений, варений,

 фруктовых напитков, хлебного кваса, овощей, фруктов. Зимой всё это съедалось

домочадцами, а также раздавалось нуждающимся из окрестных сёл. Тётушка София

всех малышей называла ангелочками. Иустина однажды увидела, как ласково она

купала прибившуюся невесть откуда оборванную, замурзанную девчушку.

 В детях Иустины тётушка души не чаяла, говорила ей, что нет на свете более

счастливого человека, чем женщина, имеющая детей. Господь, действительно,

оберегал поместье: почти не заметно прошли неурожайные 1891, 1897, 1898, 1900-е

годы, приведшие повсеместно к массовому голоду. Грозные дни революции 1905-1907

годов также обошли стороной поместье. О событиях, происходящих в Российской

Империи, в её губерниях, в больших городах и в маленьких сёлах, Иустина узнавала

 из газет и журналов, которые в огромном количестве привозил ей Савелий.

      С рождением детей Иустина окончательно отошла от революционной

деятельности. Может, так и продолжалась бы её безмятежная жизнь, если бы не

 происшедшие одно за другим печальные события. Девчата, выросшие в усадьбе вдовы

 капитана, как правило, одна за другой выходили замуж за парней из окружавших

поместье сёл. Как правило, тётушка София давала невесте хорошее приданое в

 натуральном и в денежном выражении. Но самое главное, тётушка София

предоставляла их мужьям льготные условия аренды земли.


                24

                СМЕРТЬ ТЁТУШКИ СОФИИ

               
 Всё изменилось с неожиданной, так казалось Иустине, смертью тётушки весной 1909

 года. Надо отметить, что для любого человека смерть близкого человека является

 неожиданной, какого бы возраста умерший ни был. Тётушка София не оставила

завещание, что также говорило о неожиданной её смерти. Понятно, что законным

наследником был Савелий. В поместье к этому времени проживали три молоденькие

женщины и четверо довольно зрелого возраста, которые замуж не вышли. После

смерти тётушки, казалось, в поместье ничего не изменилось, но это только

казалось.

     Первая русская революция 1905-1907 годов, явившиеся прямым продолжением

поражения в Русско-японской войне, привела Российскую Империю в состояние хаоса.

 Бастовали рабочие, террористы бросали бомбы, крестьяне жгли усадьбы помещиков,

 видя в них главных виновников своей нищеты, своих бед. Терроризм и крестьянские

бунты достигли своего апогея.  Указ царя Николая 11 от 9 ноября 1906 года об

аграрной реформе, инициатором которой был Пётр Столыпин, предполагал

урегулировать крестьянский вопрос. Согласно указу, крестьяне имели право выйти

из общины со своим наделом земли, сдать её в аренду или продать, или купить у

соседа землю. Разрешалось выкупать и помещичьи земли.
 
      К лету 1909 года Иустина стала свидетелем мрачных событий, происходящих в

селе. Некоторые крестьяне сдавали свой надел в аренду и уходили на заработок в

город. Некоторые арендовали у соседа землю, как правило, это были работящие,

непьющие мужики. Со временем  эти крестьяне стали покупать и закреплять за собой

 в личную собственность земли односельчан. Пьющие, ленивые мужики, несмотря на

плач жён, продавали свои наделы за бесценок. Но, оставшись безземельными,

воспылали такой дикой злобой, завистью к удачливым соседям, что готовы были

пойти на любые преступления. Звериные драки, доходящие до убийств, почти каждый

день происходили в селе. В храме Николая Чудотворца Оситняжки батюшка призывал

присутствующих к Божией любви, но это был, действительно, «гласом вопиющего в

пустыне». Прихожане, выйдя из храма, с остервенением оскорбляли друг друга,

 каждый считал себя, чуть ли не праведником. Такова была обстановка в селе.

     Вскоре события, происходящие в селе, коснулись и семьи Иустины. Все, кто

взял в аренду землю у тётушки Софии, объявили эту землю своей собственностью.

 Женщины, проживающие в поместье, кроме самой старшей Марии, объявили себя

законными наследниками, как на оставшуюся, неарендованную землю, так и на дом с

его хозяйственными постройками, живностью и инвентарем. Савелия отказались

признавать законным наследником, считая его чужаком, пришельцем, "незнамо,

откуда взявшемся". Отношение к Иустине, как к «доброй барыне», резко изменилось.

 Зависть, что у Иустины есть муж, есть дети, переполняла их сердца. На глазах

Иустины разыгрывались настоящие баталии: каждая из девиц пыталась доказать,

 что именно она должна стать владелицей дома.
                К тому же у каждой из них появились женихи, которые готовы были

взять их в жёны, но при условии получения за них земельного надела

в качестве приданого. Злоба со стороны, как женихов,

так и новоиспечённых невест, была настолько сильна, что Иустина стала опасаться

 за жизнь своих детей.

Староста сельской общины Федот посоветовал Савелию не обращаться в судебные

инстанции, дабы избежать крестьянского гнева, самочинной расправы с его семьёй.

 По его же совету Савелий в 1910 году приобретает на хуторе в соседней общине

избу и земельный надел. На хуторе было всего 9 дворов, в которых проживало 58

 человек. Имелось 2 колодца: один возле купленного Савелием дома, а другой на

въезде в хутор. Среди хуторян не было ни одного грамотного человека, хотя

выделились из общины довольно-таки зажиточные семьи: каждая из них имела до 20-

ти десятин земли. Самыми богатыми жителями хутора были те, кто, кроме земли,

скота, имел ветряную мельницу. В хуторе было три мельницы.

  По просьбе хуторян Иустина согласилась обучать их детей грамоте. С каждого

двора глава семьи выделил одного подростка для учёбы, освободив его от тяжёлых

крестьянских работ, выделена была и пустующая изба, в которой Иустина стала

проводить занятия.

           Дети в крестьянских семьях с раннего детства были включены в

напряжённый трудовой ритм. Девочки с 5-6 лет заменяли нянек: годовалых оставляли

 на их попечение. Девчушки забавляли малюток, качали в люльке, кормили кашей,

 поили молоком, давали соску. Кроме того, девочкам этого возраста поручалось

полоть огород. По мере взросления менялись обязанности: в 11 лет девочки

садились за прялку, в 13 лет их обучали шитью, вязанью и вышиванию, в 14 лет

девочки вымачивали холсты, доили коров, пекли хлеб. Мальчики с 5-6 лет гоняли

коров на росу, стерегли выводок гусей, гоняли овец, помогали отцу при вспашке

поля, сборе урожая, заготовке кормов и дров на зиму, выполняли другие нелёгкие

 крестьянские работы.

 Дети Иустины, как и она, были отстранены  от любых работ в поместье

тётушки Софии. Иустина занималась исключительно только детьми, к тому же ей

оказывала помощь тётушка и самая старшая из женщин Мария. Переселившись на

хутор, Иустина с тревогой стала думать о будущем детей, о своём будущем. Она

понимала, что справиться с работами, которые выполняют простые крестьянки, ей не

 под силу. В поместье, когда была жива тётушка София, только ради интереса она

 могла подоить корову, иногда принять участие в сборе урожая.

 Впервые ей стала приходить на ум мысль: уехать к матери в Петербург. Своими

тревогами она поделилась с Савелием. Он, конечно, был категорически против

отъезда, обещал заняться хозяйством, прекратить поездки в город. К радости

Иустины и детей, в хутор пришла Мария. После отъезда семьи Иустины Мария не

могла успокоиться: каждую ночь ей снились дети Иустины, особенно младшенькие

Матрона и Акилина, которые вырастали на её руках. Марию, глубоко верующую

христианку, не прельщало ни замужество, ни земля. В Никольском храме она

получила благословение от батюшки на служение ближнему.

Мария сразу же с раннего утра и до позднего вечера стала заниматься хозяйством.

