Пролог
Тьма и Свет... Отчаяние и Радость... Страх от падения в Ничто, неожи-данно преобразившееся в Нечто, в первый момент не поддающееся ни описанию, ни объяснению при помощи логических умозаключений.
Сам факт существования этого мира, переливающегося разноцветными огнями, стремительно приобретающего реальные очертания, до сих пор ка-жется мне совершенно иррациональным, необъяснимым, невозможным. И это притом, что дурная привычка совать нос в чужие дела, уже давно переросла в проклятый дар втыкаться этим носом в чужие миры, точнее сказать, в Нижние Миры. Конечно, это я просто так выразился: «втыкаться носом». Никуда я не втыкаюсь, если честно. Каждый раз, совершив подобный переход, оказываешься крепко стоящим на слегка дрожащих ногах. Можно, конечно, вляпаться во что-то... ну там, в разные неприятности, но это уже как повезет. Неприятности сами по себе не страшны, главное знать, как из них выбраться, как дотянуть до «точки возврата».
На самом деле переход между мирами происходит безболезненно, если, конечно, не считать временных неудобств: головокружения, ощущения бреда и легкой паники, свойственных любому переходному периоду. Зато какое чувство радости испытываешь, понимая, что ты все еще жив! Кажется, всю жизнь можно провести, не вылезая из связывающей миры пуповины. Впрочем, это я сказал, не подумав. Постоянно жить в таком состоянии не очень-то интересно, да и смысла в этом никакого нет. Я, вот, уже пару сотен лет вынужден совер-шать эти переходы. Первый раз это вышло совершенно случайно, и все могло бы обойтись, умей я, как у вас говорят, держать язык за зубами. Но я-то не умею! Прознал об этом моем даре «редчайшем, крайне полезном для нашего мира» господин Сожритебямоль, и началось! Два столетия мотаюсь туда-сюда, шны-ряю по Нижним Мирам, как таракан в темной гоблинской кухне. Почему именно «в темной»? Да потому, что большая часть переходов осуществляется в тем-ное время суток. Так, знаете ли, надежнее — работать сподручнее, легче вер-нуться назад, да и шансы на удачное возвращение в вечернее время выше. Разу-меется, глухой ночью в Нижних Мирах делать нечего: вернешься с пустыми ру-ками, получишь нахлобучку. Необходимо что-нибудь притащить домой. В первую очередь нас интересуют.... ну, газеты, журналы разные, те, в которых опи-сываются достижения вашей науки и всякие чудеса, происходящие в Нижних Ми-рах. Такие, скажем, как рассказы очевидцев, видевших либо нас с Мырыдхаем, либо некоторые наши технические средства, которые изредка проникают в ваш мир, для получения той информации, которую мы с гоблином не в состоянии добыть. Вы-то, конечно, считаете, что в подобных изданиях пишут разную чушь, пустые домыслы приводят, лишь бы продать побольше экземпляров. Так и есть: в основном, сплошная, не стоящая внимания, чепуха. Но встречаются и редкие исключения. Наши аналитики потом эти газетенки на буковки разбирают и пытаются собрать обратно. Все «лишние детали», остающиеся после сборки, — это и есть крупицы той «ценнейшей информации», ради которой мы рискуем жизнью.
Что мы ищем? Чем конкретно интересуемся? Да вы что?! Это совершенно секретная информация. В нашем-то мире подобной информацией располагают считанные единицы разумных существ и все они эльфы, причем, самого высокого полета. Конечно, еще Мырыдхай знает кое-что, но тут уже деваться было некуда, пришлось посвятить парня в кое-какие тайны. Он, надо это признать, существо надежное, хоть и гоблин. Он и меня-то ни разу не выдал, хотя и был зол из-за некоторых мелких пакостей с моей стороны. Я только поэтому и решился рассказать вам эту историю, что знаю — он меня не выдаст, а вы моим словам не поверите. В нашем мире, я, само собой, никому не говорил о том, что решил доверить пергаменту реальную историю, происходившую в Эгальпейской империи; да и саму рукопись держу в надежном месте. Так что и вы смотрите не проболтайтесь!
Кстати говоря, шальная мысль, написать роман о переломном в истории Империи моменте родилась во время одной из командировок, назовем это так, в Нижние Миры. Я уже чувствовал приближение «точки возврата». Стоя возле уличного лотка с прессой, или, как выражается мой друг Мырыдхай, «чертячьей макулатурой», я проверял напоследок, не забыл ли стянуть еще какую-то газе-тенку, способную заинтересовать наших кудесников. Взгляд упал на фигурку странного зверька, отдаленно смахивающего на обитающего в Нижних Мирах льва, или на нашего рыкуна косматого. То была мягкая игрушка, немного обтре-панная на вид, взиравшая на окружающий мир усталыми немигающими глазами; то есть выглядела она точно же, как я. Переведя надпись на приколотой к ры-куну бумажке, с «чертячьего» на эльфийский я узнал, что рыкуна зовут «Лев, рассказывающий сказки». Немного магии внушения, и игрушка перешла в полное мое владение в обмен на небольшой сувенир из эгальпейского мира. Я, пусть это и против установленных мной же правил, всегда стараюсь оставить аборигенам что-то взамен стыренных вещей, если, конечно, это идет в мою личную коллекцию, а не предназначено служению науке. В тот раз я оставил усталой, начинавшей сворачивать торговлю, женщине магический амулет, вырезанный из кости. Мне почему-то кажется, что она его сохранила, возможно, подарила дочке, сидевшей тогда рядом с ней, и что этот амулет принесет девочке удачу.
В тот же вечер, сидя в кресле и слушая всякую чушь, которую при нажатии на определенную точку нес рыкун из Нижних Миров, я и решил написать эту трилогию.
Вам, конечно, интересно было бы знать, в какое время происходили опи-сываемые события, дабы уличить автора во лжи. Этого я вам не скажу: может быть совсем недавно, а возможно и несколько раньше. Признаюсь, кое-какие факты мне пришлось слегка подретушировать, но на целостность картины, поверьте, это серьезного влияния не оказало.
Я специально разбил историю на три части, и начал рассказ издалека, чтобы вы избежали культурного шока, вживались в наш мир, постепенно зна-комясь с его чертами и обычаями, отдельными личностями и целыми народами и могли правильно оценить весь трагизм этой истории. Мне самому кажется странным то, что на месте главного героя оказался гоблин Мырыдхай, но тут уж ничего не поделаешь. Наверное, так было угодно Древним, может быть, са-мому Глюку Великому, покровителю гоблинов. Что можем знать мы, смертные, о промысле Божьем? Да, ничего!
Часть первая. ЗЕЛЕНЫЕ ХОЛМЫ
Глава 1
Это была убогая лачуга, одно из немногих уцелевших жилищ гоблинской бедноты, в маленькой, никому не известной за пределами Гоблинской автономии, деревушке. Дом местного старосты, точнее единственное приличное здание, кото-рое можно было с некоторой натяжкой назвать домом, был сожжен отступившими имперцами после отчаянной контратаки, предпринятой гоблинским ополчением.
Мырыдхай сидел возле печурки, морщился от дыма и поглядывал то на по-трескивающие в огне ветки, то на Тырпырхая, неподвижно лежащего на топчане. Лачуга топилась по-черному, и дым от сырых веток постепенно заполнял убого об-ставленное помещение. Мырыдхаю было грустно и тоскливо. Страх пытался опутать его душу длинными щупальцами, но гоблин мужественно сопротивлялся этому чувству, отрывая липкие щупальца страха одно за другим. Стараясь отрешиться от ужаса перед скорым неизбежным концом, он воскрешал в памяти светлые моменты недолгой, в сущности, жизни. Чаще всего он думал о своем первенце, который должен был вскоре появиться на свет. Мырыдхай был твердо уверен в том, что родится мальчик и теперь, морща нос от едкого дыма, неожиданно дал себе слово, что не станет применять к ребенку традиционных для гоблинов методов воспитания отпрысков мужского пола.
«Никаких половников, никаких сифонов! По-эльфийски буду воспитывать. Может быть, попрошу господина Сожритебямоля устроить его в темноэльфийскую школу. Да, точно. Так и сделаю! Пусть привыкает...» — к чему должен был привы-кать наследник, из-за имени которого они с Лилиханой успели пару раз крупно по-ссориться, Мырыдхай додумать не успел. Поток мыслей был прерван тяжким сто-ном Тырпырхая — его родного дяди, главнокомандующего гоблинской армией, принявшего в начале войны титул диктатора Гоблинстана.
Титул главы несуществующего государства был выдуман Тырпырхаем вовсе не для того, чтобы потешить самолюбие или покрасоваться в безумного вида мундире, наскоро скроенном гоблинским портным. Цель была чисто практической — укрепить дисциплину, воинский и патриотический дух беспокойных сородичей, да поднять авторитет командующего на недосягаемую для завистников и конкурентов высоту.
Огромный гоблин был по гоблинским меркам чудовищно бледен — морда его приобрела оттенок цвета морской волны. Получив несколько серьезных ранений в последнем сражении, Тырпырхай сумел не подать подчиненным вида, как ему плохо. Организовав успешную ночную контратаку на расслабившихся имперцев и отбив у них стратегически важный пункт, он забрался в первую попавшуюся лачугу, не сожженную во время стычки, и свалился без чувств. Главный лекарь и шаман Нечихай делал для спасения жизни командира все, что мог, тщательно скрывая от рядовых ополченцев правду о его состоянии. Вот и теперь, словно почувствовав, что Тырпырхай начал приходить в себя, Нечихай вошел в дом. Кивнув Мырыдхаю, пожилой, но крепкий ещё гоблин протопал к топчану.
— Ну что, бродяга, помираю я? — прохрипел вожак гоблинов, обращаясь к своему старому приятелю.
Нечихай исполнял функции лекаря и шамана еще в те времена, когда млад-ший брат отца Мырыдхая верховодил обитавшей в Чащобном Лесу крупной бандой, составленной из особо опасных преступников. Бывшие подельники Тырпырхая затем и составили костяк втайне собираемого гоблинского ополчения. Чтобы понять, как такое вообще могло произойти, надо хорошо знать противоречивую гоблинскую натуру. У гоблинов часто так бывает: внешне респектабельный джентльмен, занимающий ответственный пост, оказывается прохвостом, думающем лишь о том, как потуже набить карман, а отъявленный бандит, неожиданно для всех и для себя самого, вдруг совершает благородный поступок.
— Да ты, сдается мне, никогда не помрешь! — ворчливо проквакал лекарь, осматривая раны Тырпырхая, и постороннему существу было бы неясно: радуется он невиданной живучести подопечного или досадует по этому поводу. Нечихай был одним из немногих приближенных страшного гоблина, кто мог позволить себе подобное запанибратство, а после гибели некоторых из них, входил в тройку наи-более доверенных лиц.
— Если не помираю, тогда поставь меня на ноги, братан, — простонал ог-ромный гоблин, пытаясь приподняться на локте. — Мне сейчас валяться нельзя, сам знаешь...
— Ага, щас! Ты че, совсем сбрендил? — разозлился Нечихай. — Тебе бы, пахан, надобно хоть недельку спокойно прокантоваться...
— Кто даст нам эту недельку? — закашлялся Тырпырхай. — Ты что?! Хорошо еще, что ночь эту спокойно провели... Или не провели?
— Провели. Не нападут они покуда, — махнул лапой Нечихай, доставая из котомки перевязочный материал и склянки с какими-то мазями и порошками.
Потом шаман достал полотняный мешочек и обратился к молодому гоблину.
— Мырыдхай, сваргань-ка кипяток. Заваришь травы, что я дам, и будешь его поить. Он должен каждый час полстакана вылакать.
— Почему не нападут? Ты с ними договорился что ли? — несмотря на общее тяжелое состояние, морда Тырпырхая живо приняла выражение крайнего изумле-ния.
— Нерыгай разведку засылал в их расположение... Хм. Потерпи, сейчас будет немного больно...
— А!!! Немного... ммм.... А-а-а! Злодей ты, Нечихай! М-м-м... Ну и что там с разведкой? М-м-м-м... не томи, изверг старый.
— Не ори и не ругайся, а то пользовать тебя не стану, — недовольно провор-чал лекарь. — Да и гоблины могут всполошиться. А по поводу разведки... Та-а-ак... Кстати, рана на бедре не такая страшная, как я ожидал. Надо было гномий комби-незон надевать, а не выпендриваться в своем мундире, да...
— Это тебя не касается, — сердито простонал Тырпырхай. — Не твоего ума дело! Ты давай по делу базлай. Что там с разведкой-то?
— По-сути дела... Та-а-к... Короче, взяли наши разведчики языка. Разговорил Нерыгай имперца. Короче, ушли консервы, пахан. Ни одного рыцаря в расположении имперцев сейчас нет...
— Как это ушли??? Куда?!
— Не знаю, они мне не докладывали, — хмыкнул шаман. — Вроде случилось у них что-то. Кипиш кто-то из баронов поднял, заваруха там какая-то… Не знал пленный что там и как; чинами он не вышел. Но, говорит, без консервов или новых подкреплений нападать не станут. Это точно, Тырпырхай. Будут, падлы, подкреп-ления ждать. А подкреплений пока не видать. Так что лечись, покуда спокойно.
Навострив уши, Мырыдхай прислушивался к ведущемуся между старыми подельниками разговору. Всю ночь он просидел рядом с умирающим, как ему ка-залось, дядей и не был в курсе последних событий.
Надо заметить, что гражданская война в Империи шла уже более трех меся-цев и то, что гоблинская армия до сих пор существовала, вызывало недоумение не только у противников, но и у союзников беспокойного племени. Враги вообще долго не могли поверить в факт существования боеспособного гоблинского ополчения, так как создавалось оно в строжайшей тайне с соблюдением всех мыслимых и немыслимых способов конспирации и дезинформации. Союзники же, не только зная, но всячески способствуя созданию, подготовке и вооружению гоблинских частей, не думали, что те смогут так долго продержаться и не пасть духом в противостоянии с регулярной армией еще недавно единого и могучего государства. А гоблины держались. И не просто держались, но и связывали значительные силы имперцев, нанося им серьезный урон. Впрочем, от ополчения, насчитывавшего в начале противостояния пятнадцать тысяч подготовленных солдат и двадцать три тысячи добровольцев, оставалось менее двадцати тысяч гоблинов. Потери могли быть и более удручающими, если бы не мужество бойцов тырпырхаевской гвардии, с которыми главнокомандующий без раздумий бросался в бой на самых сложных участках фронта, стараясь любой ценой выправить положение. Тырпырхай знал, что если его соплеменников охватит паника, то остановить бегущих не сможет уже ничто. Поэтому-то и не жалел он ни себя, ни свою гвардию, которой изрядно доставалось. В гвардию принимались наиболее выносливые, психологически устойчивые воины, многие из которых успели пройти специальный курс подготовки, проводимый темноэльфийскими инструкторами. Вместо обычного обмундирования гвардейцы получали специальные гномьи комбинезоны, имевшие весьма комичный вид, но превосходившие по прочности даже рыцарские доспехи, и уникальное оружие, произведенное эльфами, специально для гоблинского ополчения. Этим, в известной степени, и объяснялся факт поразительной живучести главной ударной силы ополчения.
Первое столкновение с императорской армией, точнее с той ее большей ча-стью, что поддержала заговорщиков, стремившихся после смерти Императора подчинить всю страну и полностью уничтожить все народы не людского происхож-дения, произошло возле Гнилых Болот. Имперцы, намеревавшиеся за несколько дней маршем пройти земли гоблинов и вторгнуться на эльфийскую территорию, были разбиты стремительно атаковавшим их войском Тырпырхая. Несколько недель после позорного поражения они приходили в себя и собирались с силами. Но даже готовые к тому, что им окажут сопротивление, кадровые войска долго не могли преодолеть район Гнилых Болот. Причины такого поворота событий заключались в хитрости гоблинского полководца и специфике той местности, где встретились армии.
Гнилые Болота имеют форму подковы, в середине которой находится мало заболоченная земля. Отбив несколько атак имперской армии, Тырпырхай сделал вид, что гоблинское ополчение дрогнуло, стало в панике отступать в глубь создан-ной самой природой западни и оказалось в окружении болот. выход из которых был тут же плотно перекрыт противником. Разумеется, командовавший имперцами генерал Лютониус не мог упустить предоставленный судьбой шанс и тут же пе-рекрыл единственный выход из «ловушки». Появился шанс разом покончить с «на-глыми клыкастыми жабами» и полководец был намерен им воспользоваться. Да и идти вперед, оставив в тылу гоблинское ополчение, было бы верхом глупости и нарушением всех правил военного искусства. Началась осада «оказавшегося в за-падне» гоблинского формирования. Несколько атак были без труда отбиты гобли-нами, чувствующими себя в болотах, как дома, имеющими заблаговременно под-готовленные позиции и многочисленные схроны с продовольствием и вооружением. Тырпырхай предпринял ряд удачных контратак, не давая противнику возможности расслабиться или, оставив мощный заслон, продолжить движение по незащищенной территории автономии в сторону эльфийских земель. Через месяц, по вине местного климата, среди имперцев началась эпидемия лихорадки. Ряды способных сражаться солдат быстро редели. Несмотря на истеричные приказы из Транкевилля, требующие немедленно покончить с гоблинами и двигаться вперед, командующий был не в силах что-то предпринять в данном направлении и, вместо этого, запросил значительные подкрепления. Убедившись в том, что его хитрость сработала, Тырпырхай вывел подавляющую часть армии через знакомые лишь гоблинам проходы в болотах в северном направлении и, обойдя их вокруг, оказался с другой стороны от армии заговорщиков, надежно прикрывая подходы, как к гоблинской столице Дуркинхламу, так и к эльфийским землям. «В западне болот» был оставлен небольшой отряд, который еще некоторое время продолжал морочить голову командованию противника и беспокоить его редкими "уколами".
Конечно, вечно так продолжаться не могло. В конце концов, разобравшись в истинном положении дел и подтянув свежие части, противник перешел в наступ-ление. Гоблины знали, что имперская армия рвется к эльфийским Древам, в корнях которых были сосредоточены источники магической энергии — основы процветания эльфийской расы и всего эгальпейского мира. Они понимали, что надо любой ценной задержать неприятеля и дать возможность союзникам как следует подго-товиться к решительной битве. За другие источники этой энергии, находившиеся в недрах Скалистых Гор (так называется вотчина тёмных эльфов, хотя собственно Скалистые Горы занимали лишь часть их земель) в подземном мире вела бои армия демонов, заключивших с центральной властью Империи стратегический союз. Демоны, в силу ряда физиологических особенностей, практически беспомощны на поверхности, особенно в светлое время суток, но прекрасно подготовлены к веде-нию боевых действий под землей.
Мырыдхай с содроганием вспоминал картины той подземной битвы, которую ему «посчастливилось» лицезреть незадолго до отбытия в расположение гоб-линских частей. Он знал: демонам удалось подобраться к Пьервиванту — сердцу темноэльфийской земли — и осадить его почти со всех сторон. Несколько подзем-ных крепостей пали; некоторые выстояли, но с огромным трудом. Потеря города, в котором находился главный источник магии, и были сосредоточены основные темноэльфийские лаборатории и производства, фактически означала поражение в войне. Однако руководивший обороной господин Сожритебямоль держался спо-койно и сумел внушить Мырыдхаю уверенность в том, что все обойдется, и город удастся отстоять.
«Видишь, сынок, благодаря тебе шансы наши значительно возросли. Даже не хочу думать о том, что было бы, если бы вы вернулись тогда с пустыми руками. Только ты не расслабляйся! Боги не зря выбрали тебя в качестве Спасителя. Тебе еще предстоит сыграть свою роль. Я это чувствую», — ободряюще улыбнувшись, сказал гоблину на прощание темный маг.
Под возросшими шансами, темный эльф подразумевал пришедшую на по-мощь защитникам Пьервиванта армию гномов, появление которой стало возмож-ным исключительно потому, что Мырыдхаю с друзьями удалось благополучно за-вершить свою миссию и убедить гномьего Короля в необходимости срочного за-ключения союза с эльфийско-гоблинской коалицией. Планы демонов не ограничи-вались захватом и истреблением эльфийской расы. После захвата Скалистых Гор их армия собиралась ринуться в подземное королевство, и гоблину удалось, приведя неопровержимые доказательства этих планов, склонить Короля к решительным действиям. Учитывая, с каким трудом и с какими потерями союзникам удалось ос-тановить под Пьервивантом войско повелителя демонов Адского Сатаны, было яс-но: без помощи гномов темные бы не справились.
С самого начала войны Мырыдхай рвался на фронт, не желая отсиживаться в Дуркинхламе. Не получив от отца и Тырпырхая разрешения отправиться в распо-ложение гоблинской армии, Мырыдхай старался быть хоть чем-нибудь полезным. Он выполнял роль доверенного курьера гоблинского руководства, то есть, по сути, своего отца — господина Несогласенподыхай, назначенного собственным братом, диктатором, на пост премьер-министра Гоблинстана. В сопровождении внуши-тельной охраны он курсировал между гоблинской столицей Дуркинхламом и Пьервивантом с секретными посланиями, содержание которых отправители не могли доверить бумаге и использовали "говорящее письмо", как в шутку называл его отец. Поэтому Мырыдхай был в курсе происходящих событий лучше кого бы то ни было. При объединенном штабе темных эльфов и гномов, он часто встречал приятеля-гнома, с которым познакомился в гномьей столице и крепко сдружился. Попасть Впросак, прекрасно знавший общеимперский язык, служил при объеди-ненном штабе переводчиком. Гном был очень сердит из-за того, что не может биться с демонами с топором в руках, а вынужден, вместо этого, заниматься «про-клятой ерундой, как какой-то вшивый секретарь-на». Мырыдхай, как мог, успокаи-вал товарища, объясняя ему, что на своем месте тот приносит значительно больше пользы.
Глава 2
В расположении действующей гоблинской армии Мырыдхай оказался не-давно, незадолго до ранения дяди. Перед его отбытием из Пьервиванта, господин Сожритебямоль попросил нашего героя заехать в расположение гоблинской армии и передать важное послание ее командиру.
Гоблинская армия медленно с боями отступала, пока не закрепилась на по-следнем рубеже обороны — в районе Зеленых Холмов. Не имея резервов, Тыр-пырхай встал перед выбором: отходить к Буркинхламу, второму по величине городу Автономии, или продолжать прикрывать путь к лежащей на северо-востоке эльфийской территории. В Буркинхлам со всей гоблинской земли стекались бе-женцы. Город, расположенный за рекой Малая Прорва, спешно готовился к воз-можной осаде. Решение, которое должен был принять Тырпырхай было, на первый взгляд, очевидным: конечно отступать к своим. Однако гоблин понимал, что удержать Буркинхлам силами одного лишь гоблинского ополчения не удастся. Было ясно, что разобравшись с эльфами, армия заговорщиков отправится сводить счеты с гоблинским ополчением и рано или поздно своего добьется. Пленных имперцы не брали и уничтожали всех попавших в руки нелюдей, не различая ни пол, ни возраст, ни расу, к которой принадлежало несчастное существо. Ополченцы были об этом прекрасно осведомлены, и, казалось, у Тырпырхая не было шансов заставить подчиненных сражаться за «длинноухих древолазов», вместо того, чтобы бежать спасать своих родных.
Диктатор ломал голову над тем, как задержать имперскую армию и заставить начинавших роптать порядком измотанных гоблинов дать врагу очередной бой. Задумчиво обходя укрепленный лагерь, он вдруг увидел появившегося в лагере племянника, который, по его предположению, давно уже обустраивался со всей семьей в Буркинхламе. Мырыдхай, одетый в армейский гномий комбинезон когда-то выданный ему по распоряжению самого Короля, с интересом наблюдал за жиз-нью ополчения. Заметив дядю, он растянул морду в улыбке и заспешил ему на-встречу.
Мырыдхай передал Тырпырхаю устное послание господина Сожритебямоля. Тот информировал союзника о том, что совместно с гномами темным эльфам удалось остановить наступление демонов и перейти к позиционной войне. Вторым пунктом послания шла убедительная просьба, несмотря ни на что, не отступать и держаться до тех пор, пока эльфы Зачарованного Леса полностью не подготовятся к сражению. В чем заключалась подготовка и почему на нее требовалось так много времени, темный не объяснял, зато обещал, что вскоре ситуация выправится. У за-говорщиков, сообщал он, все не так гладко складывается, а на помощь гоблинам вскоре придут подкрепления. Единственным подкреплением, на которое рассчи-тывал сам Тырпырхай были огры, но эти тугодумы, проживавшие на севере гоб-линской автономии, никак не могли решиться и вступить в войну, хотя та уже давно стучалась в двери.
— Подкрепление?! Какое он подкрепление мне пришлет, если сам еле дер-жится? — сердито проворчал Тырпырхай. — Я всю голову поломал, не знаю, что делать. Хотя...
Огромный гоблин посмотрел на племянника и весело осклабился.
— Ха! Готовься, Лягушонок! Раз уж оказался здесь, придется тебе маленько поработать... в качестве Спасителя.
— К-ха, к-ха, к-ха… — от изумления закашлялся Мырыдхай. — Как это???
— Сейчас поймешь, — усмехнулся Тырпырхай и велел вызвать ближайших помощников.
Едва дядя с племянником успели перекинуться несколькими фразами об ук-рывшихся в Буркинхламе родственниках, как к ним присоединились Нерыгай, правая рука гоблинского командующего, шаман Нечихай и еще два военачальника, судя по физиономиям и манерам которых, можно было точно определить, что в недавнем прошлом они занимались с главнокомандующим одним "бизнесом".
— Вот что, братва, — не теряя времени, начал излагать собравшимся гоблинам свой план Тырпырхай. — Это Мырыдхай, мой племяш. Вы все с ним хорошо знакомы, правильно?
— Ага, — приветливо улыбнулся нашему герою Нерыгай, от чего у последнего чуть было не замерло от страха сердце.
Мырыдхай год не встречал бывшего уголовного авторитета и успел отвыкнуть от его специфической внешности. И без того жуткая морда скорого на расправу Нерыгая, которого ополченцы боялись едва ли не больше, чем Тырпырхая, была щедро покрыта страшными рубцами. Улыбающийся же Нерыгай — зрелище и вовсе кошмарно-запредельное.
— Здоров, Мырыдхай, Спаситель гоблинского народа. Вовремя ты, братуха, объявился. Самое время нас спасать.
— Ну, хватит уже прикалываться-то! — не выдержал Мырыдхай, быстро раз-дражавшийся, если кто-то затрагивал эту тему.
— Не кипятись, Лягушонок! — прервал его Тырпырхай. — Задача такая. Под-ключите тех, кого сочтете нужным и быстро, в восторженных тонах, оповестите весь личный состав о том, что в лагерь прибыл Спаситель. Усекли?
— Усекли, — хмыкнул Нерыгай. — Сделаем, пахан. Каждый гоблин давно уже знает о том, что Глюк Великий отметил твоего племяша. Это, пожалуй, может сработать. Только надо будет его народу продемонстрировать.
— Вы свое дело сделайте, а я после речь толкну перед строем. Он будет ря-дом с серьезной мордой стоять и, когда надо, кивать. Так воодушевятся, что можно будет на Транкевилль идти!
— Ну, это вряд ли, — с сомнением проворчал шаман Нечихай, — но на бой-другой хватит, я думаю.
— А ты не думай, а верь, да делай свое дело! — наставительно пробасил Тырпырхай и, кивнув племяннику, зашагал к своей палатке готовить речь.
Уловка Тырпырхая сработала. Гоблины — существа хотя и разумные, но и суеверные сверх всякой меры. Обходя с дядей выстроенное для смотра гоблинское войско, наш герой с неподдельным изумлением наблюдал за сказочным пе-ревоплощением понурых родичей в рвущихся в бой головорезов. Явление Мы-рыдхая перед строем ополченцев всякий раз творило чудеса. Соплеменники, узнав о том, кого они имеют счастье лицезреть, сначала замирали с вытаращенными гла-зами, потом распрямляли спины так, словно над ними поработала гильдия косто-правов, и, наконец, отвечали дружным ревом на зажигательную речь предводителя.
Господин Диктатор несколько раз за вечер выступал со своим шоу перед от-дельными подразделениями, и с каждым разом оно все более напоминало хорошо отрепетированный спектакль, в котором племяннику отводилась ключевая роль посланца Богов. Мырыдхай понимал важность данной процедуры и старался вести себя соответственно моменту. Положив правую лапу на рукоять меча, и гордо выпятив грудь, он обводил гоблинов твердым взглядом из-под нахмуренных бровей и важно кивал всякий раз, когда звучали дядины вздорные лозунги: "Спаситель с нами!", "Глюк Великий не фраер, он на нашей стороне!", "Братва! Еще немного и мы победим!", "Гоблины — хозяева Империи! Ну, по крайней мере, совладельцы!"
В ответ на магическую фразу «Спаситель с нами» из глоток гоблинов всякий раз вырывался дружный рев, заставлявший подпрыгивать холмы, между которых располагался лагерь. Приказ стоять до конца, отдаваемый Тырпырхаем в конце каждого выступления, воспринимался воодушевленными явлением Спасителя солдатами уже не с прежним унылым отчаянием, а со стоическим спокойствием, как нечто само собой разумеющееся.
Предпринятое вскоре наступление армии противника с треском провалилось, а неожиданная гоблинская контратака, произведенная на левом заболоченном фланге, казавшимся неопасным с точки зрения возможного контрнаступления, едва не обратило имперскую армию в бегство. Несколько дней командование имперской армии не решалось провести новое наступление, обескураженное вероломством противника, который вместо того, чтобы быть окончательно разбитым вдруг воспрял духом и показал клыки. Лишь когда к имперцам подошло подкрепление, генерал Лютониус во главе вдвое превосходящих противника сил пошел в атаку.
Присутствие облаченного в гномий армейский комбинезон, Мырыдхая, по-всюду следовавшего за Тырпырхаем с кривым мечом на поясе и арбалетом в руках воодушевлял соплеменников и поддерживал в них боевой дух. Благодаря ему гоб-лины не бежали под ударами имперцев, а дисциплинированно отступали.
Местность, где велось сражение, была холмистая, местами заболоченная, что затрудняло действия не знакомого с ней противника. Самая страшная сила, против которой гоблинам нечего было противопоставить в открытом бою — рыцарская тяжелая конница — никак не могла вступить в бой. От легкой конницы, кроме оказываемого на гоблинов психологического давления, пользы тоже не было. Пехота же подвергалась интенсивному обстрелу, укрывшихся на холмах и заранее подготовленных позициях, гоблинских лучников. В тот день казалось, будто сам Глюк Великий помогал находящемуся под его покровительством народу: точность стрельбы и скорострельность были на высочайшем уровне. Дружине Тырпырхая приходилось отступать вглубь холмов, но отступление это напоминало скорее плановую перестановку частей и никак не могло считаться бегством.
Так продолжалось до тех пор, пока гоблины не были вытеснены на Изум-рудную равнину и конница противника не получила, наконец, долгожданную воз-можность вступить в бой. Армия гоблинов дрогнула и стала в беспорядке отступать, неся большие потери. От панического бегства и полного разгрома ее спасла лишь отчаянная контратака гоблинского полководца, который, во главе запасного полка и своей гвардии, остановил неповоротливую тяжелую рыцарскую конницу, атаковавшую по центру. Легкая конница имперцев, наступавшая по флангам, по-несла большие потери от действий гоблинских лучников и была вынуждена повер-нуть назад.
Войску Тырпырхая чудом удалось спастись, и чудо это, по единодушному мнению ополченцев, было связано исключительно с появлением «спасителя». Гоблины сумели закрепиться в северной части Зеленых холмов, за которыми от-крывалась прямая дорога к реке Малая Прорва и лежащим за ней эльфийским землям. В конце живописной Изумрудной долины находилась возвышенность, на которой раскинулась старая деревня.
Захватившая селение имперская армия не сожгла населенный пункт. Здесь разместился штаб имперского полководца и его личная охрана. Армия, уверенная в скорой победе над гоблинами, спокойно отдыхала. Даже рядовым было ясно, что дни, а может быть и часы гоблинского ополчения сочтены и, следующая атака станет, скорее всего, последней в затянувшемся противостоянии. Разгром гоблин-ского ополчения казался неминуемым. Генерал Лютониус понимал, что Тырпырхая спасла не столько безграничная храбрость, сколько ночь, накрывшая Зеленые Холмы своим черным покрывалом. Имперский полководец остановился на ночлег в доме деревенского старосты. Обдумывая план дальнейших действий, и досадуя на то, что его частям не удалось завершить дело днем, он улегся на внесенную в дом походную кровать (ложиться на кровать «клыкастой жабы» он, разумеется, побрез-говал). Однако отдохнуть Его Превосходительству не удалось. Вскоре, в ночной тиши раздались истошные вопли и шум нарастающей битвы.
Генерал едва успел выскочить из дома и присоединиться к бегущим в панике подчиненным. Спустившись с возвышенности на равнину, и оказавшись в рас-положении поднятой по тревоге армии он растерянно наблюдал за полыхающими наверху домишками. Проанализировав ситуацию, господин Лютониус пришел к выводу, что на помощь разбитой гоблинской армии пришли-таки "эти длинноухие мерзавцы эльфы». Только этим можно было объяснить неожиданную ночную контратаку. Кто еще кроме эльфов, имевших прекрасное ночное зрение и свежие силы, мог пойти на такую подлость — в ночное время атаковать армию, остано-вившуюся на заслуженный отдых? Если бы генералу доложили, что ночную атаку произвел истекающий от крови Тырпырхай, а едва не ударившиеся в панику гоблины пошли за своим командиром исключительно потому, что свято верили в из-бранность, находящегося среди них Мырыдхая, он бы, конечно, в эти басни не по-верил. А Вы бы поверили?
Мырыдхай наблюдал за тем, как гоблинский полководец послушно допивает лечебный отвар и улыбался. Он любил дядю, и в детстве хотел походить на рослого, физически мощного и бесстрашного Тырпырхая.
— Чего ты улыбаешься, Лягушонок? — усмехнулся Тырпырхай, протягивая племяннику пустую кружку. — Удивляешься тому, что мы все еще живы? Я тоже, если честно. Видишь, а ты еще не верил в то, что ты Спаситель, ха-ха-ха...
— Ладно тебе! При чем тут я? Я просто бегал за тобой по полям да холмам, как хвост за жабовараном. Если бы не ты, Тырпырхай, нам уже был бы кирдык. Слава Глюку Великому, что ты жив и быстро восстанавливаешься. Вчера я думал, что ты не выживешь, если честно. Способность гоблинского организма к регенерации — наш главный козырь в этой войне.
— Нет, племяш! Главный наш козырь — это вера гоблинов в чудеса. Послушай, Мырыдхай. Если я все-таки помру, или погибну в бою, то тебе придется вести народ за собой. Можешь смело опереться на Нерыгая с Нечихаем — эти не предадут, да и авторитет у них непререкаемый. За остальных не ручаюсь.
— Нечихай сказал, что ты выкрутишься. Атаки на нас пока не ожидается. Не-сколько дней полежишь и... — горячо заговорил Мырыдхай, но оборвал себя, и стал прислушиваться к быстро нарастающему шуму, доносящемуся со двора. За дверью раздавался топот ног, крики и лязг оружия. Судя по этим звукам, можно было заключить, что охрана Тырпырхая готовится вступить в бой с противником.
— Вот и началось! — с горечью прохрипел Тырпырхай, пытаясь подняться со своей лежанки. — Беги Лягушонок! Попробуй выбраться из лагеря и добраться до Буркинхлама. Все, кто могут спастись, будут пробираться туда, за реку... — рухнув обратно на топчан, успел произнести гигант перед тем как потерять сознание.
Мырыдхай вскочил на ноги и навел гномий арбалет на дверь. С этим арбале-том, полученным вместе с комбинезоном в подарок от гномьего Короля, он не расставался со времен своего памятного возвращения из владений Его Величества. Бежать нашему герою было некуда, да и бросить беззащитного Тырпырхая он не мог.
«Неужели все? Как же так?! Как они смогли так быстро взять лагерь?! Эх, глупо получилось»... — думал наш герой, когда дверь распахнулась, и машинально выпущенный из арбалета болт тут же нашел свою жертву. Мырыдхай схватился за рукоять висевшего на боку кривого гоблинского меча, но, не успев вытащить оружие, замер с отвисшей челюстью. В дверях прижимая ладонь к тому месту на груди, куда угодил арбалетный болт, хватая воздух ртом, стоял хорошо знакомый ему гном.
Через мгновение гном отлетел от двери внутрь помещения от мощного толчка, которым наградил его другой гном, вошедший в лачугу вслед за первым. Второй бородач имел не только очень плотное, даже для представителя подзем-ного народа, сложение, но и весьма представительную внешность. Генеральский комбинезон, в который он был облачен, лишь подчеркивал манеры, привыкшего отдавать приказы существа. За время многочисленных визитов в расположенный в Пьервиванте объединённый штаб, Мырыдхай научился без ошибок различать во-инские звания союзников. Едва взглянув на незнакомого гнома, он сразу определил, что перед ним находится бригадный генерал гномьей армии.
— Охренеть! — только и смог вымолвить наш герой, растеряно переводя взгляд с Тырпырхая, лежащего без чувств на топчане, на корчащегося от боли при-ятеля, а потом на гномьего генерала.
— Вот так встреча! — выдавил Попасть Впросак, (а это был именно он), как только к нему начало возвращаться дыхание. — Стрелок-на вшивый. Ты что, гоблин, совсем обалдел?! Или ты с бодуна? Если бы не армейский комбинезон, я бы сразу сдох! Прямо в солнечное сплетение угодил. Уф-ф-ф... Теперь синячище во всю грудь будет.
— Да я в голову целил, — промямлил Мырыдхай, не веря своим глазам. — Как ты тут оказался, Попасть Впросак? Ты же должен быть...
— Должен! Я должен быть там, где должен быть. Я генерала сопровождаю в качестве переводчика и эксперта по гоблинам. Сечешь, снайпер-на?
— А мы думали — нападение... — вздохнул с облегчением наш герой и ви-новато развел лапы в стороны. — Извини, друг, не разобрался.
Генерал сердито что-то прокаркал приходящему в себя толмачу и тот про-каркал что-то в ответ, кивая то на гоблина, то на арбалет, лежащий теперь на стуле.
— Господин генерал интересуется, что здесь происходит и где ваш командир? — морщась от боли перевел Мырыдхаю слова гномьего военачальника Попасть Впросак.
— Да, мы это... — Мырыдхай в очередной раз взглянул на неподвижное тело Тырпырхая и, всполошившись, проорал караульному, чья растерянная физиономия показалась в дверном проеме:
— Лекарей сюда! Быстро!!
Ополченец сорвался с места, и через считанные мгновения в лачуге было уже не развернуться от охающих и суетящихся лекарей во главе с Нечихаем, на чем свет стоит поносящим бесчувственного диктатора.
— Вот ведь дурья башка! У болотной гадюки и то мозгов больше, чем у тебя, Тырпырхай! — ворчало светило гоблинской медицины, осматривая неспособного что-либо возразить на подобную сентенцию главнокомандующего. — Это ж надо быть таким... Раны открылись, весь в кровищи, шельма. Зря я на тебя мази тратил драгоценные, да время свое бесценное. Ну-ка что у нас здесь? Хм… Так... Сейчас, браток, сейчас...
Чтобы не мешать Нечихаю врачевать раны предводителя гоблинов, Мырыдхай с гномами выбрались на свежий воздух и обменялись информацией.
Наш герой осветил союзникам то положение, в котором находилась тырпыр-хаевская дружина. От гномов, в свою очередь, он узнал о том, что бригадный гене-рал Выбить Глаз прибыл со своей пятитысячной бригадой к осажденному Пьерви-ванту, но в связи с тем, что положение на подземном фронте стабилизировалось и недостатка в живой силе у темных эльфов с гномами не было, его решили послать на помощь терпящим бедствие гоблинам.
— Вы, ваше превосходительство, подоспели в самый раз, — тихо проговорил Мырыдхай, так, чтобы его не услышали находившиеся поблизости соплеменники. — Еще бы одна-две атаки и мы были бы окончательно разбиты.
— Силы-то неравные, — добавил гоблин, чтобы союзник не подумал, что он произнес подобное признание из малодушия. — Можете взглянуть на лагерь про-тивника, если желаете. Отсюда, с возвышенности, открывается прекрасный вид на расположение неприятеля.
Слушая ответ генерала, который Попасть Впросак перевел, как "он сказал, что посмотреть успеет, а с такой возвышенности его бригаду хрен выбьешь", Мырыдхай наблюдал за стремительным приближением Нерыгая. Тот был явно в приподнятом настроении и, приблизившись к нашему герою, хлопнул его по плечу.
— Ну, Мырыдхай, ты в натуре Спаситель, мля! — восторженно крикнул за-меститель Тырпырхая. Обернувшись к генералу, он продемонстрировал последнему свою жуткую улыбку, которой господин Выбить Глаз, впрочем, нисколько не ис-пугался. — Не успел гномов разместить, как новая радость: огры пришли! Их, ко-нечно, не много, но на рыцарскую ватагу будет в самый раз, гы-гы-гы.
— Ух ты! — только и смог произнести сам Спаситель в ответ на радостную весть.
Вскоре из лачуги начали выходить лекари и, вышедший последним Нечихай сообщил высокому собранию, что господин Тырпырхай приведен в чувство и горит желанием дать аудиенцию господину генералу.
Надо сказать, что воспрявшие духом гоблинские ополченцы, записали все удачи последних суток — от ухода рыцарей из стана противника, до прибытия под-крепления в их собственный лагерь — исключительно на счет Мырыдхая. Каждый, кто оказывался поблизости от нашего героя, считал своим долгом подойти к нему и поблагодарить за очередное спасение. Мырыдхай настолько привык к подобным проявлениям чувств, что вскоре махнул на все лапой и перестал обращать на это внимание.
Имперские разведчики, прознав о произошедших в лагере недобитых гоб-линов переменах, поспешили проинформировать о них генерала Лютониуса и тот, скрепя сердце, вынужден был отложить окончательный разгром "проклятых уро-дов".
Следующие недели армии готовились к решительному сражению.
Глава 3
Ночью шел дождь, и лучи солнца отражались в не успевших высохнуть лу-жицах. Легкий ветерок колыхал занавесь и наполнял гостиную ароматом утренней свежести, распускающихся цветов и свежескошенного сена. Это был запах детства, вселяющий в душу успокоение и дающий короткую передышку утомленному мозгу, постоянно занятому поиском решений проблем государственной важности, часто казавшихся совершенно неразрешимыми.
Из окна открывался прекрасный вид. Пройдясь взглядом по разбитому под окном цветнику, по фруктовым деревьям, чьи ветви сгибались под налившимися соком плодами, по ровным чистым дорожкам, он задумчиво уставился на высокую украшенную вензелями ограду.
Когда-то, будучи еще мальчишкой, он бегал с друзьями по этим лугам, ловил певчих птиц, рыбачил, играл в детские игры и болтал о всяких пустяках, казавшихся в тот момент самыми важными вещами на свете. О девчонках, разумеется, тоже говорили, причем, с видом больших знатоков. Он рассуждал на последнюю тему меньше других, хотя и смог добиться наибольшего по сравнению с товарищами ус-пеха. Еще бы, сама Матильда, дочь генерального прокурора Империи два лета подряд милостиво соглашалась прогуливаться с ним в отцовском парке и один раз даже поцеловала его. Впрочем, вскоре она дала ему отставку и стала прогуливаться по парку с другим мальчишкой. С тех пор прошло уже немало лет. Матильда превратилась в настоящую светскую львицу, успела похоронить двоих мужей и те-перь, как он предполагал, подыскивала третью жертву.
«Может быть, хоть тому повезет», — усмехнулся он про себя, скользя взгля-дом по горизонту, за линией которого лежала столица могущественного государст-ва.
Вспомнив о столице, он помрачнел, и, взглянув напоследок на разбитый в саду родительского особняка розарий, отвернулся от окна. Он поймал себя на том, что впервые за много лет ощутил источаемый розами аромат. Да и вообще, воспо-минания о детстве и просто спокойное, пусть и мимолетное созерцание природы сделались для него недопустимой роскошью. Какие там запахи и чувства! Запах страха и тревоги, постоянное заискивание вспотевших от ужаса перед ним посети-телей и ворохи требующих немедленного разрешения проблем — вот чем жил он долгие годы. Дискомфорт от позабытых ощущений, неожиданно проникших в душу, вызвал досаду и раздражение, и он пожалел о том, что позволил этим чувствам хоть и ненадолго, но взять верх. Он не мог позволить себе расслабиться в такое тяжелое время.
— Что, вы сказали, маман? Простите, я прослушал, — произнес он, несколько виновато взглянув на пожилую женщину, сидевшую за столом. В женщине чув-ствовались аристократическая порода, прекрасный вкус и твердый характер. Соб-ственно ее характер и передался ему.
— Вы слишком много работаете, сын мой. Я перестаю вас узнавать в послед-нее время, — с еле заметной в голосе тревогой произнесла женщина. — Ваш отец всегда находил время для полноценного отдыха, несмотря на занимаемое поло-жение.
Она бросила взгляд на одну из украшавших стены гостиной картин. То был портрет генерала Вильяма Шепперда, ее покойного супруга — симпатичного доб-родушного человека среднего возраста, облаченного в генеральский мундир. Вильям Шепперд-младший тоже взглянул на портрет, и ему почудилось, что отец, взиравший с холста на бренный мир с легкой насмешливой улыбкой, подмигнул ему. Несмотря на генеральский чин и высокую должность в генштабе императорской армии, генерал был человеком довольно мягким и терпимым, и его сын не был уверен в том, что отец одобрил бы проводимую наследником политику.
— Отец работал в другое время, маман. Он мог позволить себе полноценный отдых. Впрочем, если бы они тогда меньше отдыхали, то мне не пришлось бы работать за десятерых.
— Вы уже собираетесь обратно, Вильям? — удивленно спросила мать. — Вы же только вечером прибыли! Да и сегодня выходной день, между прочим. Я даже не успела с вами толком поговорить.
— Идет война, маман! О каких выходных днях вы говорите? — горько усмех-нулся сын. — На сегодняшний день у меня запланировано важное совещание. По-стараюсь выбраться через пару недель.
— Война — это так ужасно! Мы все очень переживаем по этому поводу. Ладно бы война с гномами, как это бывало раньше, но война с собственным наро-дом! Не могу поверить в то, что эльфы и эти смешные гоблины могли решиться на такое безумие. Это очень опасно, Вильям? Когда все это закончится? Знаете, ходят слухи, что Империя обратилась за помощью к демонам. Фи, какая гадость! Я этим слухам, конечно, не верю!
Общественное мнение было заранее подготовлено к предстоящим событиям, и это принесло свои плоды. Большинство людей поддерживали твердо проводимый правительством курс на «справедливый» передел захваченных коварными нелюдями магических источников, новейших технологий и приносящих немыслимые сверхприбыли производств, непонятно по какому праву находящихся в длинных лапах коварных эльфов. К сожалению, не обошлось без инакомыслящих и предателей, отказавшихся сражаться за будущее человечества и яростно осуж-дающих просачивающиеся с фронта сведения о жестокости армии. Подобные из-держки были закономерным следствием мягкотелой политики, проводимой пре-дыдущими правительствами Империи. Что же, всему когда-то приходит конец. Рано или поздно должна была появиться сила, способная положить конец неспра-ведливости, и такая сила появилась. Появился он — Вильям Шепперд — спаситель народа и будущий Император.
— Вообще-то я хотела поговорить с вами о другом, — прервала мать ход его мыслей. — Вам пора жениться, Вильям. Давно пора! Неужели я так и не дождусь внуков, сын мой? Неужели наш славный род оборвется? Я очень переживаю...
— Я женюсь, маман, обещаю Вам, — несколько раздраженно откликнулся он, недопустимым образом прервав мать. — Простите… Обещаю вам! Как только война закончится, мы вернемся к этому разговору. А сейчас, прошу извинить, мне пора выезжать. Очень важное совещание, знаете ли.
Он подошел к матери, быстро поцеловал ее и поспешил к выходу. Выхватив у мажордома плащ и, перекинув его через руку, господин Шепперд поспешил к по-стоянно готовой к выезду колеснице. Розы продолжали источать аромат, но он его уже не слышал, как не слышал щебетания птиц, не ощущал запахов, присущих идиллической сельской жизни, и не чувствовал покоя, царившего в фешенебельном пригороде имперской столицы. Вскоре колесница в сопровождении взвода охраны неслась по ровной дороге в направлении Транкевилля, везя на службу своего важного, немного раздраженного, пассажира.
Глава 4
Прибыв во дворец, господин Шепперд сразу направился в приемную главы кабинета министров, пост первого заместителя которого он занимал, сохранив за собой пост начальника всесильной службы безопасности Императора. За последнее время "господин Первый заместитель», как теперь обращались к нему, вместо канувшего в прошлое «господин Начальник», сумел выдвинуть на ряд важных по-стов своих людей. Таким образом, он все увереннее манипулировал действиями номинального шефа. Глуповатый и надменный премьер Балдониус, близкий род-ственник покойного Императора, похоже, не понимал, что играет роль марионетки. Явно рассерженный опозданием заместителя, он начал совещание едва господин Шепперд опустился в кресло.
На совещании присутствовали: главнокомандующий имперской армией маршал Лонгсинкер, глава Ордена магов старший камрад Левитациус, глава жан-дармского корпуса, министр промышленности, министр пропаганды и имперский казначей. По большей части это были бездарные пустые люди, родственники пре-мьер-министра, избавиться от которых не было пока возможности. Только к старому магу да министру пропаганды ни у кого не возникало претензий: предъявлять претензии к главе Ордена Магов никому и в голову бы не пришло, а министр про-паганды прекрасно справлялся со своими обязанностями. Эта должность появилась в правительстве недавно, незадолго до начала боевых действий. Если чем и могло похвастаться правительство премьера Балдониуса за первые месяцы войны, так это верой околпаченного населения в скорое наступление светлого будущего.
Вы спросите меня: «А что, простым людям так плохо жилось в Империи до войны? Наверное, голодали бедняги, не могли оплатить медицинскую страховку, всю жизнь копили на отдельную могилу?» Да, нет, жили они неплохо, лучше, чем те же гоблины. Любой, кто хоть чем-то занимался помимо чтения газет, мог запросто купить дубовый гроб на одну зарплату. Просто... Ну, вы же должны знать чело-веческую натуру, так ведь? Человеку всегда чего-то не хватает. Впрочем, это касается не только людей, это свойственно подавляющему большинству разумных оби-тателей нашей Вселенной. Про другие вселенные ничего сказать не могу, но по-дозреваю, что и там сложилась сходная ситуация.
— Чем порадуете, маршал? Долго еще наша армия будет возиться с гоблин-ской шайкой? — не скрывая злости, поинтересовался премьер. — Ваш генерал Лю-тониус — бездарь! Он ведь из магического сословия, если я не ошибаюсь? Вот и занимался бы своими склянками, да учил червяков летать. Считаю необходимым срочно заменить его на более толкового офицера.