 Бескорыстное служение Марии помогло Иустине преодолеть тревогу: она стала

вникать во все тонкости ведения нелёгкого домашнего хозяйства. Во дворе

появилась живность: беленькие смешные поросята, жёлтенькие пушистые утята и

цыплята. В палисаднике дома запестрели цветы. Прошло два года. Взрослели дети,

разрасталось хозяйство.

                25


                Приезд Зиновии


      Весной 1912 года приехала в село Зиновия, в этом же году 11 июля родила
      
Иустина дочь в День памяти святой равноапостольной княгини Ольги, в честь

которой новорожденная была названа Ольгой. Роды принимала Зиновия. Сердце

плакало, скорбела душа: знала, что эту кроху ожидают мрачные, полные драматизма

дни: годы унижений, нищеты. Узнав, что Зиновия может принимать роды, знает

секреты лечения травами разные болезни, потянулись к ней сначала женщины со

своими часто рахитичными детьми, а потом и мужики, страдающие сугубо мужскими

болезнями. Слух о «доброй докторше» быстро распространился: стали приезжать к

ней больные с окрестных сёл. Иногда привозили к ней тех, кто даже ходить не мог,

 и она излечивала их. Самых бедных Зиновия лечила бесплатно, зажиточные сами не

 отказывались оплачивать лечение. Женщины в сёлах исправно рожали детей, многие

 из них умирали младенцами, но к этому привыкли, мол - «Бог дал – Бог взял.

Среди населения процветало невежество и бескультурье.

 Недалеко от хутора расположилась большая помещичья усадьба, которую бережно

охранял управляющий Даниил. Он умело ладил с крестьянами: был добр, бескорыстен

и справедлив, поэтому крестьянские погромы обошли стороной усадьбу. Даниил

беззаветно, верой и правдой, служил Владимиру - так звали владельца усадьбы.

Когда-то Владимир выиграл у самодура-офицера его несчастного солдатика, привёз в

 свою усадьбу, нанял учителя для обучения русскому чтению и письму и французика

для обучения французской речи. У Даниила оказалась светлая голова: он быстро

освоил и русский, и французский язык.

    Осенью 1912 года, к огромной радости Даниила, приехал в усадьбу весь

израненный, но по-прежнему весёлый и жизнерадостный, Владимир. Узнав о Зиновии,

приказал находящегося при нём служивому денщику Ефимке пригласить её в дом. На

теле защитника Отечества невозможно было найти места живого: некоторые раны

начали гноиться. Увидев после осмотра задумчивое выражение на лице Зиновии,

удалой офицер, усмехаясь, спросил: «Что, сударыня, пора мне на погост

собираться»?
 
  Но не только раны заставили Зиновию задуматься. Переступив порог комнаты, где

 находился больной, она была поражена внешним сходством незнакомого ей человека

с её мужем Владимиром. Зиновии приходилось встречаться с похожими друг на друга

 людей, живущих в отдалённых друг от друга местах. Бывало, и её принимали за

 другого человека: при встрече с ней незнакомые разговаривали как с хорошо

знакомой, расспрашивали о делах. Осознав, что ошиблись, просили прощения. При

этом всегда говорили, что Зиновия, как две капли, похожа на кого-то.

Но Владимир не только внешне напоминал её мужа. В последующие дни сходство стало

 проявляться даже в мелочах: манера ходить, жесты рук, поворот головы, умение

слушать собеседника, одинаковый почерк и многое другое до боли напоминало ей

мужа. Он, как и её муж, часто при разговоре поднимал левую бровь, при этом

сильно прищуривал правый глаз. Оба родились в день памяти равноапостольного,

великого князя Владимира 15 июля, в честь которого их назвали. Правда, родились

они не в один и тот же год: живой Владимир был на 6 лет моложе погибшего

Владимира.
 
             Каждый день Зиновия промывала, перевязывала раны, просила, сначала

про себя, а потом вслух, Господа исцелить раба Божия Владимира. Владимир

оказался православным христианином, знал наизусть почти весь Псалтирь, целые

главы из Евангелия. Зиновия с интересом слушала его рассказы о нелёгкой военной

службе, в ответ на его просьбу рассказывала о своей жизни. Однажды поправившийся

 и помолодевший Владимир предложил Зиновии стать его женой, обвенчаться, но,

 увидев, что Зиновия не готова к этому, попросил быть его сестрой, переехать

жить в его дом со всей семьёй. В ответ Зиновия попросила продать ей находящийся

в усадьбе домик, где когда-то жила многочисленная прислуга. Владимир согласился.
 
      Вся семья принялась за приведение в порядок домика, даже Савелий

участвовал в ремонте и реконструкции его. Практическую помощь оказывал Даниил.

Вскоре домик превратился в уютный добротный дом. К нему сделали пристройку на

две комнаты с отдельным входом и просторной террасой. Парадная (центральная)

дверь вела в прихожую, в результате реконструкции превратившуюся в уютную

гостиную; справа от неё расположились три, отдельные друг от друга, комнаты,

слева – кухня, рядом с ней -  большая столовая с огромным окном, за которым был

виден великолепный цветник, с любовью посаженный Зиновией и внучатами.
 
     Зиновия впервые за долгие годы одиночества стала чувствовать себя спокойно,

 уютно: вот уже маленькие ножки Олянки, так Зиновия ласково называла Ольгу,

затопали по комнатам дома. Но малейшие попытки привести детей к Богу

наталкивались на стену неприятия со стороны Иустины и особенно Савелия. Никто из

семьи храм не посещал, неодобрительно относились к тому, что Зиновия ходила в

храм с Олей.
 
     Вечером, сидя у постельки внучки, Зиновия читала вечерние молитвы,

 рассказывала малышке о Боге, ангелах, святых. Однажды, когда Оле исполнилось

два годика, Зиновия услыхала от неё вопрос: «Бог добрый?» Зиновия с благодарными

 слезами Господу за такой взрослый вопрос ответила: «Бог есть любовь, кто

пребывает в любви ко всем людям, пребывает в Боге и Бог с ним, и не будет

человек знать плохое; Бог защитит его от всякого зла».

    Понимая, что такие слова слишком сложны для малышки, стала объяснять

сказанное более понятными словами. Но не успела: её беседу прервал вошедший в

комнату старший внук Иван и почти закричал: «Бабка, шо вы бакы забываитэ дытыни

 такымы глупостямы, якого Бога вы выдумаитэ, прыкратить брыхать дытыни» Зиновия

удивилась не столько смыслу слов, сколько тому, на каком языке они были сказаны.

  На вопрос: «Ванечка, на каком языке ты изволил изъясняться?» Внук ответил: «На

 каком хочу, на таком и варочу!» Видимо, Иван о случившемся рассказал Савелию:

 Иустина запретила Зиновию брать с собой в храм Олю.
 
          О происходящем в семье Зиновия могла рассказать только Владимиру. Она

радовалась тому, что в её жизни есть человек, который разделяет её взгляды на

окружающий мир, на происходящие события в  мире. А в мире было неспокойно:

приближался самый широкомасштабный конфликт в истории человечества. В Российской

 империи великое отступление от Бога  привело к трагедии при обороне

Севастополя, при обороне Порт-Артура. Но люди не вразумились и не покаялись,

 продолжающее отступление вело страну к ещё более суровым испытаниям.
 
           Приближалось исполнение пророчества преподобного Серафима Саровского,

 сказанное ещё в 1832 году: «...Архиереи русские так онечестивятся, что

нечестием своим превзойдут архиереев греческих... Произойдёт великая

 продолжительная война и страшная революция в России...»  Всё сбылось с лихвой!


                26
 
                Первая мировая война


    28 июня 1914 года в Сараево был убит наследник австрийского престола

эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена София Хотек. Убийство совершил 19-летний

националист боснийский серб студент Гаврило Принцип. Это стало поводом, искрой,

 которую австрийские и германские правящие круги использовали как предлог для

развязывания европейской войны.
 
   19 июля 1914 года Германия объявила войну России. В Российской империи была

объявлена всеобщая мобилизация в армию. В войне участвовало 38 государств, 73,5

 млн. человек были поставлены под ружьё.
 
  МИР ДАР БОЖИЙ. Но страны переступили  грань добра и зла.

    Однажды утром, подходя к дому Владимира, Зиновия услыхала громкий смех,

оживлённый разговор незнакомых ей людей. Войдя в гостиную, она увидела стоящих и

сидящих в полном военном облачении мужчин. В ответ на представление гостям

Зиновии, один из бравых офицеров добродушно заметил: «Понятно, кто тебе заменил

наше армейское братство... Каждый из нас не устоял бы перед такой красавицей…»

Увидев негодование на лице Владимира и полное смущения лицо Зиновии, гости

перестали шутить и объяснили причину столь неудержимого веселья. «Понимаете,

сударыня, мы перед походом на германцев решили заглянуть к нашему брату. К

великому изумлению мы нашли Владимира не в могиле и не прикованного к креслу-

каталке, а увидели удалого молодца. За что все мы, присутствующие и все

отсутствующие его верные по оружию товарищи, вам премного благодарны».

 Зиновия смотрела на Владимира: в расстёгнутой белоснежной рубашке на груди,

оживлённый и радостный, он без конца обнимал своих друзей. Он был счастлив.

Зиновия всё поняла: дух воина, живший в сердце Владимира, звал его, торопил его

стать в строй на защиту Отечества. Владимир решил не затягивать сборы, понимая,

как тяжело будет и ему, и Зиновии, пережить разлуку. Принято решение –

отправиться вместе с приехавшими к нему сослуживцами.

       Перед отъездом отписал Зиновии свой дом с усадьбой, просил перебраться в

него вместе с Олей. «Если ты воспитаешь любовь к Богу в сердце девочки, Бог

будет всю жизнь с ней, и будет она счастлива», - сказал он. И ещё просил ждать

 его и молиться за него, непременно молиться... Даниила просил во всём помогать

Зиновии.

       Войну, развязанную воинствующими австрийскими и германскими кругами,

офицеры называли Германской, а в российском народе она называлась Отечественной.

 Она и была таковой для России, чьи сыновья уходили в регулярную армию и

ополчение, воевали и погибали. Война нашей стране была не нужна. Россия

заступилась за европейские страны, в частности спасла Францию. Потери в России

составили 1811 человек, в США-111.
 
                В войнах смерть всегда стоит на чеку.

Уинстон Черчилль так выразился о России и Первой мировой войне: "Ни в одной

стране судьба не была так жестока, как в России...она пала на землю заживо..."

  Название «ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА» - было дано войне 1914-1918 гг.

  Название "ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА" было дано в 1939 году перед новой войной.
               
               

                27


                ДАНИИЛ
               
                После отъезда Владимира Зиновия почти не видела Даниила, казалось, он

превратился в невидимку. По-прежнему в усадьбе был порядок, можно было только

удивляться, как и когда он успевал всё делать. Иногда Зиновия видела его

издалека, но он быстро исчезал, как тень в полдень. Ей стало казаться, что он по

 какой-то причине просто избегает её. Зиновия понимала, что только с ним она

может говорить о Владимире, только он может разделить с ней образовавшуюся

пустоту после отъезда Владимира.

В один из дней Зиновия решила найти его, поговорить с ним. В тот день поведал

Даниил ей житейскую историю, историю своей жизни: «После того, как выиграл меня

Владимир и отнёсся ко мне как к младшему брату, я впервые за долгие годы своей

нелёгкой жизни был счастлив. Печалило только одно: редко, крайне редко, приезжал

 мой благодетель в усадьбу, да и то не надолго, только на 2-3 денёчка. Говорят,

жить в одиночестве страшно. Моё одиночество заменяла Церковь: каждое воскресение

 ходил я в Никольский храм Оситняжки. Там отдыхал душой, наполнялся Божией

благодатью, терпением и спокойствием. В усадьбе не всё было гладко: ссоры,

обиды, злость выливались иногда через край в среде мужиков. Только смирением,

терпением и искренним сочувствием к их доле я утихомиривал бушующие страсти.

Так и жил бы себе, может, до самого окончания земной жизни, если бы не полюбил

прихожанку Никольского храма Настеньку.

 Так полюбил, что без неё дальнейшей жизни не представлял. Оказывается, и

Настенька заприметила «чужака», то есть не жителя Оситняжки. Она жила с

родителями в Оситняжке, которые  тоже были прихожанами Никольского храма. Дом их

 находился напротив храма. Иногда я приходил в храм, а Настенька уже была в

храме (я узнал её имя от прихожан).

 Иногда её не было в храме, тогда я стоял на крыльце храма, ожидая её.

 Увижу - и быстренько бегу в храм: боялся, что она увидит, что я её жду.

          Всякий раз я видел, что она подходит к храму не одна, а сопровождает

её юноша примерно её годков. Только в храме я никогда не видел этого юношу.

Так продолжалось несколько месяцев. Я боялся подойти к ней. Но, в конце концов

 наверное, так Богу было угодно, зажигая свечи на одном и том же подсвечнике, мы

 встретились глазами, поздравили друг друга со Светлым Христовым Воскресением.

 С этого дня и началась наша дружба. Однажды в храме я предложил Настеньке

проводить её домой. Настя, смеясь, ответила, что дом её находится через дорогу,

 что проводы будут состоять из нескольких шагов. Смеясь и радуясь всему на

свете, мы вышли из храма, и пошли вдоль улицы. Так и повелось: из храма – вдоль

улицы.

 И неизменно на некотором отдалении от нас шёл юноша, который приходил к храму

вместе с Настей, но никогда не заходил в храм. На мой вопрос, кто этот

неизменный сопровождающий её, Настенька рассказала: «Это мой самый близкий друг

 – Гришаня. Мы родились с ним в один год и почти в одном доме. Дом моих и дом

его родителей выходит окнами друг к другу на один двор. Вместе росли, вот вместе

и выросли. Он меня охраняет от всякой беды и напасти. А вот в храм я его никак

не могу затащить: родители у него безбожники».

К следующей Пасхе решился я, наконец, признаться Настеньке, что я её очень

 люблю и прошу стать моей женой. До этого я, конечно, испросил дозволения у

моего благодетеля Владимира. В Светлую Седмицу мы обвенчались. Настенька была

опечалена, что не присутствовал при венчании её верный друг Гриша.


       Прошло три самых счастливых лет в моей жизни. У нас родилась дочь. Уж как

я любил мою Настеньку, а дочь свою ангелочком считал – и они меня любили. Как-то

 попросила меня Настенька навестить вместе с дочкой своих родителей, я

согласился. Родители хорошо относились ко мне. Под вечер стали мы собираться

домой, да родители попросили оставить на ночь дочь и внучку. Делать было нечего:

я согласился, сказав, что утром рано я приду и разбужу их. В ту ночь я не мог

уснуть.

С зорькой, рано поутру, я справил неотложные работы по усадьбе и помчался

в Оситняжки. Подходя к селу, увидел толпу людей. Как-то не по себе стало: такая

рань, а люди не спят, да и праздника в этот день не мог я припомнить. Только

подошёл к толпе, как она расступилась предо мной, образовав широкий проход. Я и

пошёл по проходу между стоящими по обе стороны прохода людей. Ничего не понимая,

 дошёл до края прохода и увидел обугленные, я подумал, два дерева: одно

побольше, а другое поменьше».

 Даниил во время рассказа, казалось, окаменел. Рассказывал бесстрастно, без

 надрыва, без эмоций, как будто не о себе, не о своей жизни говорил, а о чём-то

чужом, далёком. Но, проговорив: «... два дерева: одно побольше, а другое

поменьше», уткнулся головой в ладони. Долго-долго молчал, казалось, что и

дыхание прекратилось. Потом тихонько поднялся и, не оглядываясь, вышел из

комнаты.