Старый маг крякнул, а остальные участники совещания, привыкшие к ориги-нальным рассуждениям шефа, постарались скрыть ухмылки. Генерал Лютониус был одним из наиболее способных имперских военачальников, имел серьезный боевой опыт и не раз отличился как во время последней войны с гномьим Королевством, так и при проведении воинских операций по усмирению восстаний, периодически вспыхивающих, в недавно присоединенных к Империи районах Южной и Северной провинций. Авторитетом в армии с ним мог сравниться лишь генерал Квиккер. Тот, к сожалению, оказался предателем, отказался поддержать праведную войну с нелюдями и даже имел наглость поднять в армии мятеж. Теперь с верными ему войсками он занимал часть западного побережья, в том числе город Вестпорт — главный порт на западе страны. Для того чтобы блокировать мятежника, пришлось отрядить целую армию.
— Вы прекрасно осведомлены о том, что гоблины имеют не шайку, а на-стоящую подготовленную армию, — сдерживая раздражение, привычно ответил главнокомандующий. — Как им удалось создать эту армию — другой вопрос и он не относится к моей компетенции.
Произнеся последнюю фразу, маршал бросил быстрый взгляд в сторону гос-подина Шепперда и тут же перевел его обратно на господина Балдониуса. Премьер-министра он совершенно не опасался, а вот в присутствии его первого заместителя испытывал, мягко говоря, некоторую неловкость.
Маршал был абсолютно прав. Недосмотр в отношении гоблинов, всегда счи-тавшихся простыми статистами в политических играх, был исключительно на совести главы СБ. Никто так и не понял, как удалось гоблинам с эльфами всех провести и создать на территории Гоблинской автономии целую армию, отлично снаряженную и неплохо обученную. В том, что эльфы приложили к этому руку, сомнений быть не могло. Впрочем, несмотря на свою правоту, маршал своими неосторожными намеками поставил крест на своей дальнейшей карьере и, можно сказать, не ведая того, написал прошение о досрочной отставке и выходе на пенсию.
— Так... Понятно... Тогда, быть может, пора нашим прославленным магам вступить в игру? — поинтересовался премьер, переведя взгляд на камрада Леви-тациуса.
— Это бессмысленно и просто вредно, господин премьер-министр, — ответил за главу Ордена господин Шепперд, в который раз удивляясь глупости своего шефа.
— Это еще почему? — вскинулся тот.
— Во-первых, на гоблинов магия почти не действует, и к каждой клыкастой жабе нужен, в данном смысле, персональный подход. Во-вторых, нам следует приберечь запасы магии на то время, когда наша армия схлестнется, наконец, с эльфийской. У нас, как вам известно, нет источников магии подобных тем, какими располагают эльфы и, растратив свои запасы сейчас, Орден ничем не сможет помочь нам в критический момент.
— Уф! И какая обстановка на гоблинском фронте сейчас? — с кислым видом осведомился господин Балдониус.
— По последним данным разведки, обстановка стабильная, — откашлявшись, проинформировал коллег главнокомандующий. — К гоблинам подошли подкрепления, ну и мы тоже готовимся послать...
— Какие еще подкрепления?! — закричал премьер. — Вы в своем уме? Вы же неделю назад утверждали, что силы их на исходе и что они задействовали все возможные резервы, а хитрые эльфы им на помощь не спешат. И правильно делают, скажу я вам! Я бы тоже не спешил спасать каких-то гоблинов.
— Прошу прощения, ваша светлость, но мы не могли предвидеть того, что им на помощь придут гномьи войска, занятые в обороне Цитадели темных эльфов. Сами знаете, сведения теперь поступают с большим запозданием, — пожал плечами маршал.
Это действительно была большая проблема. С началом войны, эльфы пре-кратили действие магической связи, функционирование которой было возможно исключительно благодаря использованию принадлежащим им высоким техноло-гиям и осуществлялось за счет эльфийских же запасов магии. Теперь трубы вол-шебной связи стали совершенно бесполезны, и ни один нищий не поменял бы, на стоившую еще недавно баснословных денег трубу и черствой корки заплесневелого хлеба. Приходилось, как в доисторические времена, посылать гонцов и ждать пока те, преодолев сотни миль, доставят важные на момент отправки, но возможно уже устаревшие донесения.
— Надо что-то решать, господа, — с ноткой растерянности в голосе произнес глава кабинета министров. — Мы так долго топчемся на одном месте, что скоро среди населения волнения начнутся. Слабая власть — подарок для интриганов и заговорщиков!
«Это точно, — мысленно поддержал его заместитель. — Как главный заго-ворщик и интриган я должен быть в восторге: пошевели я мизинцем, ты свалишься со своего поста, как гнилая груша. Только я этого восторга не испытываю. Не ради себя я все это затеял и не ради того, чтобы посидеть в императорском кресле. Про-клятая власть нужна мне для того, чтобы дать людям возможность свободно раз-виваться и пользоваться тем, что им принадлежит по праву абсолютного большин-ства. Нужно изменить ход истории и придать импульс развитию человеческой ра-сы...»
Слушая вполуха пустые разговоры коллег, решающих какие подкрепления следует послать генералу Лютониусу и где их взять, он неожиданно усомнился в правильности выбранного курса. Вся та сентиментальная чушь, что за короткие мгновения созерцания природы и погружения в детство, успела окропить очерст-вевшую душу простыми человеческими чувствами, вызвала в этой душе сбой. В го-лове роились совершенно ненужные и вредные для лица, занимающего его поло-жение, вопросы. Не совершил ли он ошибку, оценивая суть происходящих в Империи процессов? Не напрасно ли приписал эльфам роль угнетателей человеческой расы, алчных стяжателей и беспринципных злодеев? Не стал ли он сам злодеем, развязав войну? И не является ли эта бойня бессмысленной по своей жестокости и, главное, поставленным целям?
Надо сказать, что он много учился до того, как занять свое положение в го-сударственной власти. Страсть к получению все новых и новых знаний из различных областей была для потомка нескольких поколений военных, мягко говоря, странной и очень беспокоила родителей молодого Вильяма. Лишь когда единственный отпрыск генерала Шепперда поступил в императорскую военную академию, отец успокоился и перестал обращать внимание на стремление сына к получению ненужных хорошему офицеру знаний. Помимо военного образования, положенного ему по факту рождения, Вильям Шепперд-младший сумел инкогнито закончить школу магов, где, как и в военном деле, достиг блестящих результатов.
Он учился всему, чему можно было научиться в рамках государственной сис-темы образования. И в определенный момент почувствовал, что в истории развития человечества присутствует какая-то странность, словно незримая высшая сила задалась целью воспрепятствовать эволюции человеческой расы. Он, собственно, и пошел, несмотря на яростные протесты родителя, служить в СБ. Это было сделано исключительно ради того, чтобы иметь возможность получить доступ к секретным архивам государства, способным помочь раскрыть тайны.
Основываясь на косвенных сведениях и тщательном анализе истории развития эгальпейского мира, он окончательно усомнился в том, что все идет естественным путем. Было очевидно, что развитие человечества непонятным образом тормозится: век за веком образование, доступное для людей, остается на одном и том же уровне; все достижения науки сводятся к мелким усовершенствованиям дои-сторических процессов в примитивном производстве, да и то, исключительно бла-годаря милостивым подачкам со стороны эльфов. Веками, если не тысячелетиями, не меняется ничего, кроме моды и искусства. В тоже время, малочисленные эльфы располагают умопомрачительными по своему уровню технологиями и какими-то, содержащимися в полной тайне от остальных народов, производствами. Поверить в то, что все дело в долголетии эльфов, он, разумеется, не мог. Тут была сокрыта какая-то тайна, и он хотел ее разгадать. Но разгадать тайну не удалось даже тогда, когда в его руках оказался весь аппарат СБ, когда появилась возможность добывать совершенно секретные сведения, получать доступ ко всем хранилищам ин-формации, за исключением эльфийских. Конечно, удавалось перехватывать и кое-какие эльфийские секреты, но продвижению к разгадке главной тайны истории это не способствовало. Оставался один путь — захватить силой то, что по праву должно было принадлежать всем. А как этого добиться? Только настроив общественное мнение против нелюдей и устроив войну на истребление! К такому выводу он пришел однажды, и такого курса твердо придерживался все последующее время. И вот, когда война шла уже полным ходом, в душу проник червь сомнения...
— Значит, обладая всей полнотой власти, у меня нет возможности послать на фронт подкрепления?! Вы — идиот! — во весь голос завопил премьер-министр Балдониус на маршала, прервав тем самым плавный ход мыслей своего замести-теля.
— Надо перестать блокировать генерала Квиккера силами третьей армии, пока она не перешла на сторону мятежника. Мы уже зафиксировали несколько случаев дезертирства. Лучше отправить ее на гоблинский фронт. А к Вестпорту можно послать столичный гарнизон — это тысяч двадцать сытых дармоедов и без-дельников. Можно еще объявить мобилизацию. Все хотят поживиться за счет эль-фов, так пусть немного попотеют, — зевнув, произнес господин Шепперд. — По моим данным, в Южной провинции скоро все успокоится, и варвары пришлют обещанную помощь. Неудачно, конечно, получилось, что в такой момент и в Южной и в Северной провинциях одновременно вспыхнули восстания, но, если на севере дело серьезное, то на юге — так, ерунда. Очередной кочевник решил стать царьком. Заверяю вас, недолго осталось ему бегать по пустыне.
— Очень интересный доклад, спасибо! Главное, что своевременный, — ехидно откликнулся премьер. — Жаль, конечно, что мы не знали о готовящихся мятежах тогда, когда составляли план нашей "молниеносной" операции. Я вообще удивляюсь, чем вы, демоны вас подери, занимались? До зубов вооруженная гоб-линская армия, вылезшая из болот — плод стараний эльфийских магов. Северные пираты, вздумавшие отделиться от Империи в критический для человечества мо-мент, — происки Морского Оракула… Хорошо… Ладно… Ну, а чем вы объясните уход рыцарского контингента в тот самый момент, когда до разгрома противника оставался один шаг?! Неужели это тоже невозможно было просчитать? Что вы на это ответите?!
Впервые премьер открыто обвинил своего заместителя в грубых просчетах. Войдя в роль праведного обличителя, он так распалился, что даже вскочил с кресла и стукнул кулаком по столу. Его заместитель при этом сохранял безмятежный вид. Проведя указательным пальцем по столешнице, словно проводя ревизию пыли на главном столе Империи, Вильям Шепперд-младший спокойно ответил:
— Что касается гоблинской армии, то вы, ваша светлость, сами не велели моим людям участвовать в подготовке последнего дня рождения Императора, чтобы… хм… "не внушить глупым гоблинам и тени подозрения в том, что они своими лапами роют себе могилу. Все должно выглядеть абсолютно естественно! За жабами сможет присмотреть и государственный инспектор". Это ваши точные слова. У меня абсолютная память. Что касается восстания в Северной провинции, то предвидеть подобный поворот событий было невозможно. Во главе восстания стоят неизвестно откуда взявшийся, давно считавшийся погибшим, пиратский капитан и губернатор острова Белферден, исправно до того гнувший спину перед любым правительственным чиновником, присланным из столицы. Что же касается вспых-нувшей между баронами междоусобицы, то это была ваша личная инициатива — сделать ставку на самозваного герцога Штепселя, пообещав ему королевский титул. Я вас предупреждал о том, что это пустой тщеславный и недалекий человек и что его влияние на гордых, привыкших к независимости баронов сильно преувеличенно. Только идиот, подобный ему, мог, отослав на фронт значительные силы, одновременно пытаться расправиться со своими противниками. Или я не прав, ваша светлость?
Побагровевший премьер-министр, выслушав ответную речь, прорычал что-то нечленораздельное и примирительно выдохнул:
— Может быть, послать ему на помощь войска? Ну, ту армию, что блокирует войска генерала Квиккера. Тогда герцог быстренько управится со своими врагами и сможет отправить всю объединенную дружину на гоблинский фронт. Мы добьем зеленых прохвостов и возьмемся за эльфов!
— Этого делать никак нельзя! — неожиданно подал голос маршал Лонгсин-кер.
— Почему это?!
— Если мы сделаем это, то все бароны, позабыв прежние распри, объеди-няться и надерут нашей армии задницу, — пояснил маршал, явно удивленный не-пониманием премьером столь простых вещей. — Они слишком ревностно относятся к тому пункту в Объединительной Хартии, которая гарантирует невмешательство в их внутренние дела кого бы то ни было, включая и центральную власть. Разве вы этого не знаете, господин премьер-министр?!
— Конечно, мне это ведомо! Просто я немного устал, — нашелся глава пра-вительства. — Так что же мы решим, господа?
Господа министры решили согласиться на план господина Шепперда пере-бросить на фронт западную армию. Решение остальных вопросов отложили на следующее заседание.
"О, Господи! С какими дураками я связался!" — подумал господин Шепперд, покидая кабинет премьера. Впервые с начала операции в его душе поселилось со-мнение в том, что дело завершится скорым триумфом.
Глава 5
Подземный мир не так прост, как кажется вам — наземным существам. Жизнь здесь тяжела даже для гномов, что уж говорить о прочих? Гномам, правда, живется легче других — у них самые скромные запросы: миска каши утром, пара кружек эля вечером, да тяжелая работа днем, дающая надежду пошить когда-нибудь новый комбинезон с украшенными бисером карманами. Эти карманы — последний писк гномьей моды, если верить Мырыдхаю. Я-то ему, конечно, не верю, а вы поступайте, как сочтете нужным. Только учтите, что Попасть Впросак просто рассвирепел, когда гоблин пообещал подарить ему после войны целую коробку бисера для карманов.
Эта пикировка возникла между ними в тот день, когда они навестили меня в госпитале, куда я попал в результате ранения. Мырыдхай был задумчив, держался немного напряженно и временами, казалось, погружался в себя. Может быть, глядя на меня, вылезшего с того света, он прикидывал, что было бы с ним, окажись он в сходной ситуации, но в гоблинском полевом лазарете.
Нет, вы не волнуйтесь, мне уже намного лучше: руку пришили на место, нога срастается, о прочих ранах и говорить нечего, все они оказались не очень смер-тельными. К тому же я живучий темный эльф и меня вовремя доставили в госпиталь Пьервиванта под опеку наших лучших докторов-магов.
Попасть Впросак заявил, что с такими ранами, какие я им описал, выжить невозможно, что я все вру, что я симулянт, но раз уж я близкий друг его лучшего друга, он постарается стащить для меня со склада гномий армейский комбинезон, если уж он не достался мне из той партии, что отправил гномий Король главе нашего клана. Потом гном постарался меня ободрить: выгляжу, мол, я неплохо и скоро меня отправят обратно на фронт. Я показал ему кукиш и шрамы в тех местах, где наши кудесники пришили к туловищу руку и ногу. Потом продемонстрировал этому скептику еще кое-какие отметины судьбы, и он закусил бороду. Мне, надо при-знаться, крупно повезло, и я был уверен в том, что мне вряд ли доведется участво-вать в этой бойне вновь. Конечно то, что я сказал — глупо и непатриотично. Прошу прощения! Следовало бы наврать вам о том, как я с мучительным стоном, опираясь на костыли, поднялся с койки, выпятил грудь и голосом театрального героя с пафосом произнес: «Я, друзья мои, крепко верю в то, что долго в госпитале не про-валяюсь и еще успею поквитаться с подлыми агрессорами!» Но я этого не говорил. Наоборот, я очень надеялся на то, что к тому моменту, когда встану в очередь за орденами, война уже закончится и демонов загонят обратно под пустыню Адская Сковорода — их законную вотчину.
— Да, странная у нас компания: гном-переводчик, контуженный эльф и гоб-лин-спаситель-на, — выплюнув бороду, сказал Попасть Впросак. — Причем, гном с гоблином хоть как-то сражаются за темноэльфийскую Цитадель, а длинноухий ва-ляется на койке и, чуть было, не потерял комбинезон...
— Что потерял? — провопил я.
— Не ори так! Доктор прибежит и выгонит нас отсюда! — проорал он в ответ. — Это такая поговорка — означает «чуть не помер». А если сказать «отказался от комбинезона» — это значит «спятил», а если...
— Все! Спасибо, я все понял! — крикнул я.
— Ты выжил, потому, что я попросил за тебя Глюка Великого. Господин Со-жритебямоль сказал, что шансов у тебя почти никаких, — неожиданно тихо произнес Мырыдхай и, зная, что гоблин с Богом на дружеской ноге, я ему почти поверил. Я его, конечно, не расслышал, но понял, так как с некоторых пор умею читать чужие мысли.
Самым неприятным в моем тогдашнем состоянии было то, что постоянно болела и кружилась голова, да стоял неприятный гул в ушах. Подташнивало еще, но это уже мелочи. Говорить я мог почти нормально, а вот слышал не очень. При-ходилось переспрашивать по несколько раз и громко кричать в ответ, чтобы самому услышать то ли сказал, что собирался и не раскрыл ли какой-нибудь тайны. Доктор пообещал, что если я буду так орать, то он выпишет меня прямо на фронт. Не понимаю, какое ему было дело до того, как я общался с друзьями, если они сами не жаловались, а моими соседями по палате были такие же глухие, как и я, бедолаги. Все они поступили в госпиталь с передовой на начальной стадии войны, когда там творился самый настоящий ад. У нас все тогда бросили работу и стали ходить на передовую: все, кроме женщин, магов, занятых какой-то важной работой, со-трудников госпиталя, древних стариков и детей. Дамы, правда, тоже рвались в бой, но их не пускали. Демонов жалели, наверное. Вместо них с демонами воевали наши гвардейцы, гномы и разные разгильдяи, вроде меня.
Мы были загодя предупреждены о том, что демоны подбираются к нашим владениям и рассчитывали встретить и остановить их на дальних подступах к Пьер-виванту. Не вышло... Несколько крепостей, несмотря на помощь гномов, были по-теряны в первые же дни войны. Да, сперва нам приходилось несладко. Никто не ожидал, что у демонов окажется столь мощное оружие, плюющееся огнем и сталь-ными зарядами. Потом наши маги научились ставить щиты, ослабляющие силу де-монического оружия. Гномы спешно производили усиленные армейские комбине-зоны, которые неплохо защищали от зарядов, выпущенных из ручных орудий. Про-тив тяжелых же орудий не спасали ни магические щиты, ни гномья броня. Но самым ужасным в начале войны был страшный грохот, производимый демоническим оружием и многократно усиливающийся в замкнутом пространстве. Если дело шло бы так и дальше, то мы бы не выстояли. Мы и так откатились к самому Пьервиванту и пару раз, не поверите, демонов приходилось выбивать из пригородов нашей столицы.
Противник наступал сразу на двух уровнях. Такой прыти мы не ждали: верх-ний-то ярус не годится для ведения боевых действий. Демоны этого не учли или не знали, и здорово поплатились за свою оплошность. Но и нам порядком нагадили. Сколько теперь всего восстанавливать придется! Грохот взрывающихся снарядов превратил немалое количество моих соплеменников в инвалидов по слуху, а сами проклятые разрывы этих «адских ядер» унесли много жизней. К счастью, кому-то пришло в голову изготовить защитные шлемы, надежно закрывающие не только голову, но и уши. Потом подоспели гномьи усиленные армейские комбинезоны, и динамика наших ежедневных потерь впала в ступор, а потом и вовсе приобрела отрицательное значение. Я не очень сложно выражаюсь? Нет? Спасибо! Слушайте о том, что происходило дальше.
Пораскинув мозгами, наше командование решилось и применило против магии огня, с энтузиазмом практикуемой демонами, наше секретное оружие — ге-нераторы холодных лучей. Нет, не пытайтесь угадать, что это такое. Какие еще ла-зеры? Не смешите меня! Эти генераторы работают исключительно на магической энергии второго уровня, а вы-то и с первым уровнем не знакомы. Говорят, в военных целях мы применили их впервые в истории нашего мира, хотя обладаем ими еще с доисторических времен.
Я, конечно, признался господину Сожритебямолю в том, что не понимаю, почему надо было ждать, пока меня разорвет на части, и только потом попытаться использовать такие чудесные механизмы. Он же ответил на этот вопрос так:
"Если бы ты, Ротвальд, это понимал, то давно был бы уже одним из руково-дителей клана, а не продолжал бы таскать контрабанду из Нижних Миров, наивно полагая, что мне ничего не известно о твоих делишках. Какого демона тебя вообще понесло на передовую?! У тебя другая задача. Пользы от того, что тебе удалось за-рубить пару-тройку демонов, никакой нет. Если выживешь, не смей больше так де-лать!"
"Я и не собираюсь", — мысленно простонал я в ответ.
Мы с ним общались ментально. Он-то легко может читать мои мысли, а я его — нет. Но, видимо, не желая слушать мой хриплый лай, он позволил и мне на время разговора почувствовать себя небожителем. Вообще-то он неплохой мужик, если честно.
Ну, так вот. Наши генераторы нанесли демонам такой урон, что те вынуждены были пойти на переговоры. На встречу с господином Сожритебямолем, коман-дующим союзной армией, прибыл полководец демонов — фельдмаршал Вынос Мозга. Говорят, что он жуткий урод, и целая деревня горных троллей вымерла бы от страха, появись полководец демонов поблизости от селения. Но господин Со-жритебямоль фельдмаршала не испугался, не вымер и даже смог договориться с демоном о том, что дальше война будет вестись исключительно в цивилизованном ключе, с соблюдением норм военной морали и этики. То есть, отныне мы должны были убивать друг друга исключительно при помощи мечей, арбалетов, катапульт, таранов, всякой прочей честно колющей и стреляющей гадости. Также дозволялось применение полевой магии, разрешенной древней Конвенцией ведения войн. Меня, к тому моменту как высокие договаривающиеся стороны поставили под до-кументом свои витиеватые подписи, едва не разорвало на куски, но я рад за своих товарищей. Лучше поздно, чем еще позже. Так, кажется, у Вас говорят?
Как выяснилось, Мырыдхай пришел не только навестить меня, но и попро-щаться. Его отправляли на гоблинский фронт с важным поручением, и он не знал, когда сможет вернуться и сможет ли вернуться вообще. Вот и заскочил к приятелю. А гном пришел просто за компанию. Но пришел он не зря. Когда они собрались уходить и спросили, есть ли у меня какие-то желания, я сказал, что одно желание есть — дико выпить охота! Что Вы думаете? Попасть Впросак тут же отстегнул от пояса какую-то флягу и, ловко открутив крышку, поднес ее к моим губам.
— На вот, выпей, друг моего друга, раз тебя так колбасит, — произнес он со-чувственно.
— Что ты ему даешь? — сердито поинтересовался бдительный Мырыдхай. — Надо у доктора сначала спросить, можно ли ему это пить.
— Я и есть доктор. Сними с глаз сапоги! Это наша чудодейственная настойка на рогах горного оленя и траве шимух. Очень полезная вещь, кстати. Надо было твоего Ротвальда каждый день ею поить. Тогда бы он давно уже на фронт вернул-ся…
— Да ты что?! Спятил?!! — вскрикнул гоблин, успевший познакомиться к це-лительной гномьей настойкой во время недавних приключений в стране гномов. Он попытался отнять у гнома флягу, но я к тому времени успел ее осушить.
Классная вещь, скажу я вам! Вкус, правда, у настойки специфический. Утон-ченным я бы его не назвал — горьковатый, сеном отдает и чем-то еще. Но что-то в этом, право, есть.
— Отстань! Он сейчас отрубится. Глянь, сколько вылакал дохляк-на, — рявк-нул гном, одной рукой отпихивая округлившего от ужаса глаза гоблина, а другой, тряся перед его носом пустой флягой. — Завтра проснется и почувствует себя лучше. Бороду себе отрежу, если ему не полегчает!
Не знаю, что ответил ему на это Мырыдхай. Я быстро погружался в сон и вскоре уже плыл по реке сновидений.
Утром, когда я очнулся, над моим лицом висела озабоченно-возмущенная физиономия доктора. Зажав нос пальцами, он высказал все, что думает обо мне, о моих друзьях и о траве шимух. Повторить этот монолог мне не позволяют совесть и тонкий художественный вкус. Да вы и так все поняли! Могу лишь признаться в том, что мне было очень стыдно. Слова его проняли меня до костей, проняли так, что я впервые смог пошевелить пальцами пришитой руки. Даже не пойму, чьей заслуги в том, что я пишу сейчас эту книгу, держа перо в этой самой руке, больше: доктора или гнома. А вы как думаете?
Глава 6
Джек так и не сумел привыкнуть к рыцарским доспехам. Он посмотрел на закованного в броню барона Шанса, восседавшего на жутком механическом чудище, нетерпеливо перебиравшим конечностями, и покачал головой. Чудище на самом деле было обычным рослым конем, обвешанным множеством защитных ме-таллических пластин, что должны были продлить жизнь смахивающего на кош-марное чудовище животного и его хозяина. Коня звали Вайсвинд Второй и в нор-мальной, мирной обстановке он был спокойным, рассудительным и смышленым существом. Джек частенько кормил белоснежного красавца яблоками и морковкой, гладил по гриве и делился с ним своими потаенными мыслями и переживаниями. Вайсвинд Второй внимательно слушал своего двуногого приятеля, качал головой и фыркал, удивляясь тому через какие испытания пришлось пройти Джеку, чтобы заслужить право вот так вот запросто беседовать с любимым конем барона Шанса и кормить его яблоками.