 Оставшись одна, Зиновия долго смотрела вслед уходящему Даниилу. Его

рассказ напоминал историю её жизни. Ей казалось, что это он о ней рассказывает,

а не о незнакомой ей Настеньке. Детских приятелей, как Зиновии, так и Настеньки,

звали Григориями. Но сходство на этом не оканчивалось: детская дружба у

повзрослевших девочек не привела к любви к повзрослевшим мальчикам, в то время,

как мальчики, всем сердцем полюбили детских подруг, мечтали о женитьбе. Зиновия

 полюбила и вышла замуж за приехавшего в её городок Владимира; Настенька

 полюбила и вышла замуж за Даниила.

  Даниил больше не пытался продолжить свою исповедь. Зиновия считала

 бестактным просить его об этом. О дальнейших событиях она узнала от настоятеля

Никольского храма. На её просьбу батюшка повёл её через дорогу от храма к

высокому забору. Открыл калитку...

 Зиновия увидела довольно просторную площадь, огороженную с четырёх

сторон высоким забором. На площади находились ухоженные три большие и одна

маленькая могилы, над которыми возвышались восьмигранные кресты.

 Суровым и печальным был рассказ настоятеля храма: Григорий, которого Настенька

называла братом, хранителем от всякого зла, не смог смириться с тем, что она

вышла замуж за Даниила. Он долго и хладнокровно готовился покончить с

«несправедливостью». Шли годы, но подходящего случая не представлялось.

 Наконец, он увидел, как приехал Даниил с семьёй к родителям Настеньки.

Выследил, что Даниил ушёл, а Настенька с дочерью остались на ночь. Ненависть,

злость просто кипели внутри Григория. Единственным спасением от мучившей его

злобы он видел в уничтожении их всех. Зло усилилось, когда он увидел, что Даниил

 ушёл: ведь он так мечтал покончить и с Даниилом. Правда, потом злорадно

успокоился: пусть, мол, до конца своих дней мучится...Далеко за полночь он

поджёг дом в нескольких местах. Первой вспыхнула бушующим огнём комната, где

спала Настенька с малышкой. Родители проснулись, услышав нечеловеческие крики. В

 их комнате тоже полыхал огонь, бросились в комнату детей. Объятые пламенем,

вынесли горящую дочь и внучку на улицу. К приходу увидевших горящий дом людей,

Настенька и двухлетняя малышка превратились в обугленные останки, мало

напоминавшие людей.

   Родителей тоже не спасли: они получили несовместимые с жизнью ожоги, через

несколько дней преставились. От горящего дома родителей Настеньки загорелся и

дом родителей Григория. Он кинулся в дом спасать родителей, но горящая балка

упала на него: от сильного удара он, видимо, потерял сознание и сгорел заживо.

Мать Григория, а за ней и отец, тронулись умом, окончили свою жизнь в больнице

 для душевнобольных. В конце печального рассказа батюшка добавил: «Родители

 Григория были безбожниками. Дьявол в их лице хорошо покуражился: ведь Григорий

тоже не пришёл к Богу. Да и не мог придти: родители не соблюдали постов, и зачат

 он был в Страстную Пятницу, то есть в День распятия Иисуса Христа».


     После беседы с батюшкой Зиновия поняла, почему ей никто не рассказал о

случившемся. Видимо, люди были настолько потрясены, что не то что рассказывать

 кому-то, а и в мыслях своих пытались не вспоминать нечеловеческую трагедию.

Дома Зиновия вновь и вновь возвращалась к трагическим событиям. Ещё накануне она

думала о том, что её судьба и судьба Настеньки похожи. От этого становилось

страшно: ведь она тоже не вышла замуж за верного её друга, о чём мечтал её

Григорий.

 Какими же разными были её Григорий и Григорий Настеньки. Любящий Зиновию

Григорий радовался её счастью, не было в его сердце злобы. Он любил её. Для него

любить – не значит брать; для него любить – это, в первую очередь, делать добро,

 радоваться счастью любимого человека. В сердце Григория Настеньки поселилось

дьявольское семя – зло, он мечтал об отмщении за то, что она не принадлежит ему,

что сердце её полюбило не его. Вспоминая о словах батюшки Никольского храма в

Оситняжке, что Григорий Настеньки был зачат в Страстную Пятницу, Зиновия

невольно вспомнила рассказ монахини Иоанновского монастыря в Петербурге. Как-то

пришла в Андреевский собор женщина с больным ребёнком на руках. Как всегда, к

Иоанну Кронштадтскому приходило много людей попросить исцеления от физической и

духовной немощи. Женщина пыталась, во что бы то ни стало, пробиться через толпу.

 Но! Вдруг! Иоанн твёрдым голосом произнёс: «Женщина! Покиньте святой храм!» Эти

 слова были направлены к женщине с больным ребёнком. Присутствующие не ожидали

таких резких слов от доброго, чуткого к страданиям людей батюшки.

 Духом Святым отец  Иоанн прозревал то, что происходило за много сотен

километров; ему часто было открыто настоящее и будущее людей, которых он видел

впервые. Причиной такого резкого отношения к женщине было то, что ребёнок был

зачат в Страстную Пятницу, в День Распятия Иисуса Христа.

                ("Сретение",выпуск №2, февраль 20009.)
   
 Воспитанная с детства в любви к Богу, Зиновия понимала, что с рождения

человеку даруется жизнь, таланты и свобода воли, то есть свобода выбора пути:

ДОБРА или ЗЛА. Все мысли, побуждения, слова, поступки диктуются либо Богом, либо

сатаной. Человек вынужден добровольно выбирать между ними.

  Сатана прививает такие черты: властолюбие, злобу, эгоизм, гордыню,

самодовольство, тщеславие, клевету. Бог - любовь и милосердие. Есть только два

полюса: Бог и сатана. Идёт непримиримая борьба между добром и злом, между

сатаной и человеком, душой и телом. ДА! ТРУДНЫЙ ВЫБОР!

     Семья Иустины жила своей обычной жизнью. Зиновия убедила Иустину в том, что

 Оле будет лучше в большом доме, а у Иустины прибавится время для остальных

детей и для ведения домашнего хозяйства. Савелий часто отлучался, уходил на

заработки, говоря, что он городской житель. К сожалению, своих сыновей и Ивана,

и Лёву, соблазнил городской жизнью, и они часто, оставляя хозяйство на мать,

 верную Марию и девчат, уходили с отцом. Чаще всего уезжали в шахтёрские города.

Дал Господь ребятам талант: с детских лет любили мастерить всякую всячину из

собранных гвоздиков, гаечек, винтиков, проволоки – в их руках всё спорилось.

Ничего не скажешь – мастеровые ребята! Несмотря на доброе отношение к Зиновии, в

 расположенных рядом селах не любили Савелия и его сыновей. Возвращаясь с

заработка, они приносили городские привычки и новые взгляды на жизнь. В

хозяйстве Савелия появился сделанный сыновьями железный плуг, для отопления дома

 ребята иногда привозили с шахт уголь. Подходила пора жениться юношам, но, ни

одна семья не соглашалась выдать своих дочерей замуж ни за Ивана, ни за Лёву.

  Заработав деньги, юноши приезжали по-городскому одетые. Особенно смеялись

сельские жители над ними за то, что, или на туфли, или на сапоги, то есть на

любую обувь, ребята одевали галоши. Мол: «Как же мы можем выдать замуж своих

дочек, если они сразу на одну ногу две обувки надевают?» То ли дело было в

обуви, то ли в том, что юноши были настоящими открытыми безбожниками, но

женитьба на дочерях сёл была невозможной.

 
                28

                Женитьба  Ивана

 Она схватила его, целовала его...
 Тотчас он пошёл за нею,
 как вол на убой...
 Книга притчей Соломоновых, 7:13,22
         
       
     Иван нашёл себе жену на городском рынке. Перед поездкой домой решил на

 рынке купить на заработанные деньги хорошие вещи, в первую очередь для матери.