Так уж получилось, что обзавестись близкими друзьями из числа рыцарей Джеку Следопыту, не имеющему ни звания, ни земельного надела, не удалось. Ба-рон пообещал посвятить ценного для него офицера в рыцари и обеспечить хорошей деревенькой сразу после того, как закончится противостояние с герцогом Штепселем и его сторонниками. Впрочем, Следопыта имущественные вопросы и раньше-то мало волновали, а теперь перестали интересовать вовсе. В его душе давно крепла уверенность в том, что его пребывание на рыцарских землях про-длится недолго и что его ждет иная судьба, не связанная с участием в рыцарских турнирах и выжиманием доходов из небольшой деревушки, что будет когда-нибудь подарена ему благородным лендлордом. Поэтому полученное накануне послание господина Сожритебямоля, с которым он до того встречался лишь однажды, несколько месяцев назад, и имел странную беседу, не только удивило Джека, вызвав некоторое смятение в душе, но и обозначило грядущие перемены в судьбе.
Выросший в семье северного варвара, он прожил нелегкую жизнь. Ему до-велось побывать охотником, офицером императорской армии, беглым преступни-ком, правой рукой знаменитого гоблинского бандита и, наконец, военным совет-ником господина Шанса с видами на получение рыцарского звания. Темный маг предлагал ему круто изменить линию судьбы и, при удачном стечении обстоя-тельств, занять такое высокое положение, что у другого существа подобное пред-ложение могло вызвать либо недоумение, либо приступ истерического смеха, либо, в граничащую с паранойей, веру в собственную исключительность.
Следопыт, давно утративший способность поражаться чему бы то ни было, несколько часов размышлял о содержании послания, посоветовался с Вайсвиндом Вторым, давшим ему аудиенцию в конюшне (так, по крайней мере, выглядела со стороны картина делящегося своими мыслями с благородным животным человека) и принял решение. Определиться с выбором было несложно. Джеку не нравилось то, что творилось в государстве. Даже не зная о том, что цель начавшейся войны — тотальное уничтожение нелюдей, он считал ее безумием, способным привести к распаду и гибели страны. Бывший армейский капитан не имел ничего против представителей других рас. В армии под его началом служили разные существа и хорошими или плохими солдатами они становились вовсе не по расовому признаку. Да и кроме внешнего вида эти существа ничем не отличались друг от друга. У всех были схожие привычки, характеры, настроения. Гоблинские бандиты, с которыми ему довелось провести долгое время в Чащобном Лесу, на поверку оказались вполне разумными и порядочными по отношению к своим товарищам существами. Что там говорить: убедившись в профессионализме и надежности Джека, Тырпырхай сделал его своим заместителем, наделил теми же правами, что и своего ближайшего подельника Нерыгая, и ему было наплевать на то, что Джек — не гоблин, а человек. Среди людских преступников, с которыми Джеку довелось общаться после побега из тюрьмы, такое отношение к существу другой расы было просто немыслимо. С другой стороны, участвовать в войне рас не на стороне людей Джек, разумеется, не мог. Однако ознакомившись с письмом темного эльфа, в котором тот раскрывал всю подноготную устроенного приближенными покойного Императора переворота, излагал собственное видение будущего государства и той роли, которую мог бы сыграть адресат, Джек подумал и принял решение. Послан-нику господина Сожритебямоля, тайно проникшему на земли рыцарей темному эльфу, он объявил, что согласен с предложением, но сможет отправиться в путь лишь после того, как примет участие в предстоящей битве двух рыцарских армий. Эта битва должна была стать решающей. В случае победы партии барона Шанса, Джек мог бы оставить своего нынешнего работодателя со спокойной совестью — коалиция сколоченная герцогом Штепселем после поражения вряд ли бы долго просуществовала. В случае же поражения, оставаться в этом краю ему и вовсе не имело смысла.
Выслушав ответ Джека, темный эльф качнул левым ухом, кивнул головой и отправился в укромное место дожидаться будущего попутчика, решившего напос-ледок поучаствовать в достигшей кульминации рыцарской сваре.
Было позднее утро, но обычный для тех мест туман не успел до конца рассе-яться и лежал гигантскими хлопьями на сыром поле грядущей битвы. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь облака, согревали озябших солдат и отражались в начи-щенных до блеска рыцарских доспехах. На Джеке была надета кожаная куртка с нашитыми на наиболее уязвимые места металлическими пластинами. Под давле-нием барона Шанса, он вынужден был натянуть поверх куртки легкую кольчугу и нацепить на голову железный шлем.
План сражения был разработан лично Следопытом, и после бурных дебатов утвержден баронами. Только это еще ни о чем не говорило. Военный советник ба-рона Шанса привык к тому, что рыцарские «полководцы» могли в любой момент забыть о принятых договоренностях и начать кроить принятый план прямо по ходу битвы, и не из насущной необходимости, а исходя из соображений, известных лишь им самим. Рыцарский кодекс ведения боевых действий — свод настолько нелогичных и противоречивых правил, что понятия рыцарской чести часто вступают в нем в противоречие со здравым смыслом, а рыцарская слава и доблесть являются главными противниками чувства самосохранения и заботы о жизнеспособности дружины. Джек потратил почти полтора года на то, чтобы вбить в головы барона Шанса и его товарищей простые военные истины, а из их объединенной дружины сделать дисциплинированное, легко управляемое войско. Результаты его работы, надо признать, были весьма недурны и уже повлияли на происходящие в Рыцарском Союзе события. Численно уступающая оппонентам партия барона Шанса сумела нанести им несколько серьезных поражений. Под контролем противников создания единого рыцарского королевства, были уже все земли, лежавшие к востоку от реки Великая Прорва. Они готовились занять город Шабербург и перенести боевые действия на западный берег, когда с гоблинского фронта вернулось войско барона Шторма и соотношение сил резко изменилось. Изрядно перетрухнувшего, но быстро воспрянувшего духом герцога прибытие подкрепления подвигло на принятие радикального решения. Он вознамерился закончить междоусобицу одним ударом. Объединенная дружина барона Шанса и его товарищей отступала на восток, пока, наконец, не остановилась на этом поле. Здесь господин Шанс намеревался дать противнику генеральное сражение.
Стоя на небольшом пригорке, в окружении адъютантов, Джек осматривал расположение войск. Битва должна была состояться неподалеку от владений барона Шанса, куда успела откатиться армия «недалеких куркулей», как величал герцог своих недругов. На самом же деле, Джек Следопыт — главный тактик барона Шанса и его товарищей — загодя выбрал для боя именно это поле и, отступление дружины, смахивавшее на бегство обреченных, на самом деле было продуманной попыткой завести неприятеля именно в эти края.
Дожидаясь подхода противника, дружинники барона Шанса и его соратников успели основательно подготовиться к сражению. Времени на это было достаточно, так как войско баронов Шторма и Штиля добиралось до места сражения значительно дольше, чем «очутившийся в западне на неудобной позиции» непри-ятель. Стремление уже видевшего себя королем господина Штепселя собрать все силы «в одну железную рукавицу» сыграло с его полководцами злую шутку. Боль-шая армия, какой еще не было в истории рыцарских земель, оказалась неповорот-ливой и плохо управляемой. Командующие герцогским войском потратили много времени на то, чтобы втолковать прочим баронам — командирам отдельных отря-дов — их задачи. Надо было не столько отдать приказ, сколько убедить, а то и уп-росить, своевольных, привыкших к самостоятельности рыцарей выполнять приказы-просьбы и, таким образом, обеспечить движение всех частей в нужном направлении. Неуклюжесть данной военной организации объяснялась не только тем, что имевшие равные права бароны постоянно грызлись между собой, но и тем, что опыта руководства столь крупной армией ни у кого в рыцарских владениях не было. До тех пор бароны практиковались в междоусобных стычках один на один или, в крайнем случае, объединялись в сводные отряды для наказания соседей, преступивших свод рыцарских законов и захвативших чужое имущество без веских на то причин.
Дожидаясь подхода герцогской армии, лучше организованная дружина ба-рона Шанса успела не только отступить на выгодную позицию, но и подготовить защитные заграждения. Стоя теперь на возвышенности рядом с баронами Шансем, Штангенциркулем и Штурмом за плотными рядами готовых к бою воинов, Джек сам удивлялся тому факту, что ему удалось убедить строптивых рыцарей принять его оборонительную тактику, противоречившую основным постулатам рыцарского военного мышления, и довольно оперативно и слаженно претворить в жизнь при-нятые решения.
Особенностью предложенной Джеком тактики было то, что главная роль в предстоящей оборонительной битве выпала на долю стрелков, а прочие силы должны были до определенного момента стоять в глухой обороне и не спешить покрыть себя славой. Несколько сотен конных рыцарей спешили и поставили в центр обороны, за первыми рядами латников и за арбалетчиками. Изучив манеру неприятеля в предыдущих сражениях, Джек очень рассчитывал на то, что они не станут изменять себе и атака рыцарской конницы пойдет из центра. Так и получи-лось: готовая ринуться вперед лавина, закованных в железные доспехи кавалери-стов, выстроилась в центре, ожидая сигнала к атаке. Обороняющаяся сторона могла выставить лишь раза в два меньше конных рыцарей, что означало ее неминуемое поражение в случае открытого столкновения конных отрядов. И барон Шанс и его товарищи, разумеется, это прекрасно понимали. Наверное, поэтому-то Джеку и удалось уговорить строптивых баронов принять столь непривычный план.
Всех лучников собрали на правом фланге обороны. Наблюдая за тем, как проходят сражения рыцарских дружин, Джек заметил, что обычно лучники стара-ются прицельно бить по противнику, теряя на прицеливание лишнее время. Беспо-рядочная стрельба считалась признаком трусости и слабости стрелка и за нее строго наказывали. «Не для того, — говорили недотепе, пускавшему стрелы «в молоко» — ты годами учился стрелять из лука и жрал дармовой хлеб, чтобы тратить стрелы попусту». Господин Следопыт решил по-иному использовать такое простое, казалось бы, оружие, как длинный тисовый лук. Все лучники были собраны вместе, на одном фланге, и задача перед ними была поставлена следующая: за то время, что пехота противника будет добираться до линии защиты произвести как можно больше выстрелов, посылая в скопление наступающих солдат одну стрелу за другой. Опытных лучников собралось больше тысячи человек, и в среднем каждый из них мог выпустить в течение минуты не менее двенадцати стрел. Располагались стрелки не впереди строя защитников, а за ним, на небольшом возвышении, что также должно было увеличить длительность обстрела. Сами лучники в войске барона Шанса были одеты в стеганые куртки, а некоторые и в легкие кольчуги, вооружены небольшими круглыми щитами и мечами, и в случае прорыва линии обороны могли поддержать защитные порядки.
Что касается арбалетчиков, то и в этом вопросе, не обошлось без сюрпризов. Вооруженные традиционными легкими арбалетами воины скрывались за возве-денным на левом фланге обороны палисадом и должны были существенно ослож-нить жизнь пытающимся преодолеть этот рубеж обороны солдатам. Но кроме них, в обороняющейся дружине был еще и другой, специально созданный по настоянию Джека, отряд стрелков, о существовании которого противник не подозревал. Это были три с половиной сотни солдат, набранных преимущественно из согласившихся пойти на военную службу добровольцев, вооруженных тяжелыми арбалетами. В отличие от искусства стрельбы из лука, которому надо было обучаться долгие годы, освоение арбалета особых сложностей не вызывало: человеку надо было лишь объяснить устройство этого оружия, научить заряжать его да дать время попрактиковаться.
Первое время барон Шанс негодовал по поводу поданной своим советником «идеи». Арбалеты, как известно, являются весьма дорогостоящим оружием, а тя-желый арбалет и вовсе стоит огромных денег. Поэтому в рыцарской армии, где каждый должен обеспечить себя оружием за собственный счет, их до того времени практически не встречалось. Джек же настоял на том, чтобы барон Шанс создал и вооружил такой отряд в тайне и за собственный счет. Разъяренного рыцаря, не же-лавшего тратить колоссальные средства на эту «ужасную авантюру, грозящую бан-кротством», он смог в итоге убедить в необходимости пойти на этот шаг и тот понял, что подобный отряд — их единственная надежда нейтрализовать действие превосходящей по численности тяжелой конницы противника. То, что рано или поздно соперникам придется сойтись в решающей битве, было понятно, и то, что, не имея серьезных козырей победить значительно превосходящего по численности врага невозможно, тоже было предельно ясно. Барон Шанс проигрывать не хотел и, в конце концов, уступил своему военному советнику, в уме и профессионализме которого давно уже не сомневался.
Тяжелый арбалет, заряжаемый при помощи специального ворота, имеет один недостаток по сравнению с простым арбалетом — скорострельность его значительно ниже. Если из обычного арбалета можно сделать до четырех выстрелов в минуту, то из тяжелого — не более двух. Зато, в отличие от выпущенного из простого арбалета болта или стрелы, сорвавшейся с тетивы лука, которые, даже пробив латы рыцарей, как правило, застревали в них, не нанося серьезных ранений, болт тяжелого арбалета, найдя свою цель, легко пробивал доспехи и часто наносил тяжелое ранение, не позволяющее противнику продолжать бой. Вооруженные такими арбалетами воины готовы были вступить в дело по специальному сигналу боевого рога. Взведенные арбалеты были расположены таким образом, что видеть их противник не мог и, соответственно, не мог догадаться о том, что его ждет.
Фортификационные работы, проведенные перед сражением, должны были задержать наступающего противника и позволить стрелкам нанести ему как можно больший урон до того, как дружины сойдутся в рукопашной. Если построенный на левом фланге палисад и вырытые перед ним канавы были неприятелю прекрасно видны, то многочисленные ловушки, в виде вырытых в центральной части поля за-маскированных канав и волчьих ям, должны были явиться неприятным сюрпризом для несущейся в атаку конницы.
Определив на глаз, что в армии противника не менее двух тысяч «воинов», набранных из крестьян, Джек довольно качнул головой. Большой опасности непод-готовленные селяне, вооруженные сельскохозяйственным инвентарём, насильно согнанные с разных концов рыцарских земель, не представляли. В лагере барона Шанса тоже были непрофессионалы, но они попали в дружину совсем иным путем. Это были добровольцы, служившие за деньги и прошедшие за последние месяцы неплохую подготовку. Да и использовались они в основном в качестве арбалетчиков и во вспомогательных отрядах.
В теории все выглядело неплохо, осталось лишь дождаться атаки казавшегося непобедимым противника и проверить теоретические выкладки на практике. Ставка была очень высока, и любая оплошность могла стать роковой.
— Ну, господин Следопыт, надеюсь, что нам не доведется проклинать судьбу из-за того, что доверились вашему военному гению, — насмешливо протрубил ба-рон Штангенциркуль, заметив, что противник готовится начать наступление.
— Да уж, не хотелось бы предстать перед Богами полным дураком, — про-скрипел барон Шанс, позвякивая доспехами. — Ощущение такое, что нас просто сомнут, насадят на копья, как свиней на вертела.
— Все будет хорошо, господа. Главное, не забывайте о нашей договоренности и будьте готовы выступить по команде. Против такого отряда кавалеристов вы бы все равно не выстояли, а так посмотрим.
— Посмотрим-то мы посмотрим, только не очень-то приятно быть простым статистом, — пробасил барон Штурм. — Что там еще будет на флангах...
— Флангами командуют надежные толковые люди. Какое-то время продер-жатся, а там все разрешится, — несколько раздраженно откликнулся Джек и что-то приказал стоящему рядом оруженосцу.
Оруженосец сорвался с места и поспешил в овраг, находившийся между возвышенностями, на склонах которых расположились центр и правый фланг обо-роны.
Глава 7
Командующие герцогским войском бароны Шторм и Штиль с удивлением разглядывали странное построение войска противника. Тяжелой конницы, за ис-ключением дюжины закованных в броню кавалеристов, стоящих на возвышенности по центру, не было видно вовсе. Да и те располагались на пригорке за плотными рядами пехотинцев. Судя по знаменам, лениво трепыхавшимся на ветру, щитам с фамильными гербами, и группе оруженосцев и слуг, окружавших всадников — это был штаб неприятеля. На что рассчитывали соперники? Неужели надеялись выстоять на этом жалком пригорке? Особенно поразил баронов тот факт, что напротив их тяжелой конницы, стояли не закованные в броню, вооруженные длинными копьями всадники, а отряд одетых в кожаные стеганки пехотинцев. Баронам стало ясно, что разгром противника — дело решенное. Допустить такую оплошность! Против тяжелой кавалерии должна стоять аналогичная сила! В этом вся суть боя — две лавины сталкиваются, сражение распадается на отдельные стычки, оруженосцы бегают вокруг с запасными конями, оружием и прочим необходимыми для ведения цивилизованного боя снаряжением.
"Какой же ты барон, если не знаешь прописных истин", — одновременно подумали предводители армии герцога бароны Шторм и Штиль, разглядывая по-рядки противника.
Враг был загнан в столь неудобное положение, что господину Шторму было даже немного жаль бедолаг Шанса, Штурма, Штангенциркуля и их сторонников. Мало того, что сил у них существенно меньше — немногим больше шести тысяч человек против более десяти тысяч противника, так еще и рельеф местности обо-роняющимся выпал такой, что и эти скромные силы нормально развернуть им не удалось.
На левом фланге обороны местность была относительно ровной, заросшей кустарником, переходящим с редкий лесок. Бедняги постарались этим воспользо-ваться и соорудили жалкий палисад, благо, что строительный материал был под рукой. Ряд врытых в землю столбов, укрепленных между собой двумя рядами брусьев, да вырытые перед этим смехотворным частоколом канавы могли, конечно, задержать наступление, но едва ли надолго. Тут и осадные орудия не потребуются: на стены замка это сооружение, мягко говоря, не тянуло. Впрочем, даже если бы правый фланг нападения и увяз, это ничего бы не изменило. Все должно было решиться в центре и на левом фланге нападения.
На своем правом фланге противник расположился без всех этих выкрутасов и решил, видимо, достойно принять смерть. Правда, и тут не обошлось без сюрпризов. Находясь в отчаянном положении, командование защищающейся стороны допустило еще одну непростительную промашку. Барон Шторм только крякнул, когда увидел, что все лучники противника собрались на одном фланге. Это было грубой ошибкой — лучники должны равномерно распределяться по всему фронту. Этого требовала военная логика. Обделить стрелками две трети обороны было со-вершенно непростительной оплошностью. Скопившись вместе, лучники почти ничем не могли помочь центру обороны, не говоря уже о другом фланге. Поле пред-стоящей битвы было около мили шириной, а стрелу из лука невозможно запустить дальше, чем на двести пятьдесят — триста ярдов, не говоря уже о том, что ее убой-ная сила достигается на еще меньшем расстоянии.
Со стрелками у противника творилось вообще черт-те что! Если лучники были собраны на одном правом фланге, то арбалетчиков не было видно вообще. Конечно, они могли прятаться за частоколом левого фланга. Вероятно, так оно и было, но по центру-то точно ни единого стрелка не наблюдалось! Лишь стоящие за высокими сомкнутыми щитами пехотинцы.
Разумеется, свои силы бароны Шторм и Штиль расставили так, как полагалось. В центре находилась главная ударная сила рыцарской армии — тяжелая конница. Перед ней выстроились арбалетчики, а позади — готовые поддержать атаку кавалеристов пехотинцы. Лучники, игравшие в наступающей армии вспомогательную роль, равномерно распределились по всему фронту, преимущественно на флангах, где за их спинами стояли готовые к нападению пешие воины: в первых шеренгах латники, за ними легковооруженные, одетые в стёганки солдаты, а в последних рядах левого фланга согнанные на битву крестьяне.
Вообще-то, на землях Рыцарского Союза не было принято привлекать мирное население для участия в выяснении отношений между господами, но невиданное прежде по масштабам противостояние разрушало один стереотип за другим. Барон Шторм пытался возражать против бессмысленного, по его мнению, вовлечения мирных землепашцев в грядущую бойню, но герцог Штепсель раздраженно заметил, что ему лучше знать, что делать.
«Крестьяне, когда их много, уже и не крестьяне вовсе, а стадо, способное кого угодно затоптать. К тому же, плодятся они быстрее, чем благородные люди, так что не стоит по этому поводу рассусоливать!». — рассудительно прокомментировал господин Штепсель свое решение.
Барон Шторм не нашел, что возразить знатоку вопроса размножения кресть-янства, но своих землепашцев на убой посылать не стал (как, впрочем, и сам герцог).
Будущий король, господин Штепсель непосредственного участия в сражении не принимал, так как был занят работой над законопроектами будущего королев-ства. Нисколько не сомневаясь в скорой победе, великий стратег, каким он себя без сомнения считал, великодушно делегировал почетную роль командования по-бедоносной армией своим ближайшим сподвижникам — баронам Шторму и Шти-лю. Сам же он остался в Шабербурге — единственном городе на рыцарских землях.
Захват города, которому выпала честь стать столицей будущего королевства, был возмутительным нарушением еще недавно свято чтимых рыцарями традиций. До сих пор Шабербург являлся нейтральной территорией и не принадлежал никому. Здесь находились Рыцарский Совет, Академия воинского искусства, знаменитая на всю Империю школа фехтования, театры и другие культурные учреждения, храмы, банки и лучшие ремесленные мастерские. Два раза в год, в городе проходили ярмарки, на которые съезжались не только торговцы с рыцарских земель, но и с других областей государства. Народ на землях Рыцарского Союза проживал за-житочный и никто не хотел упускать шанс подзаработать.
Шабербург был небольшим, но чистеньким, красивым и ухоженным город-ком. Почти все его улицы были покрыты брусчаткой, дома утопали в зелени и цве-тах, горожане были состоятельными и доброжелательными, а горожанки не сильно отставали в вопросах моды от жительниц крупнейших городов Эгальпейской империи. Всякий уважающий себя рыцарь, успешные торговцы, даже зажиточные крестьяне и ремесленники старались заиметь здесь собственный дом. Бургомистр переизбирался горожанами раз в пять лет, и в выборах, проходящих на рыночной площади путем открытого голосования, принимали участие все взрослые домо-владельцы.
Идея герцога сделать город своей столицей особого энтузиазма у населения не вызвала, но открыто выражать свое недовольство против действий воцаривше-гося в Шабербурге с многочисленной дружиной нахала привыкшие к мирной жизни люди не решались.
Надо заметить, что, хотя бароны Шторм и Штиль и состояли в одной партии, они были непримиримыми соперниками. Каждому из них будущим королем был обещан герцогский титул, что не могло их не радовать. Правда, обещание было дано в духе герцога Штепселя: титул был один, а претендентов — двое. Знатный титул был обещан каждому втайне. Однако конкуренты каким-то чудесным образом прознали о коварной выходке будущего властелина. Тогда холостяку Штилю помимо титула была обещана одна из дочерей господина Штепселя. Своенравному же барону Шторму, в знак особого доверия, было предложено отправиться во главе собранной "с миру по нитке" дружины на гоблинский фронт, дабы «проде-монстрировать болотным жабам и армейским бездарям силу рыцарского духа и покрыть себя славой, что не померкнет до скончания веков». (После долгих увили-ваний и отписок, герцогу все же пришлось откликнуться на призыв правительства Империи, ибо без содействия центральной власти создание, пусть и марионеточ-ного, вассального королевства было невозможно).
Барон Шторм уже и не рад был тому, что поддержал самозваного герцога, замахнувшегося теперь на королевскую корону. Он прекрасно понимал, что попал в сложную ситуацию, но отступать было поздно. Тщеславие сыграло с бароном злую шутку. В погоне за громким титулом он слишком увяз в трясине внутрирыцарских разборок и рассорился со многими приличными людьми, стоящими "по ту сторону рва". Выйди он теперь из союза с герцогом, остался бы в полной изоляции. Одержи же герцог победу, он наверняка постарается держать до того незаменимого соратника на вторых ролях — это барону Шторму стало предельно ясно. Деваться было некуда, и пришлось гордому рыцарю сначала топтаться среди гоблинских болот, а потом мчаться сломя голову назад, чтобы спасти лидера своей партии, хотя больше всего на свете ему давно уже хотелось отвесить чванливому вруну крепкого пинка. В глубине души барон Шторм прекрасно понимал, что движет его ны-нешними противниками. Но пронырливому герцогу многих баронов удалось убе-дить в том, что создание королевства повысит их статус, позволит в будущем зна-чительно увеличить свои доходы, и расширить владения за счет земель нынешних соперников.
Господина Шторма никто не назвал бы самонадеянным идиотом. Прежде, чем начать баталию он честно пытался найти возможный подвох, скрывающийся в столь странном построении сил противника, но как ни старался, не смог такого об-наружить. Наиболее массированной оборона оказалась в центре. Однако несколько рядов латников и сложный рельеф, учитывая отсутствие стрелков и кавалерии, не могли остановить натиск тысячи закованных в броню всадников, поддерживаемых пехотинцами.
Барон Шторм симпатизировал и господину Шансу, и казавшемуся комичным за счет худобы и непомерно высокого роста, но наделённому от природы твердым характером и безукоризненной порядочностью барону Штангенциркулю. С бароном Штурмом же они и вовсе были когда-то близкими приятелями. То, что в подобной ситуации соперники решили не сдаваться, а принять бой вызывало не только уважение, но и некоторое чувство досады. Участь противника была предрешена. Нужно было лишь взломать линию обороны и добраться до руководивших обороной рыцарей. Лишившись командования, дружина быстро прекратит сопротивление, независимо от того, какое положение сложится к тому моменту на флангах.
— Ну, что, барон, похоже на то, что мы победили, не начав сражения? — об-ратился к барону Шторму барон Штиль.
— Выглядит это действительно так! — вынужден был согласиться с ним гос-подин Шторм. — Очень странно… Наши противники — не дети, и я не могу понять, как они умудрились так опростоволоситься.
Обсуждать было больше нечего, и барон Штиль в сопровождении оруже-носцев направился вперед, намереваясь возглавить атаку. Второй командующий объединенной дружиной, дождавшись, пока тот займет свое место впереди всад-ников и опустит забрало на шлеме, поднял правую руку, давая начало бою. Тут же взвыл боевой рог, арбалетчики произвели свой традиционный залп, и тяжелая конница пришла в движение.