  Бойкая голосистая продавщица на весь базар расхваливала свой товар. В толпе

 снующих по рынку людей приметила Ивана, подмигнула ему своими тёмно-карими

 глазами. Продолжая громко расхваливать свой товар, неотрывно смотрела на Ивана.

  Тот вечер и ночь провёл Иван с Евфрой, так назвала себя незнакомка. Опутала

 Евфра своими чарами, своим колдовством Ивана. Приехав домой вместе с ней, он

заявил, что это его жена. С первого взгляда поняла Зиновия, что привёл внук в

дом несчастье. Забеспокоилась и Иустина: долго разговаривала с сыном. Смысл

разговора был таков, что она не даёт благословения на женитьбу. Иван ушёл

расстроенный к Евфре, но на утро заявил, что, ни в каком благословении он не

нуждается, что никакого венчания не будет, что жить они будут отдельно. Напомнил

 матери, что и она не венчалась с отцом.

  Молодожены поселились в доме, который в 1910 году купил Савелий. Свадьбу

отпраздновали широко, по-городскому: Евфра была одета в роскошное белое платье,

 что вызвало настоящий восторг у трёхлетней Оленьки. Любящие выпить на дурняк,

 пришедшие сельские мужички горланили на свадьбе, некоторые из них напились, как

 говорят в народе, в стельку. Женщины одна за другой забирали своих мужей-

горемык домой. Одна из сельчан, увидев невесту, три раза набожно перекрестилась,

 растолкала лежащего перепившегося мужа и поволокла его домой. Гораздо позже эта

 женщина рассказала Зиновии, что Евфра - дочь оседлого цыгана, довольно-таки

богатого, который мечтал выдать замуж дочь за сына цыганского барона, да сын

заупрямился, жениться на Евфре не пожелал. К этому времени барон овдовел, и всё

 шло к тому, что Евфра станет женой самого барона, будет баронессой. Да и на

этот раз что-то не сладилось: то ли Евфра не захотела, то ли барон не захотел

взять её в жёны; кто его знает, что там произошло. Обиженная Евфра ушла назло

 отцу из дома, нанялась продавщицей к богатому купцу. Вот такую историю поведала

 сельская жительница Зиновии. На свадьбе присутствовал Савелий, родных Евфры на

 свадьбе не было.

 Женитьба пошла на пользу Ивану: он прекратил поездки в город, занялся развитием

своего хозяйство, даже купил мельницу. После свадьбы Савелий снова уехал в город

 вместе с шестнадцатилетним Лёвой и тринадцатилетней Василиссой. Разными были

девочки Иустины. Младшая Акилина -  тихая, неразговорчивая, за что прозвали её

молчуньей, любила в уединении читать книги, о чём-то мечтать. Средняя Матрона

любила ухаживать за животными: домашними и дикими. Особенно притягивало её поле,

 где она собирала удивительной красоты полевые цветы.

 Но наибольшим талантом одарил Господь старшую из сестёр - Василиссу.

голубоглазая,стройная, с чёрными вьющимися волосами, Василисса была похожа на

Зиновию в молодости. С детства увлекалась рисованием, шитьём, выдумывала такие

 наряды, что ей настоящий портной мог позавидовать. Однажды на семейном совете

решили отдать её в профессиональный класс кройки, шитья и рукоделия дамских и

детских платьев, шляп в город Елисаветград. В познании секретов мастерства в

классе не было ей равных, чему сами преподаватели диву дивились. Всего один год

учёбы понадобился Василиссе, чтобы освоить секреты шитья лучших мастериц-

преподавателей. Ещё до отъезда на учёбу Василисса шила своим сёстрам, Марии,

 некоторым сельчанам, по их просьбе, всякие наряды. Когда Василисса, окончив

учёбу, приехала домой, посыпались отовсюду заказы. Одевалась она не по-

деревенски, модно, девчата в округе завидовали ей. Дружила Василисса с сыном и

дочерью священника. Вскоре взяла на учёбу четырёх деревенских девочек, которые

стали хорошими портными.

 Обычно, даже хорошая мастерица, приступая к пошиву того или иного, заботилась о

 выкройке или подбирала лекало, по которому и шила изделие. Василисса шила без

выкроек и лекал: ей достаточно было посмотреть на фигуру человека, цвет волос,

 чтобы смоделировать, какой фасон, какой цвет подойдёт больше всего заказчице.

 Платья, костюмы, жакеты, пальто, шляпки, сделанные для одной заказчицы, не

 повторялись в нарядах других. Заказчица получала изделие, которое было только у

 неё. Василисса создавала один-единстенный, уникальный экземпляр, который

подходил  для конкретного человека.


                29

                ВЛАСТОЛЮБИЕ ЕВФРЫ, ЖЕНЫ ИВАНА


   Добродетельная жена - венец для мужа
   своего; а позорная - гниль в костях его.
    Книга притчей Соломоновых,12:4


     Иустина, зная о недоброжелательности невестки, пыталась как можно реже

встречаться с ней. Но однажды Евфра прибежала к дому Иустины с криком: «Ты,

старая дурра! Что? Ты для себя родила Ивана? Он мой муж! Оставь его в покое, а

все девчонки твои мразь, мразь» Ещё раз, обозвав её старой дурой, убежала.

Иустина, не понимая, что так разозлило невестку, пошла к мельнице, где в это

время работал Иван. Сын выслушал мать, вздохнув, не глядя в глаза матери, тихо

проговорил: «Всё дело, мать, в том, что ты ненавидишь мою жену..." Но Иустина

никогда никому сова плохого не говорила о невестке, о чём и сказала сыну. Иван

пообещал поговорить с женой. На следующий день опять, не глядя в глаза матери,

 спросил: «Мать, сколько тебе заплатить?» Видя недоумение на лице матери,

 пояснил: «Чтобы я перестал быть твоим сыном, а ты моей матерью?" Если бы в

одночасье грянул гром, молнии испепелили всё вокруг – это было бы несравнимым с

той болью, которую испытала Иустина. Правда, сначала она не поняла сути слов.

Иван хладнокровно и твёрдо повторил сказанное. «Сынок, если я  даже буду

мёртвой, всё равно останусь твоей матерью», - последовал тихий ответ. Как

помешанная, не разбирая дороги, ушла от сына мать. Несколько дней пролежала в

горячке, никому не рассказывая о случившемся.
 
                30

                СМЕРТЬ САВЕЛИЯ


      В эти же дни пришло новое горе в семью Иустины: приехал из города Савелий.

 Увидев мужа, Иустина вскочила с постели, обняла его и горько-горько заплакала.

 Ей хотелось верить, что Савелий сердцем почувствовал, как нужен он ей, поэтому

приехал домой. Только ему она могла рассказать о случившемся, только он мог

успокоить её незатихающую боль. Она поняла, что пришло время, когда он должен

быть только с ней, больше никуда не уезжать. Ей хотелось так много рассказать

ему, а в ответ слушать и слушать его. Случай с сыном, который был первенцем,

 поэтому самым любимым из всех детей, убеждал, что опорой друг для друга могут

быть они сами.

 Но Савелий молчал... Он видел искреннюю радость жены от встречи с ним.

 Он также понимал, что нет на свете более верного друга, чем его Иустина: в одно

 мгновение пронеслось время от первой минуты встречи с ней в Петербурге и до

 сего дня. Он также решил, что больше не уедет в город, что самое великое

счастье – быть дома, быть рядом с любимой женой и детьми. От этой мысли Савелий

чуть не расплакался. Но он молчал... На вопрос Иустины, почему он молчит:

Савелий показал на горло, тихо – тихо что-то прошептал.  Иустина, взяв за руку

мужа, пошла к матери. Зиновия долго смотрела в глаза Савелия. Наконец, тихо, с

глубокой печалью, спросила: «Что умирать приехал?» В ответ Савелий прошептал:

 «Вы же лечите людей, вылечите меня!»  И опять с глубокой болью последовал ответ

Зиновии: «Поздно, я ничего не могу сделать, это не в моих силах, Савелий».

Иустина упала на колени, Христом Богом просила мать вылечить мужа.

Действительно, правду говорят: «Как до горя – так до Бога». Через две недели

Савелий умер: опухоль перекрыла горло, что приводило к жестоким страданиям. Он

не мог говорить, издавал какие-то булькающие звуки. Отпевать усопшего батюшка

отказался: Савелий не верил в Бога, ни разу не был в храме. Гроб стоял в большой

 столовой, около него сидела Оленька. Увидев зашедшего мальчика Мишу, с которым

с детства и ругалась, и мирилась, крикнула: «Это мой папа! Уйди! Вот твой папа

умрёт, тогда и будешь сидеть около него!»

 Буквально через неделю, ни с того ни с сего, отец Миши умер. И пошли по селу

слухи: одни говорили, что Оля «накаркала» смерть отцу Миши, другие стали считать

 её чуть ли не провидицей. А Иустина всю жизнь будет корить мать, считая, что

 Зиновия могла, но отказалась, спасти Савелия.

 
                31

                ЖЕНИТЬБА  ЛЬВА

 Кто найдёт добродетельную жену?      
 цена её выше жемчугов.Она воздаст
 ему добром,а не злом...
 Книга притчей Соломоновых,31:10,12


     В начале ноября 1916 года женился второй сын Иустины Лев. В городе он

познакомился с оставшейся в раннем детстве сиротой Леной. Лена жила с бабушкой,

дружила с соседским мальчиком Митей, как говорится, с рождения. Дети

повзрослели, всё шло к свадьбе. Узнав, что Лена должна родить ребёнка, Митя

потребовал избавиться от него, мотивируя это тем, что ещё рано им заводить

детей. Набожная бабушка запретила внучке выполнить такое требование Мити.

  Вот в такое время и встретил Лёва Елену, предложил стать его женой, зная от

 Лены, что она ждёт ребёнка от Мити. «Твой ребёнок будет моим ребёнком», - так

сказал он Лене. Митя, узнав, что Лена согласилась выйти замуж за Лёву, стал

просить её вернуться к нему и не избавляться от его ребёнка. Лена предпочла

Лёву. Тихая. Незаметная, Лена принесла с собой в дом смирение, кротость,

уважение к матери Лёвы и к бабушке Зиновии.


                32


                ЕВФРА В ОБЪЯТЬЯХ ЗЛОБЫ


           6 ноября 1916 года Евфра родила девочку. Роды принимала

дородная, непомерной полноты, пожилая цыганка по имени Мирела. Евфра только

своими завивающимися спиралевидными волосами да смуглой кожей напоминала своё

происхождение. В одежде её отсутствовали даже малейшие признаки цыганской

одежды. Приехавшая же была наряжена в сугубо цыганское одеяние: цветастая пышная

 юбка, ещё более расписная кофта, яркая шаль, в ушах огромные, присущие только

цыганам, серьги, на запястьях рук браслеты, на пальцах кольца - то есть всё, что

 присуще цыганам. Девочку назвали Александрой.

  Жизнь продолжалась. Зиновия с Оленькой жила в  барском большом доме. Сюда

приходили не только больные односельчане, но и жители окрестных деревень и даже

городов. Иван с Евфрой по-прежнему жили в доме на окраине села, купленном в 1910

году Савелием. В доме, купленном Зиновией у Владимира, жили все остальные. В

просторной пристройке к дому поселился Лёва с женой Еленой; в одной из трёх

комнат – Василисса с Матроной; в другой – Иустина с Акилиной; комната, в которой

 жила Зиновия, осталась нетронутой. Но однажды, когда Иустины не было дома,

Евфра в сопровождении пожилого цыгана заняла столовую, мотивируя это тем, что ей

 надоело жить в крестьянской избе, тогда как другие, как баре, живут в хоромах.

 Теперь, чтобы пройти на кухню для приготовления завтрака, обеда, ужина, надо

было пройти туда в сопровождении злобных, завистливых взглядов Евфры.

Приходилось уносить приготовленную пищу на кухне в свои комнаты.

После вселения Евфры ушло спокойствие в доме, тепло, она всё разворошила, стало

казаться, что в доме поселился покойник. Цель у жены Ивана была одна: разогнать

всех, завладеть всем домом. К сожалению, со временем ей удастся это осуществить.


                33


                РОКОВЫЕ ГОДЫ ДЛЯ РОССИИ

 
 Война 1914 года принесла бедствия и страдания народу Российской Империи:

обрекла широкие слои населения, особенно в деревне, на крайнее бедствие,

отчаяние и озлобление. С болью следила Зиновия за событиями на фронте. В мае

 1915 года, наконец, получила весточку от Владимира.

Письмо, написанное зимой 1914 года, доставил израненный сослуживец Владимира.

 В письме Владимир написал, что в новом 1915 году будет участвовать в сражении с

 австрийцами за перевалы в Карпатах. Письмо было кратким и очень сдержанным.

 Правда, в конце письма Владимир написал, что живёт надеждой на благоприятный

исход войны и на встречу с Зиновией, просил ждать его и молиться за него. Письмо

 Зиновия получила 25 мая 1915 года, а через месяц, 25 июня 1915 года, Владимир

был тяжело ранен под Барановичами, но об этом Зиновия узнает намного позже.

Сражение под Барановичами для России оказалось одним из самых кровопролитных в

Первую мировую войну. За несколько дней погибло 80 000 русских солдат против 13

 000 человек потерь противника.

  На фронтах гибли сыновья, отцы, а в стране свирепствуют эпидемии, голод.

Потери  вооружённых сил воюющих стран составили около 12 миллионов убитыми,

около 55 миллионов ранеными, из них 3,5 миллиона остались калеками. Последствия

 четырёх лет военного безумия, привели к гибели мирных 20 миллионов человек. Для

 России годы войны оказались роковыми: Российская Империя ушла в небытие, и на

развалинах её появилась большевистская деспотия. Эхо той войны на нашей земле

продолжается и поныне.


                34


                ФЕВРАЛЬСКИЕ И ОКТЯБРЬСКИЕ ДНИ

                Революцию подготавливают гении,
                осуществляют фанатики,
                а плодами её пользуются проходимцы.
                Отто фон Бисмарк


      Наступило жестокое время, о котором ещё в 1877 году предупреждал Фёдор

Достоевский: «Предвидится страшная, колоссальная, стихийная революция, которая

потрясет все царства мира изменением лика мира сего... Бунт начнётся с атеизма и

 грабежа... Начнут низлагать религию, разрушать храмы и превращать их в стойла,

зальют мир кровью».

 Предвидение Достоевского в февральские и октябрьские дни с ужасающей точностью

осуществилось: люди не вразумились, не покаялись, и пришло неизбежное ВОЗМЕЗДИЕ!

 Село Оситняжки после революции переходило из рук в руки противоборствующих

сторон. Однажды в селе появился отряд вояк, среди которых был тяжелораненый

молоденький красногвардеец. Узнав, что в селе есть «лекарка», вояки ворвались в

дом Зиновии и грубо потребовали излечить раненого юношу.

 Зиновия осмотрев больного, поняла, что не жилец он на этом свете, - так и

сказала. Сердце её скорбело, видя страдания худенького красногвардейца, почти

 мальчика, ввязавшегося в эту дьявольскую бойню. За отказ вылечить больного

посыпалась вульгарная брань, угрозы. Через несколько часов юноша умер. Заняв

одну из изб в селе, члены отряда устроили поминки по усопшему, настоящую

языческую тризну: рекой лился самогон, палили из ружей, горланили непристойные

песни. В полночь запылал барский дом: так решила пьянь отомстить за умершего.

  К счастью, Зиновия в эту ночь принимала роды в соседней деревне, сопровождал

её Даниил, а Оленька спала с любимой сестрой Василиссой.
 