Барон Шторм, в окружении оставшихся в резерве пяти дюжин кавалеристов, спокойно наблюдал за тем, как громыхающая доспехами, выстроившаяся клином несокрушимая лавина начала разбег, а за ней двинулись навстречу исторической победе пешие латники.
Рядом с бароном находился его старший сын Иохим, с нетерпением дожи-дающийся того момента, когда и ему будет позволено поучаствовать в схватке. Ба-рон Шторм вздохнул, подумав о том, что рядом мог бы быть и второй отпрыск. Но Бруно давно был изгнан из семьи: презревший традиции рыцарей, он, нарушив волю отца, уехал в Транкевилль и поступил в школу магов. Дело было немыслимое, но барон ничего не мог поделать с упрямым ребенком, одержимым мечтой стать магом. Так, приобретший к двадцати годам прекрасные навыки владения оружием молодой человек перечеркнул, по мнению барона, свое будущее, обзавелся дурацким именем Ригиус и стал вращаться в среде никчемных бородатых шарлатанов.
Отрешившись от скорбных мыслей, господин Шторм сосредоточился на бое. По традиции всадники выстроились таким образом, что в первых рядах скакали наиболее защищенные рыцари. Те, что были победнее и не могли позволить себе столь надежную защиту, неслись следом за более обеспеченными товарищами. Одновременно пришли в движение фланги, на которых пехотинцы старались по-скорее добраться до замерших в ожидании кровавой сечи врагов. Лучники про-тивника незамедлительно обрушили на атакующих солдат ливень стрел, нанося им сокрушительный урон.
Разделяющее армии расстояние было галопирующей конницей почти прой-дено, как вдруг начались неприятности.
Командующий только и мог делать, что скрипеть зубами, наблюдая за тем, как готовые врубиться в защитные порядки рыцари один за другим падали с попа-давших в ловушки коней, а на них налетали несущиеся следом воины. Перед линией обороны образовался затор, задние ряды рыцарей в растерянности осаживали лошадей, стараясь обойти препятствия. Не успели они разобраться с ловушками, как на них обрушилась новая напасть. С командного пункта противника раздался прерывистый звук рога, а передние шеренги защитников словно того и ждали. Они быстро опустились на землю и за их спинами показались нацеленные в гущу всад-ников арбалеты. После того, как залп из сотен арбалетов был произведен, защитные порядки восстановились и встретили атакующую кавалерию, ощерившись копьями и рогатинами. Оборона сработала настолько слажено, что всадники, не ожидавшие подобных сюрпризов, растерялись, и стали спешно разворачиваться, дабы отойти назад и подготовиться к новой атаке. Пехотинцы, следовавшие за конными рыцарями, видя, что их кавалерия откатывается назад, в замешательстве остановились. Оказавшихся на земле кавалеристов рубили мечами и секирами, и шансов спастись у них не было никаких. Помня строгий наказ командования, рас-правившись с павшими с коней неповоротливыми рыцарями, латники барона Шанса, против обыкновения, не стали преследовать отступавших, а, восстановив свои порядки, спокойно ожидали дальнейшего развития событий.
— Неплохо, демон меня раздери! — воскликнул барон Шанс, наблюдая за тем, как барон Штиль, которого легко было опознать по фамильному гербу на щите и белому плюмажу на шлеме, энергично втолковывает окружившим его конным рыцарям и командирам пеших латников план очередной атаки.
Те из конных рыцарей, что оказались на земле, но смогли подняться на ноги, и, избегнув участи некоторых своих товарищей, вернуться назад, забирались при помощи подоспевших оруженосцев на свежих коней. От подобных падений, обыч-ных для рыцарского боя, как и от потери коня, никто не был застрахован. Любой рыцарь, которому удавалось избежать смерти от рук подоспевшей вражеской пе-хоты, был готов повторить попытку. Иногда ошалевшим от столкновения с земной твердью воинам приходилось менять не одну лошадь и все, кто мог себе это по-зволить, брали на битву от трех до пяти скакунов.
Тем временем, правый край нападения, потеряв немало бойцов под градом арбалетных болтов, приблизился к импровизированному частоколу и приступил к штурму. На левом фланге потери от интенсивного обстрела были близки к катаст-рофическим: вся левая полоса поля была завалена труппами и заполнена ковы-ляющими в обратном направлении раненными. Впрочем, значительной части солдат удалось преодолеть смертельную зону обстрела и вступить в рукопашный бой.
Ведомая бароном Штилем кавалерия, медленной рысью пошла во вторую атаку. Теперь всадники построились не клином, а "частоколом". Держась друг от друга на расстоянии нескольких ярдов, они продвигались вперед в несколько рядов, старательно обходя обнаружившиеся ранее ловушки. Тяжелые арбалеты обо-роняющихся произвели очередной убийственный залп, после чего арбалетчики перебрались выше по склону и стали перезаряжать оружие, а их места заняли спе-шившиеся рыцари.
На этот раз центру нападения удалось с помощью пехоты, следовавшей по пятам за всадниками, вступить в полноценный рукопашный бой. Вскоре перед ли-нией защиты образовался настоящий бруствер из павших кавалеристов и их коней, и преодолевать этот заслон конным воинам становилось все труднее. После оче-редного арбалетного залпа рыцари стали спешиваться, не желая служить удобными мишенями для стрелков, и пытались взломать оборону противника уже в пешем порядке при помощи подоспевших пехотинцев.
Барон Шторм следил за тем, как его товарищи пытаются пробиться к штабу противника, но пока все попытки были тщетны. Урон, понесенный кавалерией, был огромным — не менее трети рыцарей уже пали — а после того, как им пришлось спешиться, силы, как минимум, уровнялись. Сражение все более распадалось на отдельные стычки. Рельеф, теперь это стало совершенно очевидным, играл на руку оборонявшимся. Закованные в броню рыцари были почти беспомощны против подвижных мечников, и лишь мешали собственной пехоте.
Кровавое побоище развернулось по всему фронту. Барон Шторм отправил арбалетчиков на правый фланг, и через некоторое время проклятое заграждение было с обеих сторон завалено телами. Кое-где частокол удалось преодолеть, и обороняющихся начинали теснить к лесополосе.
Хуже всего ситуация складывалась на левом фланге, где нападение понесло огромные потери от действия лучников. Здесь тоже шла отчаянная рубка, но про-движения вперед не было, и командующий приказал гнать в бой крестьянское ополчение. Толпа землепашцев, подбадривая себя дикими воплями, бросилась было вперед, но уже после второго залпа вражеских лучников в панике обратилась в бегство. Остановить бегущих ополченцев было некому, и вскоре на поле не осталось ни одного представителя трудового народа.
Бой кипел уже более двух часов, но нигде не удавалось прорвать оборону. Лишь на правом фланге удалось перенести сражение за линию частокола, и солдаты противника, пусть медленно и организованно, но отступали.
Стоявших без дела лучников отправили в гущу сражения, но легковооружен-ные солдаты не могли принести существенной пользы. В то же время, значительно лучше вооруженные и защищенные лучники барона Шанса, вступив в рукопашную, оказали защитным порядкам существенную помощь. У барона Шторма помимо пя-ти дюжин кавалеристов в резерве оставалось не более трех сотен пехоты и он со-бирался уже ударить этим резервом по центру обороны врага, как вдруг ситуация изменилась. У неприятеля, как оказалось, тоже был резерв. Услышав резкий звук рога, из оврага показались несколько сотен мечников, которые устремились в центр обороны, заменяя собой спешившихся ранее кавалеристов. Те же направлялись в сторону оврага, куда, в окружении оруженосцев и знаменосцев, уже удалились не принимавшие участия в битве барон Шанс и его сподвижники. Вскоре барону Шторму стала понятна уловка противника. После очередного вопля, изданного боевым рогом, из расположенного между центром обороны и ее правым флангом оврага, вслед за своими командирами на поле устремилась вражеская конница.
Появление закованного в броню отряда всадников вызвало смятение на ле-вом фланге нападения и воодушевило обороняющихся. Вследствие этого стороны поменялись ролями: находившиеся на возвышении воины усилили натиск, и доб-лестное воинство герцога Штепселя начало медленное отступление.
Тем временем, обойдя центр нападения противника, свежая конница ударила ему в тыл, мгновенно изменив тем самым расстановку сил. Нападавшие вынуждены были теперь обороняться от тяжелой кавалерии, а учитывая то, что удар пришелся на слабо защищенную пехоту, положение отряда барона Штиля сделалось удручающим. Видя, что начинается хаос, барон Шторм бросился со своим резервом в гущу битвы, пытаясь исправить ситуацию, но баталия была уже, по сути, проиграна. Левый фланг нападения вскоре дрогнул, и организованное отступление превратилось в бегство. Воины, серьезно раненого к тому времени, барона Штиля бились в окружении, а пяти дюжинам кавалеристов барона Шторма, при поддержке пеших мечников удалось лишь отвлечь на себя часть конных рыцарей. На правом фланге нападения бой шел в глубине обороны, но даже победа на этом участке ничего решить не могла.
Единственное, что удалось господину Шторму, так это пробиться к барону Шансу и навязать ему дуэль. Силы у рыцарей были равными. Встречаясь ранее на турнирах, они по одному разу одержали победу и однажды разошлись миром. В этот день Фортуна была на стороне барона Шанса. Сбив противника с коня, он про-явил великодушие и не стал отнимать у барона Шторма жизнь, а предложил ему сдаться.
— Вам не кажется, барон, что Вы поддержали не ту сторону, которую следо-вало поддержать? Видите, Боги на нашей стороне! — прогромыхал барон Шанс, глядя сверху вниз, на пытавшегося подняться на ноги соперника, а Вайсвинд Второй, оглядев заваленное трупами поле, фыркнул, удивляясь глупости человека, решившего бросить вызов ему и его могучему хозяину. — Сдавайтесь! К чему нам лишние жертвы?! Трубите о прекращении боя, и я сделаю то же самое. А потом мы вместе спокойно все обсудим, и решим, что нам следует сделать, дабы остановить это безумие.
— Согласен! — прохрипел поверженный противник, и вскоре битва была ос-тановлена.
Вечером того же дня, в замке барона Шанса состоялся пир, посвященный ис-торической победе здравого смысла и верности традициям над жадностью и тще-славием. Израненного барона Штиля и некоторых его товарищей перевезли в замок, где им оказали медицинскую помощь. Барона Шторма пригласили погостить в замке и обсудить будущее Рыцарского Союза. Отказываться от приглашения он не стал. Остальных противников и их солдат победители милостиво отпустили во-свояси.
На пиру, в присутствии баронов-победителей и барона Шторма, с удивлением открывшего для себя кому он обязан сокрушительным поражением, барон Шанс торжественно объявил Джеку Следопыту о том, что на следующий день тот будет произведен в рыцари.
К изумлению собравшихся баронов, Джек заявил, что утром он покидает рыцарские земли, ибо того требуют неожиданно возникшие личные обстоятельства. От предложенного щедрого вознаграждения военный советник барона Шанса отказался. Единственное, что он попросил за свои услуги — это подарить ему Вайс-винда Второго и еще одного выносливого коня. Недоумевающий и слегка рассер-женный барон Шанс, не смог отказать ему в этой небольшой просьбе.
Глава 8
Буркинхлам — небольшой бестолково спланированный городок. Хотя о каком планировании можно говорить, когда дело касается гоблинов?
Вот в Нижних Мирах, насколько мне известно, к вопросам градостроительства подходят со всей серьезностью. Правда, что в ваших городских муниципалитетах даже должность такая есть — главный архитектор? Хм, если такие должности действительно есть, то вы, судя по всему, выбрасываете деньги на ветер. Впрочем, мне ли судить о ваших делах, если я и в наших-то мало что понимаю. Так что, прошу прощения. Одно могу сказать точно: в буркинхламском муниципалитете должность главного архитектора города не предусмотрена, а результат, которого удалось добиться местному населению за последние сотни лет, ничем не хуже тех достижений, которыми могут похвастаться несколько поколений ваших дипломи-рованных бездельников. Что? Есть исключения? Да я и не спорю! Приходилось мне «проваливаться» в такие Нижние Миры, где действительно чувствуется архитек-турная мысль. Бывало, попадал я в такие города, где хотелось задержаться по-дольше. Жаль, что нельзя выбирать пункт назначения. Куда тебя закинет, туда и попадешь. И оставаться лишнее время там опасно. Вдруг пропустишь «точку воз-врата» и навсегда останешься на нелегальном положении, без связи с родным ми-ром? Что тогда делать? Сиди, жди, пока не схватят тебе за длинные уши, да не от-правят в кунсткамеру! По крайней мере, так было раньше — первые пару сотен лет, с тех пор как открылся во мне этот проклятый «дар». Сейчас уже не отправляют? Отлично! Но теперь-то я уже научился кое-чему, почувствовал уверенность в своих силах, даже знакомых смог в ваших мирах завести... Ой! Что-то я совсем заболтался. Извините и забудьте то, что я наплел. Не забудете? Ладно, продолжим…
Для того чтобы охватить взглядом весь Буркинхлам или хотя бы значительную его часть нужно подняться на высоту птичьего полета. В принципе, вы смогли бы это сделать, будь вы или магом довольно высокой квалификации, или птицей, или, например, таким вот существом, как Проглот. Он, вообще-то, считает себя представителем древнейшего птичьего рода, хотя для птицы он слишком умен, а для представителя древнейшего рода слишком резок в суждениях и в поступках. Ну, вы Проглота знаете! Мы о нем много чего уже знаем, правильно? Он — минип-теродактиль, любимец семьи Мырыдхая, волею судеб или, как я подозреваю, волей Глюка Великого — главного гоблинского божества, вошедший в эту историю. Разве иначе смог бы он принимать прямое участие в столь важных событиях, сказавшихся на судьбе эгальпейского мира? Кстати, во-о-о-от он летит. Видите?
«Нет, ну надо же было переселиться в такую дыру! Я просто удивляюсь папе Несогласенподыхай! — думал Проглот. — Жили в одном городе, потом в другом, теперь сюда притащились... О первом ничего сказать не могу — я из дома тогда не вылетал. Слышал только, что этот Транкевилль — столица мира, и все остальные города отдыхают. Ну, не знаю... А вот Дуркинхлам вполне ничего себе город, со-лидный! Дом у нас там — просто сказка: места навалом! Даже когда все домочадцы собирались вместе, докричаться друг до друга не могли! Впрочем, зачем кричать, если слуг полно? Сбегают — позовут. Чего им там не жилось-то? У НЕГО там отличная охота была! Один центральный парк чего стоил. Папа-то не дурак, чтобы в плохом районе селиться. У папы денег навалом. Умеет жить гоблин! Дать ему такие крылья, как у Проглота, вообще был бы великим существом. Кхе-кхе! Все было хорошо, так нет! Сорвались с места, словно пожар начался, и сюда примчались на своих, заваленных добром, колесницах. Во всем, как ОН понял, Война какая-то ви-новата. Кто эта такая, хотелось бы знать? Кхе! Что за монстр такой, если сам папа Несогласенподыхай от нее убежал?!
Здесь у них, конечно, не такие хоромы. Но ЕМУ место нормальное выделили, несмотря на тесноту. Даже ЕГО личные апартаменты не забыли перевезти. Уважают Проглота, кхе! Красотка, правда, недовольна была поначалу: дулась постоянно, клевалась часто. А малыш, тот быстро освоился. Первенец у Проглота удался на славу: смышленый малыш — весь в НЕГО, и хорошенький — это в Красотку.
Старики, к которым они переехали — нормальные, разумные существа. Что за существа?! Гоблины, разумеется! Кто еще станет жить в городе, зовущемся Бур-кинхламом? Дедка, папа Несогласенподыхай зовет «папой». Как его там? Кхе... Па-стьнеразевай, вроде... Да, старик немного шумноват. Орет на всех так, что даже папа Несогласенподыхай его боится. Один раз старикан хотел его половником по голове треснуть, но промахнулся, а потом за папу старушка заступилась. Ее кличут по-разному: папа Несогласенподыхай зовёт её «мамуля», мама Несогласенподыхай — «секундочку», «мама» и «бегу-бегу», Лилихана и прибывший в этот день с каким-то человеком Мырыдхай — «бабулей», Перебухай (балбес, младший брат Мырыдхая) — «Бабушка, чего они на меня нападают? Скажи отцу, чтобы не бил меня по башке, хнык», а слуги и гости — «хозяйка» или «госпожа Пастьнеразевай». ОН, конечно, понял, что она приходится женой старику и матерью папе Несогласенподыхай. Просто странно, что у нее столько имен».
Проглот облетал город в поисках свежих деликатесов для своей семьи. С тех пор как ему довелось принять участие в небольшом приключении, он регулярно выбирался на охоту, не довольствуясь исключительно той пищей, которой его кор-мили домочадцы.
Паря над Буркинхламом, он с интересом осматривал городок, здорово сма-хивающий на огромный муравейник. После вторжения на территорию Гоблинской автономии не щадившей никого имперской армии, гоблины стали перебираться за реку Малая Прорва. И чем дальше продвигались обезумевшие от крови имперцы, тем больше становился поток беженцев. Гоблины старались укрыться на северном берегу, где у многих жили родственники или друзья. Те, кому удавалось, селись в Буркинхламе — втором городе Автономии. Город оказался переполнен, места для всех не хватало, об устройстве на работу можно было не мечтать. Окраины вре-менной столицы быстро застраивались убогими лачугами, собиравшимися из всего, что попадалось несчастным гоблинам под лапу. Центральная часть города, куда переместилось правительство Автономии, тщательно охранялась местной жан-дармерией и небольшим отрядом ополченцев, присланным Тырпырхаем. Жизнь здесь была относительно сносной и безопасной, чего нельзя было сказать о других частях Буркинхлама. Как говорит господин Несогласенподыхай, глава гоблинского правительства: «Когда комаров на всех не хватает, каждая лягушка мнит себя цап-лей».
Основательно подкрепившись и прихватив напоследок гостинец для семьи, Проглот взял курс на центр города. Вскоре он уже подлетал к скромному, по сто-личным меркам, двухэтажному особнячку, расположенному сразу за главным го-родским храмом Глюка Великага, Кошмарнага, но Добрага. В годину тяжелых ис-пытаний, не было недостатка в гоблинах, желающих выразить Богу свою любовь и почтение.
Глава 9
— Нет, Подыхай! Это ты у себя в кабинете хозяин, а здеся хозяин — я! Я!!! — взревел старик-гоблин и так треснул кулаком по столу, что по тому словно пробежал девятый вал, опрокинув несколько бокалов, рюмок и графин с гоблинской на-стойкой.
— Хорошо, папаня! Хорошо. Я же не спорю, — вздохнув, выдавил из себя господин Несогласенподыхай, радуясь тому, что это был ужин, а не обед, и на столе не оказалось супницы с половником. При этом морда премьер-министра Гоб-линстана покорно приняла выражение полного раскаяния и смирения. Спорить с отцом было нельзя: кулаки у него были еще крепкие, как и зубы, а вот сердце — не очень. Старик немного сдал последнее время, переживая за «творящиеся вокруг безобразия».
— Хм... не спорит он... — проворчал господин Пастьнеразевай. — Ты, Поды-хай, смотри у меня...
Смотреть гоблинский премьер должен был на «творящиеся в городе безза-кония» и на то, что «народ голодает, а власть жирует».
«Революционером старик заделался на склоне лет, не иначе. Думает, что если у меня должность такая, то я ворую и больше ничего не делаю...» — подумал отец Мырыдхая.
— Я, конечно, не думаю, сынок, что ты лично воруешь и что ты бездельник какой-нибудь, — успокоившись, развеял опасения сына старик. — Я из ума еще не выжил, не надейся. Конечно, может быть, плоховато я тебя воспитывал, мало по-ловником бил? Хм... Каюся, виноват.
Дед оглядел стол, явно отыскивая на нем супницу с половником, и, не найдя ее, обиженно шмыгнул носом.
— Два сына такие посты занимают, а мне стыдно гоблинам в глаза смотреть.
Настроение у старика было отвратительное, как, впрочем, и у всех присутст-вующих за столом. Виной тому было известие, что принес приехавший днем дедов любимец Мырыдхай.
Взглянув на старшего внука, сидевшего рядом с прибывшим вместе с ним человеком (первым человеком, надо заметить, которого старик принимал в своем доме за долгую жизнь) господин Пастьнеразевай неожиданно приободрился и, усмехнувшись, буркнул:
— Я тута подумал. Давай-ка, внучок, хряпнем по рюмашке. Только не на-стойки, а самогончика тролльего. Мне его твой Каменная Башка презентовал. Хоть одно толковое существо с собой приволок. Я огра имею в виду. Хм...
— Давай хряпнем, дедуль, я всегда только «за», — тут же откликнулся внук, надеясь на то, что его сосед по столу не обратил внимания на допущенную стариком бестактность. При этом он слегка покосился на жену.
— Не много ли вы хряпаете сегодня?! Нам еще нужно кое-что обсудить, не забывай об этом! — сердито посмотрел на сына господин Несогласенподыхай, но едва услышав, как хозяин дома щелкнул клыками, тут же сдался и, сославшись на срочные служебные дела, удалился в свой кабинет, где позже к нему должны были присоединиться старший сын со своим спутником.
Голова Мырыдхая шла кругом от свалившейся на него за последние дни ин-формации и от тех событий, участником которых ему довелось быть. Ему было не-много неудобно перед Лилиханой, не переносившей хмельных напитков, но, в то же время, он чувствовал острую необходимость немного расслабиться. Перепалка деда с отцом его только позабавила. Смешно было наблюдать сурового родителя в роли нашкодившего ребенка. Впрочем, сцены эти повторялись каждый раз, когда влиятельный политик, в недавнем прошлом известный контрабандист и один из лидеров теневой экономики Эгальпейской империи, навещал отца.
— Нукася, пущай и человек с нами выпьет! — приказал дед, хмуря брови и при этом тайком, как ему самому казалось, усмехаясь.
Мырыдхаю стала понятна коварная задумка деда. Тот рассчитывал посме-яться над «дохлым человечишкой» и надеялся, что гость свалится после первой же рюмки адского зелья.
— Он выпьет, дедуль, — улыбнулся внук, прекрасно зная, что бывшего офи-цера никаким самогоном не напугать, даже «тролльим».
На самом деле самогон, называемый «тролльим», никакого отношения ни к горным, ни к лесным троллям не имеет. Гонят его огры, чьи земли испокон веков входят в состав гоблинского государства. Тролльим же его называют исключительно за крепость и за зерна синего жгуче-душистого огрского перца, на котором он по традиции настаивается в течение года после выгонки. После настаивания на перце, перед тем как перелить продукт в чистую тару, его еще с месяц настаивают на каких-то таинственных листьях. В результате поклонники самогона, привыкшие к этому напитку и способные правильно рассчитать допустимую для себя дозу, не испытывают на следующий день ни похмельного синдрома, ни иных неприятных ощущений, и, бывает, с легкостью вспомнают свои имя и адрес. Надо только суметь не умереть сразу, в процессе потребления, и все! Наличие зерен в готовом продукте, чтобы Вы знали, совершенно недопустимо. Одно зернышко, случайно проглоченное неосторожным потребителем, может отправить его на больничную койку (если этим потребителем окажется взрослый огр) или мгновенно катапультировать беспечного выпивоху сразу в приемную одного из Древних Богов (если подобный конфуз произойдет с кем-то другим). И лишь Боги и тролли, согласно одной из огрских легенд, могут не только пить самогон, закусывая его зернами жгуче-душистого огрского перца, но и получать от этого истинное удовольствие. Впрочем, мы, как обычно, отвлеклись.
— Пойдемте-ка, девочки, неча нам на энто безобразие пялиться, — подни-маясь из-за стола слегка дребезжащим голосом произнесла старушка-гоблинша. Ей достаточно было заметить как ее старик, закусив губу, бросает исподтишка взгляды на человека, сидящего рядом с Мырыдхаем, чтобы понять, что муж затеял какую-то пакость.
Этот выдержанный, наделенный хорошими манерами человек был симпа-тичен госпоже Пастьнеразевай, насколько вообще мог в то время быть симпатичен гоблину представитель расы, стремившейся уничтожить гоблинский род. Ей не хо-телось, чтобы «старый демон» слишком уж усердствовал в своем развлечении, подвергая опасности и свое, и чужое здоровье. Однако прожив с мужем долгую-предолгую жизнь, она научилась сдерживать порывы доброй души и не встревать в дела супруга в присутствии посторонних.
«Закуски много, авось пронесет», — подумала хозяйка, оправляя пышное платье цвета темного изумруда с коричневыми вставками по бокам и яркими цве-тами всех оттенков радуги, вышитыми на подоле. Решительно кивнув на дверь, чтобы на корню загасить резкую реплику, готовую сорваться с губ молодой Лили-ханы, бабуся затопала к выходу. За ней, позвякивая длинными серьгами с изумру-дами, с покорным «Да, мама, вы как всегда правы!» поспешила невестка, госпожа Несогласенподыхай. Последней гостиную покинула супруга Мырыдхая, не удер-жавшаяся от того, чтобы бросить на мужа сердитый взгляд своих прекрасных изум-рудных глаз, в ответ на что, тот, кивнув на деда, виновато пожал плечами. Понять Лилихану было можно. Супруг постоянно отсутствовал и вновь готовился отбыть в неизвестном направлении (гоблины никогда не докладывают женам о своих делах, ограничиваясь традиционными «скоро буду» и «потерпи, дорогая, это ненадолго»). Немало знакомых уже получили извещения о гибели близких, и каждый день ожидания сильно тревожил Лилихану, находящуюся в известном положении, заметном невооруженным глазом. К сожалению, данное обстоятельство не являлось поводом для того, чтобы остановить войну и объявить перемирие, или удержать мужа подле юбки.
— Пойдем, дочка, — мягко произнесла госпожа Несогласенподыхай, пре-красно понимая, что чувствует невестка, ибо и сама когда-то была в подобной си-туации.
— Иду, — не удержавшись и шмыгнув носом, отозвалась та.
— Прости, Разевай, я, эта, чуток вас отвлеку, — обратилась к мужу старушка, перед тем как удалиться. — Не забывай, что нашенский лекарь Платитьнезабывай отбыл до завтрашнего...
— Да помню я! Пущай хоть до послезавтрашнего канает, мне-то чаво? Я здо-ров, как юный жабоваран! Иди ужо, не мешай!
Когда дверь за дамами закрылась, старик с удивлением воззрился на за-стывшего слугу, безмолвно ожидающего приказаний, и раздраженным жестом морщинистой лапы послал его прочь, вслед за представительницами прекрасного пола.
— Три бабы тута в доме, так они еще и кучу слуг с собой приволокли! — не-довольным тоном проскрипел старик, уже открыто, с интересом разглядывая си-девшего за столом человека. — Представляешь, человек?! Я одного-то холуя с тру-дом терпел, которого мне Подыхай навязал несколько годков назад, а тута — цельная артель! Старуха-то моя и сама прекрасно со всеми делами управлялась! Я ей, конечно, помогал...
— Чем ты, дедуля, ей помогал?! — Мырыдхай уставился на дедушку, на ко-торого настолько походил внешне, что легко мог представить себе, как будет вы-глядеть сам через много-много лет. Представить же себе деда, помогающего жене по хозяйству, он не мог.
— Как энто чем? Советами, разумеется, дурья твоя башка! Разве баба без дельного совета может хоть что-то путное сделать?
— А...
— Почеши рога! А тебя как кличут-то, мил человек? Ась? Прости старого, не расслышал в первый раз.
— Хм... Джек, с вашего позволения, — немного замявшись, ответил тот, словно сомневаясь в собственном имени.
— Странное имя, — хмыкнул дед, — на кряканье утки похоже. Но это ничего, ничего... Это не помешает нам душевно посидеть.
— Наливай, Мырыдхай! — приказал патриарх гоблинского рода, засучивая рука косоворотки ядреного зеленого цвета с вышитыми вокруг планки оранжевыми жабоваранами.
Разливая самогон по рюмкам, Мырыдхай взглянул на Джека и тот лишь по-жал плечами. Они поняли друг друга без слов. Оба разгадали коварный план ста-рика и оба испытывали некоторое неудобство от того, что вынуждены были скры-вать от гостеприимного хозяина истинное положение дел и настоящее имя гостя.
Прибыв в Буркинхлам, они с трудом пробились к особняку господина Несо-гласенподыхай. Приходилось буквально пробиваться сквозь многочисленные посты и толпы гоблинов, жаждущих разорвать человека, осмелившегося показаться им на глаза. Всякий раз спутника нашего героя спасала лишь бешеная популярность Мырыдхая-Спасителя, давно перешедшая рамки гоблинского ополчения, и суровый вид сопровождающих их воинов. Каменная Башка, еще трое огров с окро-вавленными дубинами на плечах и несколько гоблинов, вооруженных до зубов, явно не ошивавшихся последние месяцы в тылу, вызывали у жителей глубокое уважение. Когда они добрались до дома, их сразу потащили за стол. Обед плавно перешел в ужин, к которому подоспел и господин Несогласенподыхай. Разговоры велись обо всем, но родственники нашего героя старались проявлять такт в отношении человека, представленного Мырыдхаем, как «исключительно порядочное существо, наш с Тырпырхаем товарищ, друг гоблинского народа».
Мырыдхаю предстояло еще объясниться с отцом — главой гоблинского пра-вительства — и раскрыть инкогнито оказавшегося в его доме человека, но предва-рительно надо было пройти последнее испытание. Остальным домочадцем рас-крывать тайну было нельзя.
— За что выпьем? Ась? — спросил старый гоблин, облизнув истончившиеся с возрастом губы.
— За торжество здравого смысла! — предложил Джек-Следопыт.
— Идет! За меня потом выпьем, так уж и быть, — усмехнулся гоблин, опро-кидывая в рот рюмку и закусывая самогон кусочком копченой гадюки. Любимый гоблинский деликатес был выставлен на стол по случаю приезда живого и невре-димого внука.
— Ты пей, человек, пей... Мырыдхай спасет тебя, коли чаво.
Улыбнувшись, Джек выпил свою порцию и задумчиво положил в тарелку немного рагу, которое ему очень понравилось. Мырыдхай последовал его примеру, подметив при этом, с каким видом дедушка уставился на человека, невозмутимо проглотившего самогон, как у него открылся от удивления рот и сделались круглыми глаза.
— Ну, давайте еще по одной сразу жахнем, а то вокруг одни бабы, да папаша твой деловой. Мне и выпить-то не с кем, — после недолгого разговора ни о чем, предложил старик, подозрительно понюхав пустую рюмку, словно проверяя, дей-ствительно ли в ней побывал троллий самогон.
Мырыдхай выполнил приказ деда и предложил тост за здоровье хозяина.
После второй рюмки дедушка только покачал головой, хрустя соленым огур-цом и глядя на Джека, как на диковинного зверя. Пятая рюмка, беззаботно прогло-ченная Джеком, ввела господина Пастьнеразевай в ступор. Проквакав что-то не-членораздельное и почесав указательным пальцем в ухе, он задумчиво поглядел на полупустой штоф с самогоном.
— Ну, а что же ты, мил человек, гадюку копченую не пробуешь? Не боись, не траванешься...
— Спасибо, господин Пастьнеразевай, с удовольствием съем кусочек, хотя я уже и пресытился сверх всякой меры, — миролюбиво ответил Джек. — У вас очень вкусно готовят.
— Дедуль, хм... Джек хорошо разбирается в нашей кухне, — улыбаясь, сказал Мырыдхай, видя, как тяжело переживает старик крах своего коварного плана.
— Откуда ему знать о нашей кухне-то?! — взбрыкнул захмелевший дедушка. — Брешет, небось!
— Он, понимаешь... Как тебе сказать...
— Да уж, говори, как есть, внучок. Чаво ты юлишь-то, как Подыхай на Собра-нии старейшин.
— Он, видишь ли, дедуль, провел несколько лет с Тырпырхаем в Чащобном Лесу. Смотрящим у него был, между прочим. Там мы с ним и познакомились...
— Кха..кха... ах, вы, шельмы! Сразу кха... кха... нельзя было сказать?! — за-кашлялся хозяин дома. — Зря на вас добро переводил... Нет, кха... кха... мне не жалко, разумеется... просто... Эх! Мдя, не срослося... Ладно, тады… Небось, ухан-дохалися за день? Ступайте, ребятки, отдыхайте. Я тоже, пожалуй, пойду, прилягу. Чутка устал, кха-кха…
Бурча что-то себе под нос, старик удалился, не забыв прихватить со стола ос-татки самогона. После того как он покинул комнату, Мырыдхай с Джеком перегля-нулись и начали хохотать, снимая таким образом накопившееся за последние дни напряжение.
— Вы простите, Ваше Величество, что я... — успокоившись, виновато взглянул на спутника гоблин.
— Ничего, Мырыдхай, не извиняйся. Я сам еще не привык... ко всему этому. Пойдем, поговорим с твоим отцом, а потом беги к жене. Завтра отдохнем, а после-завтра двинемся дальше. Время не терпит, сам знаешь.
— Да, конечно, Ваше Величество, как скажете, — поднимаясь, ответил Мы-рыдхай, не зная, как надо правильно вести себя в присутствии этого существа, ко-торое, надо это признать, и само тогда еще не знало толком, как нужно вести себя другим в его присутствии.
Глава 10
«Хорошая лошадка попалась. У темных лошади отличные, как и все остальное. Вот тебе и «пещерники»! У гномов-то я лошадей не встречал. Впрочем, зачем подземным жителям лошади? А эти, хотя тоже по большей части под землей живут, все имеют… Конечно с конем Джека я свою лошадь сравнивать не стал бы, но я и наездник тот еще. Спасибо Глюку Великому! Надоумил меня в свое время вместе с Бежимвпостелью школу верховой езды посещать. Как все надо мной тогда ржали! Гоблин на лошади, ха-ха-ха… Вот вам и ха-ха. Чтобы я сейчас делал, если бы не мог в седле держаться?»
Трясясь следом за молчаливым, ловко державшимся в седле, не перено-сившим пустую болтовню Джеком-Следопытом, Мырыдхай думал то об одном, то о другом. После «лошадиной» темы мысли перескочили на другую, и гоблин стал вспоминать, как несколько дней назад вновь повстречал своего нынешнего спутника и узнал, что Джек — это совсем не тот «простой» человек, каким его считали раньше.
Доставив в Пьервивант очередное послание гоблинского руководства, Мы-рыдхай встретил там своего старинного приятеля Оглохспаниэля — сына главы са-мого крупного и влиятельного из эльфийских кланов. Тот тоже прибыл в столицу темных эльфов с важным поручением. На следующий день, решив снова навестить меня, прохлаждающегося в больнице, гоблин притащил с собой и эльфа. Так я впервые смог пообщаться с отпрыском знаменитого господина Гдечертпоберимой-гель.
Эльфы, издревле проживающие в Зачарованном Лесу на своих пяти Древах, в какой-то степени по праву считаются самой влиятельной расой из всех, чьи владения входят в состав Эгальпейской империи, а, значит, и всего мира. Я говорю «в какой-то степени» лишь потому, что помимо этих кланов есть еще два клана темных эльфов. Бытует мнение, что мы недолюбливаем друг друга, чуть ли не глотки готовы друг другу перерезать. Это, конечно, большое заблуждение, но ни мы, ни они эту чепуху не опровергаем. Зачем? Нам так удобнее жить. Нет, откуда взялись Древа я точно не знаю, могу лишь предполагать, но это для нас с вами и не важно. Важнее для нас узнать, зачем Оглохспаниэль прибыл к нам «пещерникам» (так эти недотепы лесные зовут нас, своих собратьев, проживающих в районе Скалистых Гор — лучшем районе на свете, смею вас заверить).
Я, разумеется, знал о том, кто такой Оглохспаниэль и даже видел его однаж-ды. Это было в тот день, когда они вернулись из своего героического похода в Гномье Королевство и привезли обещание Его Величества Короля оказать эльфий-ско-гоблинской коалиции поддержку в грядущей войне с пронырливыми демонами. Господин Гдечертпоберимойгель, отец Оглохспаниэля, глава самого могущест-венного из кланов «древолазов» (так мы темные эльфы зовем наших, проживающих на Древах братьев), личность хорошо известная. Его я тоже имел честь видеть воочию (случайно застал в кабинете шефа, с которым они старые друзья), так что могу ответственно заявить: Оглохспаниэль внешностью и манерами очень походит на отца.
Все-таки не зря я столько времени провалялся в госпитале. Сам того не зная, собирал, оказывается, материал для будущей книги, знакомился, так сказать, со своими персонажами.
Итак, Мырыдхай зачем-то притащил Оглохспаниэля с собой, меня навестить. Большого смысла в этом посещении не было, как и не было у эльфа фляги с какой-нибудь целебной настойкой. Хотя, с другой стороны, это было, какое ни какое, а развлечение. Было очевидно, что Оглохспаниэль тоже не понимал, зачем его при-вели в палату к малознакомому «пещернику». К тому же он весь был какой-то взвинченный и заметно нервничал.
Во время следующего посещения Мырыдхай объяснил отчего его приятель был как на иголках. Прибыл-то Оглохспаниэль по поручению своего отца, чтобы прояснить один важный вопрос, касающийся ведения войны, и согласовать взаим-ные действия двух ветвей эльфийского народа. На самом деле, как оказалось, он сам напросился на выполнение этой миссии, и напрашивался уже не в первый раз. Дело в том, что эльф втюрился в дочку господина Сожритебямоля и искал повод с ней встретиться.
Я тогда лишь рассмеялся: о несерьезных отношениях между ними и речь идти не могла, а о случаях серьезных отношениях между темными и светлыми эльфами, то есть о браке между ними, я, признаться, никогда не слышал. Потом я вспомнил о том, какими глазами смотрел Оглохспаниэль на дочь шефа, оказавшись у нас после «путешествия» в страну гномов, и то, как она пару раз стрельнула в его сторону глазами, и задумался. «Интересно, — спросил я себя, — в курсе ли господин Сожритебямоль того, что тут происходит? Дело, конечно, не мое, но если он не в курсе, а потом узнает, что я был в курсе и не ввел его в курс...» В итоге, пораскинув мозгами, я решил ничего не говорить господину Сожритебямолю, и попросил Мырыдхая достать мне приглашение на свадьбу, если она когда-нибудь состоится, а мы с ним доживем до этого исторического события. Впрочем, прошу прощения, речь сейчас идет не об этом.
В тот раз Мырыдхай прибыл в Пьервивант за помощью. Гоблинское ополче-ние, даже усиленное небольшим гномьим контингентом и ограми, вступившими на дорогу войны, не могло долго держаться против имперцев, получивших серьезное подкрепление.
В кабинете господина Сожритебямоля, куда гоблина тут же проводили, он с удивлением обнаружил не только Оглохспаниэля, но и человека, сидевшего за столом напротив хозяина.
— Ой! Джек??! Привет! Не ожидал тебя здесь встретить, — растерянно про-говорил наш герой, немедленно опознав старого знакомого в представителе расы, враждебной на тот момент для гоблинов и эльфов.
— Привет, Мырыдхай, — спокойно поздоровался с гоблином Джек-Следопыт, — давненько не виделись.
Джек был облачен в простой дорожный темно-серый камзол. Выглядел он уставшим и задумчивым.
— Присаживайся, сынок, ты как всегда вовремя, — усмехнулся господин Со-жритебямоль, указывая на пустое кресло, стоявшее слева от Джека. С другой сто-роны от человека сидел Оглохспаниэль.
Несмотря на напряженную ситуацию, сложившуюся на подземном фронте, руководивший обороной темный маг был невозмутим и, как всегда, элегантно вы-глядел.
— Привет, Спаниэль, — поздоровался гоблин с приятелем, занимая свое ме-сто за столом. Ему хотелось о многом расспросить Оглохспаниэля, но он прикусил язык и, еще раз удивленно взглянув на Следопыта, перевел взгляд на хозяина ка-бинета.
— Ну, вот и проводник для вас объявился, Ваше Величество. Проводит через расположение гоблинской армии. Это, на данный момент, самый короткий путь. Через горы идти тяжело, а подземными туннелями — долго и небезопасно. Завтра-послезавтра можете отправляться, все вопросы мы уже обсудили…
— Ваше Величество??? — вырвалось у Мырыдхая, до которого не сразу дошел смысл слов темного мага. — Как это «величество»?!
— Между прочим, Ваше Величество, тем, что нам удалось отыскать вас на просторах Империи, мы обязаны вот этому гоблину, не умеющему себя вести в присутствии вашей особы. Это он заметил ваше поразительное сходство с покойным Императором, вашим батюшкой. Я тогда привез его отцу портрет Императора в подарок. Настоящий портрет, а не гоблинскую копию, что висела у них раньше. И он сразу узнал вас на портрете Его Величества. Вы очень похожи на своего отца, хм… в лучшие годы его жизни, прошу прощения. Что было дальше, вам уже известно.
— Е! Обалдеть! Ну и хохма! — только и смог сказать гоблин, будучи не в со-стоянии поверить словам эльфа.
— Мырыдхай! — строго произнес Оглохспаниэль, намекая на недопустимость подобного тона в присутствии Джека-Следопыта, то есть, прошу прощения, Императора. Впрочем, на тот момент коронация еще не состоялась, так что думаю, подобные оговорки сойдут мне с рук.
— Кха... Прошу прощения, хм... Ваше Величество, — смущенно выдавил гоб-лин, уставившись на человека, которого знал еще чащоболеским бандитом. С Дже-ком он расстался в замке барона Шанса почти два года назад и с тех пор больше его не встречал.
— Ничего, Мырыдхай, не переживай. Этикет мы с тобой потом подтянем, после войны, — усмехнулся Джек и подмигнул ошарашенному гоблину.
— Да, Мырыдхай, твой хороший знакомый на самом деле — сын покойного Императора Предониуса IX. Еще ребенком он пропал при невыясненных обстоя-тельствах, но к счастью не погиб и, слава Древним Эльфам, мы его нашли.
— Ничего себе!
— Мырыдхай! Тебе нужно будет проводить Его Величество на тот берег Ма-лой Прорвы, до Древа господина Гдечертпоберимойгель, представить его и все рассказать. Оглохспаниэль прибудет чуть позже, нам надо тщательно проработать кое-какие вопросы, и подтвердит твои слова. Магическую связь мы сейчас исполь-зовать не можем по ряду причин, да в этом и нет необходимости. На Древе ты бы-вал, дорогу знаешь, территория на этом берегу контролируется Тырпырхаем, так что добраться Вы должны без проблем. Справишься, сынок?
— Справлюсь, наверное, — ответил гоблин, — только ситуация у Тырпырхая сейчас очень тяжелая. Я как раз и прибыл сюда за помощью.
— Что случилось? — озабоченно поинтересовался темный маг.
— К ним целая армия прибыла и, по данным нашей разведки, еще ожидается подход южноварварских частей. Тырпырхай просил меня передать, что наше ополчение без подмоги не выстоит.
— Все так плохо? — вздохнул темный маг. — У нас сейчас ситуация тоже очень напряженная, сынок.
Заметив, как расстроился при этих словах Мырыдхай, он вздохнул и пояснил:
— К демонам прибыло серьезное подкрепление. Мы были вынуждены за-действовать последние резервы. Сейчас я ничем помочь не могу, но гномий Король отправил новое войско. Возможно, удастся перекинуть часть прибывших сил на ваш фронт. Я подумаю, что можно предпринять и подготовлю к вашему с Его Величеством отъезду послание для господина Тырпырхая.
Некоторое время все сидели молча, потягивая предложенные хозяином на-питки.
— А что у нас в Северной провинции происходит? Есть информация? — по-интересовался у темного мага Джек-Следопыт.
Господин Сожритебямоль, почесав кончик носа, сказал:
— Точной информации пока еще нет, Ваше Величество. Знаю только, что на островах вспыхнуло восстание, направленное на отделение от Империи. Вы же знаете те края… Сейчас нам это на руку. По крайней мере, можно не опасаться, что Транкевиллю удастся пополнить свою армию за счет добровольцев из тех мест. А если, как мы надеемся, повстанцы перенесут боевые действия на материк, то нашим противникам придется держать в том районе значительную часть регулярной армии.
— Хм… — закусил нижнюю губу Его Величество, — не хотелось бы в будущем потерять этот регион.
— Не потеряем. Восстание возглавляют толковые люди. Когда все успокоится, мы предложим им такие условия, что думаю, они не откажутся подписать новый договор. Кстати, мы отправили туда эмиссаров из числа тех людей, что находятся на нашей стороне. Была у нас в Ньюпорте одна торговая шхуна с человеческим экипажем — из числа наших сторонников.
— Человеческий экипаж? — удивился Его Величество.
— Человеческий, Ваше Величество, — улыбнулся эльф, заметив промельк-нувшее на лице собеседника удивление. — Таких людей сейчас немного, к сожа-лению. В основном это те, что проживают или проживали на эльфийских террито-риях, и понимают, что все те слухи, которые о нас распространялись перед войной, — полная чушь. Мы полагаем, узнав о том, что появился законный наследник пре-стола и о том, какую позицию в конфликте он занимает, многие люди крепко заду-маются. Надеюсь, посланники доберутся до пункта назначения и передадут руко-водителям восстания наши предложения и просьбы.
— Просьбы?
— Да, Ваше Императорское Величество, есть у нас и просьбы к Вашим, так сказать, бывшим землякам. — Надеюсь, Вы не против того, чтобы мы произвели обмен пленных эльфов и гоблинов, удерживаемых в Транкевилле, на содержаще-гося под стражей на одном из северных островов адмирала Кальсониуса?
— Разве они брали кого-то в плен? — удивился Джек, наслышанный о звер-ствах имперской армии.
— Да, наиболее знатных и состоятельных эльфов и некоторых гоблинов не казнили. Вот мы и решили, пока не поздно, попытаться их спасти.
— Как я могу возражать против этого? Разумеется, надо попытаться вызво-лить этих существ. К тому же, если я не ошибаюсь, адмирал этот такой осел, что на свободе принесет нам больше пользы, чем вреда.
— Да, это действительно так, — усмехнулся эльф.
"Я, наверное, выглядел полным дураком, когда услышал о том, что Джек — это не Джек совсем, а новый Император. Вот отец достойно себя повел, когда мы огорошили его этим известием: помолчал минутку, побарабанил пальцами по столу, посопел и сразу на деловой тон перешел. Можно было подумать, что он всю жизнь тем только и занимался, что с императорами бренди пил, да вопросы госу-дарственной важности обсуждал. Джеку он, судя по всему, понравился. Как, впро-чем, и отец Его Величеству", — думал Мырыдхай, стараясь не свалиться со спус-кающейся в овраг лошади.
До эльфийской территории оставалось не более дня пути, надвигалась ночь, и спутники решили переночевать в укромном месте. Мырыдхая с Джеком сопро-вождали лишь четверо огров во главе с Каменной Башкой, с которыми им довелось повстречаться на пути из Скалистых Гор в Буркинхлам. Огры шагали бодро, не уступая лошадям в скорости и не выказывая ни малейшего утомления. Двое из них несли на плечах жуткие боевые дубины, а остальные, помимо дубин и страшных тесаков, были вооружены традиционными огрскими луками. Обычному существу натянуть такой лук не под силу, да и переноска его — то еще удовольствие. Стрел, правда, оставалось немного, но и воевать на этой стороне реки было не с кем (по крайней мере, Мырыдхай очень на это надеялся). Других провожатых брать не стали: гоблины, как мы уже знаем, не умеют ездить верхом, да и опасно было та-щить с собой озлобленных на людей существ. К тому же каждый боец в Буркинхламе был теперь на счету. Бежать гоблинам было некуда, если только в Чащобный лес, крепости они не строили, а долгое время удерживать переправу через Малую Прорву, в случае, если имперская армия решит атаковать союзников в этом на-правлении, они вряд ли бы смогли. Единственная надежда была на то, что коман-дование противника не захочет терять время на малозначительном направлении и постарается развить успех на эльфийской земле.
Достигнув дна оврага, стараясь отвлечься от печальных мыслей и страха за будущее своей семьи, Мырыдхай оглянулся на огров. Те закончили спуск и ожидали распоряжений Джека, являвшегося главой группы.
— Не думать много, Мырыдхай, все утрястись, — пробасил Каменная Башка, заметив тоскливый взгляд гоблина. — Эльфы еще не вступать в войну, как вступать — человечкам кирдык. Кхм…
Огр понял, что проявил бестактность по отношению к человеку, которого сам господин Несогласенподыхай назначил старшим их группы, и постарался изобразить на морде некое подобие виноватой мины. Получилось это у него не очень хорошо, но зато вызвало дружный смех у всех, даже у огров.
— Кхм… Ну, короче, ты, Мырыдхай, того… — протрубил сконфуженный огр с высоты своего девятифутового роста. Из всех огров, которых встречал наш герой, он был самым низкорослым, если, конечно, можно так говорить о существе, чей рост составлял около девяти футов.
Каменная Башка, долгие годы служивший у господина Несогласенподыхай телохранителем, переживший в прошлом не одно приключение вместе с Мырыд-хаем и проникшийся к нашему герою не только дружескими чувствами, но и верой в его исключительность, сам вызвался сопровождать гоблина с человеком. К тому же, отважный огр рассчитывал встретить на эльфийской территории своих сопле-менников, входивших в армию Тырпырхая и потерпевших вместе с ним сокруши-тельное поражение от имперцев. По расчетам Каменной Башки, те из гоблинов, огров и гномов, которым посчастливилось выжить в бойне, должны были перепра-виться на северный берег Малой Прорвы. Другой возможности уцелеть у них просто не было.
— Переночуем здесь. Разбейте лагерь и соберите хворост, — распорядился Джек, обращаясь к Каменной Башке — старшему и самому сообразительному среди великанов.
— Сейчас делать, — ответил тот и приступил к распределению обязанностей среди соплеменников. После нескольких отрывистых фраз, выданных им на огрском языке, работа закипела.
Единственным огрским словом, которое знал Мырыдхай, было слово "боди-гард", что означало "телохранитель". В эгальпейском мире огры являются лучшими телохранителями и многие влиятельные особы, располагающие крупными состоя-ниями, мечтают нанять их на службу. Однако служат огры почти исключительно у богатых гоблинов, с которыми они легко находят общий язык. Услуги их стоят очень дорого, но они того заслуживают. Мырыдхаю не раз доводилось наблюдать за тем, как телохранители отца, особенно Каменная Башка, орудуют своими страшными дубинами, а то и просто кулаками, и ему жаль было тех бедолаг, что осмеливались переходить им дорогу.
Каменная Башка недаром был старшим среди охранников господина Несо-гласенподыхай. Уступая другим в росте, этот огр обладал поистине фантастической реакцией и ловкостью, огромной силой и был самым сообразительным и слово-охотливым среди сородичей. Словоохотливым огра можно назвать с большой на-тяжкой, но, по крайней мере, Каменная Башка мог выдать целую фразу, а то и не-сколько. Впрочем, если вы не из тех существ, что начинают чтение трилогии с третьей книги, то я впустую трачу время, повторяя то, о чем вы и так прекрасно ос-ведомлены.