   Вернулась Зиновия с Даниилом на пепелище, горестно выискивала несгоревшие

пучочки трав, которые для лечения с такой любовью собирала в округе, был найден

 чудом несгоревший походный сундучок, в котором хранились разные медицинские

принадлежности, драгоценности, доставшиеся от родителей, а главное – письма от

мужа Владимира.

  Пьянь продолжала бедокурить, целый день шастала по селу в поисках спиртного и

 жратвы... Село замерло...
 
  К вечеру возобновилась вакханалия... В полночь, когда, казалось, всё стихло,

все спят, запылала изба сразу со всех сторон: то ли сами пьяные неосторожно

вызвали пожар, то ли односельчане отомстили – к утру лежали на пепелище одни

обугленные тела.


                35


                САТАНИНСКИЕ ДЕЯНИЯ ЕВФРЫ


      В это же время в семье Иустиньи начались сатанинские разборки, устроенные

Евфрой. Узнав, что барский дом сгорел, Евфра заняла комнату Зиновии, вещи

вынесла в гостиную. Зиновия решила поговорить с Иваном.

 На вопрос: «Почему твоя жена вынесла мои вещи из моей комнаты?» Иван грубо

ответил: «Тебе что мало одной комнаты?» Хлопнул дверью и ушёл. В своих вещах,

вынесенных в гостиную, Зиновия не нашла икону Владимирской Божией Матери. На

просьбу отдать икону, Евфра ответила злорадным смехом и показала, что вместо

Божией Матери она в рамку вставила снимок Ленина, вырезанный из газеты. В ответ
 
на такое кощунство Зиновия с болью сказала: «Евфросиния, Евфросиния, так ведь

 твоё настоящее имя, что же ты никак не вразумишься, неужели нет у тебя боязни,

 что за то зло, которое ты сеешь, придет, обязательно придет возмездие?»

 Пройдёт время и сбудется пророчество Зиновии: до конца дней своих Евфра будет

мучиться от непонятной болезни, от которой её ни один врач не сможет вылечить.

 Тогда она вспомнит слова Зиновии, но не покается и не вразумится, а в своей

болезни будет винить Зиновию.

  Зиновия всерьёз стала думать об отъезде из села. Её задерживало только одно -

 может, Владимир вернётся. Он ведь просил её ждать и молиться за него. В конце

декабря 1917 года Зиновия стала свидетелем ещё одного события. Подходя к дому

после бессонной ночи у постели тяжелобольной девочки, Зиновия услыхала

душераздирающее рыдание Евфры... Пришедший на обед Иван не мог успокоить жену:

она лежала на полу, судорожно прижимая к себе ребёнка. Из её рта вываливались

отдельные слова: «Старая дура... дети – мразь... они завидуют мне... Ненавидят

меня... Воры, воры... Обыщи всех!» Наконец, Иван понял, что у его жены пропали

дорогие её сердцу украшения, якобы доставшиеся от прабабушки. В это время в дом

вошла Иустина. Узнав в чём дело, предложила выполнить требование Евфры: обыскать

 все комнаты, начиная с её комнаты. Все двинулись в комнату Иустины. Обыск

подходил к концу: украшений не нашли. Вдруг, Евфра подошла к окну, подняла

салфетку и с визгом упала на пол, выронив ребёнка... Иван схватил плачущую

девочку, покружился по комнате, наконец, отдал Зиновии. Евфра с пеной у рта

билась головой о пол. Иван пытался поднять её, но Евфра, скрючив пальцы,

указывала на Иустину.

 Иван подошёл к матери и с размаху ударил её. Мать упала, но не от боли, а от

неожиданности. В глазах потемнело, сердце сжалось в комочек и уже не в груди, а

где-то выше, стало трудно дышать. Иван на руках вынес, казалось, бездыханную

жену из комнаты.

   Присутствующие - Василисса, Елена, Матрона, Мария были потрясены случившимся.

 Вдруг Мария с непонятным криком выбежала на улицу.

    Елена, жена Лёвы, пошатнулась и стала медленно падать... Зашедший в это

мгновение Лёва подхватил её. Лена была на пятом месяце беременности. Несколько

дней Лена не приходила в сознание. Около неё почти без сна находилась Зиновия.

 Елену удалось вернуть к жизни, но она потеряла ребёнка.

      Дом погрузился во тьму: все разговаривали шепотом, забившись в своих

комнатах. Одна пятилетняя Оленька без конца спрашивала: «Где Мария? Где Мария?"

 Мария исчезла. Через несколько дней её мёртвую нашел охотник в лесу. В тот год

 стояли лютые декабрьские морозы. Долгое время никто не мог понять, почему

 Мария, добрая, заботливая, преданная дому Мария, вдруг так неожиданно убежала…

  Выздоровевшая, благодаря усилиям Зиновии, Лена рассказала следующее: «Я стала

нечаянным свидетелем разговора Евфры с нашей кроткой Марией. Евфра заставляла
 
Марию положить какие-то вещички на окно в комнате Иустины, прикрыв их батистовой

 салфеточкой. Мария почти с плачем отказывалась. Тогда Евфра сказала ей, что

такие цыганские чары на неё напустит, что до конца дней своих Мария будет

корчиться от неимоверных болей, за что её обязательно выгонят из дома. Уговоры
 
были долгими. Мария плакала. Наконец, дрожащими руками взяла из рук Евфры какие-

то вещи. Это она положила их на окно в комнате нашей матушки Иустиньи»

 Вскоре Елена с Лёвой уехали в Елисаветград к бабушке Елены. Елена считала себя

виноватой в гибели Марии, часто болела. Евфра злорадствовала, совесть её не

мучила... На уме у неё по-прежнему было одно зло, казалось, что она потеряла

человеческий облик.

                36

                ДНИ ТРЕВОГИ И НАДЕЖДЫ

 
       Наконец, пришла весточка от Владимира. Правда, датировано оно было

январём 1917 года, то есть, за месяц до печальных февральских событий 1917 года.
 
 «Милая, обожаемая моя Зиновия, - так начиналось письмо, - я нахожусь на

излечении в Царскосельском лазарете №3. В августе 1916 года лазарет был

переименован в Собственный Ея Величества лазарет №3. Все говорят, что я родился

в рубашке, поэтому после тяжёлого ранения остался жив. А я знаю, что это твои

молитвы вернули меня к жизни. Меня лечит голубоглазая доктор, очень милая,

 ласковая и заботливая. Представь себе, как самые-самые обыкновенные

хирургические сёстры милосердия в лазарете служат Императрица и Великие княжны:

Ольга и Татьяна. Слава Всевышнему: у меня руки, ноги целые, правда, левая в

гипсе, через три месяца начну понемногу ходить. Жду тебя, очень жду тебя, моего

самого родного человека.  И ещё самое главное – моя жизнь на войне закончилась,

я покончил с войной. Мы теперь будем посещать с тобой святые места,

путешествовать по всему миру. Целую твои руки, благословляю тебя, благодарю

Создателя нашего за то, что ты есть на свете. Не прощаюсь, до скорой желанной

встречи, милая Зиновия».

  Первая мысль: "Немедленно ехать в Петроград, найти лазарет №3".

   В то же время,читая письмо, Зиновия подумала, что оно пришло из далёкого

прошлого, из далёкой прошлой жизни: была империя, был император, императрица,

 еликие княжны... Лазареты... Какая участь постигла лазареты? Что с

находившимися на излечении ранеными офицерами? Где Владимир? Вопросы, тревожные

вопросы, на которые нет ответа. С болью вспомнила пророчество великого

молитвенника и печальника Русской земли Иоанна Кронштадтского: «И если не будет

покаяния у русского народа, - конец близок. Бог отнимет у него благочестивого

царя и пошлёт бич в лице нечестивых, жестоких, самозваных правителей, которые

зальют всю землю кровью и слезами».

 После тяжёлых раздумий Зиновия приходит к мысли, что надо ожидать дома

 Владимира: если он жив, конечно, приедет именно сюда. Да, если жив... Даже в

самых отдалённых уголках страны люди знали, с какой нечеловеческой жестокостью

расправлялись большевики с офицерами Царской армии. Распространялись тревожные

слухи об аресте императора и всей его семьи.

  С начала войны, Императрица Александра Фёдоровна, забыв свои недомогания,

 организовала эвакуационный пункт, куда входило 85 лазаретов для раненых воинов.

 10 августа 1914 года был освящён первый а Царском Селе Дворцовый лазарет. А уже

 17 августа прибыл первый военно-санитарный поезд с ранеными, через 10 дней ещё

и ещё...Обе старшие дочери с Императрицей прошли ускоренные курсы медсестёр.

                Из воспоминаний современников: 
 
«Стоя за хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала

  стерилизованные инструменты, вату, бинты, уносила ампутированные ноги, руки,

перевязывала гангренозные раны, не гнушаясь ничем, стойко вынося запахи и

ужасные картины военного госпиталя».

Императрица работала в лазарете до самого ареста.

 В последний раз она была в лазарете в середине февраля 1917 года, а 23 февраля

 началась «великая и бескровная» революция.
 
       7 марта 1917 года генерал Корнилов от имени Временного правительства

объявил, что государь и императрица арестованы и что все те, кто не желает

подвергнуться тюремному заключению, должны покинуть дворец до 4-х часов. В 4

часа двери дворца закрылись. Солдаты стоят, но не для того, чтобы охранять, а с

тем, чтобы караулить. После захвата большевиками власти в октябре 1917 года в

Петрограде эхо грозных событий отразилось и в Царском Селе. Утром 30 октября

1917 года большевистские отряды подвергли город артиллерийскому обстрелу. На

следующий день 31 октября в Царское Село вступили большевики: начался обход

квартир и аресты офицеров, даже раненых.


                37

                ПРЕДВИДЕНИЕ ЗИНОВИИ

    Наступил 1918 год. Надежда на то, что Владимир вернётся, исчезла.

   Зиновия решает ехать в Петроград. Перед отъездом, как-то в полдень, а

несколько дней до отъезда, Зиновия почувствовала острую необходимость лечь

 спать. До этого она никогда не испытывала такой потребности.

  Объясняя такое состояние волнением от скорого расставания с дочерью и любимыми

внуками, Зиновия легла в постель. Через мгновение в состоянии засыпания она

ощутила ласковое прикосновение чьей-то руки, потом нежные голоса прабабушки

Екатерины и бабушки Иларии, а вскоре у своего изголовья сквозь сон увидела их...

 Зиновия пыталась встать, но бабушка Илария, улыбнувшись,  взглядом остановила

её. Зиновия осознавала, что прабабушка и бабушка умерли, но они были так близко,

 их лица были такими родными, ей хотелось заговорить с ними… Бабушка Илария,

 прильнув палец к губам, попросила её молчать. Далее перед ней, быстро сменяя

 друг друга, стали проноситься странные на первый взгляд эпизоды...

   Сначала перед ней прошла вереница ушедших в вечность хорошо знакомых её

людей. На фоне большинства радостных лиц она увидела плачущую женщину, с мольбой

 протягивающую руки куда-то вдаль. Через мгновение пронеслись лица живущих

людей: её дочерей, внуков, друга детства Григория и других знакомых. Неведомо

откуда, но она знает их будущее. Перед её взором молодая женщина пытается

пальцами приподнять веки, чтобы открыть глаза и увидеть своих детей. Безутешный

мужчина стоит у гроба преждевременно умершей жены, а потом у гроба своей дочери.

 Скорбит маленькая голубоглазая девочка. Ещё мгновение – проходят незнакомые ей

лица, но она понимает, что это её потомки, те, кто будет жить после неё. Одни из

 них радуются, другие находятся в состоянии глубокой скорби. Особую  трагичность

вызывает образ голубоглазой девочки, которая с раннего детства испытает боль от

самых близких по крови людей и пронесёт её через всю свою жизнь.
   
   Проносятся поколения за поколениями и вдруг – всё  остановилось. В отдалённом

 будущем она увидела мальчика, который быстро превращается в юношу, потом

взрослого. Он на коленях с сокрушением и умилением молится перед иконой

Владимирской Божией Матери, он молится за весь свой род, особенно за тех, кто

 находится в аду.  Зиновия пытается увидеть его лицо, но ей это не удаётся. Ещё

мгновение – и сон как рукой сняло. Зиновия поднимается с постели, в комнате ни

звука. Через окно льётся ослепительный поток солнечных лучей, вбегает Оленька.

Зиновия крепко прижимает девочку к груди, ласково гладит белокурые волосы.

   Зиновия понимает, что свыше ей дано знать о прошлом, настоящем и будущем её

рода. Плачущая женщина – это Марго: она умоляет потомков вымолить её из ада.

  Женщина,страдающая от непонятной болезни, пытающая пальцами открыть веки

  глаз, чтобы увидеть своих детей – это Эвфра, получившая возмездие за свои

 злодеяния. Плачущий над гробом жены, а потом и дочери Александры – это Иван,

 сын Иустины. Маленькая голубоглазая девочка – это внучка Оленька, которую

ожидает трагическое материнство: исчезновение сына, убийство её дочери. Из

будущих потомков выделяется скорбящая правнучка Зиновии:  наибольшее страдание

 принесёт ей сын, подстрекаемый его женой, как некогда принёс страдание Иустине

её сын Иван со своей женой Евфрой.
               
      В ночь перед отъездом Зиновия проговорила почти до самого

рассвета  с Иустиной. Иустине, казалось, что она вернулась в далёкое-далёкое

радостное детство. Впервые мать и дочь говорили друг с другом с любовью и

нежностью. Они, конечно, всегда любили друг друга, но что-то внутри Иустины

противилось раскрытию этого святого чувства, от чего сама же и страдала. В

ночной беседе с дочерью Зиновия рассказала об увиденном во сне, долго увещевала

Иустину: «Тебя и твоё потомство ожидают страдания. Ты отпала от Бога. Твоя

бабушка Маргарита заложила в тебя богоборческое семя. Оно будет колобродить в

твоих потомках, лишая их радости, счастья, любви». Зиновия призывала Иустину к

покаянию: «Ты можешь предотвратить такое развитие событий. Вернись к Господу,

 покайся, Он милостив, Он ждёт тебя». Но! Всё было тщетно!

    Зиновия хотела забрать Оленьку с собой, но Иустина не разрешила, мотивируя

это тем, что нет сведений об обстановке в Петрограде.

   Уехала Зиновия мартовским весенним утром 1918 года, когда Оленька спала:

знала, что и ей, и девочке будет тяжело вынеси расставание.


      Краткое предвидение Зиновии, высказанное дочери Иустине:

 - Семя погибели вселилось в Маргариту (Марго).
 
 -От неё передалось её внучке  Иустине.

 -От Иустины к детям её, особенно к Ивану, который, по наущению своей жены

Евфры, больно ранил сердце матери.
 
 - Противоборство передастся и младшей дочери Иустины Ольге.

 - От Ольги – к детям её, которые, как и она, испытают несчастья и скорби.

 - Одна из дочерей Ольги повторит судьбу своей бабушки Иустины: у неё родится

сын, который, по наущению своей жены принесёт ей неимоверную боль.

 - Праправнучка Зиновии сделает первые шаги к Богу.

 - В пятом, может, в шестом или седьмом поколении родится мальчик, молитвенник,

 полный любви к Богу, который будет вымаливать прощение грехов, совершенных его

предками, даже за тех, кто содержится в аду.

 Уехала Зиновия мартовским весенним ранним утром 1918 года, когда Оленька спала:

 знала, что и ей, и девочке, будет тяжело вынести расставание.

                P.S.

                ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ в августе 2023 года