Лежа на собранных в кучу листьях, Мырыдхай смотрел на языки костра. Огонь всегда казался ему живым существом. Была какая-то магия в том, как он рождался и рос, даря тепло и покой. Гоблин перевел взгляд на мгновенно заснувшего Джека-Следопыта и, то вздыхая, то улыбаясь, стал вспоминать приключение, начавшееся вскоре после того, как они с Джеком покинули Пьервивант.
"Мда… Если бы не Джек не лежал бы я сейчас здесь и не любовался бы этим костерком. Надо же! Если мы останемся живы и переживем проклятую войну, никто и не поверит в то, что мне спас жизнь сам Император", — подумал наш герой.
Глава 11
Пьервивант они покинули ранним утром. Из владений темных эльфов давно уже приходилось выбираться потайным ходом. Центральный въезд, которым Мы-рыдхаю доводилось пользоваться в прежние времена, в связи с началом боевых действий был наглухо закрыт. Теперь единственными "воротами" Скалистых Гор служил неприметный и тщательно охраняемый выход, расположенный южнее Одинокой Горы. Найти этот проход, не имея проводника было невозможно, но нашему герою не раз за последнее время приходилось пробираться этим путем, так что он без проблем вывел Джека на границу с Гоблинской автономией.
Свежие лошади легко несли спутников вперед по направлению к району Зе-леных Холмов. Вскоре должен был показаться первый пост гоблинского ополчения.
— Скоро приедем, Дж... Ваше Величество, немного осталось, — проговорил Мырыдхай, когда они остановились, чтобы дать небольшой отдых лошадям. — За тем холмом, с высоким деревом на макушке, будет пост. Проедем его и повернем к Радужному Мосту через реку. Переедем мост и поскачем напрямик до Древа господина Гдечертпоберимойгель.
— Красиво тут у вас, — сказал Джек-Следопыт, оглядывая окрестности. — Знаешь, я здесь уже бывал, когда служил в армии и нас перебрасывали на границу с Гномьи королевством. Видишь, Мырыдхай, как получилось: мы с гномами сотни лет воевали, а в трудный момент они пришли на помощь, хотя могли бы и вос-пользоваться ситуацией.
— Они и хотели... — начал было говорить Мырыдхай, но оборвал себя, не зная, стоит ли посвящать важную особу в детали давно завершившейся операции. За последнее время наш герой привык держать язык за зубами и поэтому даже в присутствии Джека, пусть и оказавшегося Императором, решил не распространяться о своих прошлых приключениях.
Джек сделал вид, что ничего не заметил, и через некоторое время они снова тронулись в путь.
За указанным гоблином холмом, их ждал первый удар. Вместо тырпырхаев-ских бойцов, обычно немедленно вылезавших из укрытия и с важным видом на-правлявшихся на кривоватых гоблинских ногах к путникам, Мырыдхай с Джеком наткнулись на несколько обезображенных трупов гоблинских ополченцев. Земля вокруг оказалась вытоптанной множеством ног. Было ясно, что здесь прошел большой отряд конных и пеших воинов.
— Гидра стоглавая!! Что это такое?! — растерянно оглядываясь по сторонам, вскричал гоблин.
— Похоже, мы опоздали, братишка, — спокойно ответил Джек-Следопыт, приподнимаясь на стременах и оглядываясь окрест.
Мырыдхай тоже принялся осматриваться и, заметив, что с севера к ним при-ближается небольшая группа всадников, воскликнул:
— Это не наши, Джек. У гоблинов конницы нет…
— Быстро бросай оружие в кусты, спрячь перстень эльфийский и протяни руки за спину, — резко приказал гоблину Следопыт, мгновенно оценив ситуацию.
Услышав приказ, гоблин мгновенно его выполнил. Гномий арбалет и короткий меч полетели в кусты, а магический перстень из темно-зеленого золота со слезой дракона — черным камнем в виде пирамиды, подаренный Мырыдхаю самим господином Сожритебямолем, — оказался в одном из карманов гномьего армей-ского комбинезона, в который гоблин облачался всякий раз, когда отправлялся на задание. Протянув лапы за спину, наш герой почувствовал, как они тут же оказались чем-то затянуты.
— Держись за заднюю луку седла, чтобы не свалиться, да помалкивай, — прошипел ему Джек. — Не раскрывай рта, пока я не прикажу! Понял?!
— Угу, — ответил растерянный гоблин, ничего не понимая, но подчиняясь повелительному тону спутника.
Ловко связав лапы Мырыдхая ремнем и отдав распоряжение, Джек со спо-койным несколько надменным выражением стал дожидаться несущихся в их на-правлении конников. Ему уже было ясно, что это отряд имперской армии, проче-сывающий захваченную территорию.
Вскоре они были окружены двумя дюжинами кавалеристов, возглавляемых молодым лейтенантом.
— Кто такие? Ага, гоблин, ... мать! Гоблина в расход, хмыря связать. Быстро, нечего терять время.
Мозг Джека работал с быстротой молнии. Едва окинув взглядом мундир лейтенанта, он сразу узнал, к какой части имперской армии принадлежали пле-нившие их солдаты, и решил рискнуть.
— Ты, щенок, сейчас сам в расход пойдешь, — недобро ухмыльнувшись, проинформировал лейтенанта Джек-Следопыт. Сделано это было ледяным голосом с такими зловещими нотками, что у Мырыдхая пошли мурашки по телу.
На солдат неожиданный тон незнакомца, очевидно, произвел впечатление. Не решаясь выполнить приказ командира, они вопросительно уставившись на того, ожидая подтверждения приказа. Так разговаривать с командиром вооруженного отряда мог либо сумасшедший, либо тот, кто имел на это право.
Молодой офицер, не ждавший от пленника подобной наглости, слегка сту-шевался, но потом решил проучить наглеца и приказал солдатам вздернуть того вместе с "проклятой жабой".
Джек лишь презрительно взглянул на лейтенанта и, остановив ленивым движением руки готовых выполнить категоричный приказ командира солдат, об-ратился к находившемуся среди них унтер-офицеру.
— Унтер, я Джек Тохан, капитан особого отдела Второй Армии. Выполнял поручение полковника Бекомсаура на территории противника. Возвращаюсь с важным пленным. За хамство, проявленное в отношении старшего по званию и препятствование исполнению служебного долга, по законам военного времени приговариваю вашего лейтенанта к смертной казни. Повесьте его немедленно и сопроводите нас в штаб армии. Там я напишу объяснительную по поводу этого ин-цидента, чтобы родные господина лейтенанта могли получить похоронку и быть в курсе того, по какой причине им не будет выплачиваться пенсия.
Надо сказать, что хотя Джек отчаянно блефовал, на его лице не дрогнул ни один мускул, в голосе не чувствовалось напряжения, и Мырыдхай на мгновение сам поверил в то, что все это правда и что Джек действительно тот, за кого себя выдает. Он даже издал какой-то отчаянный квакающий звук, чуть было не выпустил вспотевшими лапами луку седла и не свалился с переступавшей копытами лошади.
По значкам на мундирах Джек-Следопыт определил, к частям какой армии те принадлежат. Он и сам когда-то служил в этой армии в чине капитана. Так что назвался он своей настоящей фамилией, точнее той фамилией, которая досталась ему от приемного отца, северного варвара. Джек прекрасно знал, какой ужас на-водит на солдат и офицеров одно лишь упоминание особого отдела армии, вы-полняющего функции, как разведки, так и военной жандармерии, и подчиняющейся напрямую не командованию армии, а императорской службе безопасности. Все военнослужащие были обязаны беспрекословно подчиняться приказам особистов и лишь только потом, если были не согласны с их действиями, могли подать рапорт на неправомерные действия офицеров этой службы. Впрочем, желающих подавать подобные рапорты не находилось. Фамилия полковника выскочила у него сама по себе. Когда-то этот полковник лично сорвал с него офицерские эполеты и отдал под трибунал. Конечно, была вероятность, что эту должность во Второй Армии занимает уже другой человек, или что полковник получил генеральское звание. Однако риск был оправдан: такие места в императорской армии освобождались редко, так как назначались на них лишь особо доверенные люди, а генералами становились, как правило, дети других генералов. Отец же полковника Бекомсаура генералом не был. Это Джек знал абсолютно точно.
Серый дорожный костюм, в который был облачен Следопыт, нисколько не опровергал, а скорее подтверждал его слова. Сотрудники особого отдела обычно выполняли поручения в гражданской одежде, а мундиры носили лишь в празд-ничные дни. Полковник, упомянутый "капитаном", к счастью, продолжал наводить ужас на личный состав Второй Армии, недавно прибывшей на помощь армии гене-рала Лютониуса.
— Го-го-го-сподин ка-ка-питан, — чуть не расплакался несчастный лейтенант, когда его же собственные подчиненные собрались исполнить приказ зловещего незнакомца, — по-по-простите меня…
Выдержав паузу "капитан Джек Тохан" решил проявить снисходительность.
— Хрен с тобой, лейтенант. Прощаю на первый раз, но пусть это послужит тебе хорошим уроком!
— Спа-па-сибо…
— Вытри сопли, офицер, и расскажи, как прошла операция, а то мне пришлось отсутствовать некоторое время. Раздавили жаб? Какова дислокация наших частей? Где штаб?
— Полный разгром, господин капитан! Правда, не совсем полный…
— Как это понимать? — удивился "капитан Тохан". — У нас же такое пре-имущество было?!
— Нет, разбили мы их наголову, только значительной части удалось улизнуть за реку. Бой-то до вечера продолжался. Такая рубка шла, страшно вспоминать! А в темноте много не навоюешь. Мы, видать, немного замешкались, оплошали, вот эти крысы длинноухие и успели разрушить свой Радужный Мост. Я его так и не увидел, только слышал о том, какой он…
— Понятно, — нахмурился грозный "капитан", — опять дело до конца не до-вели. А главаря этой шайки уродов взяли?
— Нет, господин капитан, — с таким виноватым видом, словно он лично от-вечал за поимку Тырпырхая, ответил молодой офицер. — Труп его продолжают ис-кать, но вероятно, что он тоже ушел.
— Ладно, недолго им осталось по свету бегать, — милостиво ответил Джек-Следопыт. — Ну, давай, трогай. Только подожди, дай я гоблину руки свяжу так, чтобы он мог нормально держаться, а то он у меня уже несколько раз падал. Сдох-нет еще, не дай Боги, а мне его надо целым довести. Теперь-то он никуда от нас не денется.
У Мырыдхая от всех этих разговоров был такой очумелый вид, словно он действительно последнее время только тем и занимался, что падал с лошади.
По дороге лейтенант успел выдать попутчикам все, что знал о последних со-бытиях. Как оказалось, до штаба армии было всего несколько миль, так что для Его Величества с Мырыдхаем неудобство верховой езды должно было скоро закон-читься. Стоило им добраться до штаба, как все их неудобства закончились бы раз и навсегда. Правда, скорее всего, закончились бы они после страшных пыток и изде-вательств.
Джек отчаянно пытался найти выход из тупика, в который попал, как вдруг судьба в очередной раз услужливо сняла петлю с его шеи.
Не успели они проехать и двух миль, как за одним из холмов увидели на-стоящее сражение. Судя по всему, прятавшиеся в зарослях гоблины были обнару-жены одним из разъездов. Решение пришло мгновенно.
— Лейтенант! Скачите на помощь нашим ребятам, а мы с гоблином поскачем вперед. Тут уже недалеко осталось, сами доберемся, — приказал Джек офицеру и тот с радостью бросился выполнять приказ.
Джек же с Мырыдхаем рванули вперед и остановились лишь тогда, когда очередной холм надежно укрыл их от возможных взоров недавних попутчиков.
— Ну и что теперь, Мырыдхай? Куда нам направляться? — спросил человек гоблина, освобождая тому лапы.
— Ну, Джек, ты даешь! Ой, простите Ваше…
— Куда ехать-то? Ты эти места лучше знаешь. Соображай быстрее! — прервал Его Величество очередную попытку гоблина извиниться.
— Да, куда… Хм… Только туда, — Мырыдхай махнул лапой в западном на-правлении. — До озера и вдоль него к Буркинхламу. Больше идти некуда. Судя по тому, что этот лейтенант говорил, туда они не особо лезут, они на эльфийскую зем-лю перебраться хотят.
— Поехали. Надеюсь, Боги нас не оставят, выберемся.
Стараясь передвигаться скрытно, они двинулись в путь и в первый же вечер угодили в засаду. К счастью засаду эту устроили не имперцы, а скрывавшиеся после поражения гоблины и огры. Руководил ватагой Каменная Башка, вовремя узнавший Мырыдхая и фактически спасший жизнь и ему, и Его Величеству. Многие бойцы тырпырхаевской дружины, уцелевшие в сражении, но не сумевшие перебраться на другой берег Малой Прорвы, старались тайком добраться вдоль озера Лох-Буль до единственной переправы через реку, находившуюся у Буркинхлама. Двигаясь преимущественно в ночное время суток, со всеми возможными предос-торожностями, они благополучно добрались до заветной переправы и на третьи сутки были в городе.
Глава 12
В этой пещере их держали уже несколько месяцев, хотя камраду Летаргиниусу казалось, что с тех пор, как они очутились в руках пиратов, минула целая вечность. Задание главы Ордена Магов старшего камрада Левитациуса сулило, казалось бы, возможность отдохнуть за счет Ордена, немного попутешествовать по морям на адмиральском фрегате "Великолепный", набраться новых впечатлений, да отвлечься от рутинной работы.
Подумаешь! Найти одинокий корабль и помочь эскадре командующего им-ператорским военным флотом адмирала Кальсониуса отправить его на дно. И все ради того, чтобы какой-то заморыш-гоблин со своими дружками-эльфами не смогли напакостить обезумевшим идиотам, нарушив плавный ход их "гениальной" операции по захвату чужого добра. Просьба оказать содействие адмиралу Кальсо-ниусу в розысках гоблина Мырыдхая, непонятно чем насолившего или способного насолить центральной власти, исходила от самого начальника императорской СБ. Орден, по ряду причин, не посмел отказать всесильному чиновнику. Поплавали, отдохнули… Кто мог подумать, что один пассажирский корабль, пусть даже и быв-ший военный фрегат, разгромит адмиральскую эскадру, усиленную двумя высшими магами? Если бы он знал, чем эта прогулка закончится! А если бы и знал? Что тогда? Все равно отказаться бы не смог. Тьфу! Теперь, похоже, сидеть ему до скончания веков в проклятой пещере, да еще в такой компании.
Камрад Летаргиниус покосился на сопящего во сне камрада Коматозникуса. Старик совсем сдал. Глава школы Магии Чувств и до поездки отличался нездоровым видом, а теперь его бледное изможденное лицо еще более вытянулось и приобрело желтушный оттенок. Надень он свои желтые плащ и шляпу, стал бы похож на цыпленка, успевшего вырасти и состариться прежде, чем пух сменился оперением. Главу школы Магии Чувств так и звали — Желтый маг — по цвету плаща и шляпы. Глава каждой из тринадцати магических школ носил шляпу и плащ соответ-ствующего цвета. Традиция эта появилась давным-давно, все к этому привыкли и высших магов часто так и звали: Желтый маг, Черный маг, Красный маг… Камрад Летаргиниус, самый молодой из членов Совета Ордена, руководитель школы Магии Природы, имел честь называться Зеленым магом и щеголял до злополучной поездки в плаще и шляпе зеленого цвета.
Удивительно, но два высших мага ничего не могли поделать с захватившими их отморозками. Они даже плохо помнили, как оказались в пещере-тюрьме. Всю дорогу их поили каким-то страшным алкогольным напитком. Если бы они пили хо-роший бренди, таких проблем с памятью не возникло бы. Бренди камрад Летарги-ниус любил и неплохо в нем разбирался. В них же заливали какую-то жуть! Оче-видно, то был какой-то зверский самогон. Поди разбери этих северных дикарей.
Когда чародеи пришли в себя, они уже находились в этой пещере вместе с достославным адмиралом. Разумеется, они попытались применить свои сверхъес-тественные способности для того, чтобы проучить мерзавцев и освободиться. Не тут-то было! Оказалось, что магические силы покинули их. Такого просто не могло быть! Любой образованный маг легко аккумулирует магическую энергию, содержащуюся в природном фоне планеты, а уж высший-то маг способен собрать достаточное ее количество для того, чтобы поставить на место распоясавшихся морских разбойников. Двое же членов Совета Ордена Магов могли бы, если не расколоть паршивый островишко, на который их осмелились привезти, так, по крайней мере, хорошенько его встряхнуть. Только когда протрезвевшие чародеи всего лишь по-пытались взять под контроль сознание стороживших их флибустьеров, у них ничего не вышло. Не вышло и все тут! Они никак не могли понять в чем тут дело, сильно нервничали, и камрад Коматозникус даже осмелился нахамить адмиралу Кальсо-ниусу, чего раньше и представить себе было невозможно.
Адмирал Кальсониус был кузеном премьер-министра господина Балдониуса (по материнской линии) и пререкаться со вспыльчивым хамоватым и скорым на расправу главкомом военно-морских сил никто не решался. Камрад Коматозникус во время морского путешествия боялся даже голос повысить в присутствии морского волка. А тут, в ответ на ворчливую реплику адмирала о том, что ему, мол, ясно теперь, что "с этих клоунов никакого навара не будет, демоны их подери", Желтый маг неожиданно взъерепенился. В ответ на хамство моряка он отважно и резко, насколько позволял дребезжащий ослабший голос, заметил, что у курительной трубки адмирала ума больше, чем у ее хозяина. Потом посоветовал адмиралу за-ткнуться и не мешать одному из сильнейших в Эгальпейской империи волшебников искать выход из того болота, в которое завел их компанию незадачливый фло-товодец. Любопытно, но господин Кальсониус впервые за время их знакомства ни-чего не ответил, лишь пнул ногой каменную стену пещеры и завалился, не снимая сапог, на свою лежанку.
Вот и сейчас, в ожидании обеда он лежал на спине и любовался солнечными зайчиками, порожденными лучами света, что пробивался сквозь небольшой пролом в своде пещеры. Адмирал фальшиво мычал под нос мотив некогда популярной фривольной песенки и казался весьма довольным собой.
Желтый маг проснулся и, откашлявшись, проворчал что-то по поводу музы-кального слуха каменных истуканов. И тут мозг молодого мага озарила внезапная догадка.
— Я, кажется, понял, камрад, отчего проистекает наше бессилие, — промол-вил он.
— Понял он, как же! Я не понял, а он понял. Очень мне интересно слушать всякий бред, — ворчливо просипел в ответ камрад Коматозникус.
Старик постоянно ворчал на молодого товарища, очевидно полагая, что имеет на это право, как старший по возрасту и как более авторитетный в Ордене маг. Хотя на самом деле положение у обоих руководителей магических школ было абсолютно равным и раньше, а уж за время, проведенное в пиратской темнице, выровнялось окончательно.
— Раз не интересно, так не слушайте, — деланно зевнул Зеленый маг и за-молчал. Впрочем, молчание длилось не долго.
— Ну и где же, коллега, таится корень сей иррациональности, позвольте по-любопытствовать? — с насмешкой и одновременно с некоторым нетерпением в голосе, уже через какую-то минуту поинтересовался старый маг.
— Вам же не интересно? — снова зевнул камрад Летаргиниус.
— Было не интересно, а теперь стало интересно! — продребезжал старик, уже не скрывая любопытства.
— Хорошо… Удивляюсь, как мы раньше не догадались! Это же тривиально, — промолвил Зеленый маг. — Все дело в этой пещере.
— Что значит "дело в пещере"? — непонимающе протянул старик.
— Уф! Это же так просто, камрад! Нас содержат в пещере, стены которой со-стоят не из простого камня, а из солнечного! Ну, или имеют большие вкрапления этого прекрасного минерала. Я еще думал, что за необычный цвет у этих каменных стен? Только я ни разу не встречал его в естественных, так сказать, условиях. Но думаю, что это он. Эти пираты — северные варвары. Судя по здешней холодрыге, нас наверняка привезли на один из северных островов. А на этих островах, как должно быть хорошо известно такому ученому мужу как вы, полно месторождений солнечного камня. Камень этот при больших его скоплениях, полностью нейтрали-зует магическую энергию. Да… Интересно, кто их надоумил держать нас в таком месте? Хотя, может быть, так случайно вышло.
— Проклятье! — прорычал адмирал, завершивший художественное мычание и теперь внимательно прислушивающийся к беседе магов.
— Вот тебе на… — жалобно протянул Желтый маг. — И что же теперь нам делать?
— Ждать. Убивать нас не собираются, кормят нормально, условия приличные создали…
Пленивший магов капитан действительно постарался создать для пленников приемлемые условия. Обычно кормили их три раза в день. И, хотя простая варвар-ская пища порядком надоела узникам, особенно утренняя каша и неизменные тефтели, что подавались на обед вместе с "супом из сорняков" (как величал изба-лованный адмирал варварскую похлебку), жаловать на условия содержания было трудно. Пираты даже соорудили здесь простую каменную печь, и отхожее место в одном из углублений пещеры. Из небольшого пролома в каменном своде проникал свет, позволяющий узникам любоваться на отросшие до неприличия бороды своих товарищей, их запавшие глаза и осунувшиеся лица. Заметив, что старый маг начал прихварывать, свирепые корсары периодически приводили к нему лекаря, который велел давать камраду какой-то травяной отвар. Не поверите, отвар ему давали регулярно и тот действительно заметно облегчал страдания пожилого человека. Впрочем, подобная забота не мешала Желтому магу постоянно ворчать, выражая свое недовольство по каждому поводу.
Вот и теперь, на реплику молодого товарища камрад Коматозникус, чуть не плача, возразил:
— Это для вас, может быть, условия и приличные, а я здесь скоро загнусь.
— Ничего! — тут же успокоил старика адмирал Кальсониус. — Загнетесь, вам быстро в вашем долбанном Ордене замену подберут, если еще не подобрали. Ма-гов у нас больше, чем дрессированных зверей в шапито. А я — единственный ад-мирал! Без меня от флота нашего хрен, что останется. Да и потом! Что это за усло-вия, если я ни одной девки…
— Ну вот! — проворчал старик. — У нашего прощелыги мания величия на-чалась, да еще и с сексуальным уклоном. Нам только психических заболеваний и не хватало…
От таких слов адмирал буквально рассвирепел. Молодой маг подумал, что он убьет камрада Коматозникуса, и, не раздумывая, бросился на защиту несчастного старика. Зеленый маг успел получить несколько хороших оплеух и два раза лягнуть ногой главного флотоводца Империи, когда в пещеру ввалились несколько флибустьеров во главе с самим капитаном и растащили драчунов в разные стороны.
— Отставить мордобой, гнида великосветская! — гаркнул на господина Кальсониуса капитан Хэвихенд, взбешенный тем, что адмирал напал на старика. — Собирайся, скотина. Мы тебя отпускаем. Появилась возможность обменять тебя на приличных существ. И не зыркай на меня глазенками своими, а то я их живо вы-давлю. Твои дружки забыли сказать, зрячий ты им нужен или слепой. И запомни, — в третий раз попадешься мне на море, пойдешь рыбам на корм. Слово капитана Хэвихенда!
— Это мы еще посмотрим, кто на корм пойдет, — прошипел адмирал Каль-сониус, быстро надев засаленный китель и небрежно бросая в баул нехитрые по-житки. С одной стороны он боялся капитана корсаров, в прошлом дважды умуд-рившегося не только разбить его эскадру, отнять флагманский корабль, но и пленить его самого, а с другой стороны почувствовал, что ситуация резко изменилась, и его жизни ничто более не угрожает.
— Посмотрим, — спокойно согласился пират.
Маги растерянно смотрели на моряков, пока камрад Коматозникус не писк-нул:
— А мы? Нас тоже отпускаете?
— Нет, господа чародеи, вас мы отпустить не можем. Придется вам еще у нас погостить. Отпустим, когда война закончится.
— Война?! — воскликнул молодой маг. — А что, идет война? С кем?!
Оторванные от внешнего мира, пленники не знали о том, что происходит за пределами пещеры.
— Идет полным ходом, — заверил их капитан Хэвихенд и, не обращая больше никакого внимания на их восклицания, вопросы и мольбы, покинул пещеру, уводя с собой адмирала. Господин Кальсониус, надо сказать, с бывшими сотоварищами даже не попрощался.
Глава 13
Обмен пленными прошел на удивление спокойно, хотя поначалу казалось, что сражения не избежать. Договоренности, заключенные между правительством Империи и руководством мятежников, были выполнены имперцами с точностью до наоборот, но ведя теперь "Царицу морей" — флагман своего флота — по на-правлению к острову Белфердену, являющемуся колыбелью и оплотом восстания, капитан Хэвихенд мог быть спокоен.
Нынешнее спокойствие его было заслужено тщательной подготовкой к про-изошедшему обмену и тем, что он не поленился подстраховаться и прибыть к месту обмена пленными двумя эскадрами. Довериться премьер-министру Балдониусу и возглавляемому им правительству, капитану, являвшемуся одним из руководителей вспыхнувшего в Северной провинции восстания, не пришло бы и в голову. Несмотря на то, что на встречу должны были прийти по одному кораблю с каждой стороны, пираты послали на внешний рейд Вестпорта целую эскадру, а следом за ней с небольшим отставанием прибыл и сам капитан Хэвихенд с несколькими кораблями. Здесь, поблизости от Вестпорта, занятого войсками генерала Квиккера — единственного из генералов императорской армии сохранившего здравый ум и от-казавшегося поддержать организованный высокопоставленными чиновниками го-сударства переворот, — и должен был состояться обмен адмирала Кальсониуса на пленных эльфов.
Первой пиратской эскадрой командовал Малыш Сид — прославленный ка-питан флибустьеров, первым поддержавший восстание в Северной провинции. Кому пришло в голову дать рыжему конопатому здоровяку такое прозвище неизвестно, только приклеилось оно к нему намертво.
Придя на место встречи, корсары, как и предполагали, застали там целую флотилию военных судов. С флагмана им просигналили, что ВМФ Эгальпейской империи решил устроить торжественную встречу своему адмиралу, так что опа-саться Малышу Сиду нечего. Пусть скорее производит обмен, отдает адмирала, за-бирает своих «длинноухих доходяг» и спокойно плывет восвояси. Малыш распоря-дился ответить, что он лучше подождет подхода эскадры капитана Хэвихенда, после чего они скормят рыбам адмирала Кальсониуса, надерут задницы тупоголовым имперцам, а потом уже спокойно отправятся домой. А на длинноухих ему, капитану Сиду, в принципе, глубоко начхать — ему лишь бы выпить, да подраться. Он, мол, не пил уже неделю и зол на весь свет, как Морской Оракул.
Пока шел обмен приветствиями, на горизонте появился фрегат «Царица мо-рей» капитана Хэвихенда, внушавший имперским морякам суеверный ужас, и и еще несколько судов. Это все и решило. Понимая, что обмишулить «проклятущих дикарей» не удалось, командовавший имперской флотилией капитан приказал всем судам кроме флагмана отойти на приличное расстояние, дабы не смущать жаждущего выпивки и мордобоя противника. Пираты произвели аналогичные действия. Состоялся обмен заложниками. На борт корабля Малыша Сида были доставлены несколько десятков эльфов и гоблинов. Адмирал Кальсониус, поте-рявший за время сидения в пещере грозный вид, но не гонор, пригрозил пиратам страшными карами, погрузился со своим баулом на одну из шлюпок и отчалил в направлении имперского флагмана. Пираты благополучно ушли от пытавшихся на-стигнуть их судов. Оторвавшись от преследования, капитан Сид передал освобож-денных эльфов на борт «Царицы морей» и, обговорив кое-какие вопросы с госпо-дином Хэвихендом, отправился по своим делам.
Оглаживая рукой аккуратную бородку, капитан Хэвихенд думал о том, как удачно получилось, что Малыш Сид на первой же сходке пиратских капитанов поддержал восставших. Он был не только одной из легенд морского братства, но и всеобщим любимцем. За те годы, что его бригантина «Зубастая креветка» бороздила морские просторы, не было случая, чтобы Малыш подставил кого-то из собратьев, сдал конкурента центральной власти или произвел нечестный дележ захваченной добычи. Времена на его долю выпадали разные. Бывало, изрядно пострадавшая «Креветка» с трудом уходила от погони, унося на своем борту поредевший экипаж и израненного капитана. Случалось и такое, что длительное время команде не везло и вместо того, чтобы реализовать добычу и пополнить свои счета корсары вынуждены были влезать в долги, не имея средств на починку корабля и подготовки к очередному рейду. Но чаще, все же, удача улыбалась весельчаку Сиду и, возвращаясь из очередного похода, тот с лихвой расплачивался по долгам, не забывая выделить неизменную долю бедствующему населению Брегонтена — острова, откуда была родом большая часть его команды, и который всегда был го-тов приютить бригантину Малыша. За эти добровольные пожертвования Малыша Сида не только искренне любили на родном острове, но и уважали на всем Север-ном Архипелаге, ибо он служил примером для многих пиратских капитанов.
Бедное население Северной провинции, особенно островной его части, во многом выживало за счет негласной поддержки флибустьеров, обслуживания их кораблей и снабжения морских братьев продовольствием и всем необходимым. Свободные вакансии на пиратских кораблях мгновенно заполнялись охотникам, рыболовами и разорившимися ремесленниками, а среди основной части островной молодежи большой удачей считалось вступить в морское братство. Населению Северного Архипелага жилось тяжело и отчисления пиратских капитанов являлись серьезным подспорьем для экономики островов.
Присоединение к Эгальпейской империи, сулившее поначалу процветание, на деле не принесло никаких дивидендов. Жалкие подачки центрального прави-тельства не были способны закрыть ни одной дыры в бюджете. Отношение жителей центральных районов к «северным дикарям» оставалось насмешливо-презрительным, веса во внутренней политике они также не приобрели. Если на материковой части Провинции жизнь была относительно сносной, то в умах жителей островов постоянно шел процесс брожения, периодически, в особо голодные годы, заканчивавшийся «выпусканием паров», проще говоря, очередным бунтом, направленным на отделение от Империи.
Капитан Хэвихенд торопился в город Белферден — одноименную столицу острова Белферден и, одновременно, столицу непризнанной Морской Республики Виндлэнд, за несколько месяцев до описываемых событий провозглашенной неза-висимым от Эгальпейской империи государством. Эльфы с гоблинами, которых удалось обменять на адмирала-пустобреха находились в плачевном состоянии. Было очевидно, что беднягам в плену здорово доставалось: выглядели они сильно истощенными и, судя по всему, подвергались пыткам и избиениям. Несмотря на жалкий вид, держались все с достоинством и невозмутимо восприняли очередной поворот в судьбе. Корабельный врач пытался оказать помощь наиболее постра-давшим, но учитывая истощение организмов бывших узников, запретил давать им много пищи. Впрочем, эльфы и сами прекрасно разбирались в таких вопросах, так что проблемы возникли лишь с гоблинами. Тем было трудно ограничиться порцией супа-пюре из лосося со шпинатом и, казалось, что за время перехода они смогут сгрызть сам фрегат.
На море хозяйничал Дуболом — крепкий северо-западный ветер обычный для северных широт в середине весны, но стоящему на капитанском мостике господину Хэвихенду порывы ветра не доставляли неудобств. Мостик был защищен от порывов ветра специальной кабиной, установленной на фрегат вместе с прочими «эльфийскими штучками» по воле экстравагантного эльфа, любителя морских пу-тешествий, у которого капитан служил еще недавно. Капитан улыбнулся. Продол-жительное плавание подходило к концу, а жалкие потуги адмирала Кальсониуса догнать его эскадру бесславно закончились неподалеку от вод Морской Республики, куда разъяренный флотоводец не рискнул войти. Впрочем, непроизвольную улыбку вызвало не это. Бывший корсар вообще не думал в тот момент об удачно проведенной операции и грядущих сражениях. Его мысли, на многие мили обогнав уверенно рассекающую могучие волны «Царицу морей», были уже на Белфердене, в небольшом домике из серого камня с розовыми балкончиком и мансардой, стоящим на берегу океана, неподалеку от Белферденского маяка. Там жила другая царица, сумевшая много лет назад покорить сердце молодого, не помышляющего о морском разбое, службе на эльфийском фрегате и руководстве армией Морской Республики молодого врача Патрика Хэвихенда — выпускника Транкевильского университета. Единственная в жизни капитана любовь принесла ему и счастье, и тяжелые испытания. Последние превратили добродушного, полного надежд, пре-красно образованного отпрыска одного из лучших семейств Северной провинции в очерствевшего душой морского бродягу, услышав имя которого дрожали капитаны военно-морского флота.
История любви Патрика Хэвихенда и Хельги Олтвилан стара, как все миры. Оба они принадлежали к видным семьям Белфердена, оба были молоды, хороши собой и без памяти влюблены. Казалось, что их счастью ничто не может помешать. Вернувшийся после окончания университета домой, молодой доктор попросил руки своей возлюбленной у ее отца, занимавшего в то время пост губернатора острова. Однако как оказалось, господин Олтвилан желал для своей дочери другой партии. К тому же отцы молодых людей люто ненавидели друг друга. Губернатор был ярым коллаборационистом, со всей душой служил центральной власти. Отец Патрика являлся убежденным сторонником движения за освобождение Виндлэнда и одним из лидеров этого движения. Несчастному влюбленному дали ясно понять, что брак невозможен и что Хельга должна выйти замуж за другого человека. Молодым людям не давали общаться.
Потом на острове вспыхнуло очередное восстание, вызванное неурожаем, которое было жестоко подавлено. Отец Патрика был схвачен агентами СБ. Самое печальное в этой истории то, что и молодой Хэвихенд, не принимавший в мятеже никакого участия, был также арестован по ложному доносу. Вскоре состоялся суд и нескольких человек приговорили к смертной казни, в том числе и обоих Хэвихендов. Повстанцы попытались организовать им побег, но на свободе оказался только Патрик. Старшему Хэвихенду бежать не удалось и вскоре он был повешен. Сын долгое время скрывался от преследования и по понятным причинам не имел воз-можности встречаться с любимой. Вскоре до него дошли слухи о готовящейся свадьбе, помешать которой он был не в силах. Произошло еще одно важное собы-тие. Правительство, взбешенное участившимися на острове волнениями, отстранило господина Олтвилана от занимаемой должности. Бывший губернатор, потерявший поддержку центральной власти, ненавидимый земляками и опасавшийся за собственную жизнь, счел за благо продать фамильный особняк и покинуть Про-винцию. По слухам он поселился с семьей в одном из центральных райнов Империи. Так Патрик окончательно потерял следы своей возлюбленной. Через некоторое время, по воле сложившихся обстоятельств, он вступил в морское братство.
Прошли годы. Вернувшись несколько месяцев назад на Белферден, Патрик узнал от старого приятеля о том, что Хельга вернулась домой и живет одна в не-большом доме на побережье. Господин Хэвихенд не хотел встречаться с бывшей любовью, но господин Лидендирк подстроил эту встречу. Былая страсть вспыхнула с новой силой, словно и не было этих лет разлуки. Как оказалось, вопреки наветам Хельга так и не вышла замуж за отцовского протеже и всю жизнь хранила воспо-минания о Патрике в своем сердцем. После смерти отца она решила вернуться на Белферден — место, где была когда-то счастлива.
Машинально управляя несущимся по волнам фрегатом, капитан представлял себе, как обрадуется Хельга его визиту, как они будут вместе ужинать в ее уютной столовой при свете свечей, под аккомпанемент потрескивающих в камине поленьев. И одета она будет в длинное, красиво облегающее фигуру, шерстяное берилловое платье. А может быть платье будет цвета индиго с традиционным северным орнаментом? Но уж точно это будет не то черное безрадостное одеяние, в которое она была облачена месяц назад, когда они в первый раз встретились после долгих лет разлуки. На этом приятные мечтания капитана были прерваны. Он увидел появившийся на горизонте родной остров и мгновенно преобразился: мечтательный романтик вновь уступил место морскому волку.
Вернувшись на Белферден и проследив за тем, чтобы эльфов с гоблинами разместили в ближайших гостиницах со всеми возможными удобствами и обеспе-чили медицинской помощью, капитан Хэвихенд в сопровождении пожилого эльфа — неформального лидера освобожденных существ, отправился в бывшую рези-денцию губернатора острова. Теперь здесь располагалось правительство молодого государства. Глава правительства уже прознал о возвращении эскадры и с нетер-пением ожидал командующего.
Глава 14
Когда в порт Белфердена зашла торговая шхуна из Ньюхарбора, и ее капитан потребовал срочной встречи с «капитаном Лайтфутом» (так звался капитан Хэвихенд в то время, когда волею судеб несколько лет находился на службе у эксцентричного главы одного из эльфийских кланов, вопреки эльфийским традициям, помешанного на море и морских путешествиях), его приняли за шпиона. Какой еще Лайтфут? Нет здесь никакого капитана Лайтфута, зато есть недавно созданный отдел контрразведки, где из «наглого шута» быстро вытянут все жилы и отучат морочить головы «северным дикарям». Так, кажется, зовут жителей северных территорий лазутчик и пославшие его чины имперской СБ?
От "вытягивания жил" человека спас глава правительства Морской Респуб-лики. Как только ему доложили о странном капитане торговой шхуны, настаиваю-щим на встрече с каким-то капитаном Лайтфутом, тот сразу понял, что речь идет о командующем военными силами восставших, вернувшим себе после возвращения на родину прежнее имя. Самого господина Хэвихенда в тот момент на острове не было, и господин Лидендирк лично принял капитана, оказавшегося посланником господина Сожритебямоля — личности, о существовании которой не мог не знать бывший губернатор провинциального острова.
Капитан шхуны со спокойной душой передал господину Лидендирку свиток, который по распоряжению пославшего его лица, должен был передать либо лично капитану Лайтфуту, либо главе восставшей провинции, а в случае захвата судна имперским кораблем — немедленно уничтожить.
Из послания господин Лидендирк узнал о том, что происходит на материке и о том, что на стороне эльфийско-гоблинской коалиции находится законный на-следник Империи. Там же излагались планы послевоенного устройства Империи и говорилось о преференциях, которые должна была получить Северная провинция, поддержи она наследника престола. Далее следовали пожелания успеха руково-дителям восстания, просьба сковать по возможности как можно большие силы им-перцев и некоторые весьма дельные советы по поводу возможных действий руко-водства Северной провинции в сложившихся условиях. В конце послания шла просьба посодействовать освобождению пленных эльфов и гоблинов. По какой-то причине, эльф просил передать ультиматум не в канцелярию премьер-министра Балдониуса, а госпоже Кальсониус, матери адмирала и указывал, как и через кого это удобнее всего сделать.
Господин Лидендирк, который даже в бытность свою губернатором острова не имел столь серьезных связей в истеблишменте Империи, был поражен тем, как легко ориентируется темный эльф во внутренней политике государства и какой агентурной сетью располагает. Предложения о послевоенном сотрудничестве также были весьма привлекательными и сулили Провинции неплохие перспективы. Конечно, сначала нужно было эту войну закончить и выйти из этой «мясорубки» победителями, но подумать было о чем. Обсудив послание темного мага, руково-дители Морской Республики не нашли ни одной причины, по которой не могли бы выполнить просьбу господина Сожритебямоля.
— Значит, была погоня? — рассмеялся господин Лидендирк, слушая рассказ капитана Хэвихенда о том, как прошла операция по освобождению эльфов.
— Как же без этого, — усмехнулся капитан. — Но у нас была хорошая фора, а они слишком долго копались.
— И ты просто смылся, старина, да? Решил не искушать судьбу? Ах-ха-ха-ха...
— Ага, — кивнул головой капитан, — смылся. На тот момент было дело важ-нее развлечений.
Господин Хэвихенд взглянул на сидевшего в кресле пожилого эльфа и доба-вил:
— Надеюсь, у этого хлыща Кальсониуса не возникнет желания сразу же сюда сунуться. Ему надо хорошенько отдохнуть, собраться с мыслями. Только, Джонни, я полагаю, долго он не выдержит и скоро объявится в наших водах со всей ордой.
— Справимся?
— Справимся. Я уже отдал распоряжение Малышу, чтобы весь наш флот подтягивался к Белфердену. Решим вопрос с нашими гостями, а потом можно будет повторить попытку. Как подготовка идет?
Под словами «повторить попытку» главнокомандующий силами самооборо-ны подразумевал высадку десанта на материковую часть Северной провинции. Первый раз их постигла неудача. Имперской армии при поддержке верных Тран-кевиллю отрядов северных варваров без труда удалось разгромить незадачливый десант. Большой ошибкой было то, что окрыленные быстрым успехом на островах восставшие решили, что и на материке их соплеменники мгновенно скинут проим-перских политиков. Высадку произвели прямо в районе Нортбердена — офици-альной столицы Северной провинции. Но все оказалось не так. Жизнь на материке была значительно лучше, чем на архипелаге, торговые связи с центральными рай-онами постоянно крепли и уровень жизни выгодно отличался от уровня жизни на любом из островов. Впрочем, это касалось в основном жителей двух крупных го-родов — столичного Нортбердена и Зигертена — порта, расположенного на западе Провинции. Здесь действительно все было не так плохо. Горожане воспринимали идею независимости как приятную мечту, не более того. Одно дело, сидя вечером в таверне попивать местный бренди и разглагольствовать о том, какой могла бы стать Северная провинция, добейся она независимости. Совсем другое дело — сражаться с регулярной армией, рискуя потерять нажитое имущество и возможность спокойно просиживать вечера в таверне, наслаждаясь теплом очага, горячей похлебкой и бренди. В других районах материковой части царили иные настроения. Да, они были не столь радикальными, как на островах. Тем не менее, число жителей, поддерживающих освободительную борьбу, постоянно росло.
После смерти Императора центральная власть стала вести себя по отношению к Северной провинции нагло и развязно. Это не могло не сказаться на общих настроениях, и на материковой части провинции появились повстанческие отряды. Однако атаковать в лоб города, имевшие крупные гарнизоны, было ошибкой. В любом случае неудачная высадка всколыхнула население материковой части. На-строение населения, почувствовавшего решительный настрой восставших, быстро менялось, а число их сторонников росло буквально с каждым днем. Были налажены связи с отдельными отрядами. Учитывая прежние ошибки, было решено про-изводить высадку сразу в двух местах: на востоке материковой части Провинции и в небольшой бухте, расположенной примерно посередине между Нортберденом и Зигертеном. Сил для десантирования собрали достаточно для того, чтобы продер-жаться первое время, пока не произойдет объединения с местными повстанческими отрядами.
— Все идет нормально, точно по тому плану, который мы с тобой составили и который был утвержден на Совете Республики, — с неизменной улыбкой ответил господин Лидендирк.
Вряд ли можно было подыскать лучшую кандидатуру на должность руково-дителя новорожденного государства. Господин Лидендирк сам был в прошлом удачливым корсаром, известным под именем "Джонни — Верный угол". Сколотив солидный капитал, он покончил с морским разбоем и превратился в успешного предпринимателя. Через какое-то время Джон Лидендирк решил, что его настоящее призвание — политика. На новом поприще он сделал отличную карьеру, достигнув поста губернатора родного острова. И вот решился на новый резкий разворот судьбы, возглавив вместе со старым приятелем Патриком Хэвихендом самое серьезное восстание, какое когда-либо поднималось в Северной провинции.
Пожилой эльф с интересом наблюдал за беседой двух северных варваров, которым был обязан освобождением, и которые, как он уже понял, являлись клю-чевыми фигурами вспыхнувшего в Провинции мятежа.
Господин Навилканитель был друидом, одним из наиболее уважаемых чле-нов своего клана. До войны он являлся одним из представителей эльфийского на-рода в Императорском совете, состав которого был распущен заговорщиками сразу после смерти Предониуса IX. Эльф тщетно пытался предотвратить надвигающуюся катастрофу, не успел вовремя покинуть Транкевилль и угодил в руки обезумевшей толпы. Видимо Древние Эльфы решили, что никому не причинивший вреда друид Навилканитель не заслуживает страшной смерти от рук одураченных агентами заговорщиков горожан. Ему посчастливилось не погибнуть. Он очутился в застенках СБ, в числе тех существ, которых было решено до поры до времени не убивать, дабы иметь лишний козырь на возможных переговорах с противником. Несмотря на принадлежность освобожденных эльфов к разным кланам, господин друид был единогласно выбран ими главой группы. Даже дюжина темных эльфов и с десяток гоблинов признали его авторитет. Его попросили представлять общие интересы на переговорах с руководителями Виндлэнда и руководить группой вплоть до прибытия в Зачарованный Лес.
Капитан Хэвихенд взглянул на изможденного испытаниями, деликатно по-малкивающего старика, и предложил сперва обсудить проблемы освобожденных, а уже потом, отправив друида отдыхать, вернуться к обсуждению внутренних про-блем.
Бывший губернатор Белфердена достал из бара два бокала и бутылку лучшего "северного бренди", как называли в других частях Эгальпейской империи тра-диционный северо-варварский крепкий алкогольный напиток. Один он поставил перед эльфийским дипломатом, а второй приготовил для себя. Капитан Хэвихенд с некоторых пор прекратил потребление алкоголя и господин Лидендирк, зная это, попросил принести для него чай.
Поколебавшись, эльф выпил глоточек предложенного напитка и с легким удивлением качнул головой в знак одобрения. После этого, заверив присутствующих в том, что он вполне сносно себя чувствует, произнес:
— Позвольте узнать, господа, что планируется предпринять в отношении моих товарищей и меня? Как долго нам придется обременять вас своим присутствием? Мы уже поняли, что находимся среди друзей, хотя и крайне удивлены тем, что нас освободили именно вы.
Не видя причин скрывать от мужественного дипломата всю подноготную этой истории, господин Лидендирк ввел того в курс событий, предшествовавших его освобождению.
— Ах, так это Сожритебямоль все организовал?! — воскликнул друид. — По-нятно... Было бы, конечно, приятнее, если бы наше освобождение осуществили наши, а не пещерники. Впрочем, что за вздор я несу! Времена меняются, а инерция мышления остается. Мда…
Некоторое время друид молчал, разглядывая кабинет и его хозяина. Невы-сокий, но поджарый и крепкий на вид глава Морской Республики сразу понравился эльфу. Глядя в его ясные голубые глаза, холодные, но умные, друид подумал о том, что проживи этот человек не человеческую, а эльфийскую по продолжительности жизнь, смог бы многого достичь. Потом, отрешившись от нелепой мысли, господин Навилканитель перевел взгляд на капитана Хэвихенда, который также совершенно не соответствовал представлениям эльфа о том, как должен выглядеть представи-тель "пиратского сословия". Оба человека чем-то походили друг на друга, имели вполне приличные манеры, хорошо выглядели, и, судя по всему, были неплохо образованы.
— А вы, простите, не тот ли капитан, что водил по морям шхуну, в которую мой внучатый племянник Япростоперепуталпостель вложил такую неслыханную сумму? В прежние времена его бы за это... Кхм... А в наши времена он даже пост главы клана не потерял. Вот вам и результат...
— Да это я, — признался капитан Хэвихенд, не пытаясь вникнуть в тонкости эльфийских умозаключений, зато поражаясь тому факту, что, вопреки всем перене-сенным несчастьям, эльф, каким-то невероятным образом, умудрился сохранить не только достоинство, но и вполне опрятный вид. — Только это не шхуна, а фрегат. Господин Япростоперепуталпостель звал его яхтой, но, тем не менее, это все-таки фрегат, причем лучший фрегат в мире, смею вас заверить. Я распоряжаюсь им сейчас на свое усмотрение, ибо такова воля хозяина судна.
— Ну, хорошо, пусть лучший, — устало согласился старый эльф, не имея ни сил, ни желания объяснять человеку, что для эльфа старой закалки все эти морские авантюры — неподдающаяся пониманию пустая трата времени и финансовых средств. Многие молодые эльфы с удовольствием следовали появившейся с легкой руки легкомысленного владельца этого судна моде на морские путешествия и морской отдых, но старшее поколение смотрело на данное нововведение, если не с осуждением, так с недоумением и насмешкой.
— Распоряжайтесь этой "Царицей" как вам угодно. Меня это не касается, — немного помолчав, сказал эльф. — Меня сейчас интересует другой вопрос. Сможете ли вы оказать нам еще одну любезность и как-то посодействовать нашему воз-вращению домой?
В итоге было решено, что как только бывшие узники наберутся сил, они будут доставлены до той части побережья, куда выходит часть Чащобного Леса, гра-ничащая с Зачарованным Лесом — владениями эльфов. Преодолеть Чащобный Лес и не заблудиться в нем, эльфы с гоблинами должны были уже самостоятельно. Тут гостеприимные хозяева, которым подобный переход казался настоящим подвигом, ничего поделать не могли, кроме как обеспечить эльфов провизией и оружием. Рассмеявшись, эльф заверил своих новых друзей в том, что этот "подвиг" будет для них пусть и многодневной, но приятной прогулкой. "Если только, -добавил он, — провизии будет достаточно, чтобы прокормить этих прожорливых гоблинов".
Глава 15
Адмирал Кальсониус чувствовал себя героем. Похвастаться ему было нечем, но ему и не нужен был повод для того, чтобы выглядеть настоящим хозяином жиз-ни, у которого сама Фортуна служит на посылках. Уже почти месяц флотоводец на-ходился в Транкевилле. За это время он успел восстановить пышные бакенбарды, обзавестись новым парадным мундиром, осведомиться о новиках моды, взгреть управляющего адмиральским имением, ознакомиться со свежими анекдотами и сплетнями и, самое главное, — одержать ряд уверенных побед над легкомыслен-ными столичными красотками. Новость о возвращении известного ловеласа быстро облетела столичный бомонд. За право утешить вернувшегося из страшного мно-гомесячного плена героя, между светскими дамами шли нешуточные баталии. Ук-рашенный бородавкой длинный нос бравого морского волка был вновь гордо за-дран вверх, а наглые навыкате светло-карие глаза уверенно смотрели в туманную даль.
Посчитав, что кузен достаточно отдохнул и набрался сил, премьер-министр Балдониус пригласил его на заседание правительства, на котором должно было обсуждаться положение дел на фронте, в том числе перспективы ВМФ Эгальпейской империи.
Господину Балдониусу было непросто решить вопрос с обменом адмирала на заложников из числа эльфов и гоблинов. На самом деле ему не очень-то и хотелось заниматься этим вопросом. Премьер прекрасно знал, что кузен флотоводец никудышный, зато непревзойденный интриган, смутьян и скандалист. Господин Балдониус, как глава правительства, предпочел бы, чтобы "морской павлин", умудрившийся еще в мирное время потерять два флагманских фрегата, продолжал прохлаждаться в плену у "северных дикарей" вплоть до окончания войны. Однако, как родственник господина Кальсониуса, он вынужден был вести переговоры о его немедленном освобождении. К этому главу правительства принуждало вовсе не братское чувство, а давление со стороны ближайших родственников, составляющих значительную часть государственной элиты.
Сложнее всего премьеру было выдерживать напор собственной матери, на которую, в свою очередь, давила родная сестра — мать адмирала, которая и полу-чила от неустановленного лица ультиматум с условиями освобождения сына. Вы-держивать все эти слезы, упреки в жестокосердии и неспособности решить «про-стейший вопрос», а также угрозы родни устроить ему жесткую обструкцию, стано-вилось совершенно невыносимым, и вскоре премьер был готов уже на все. С большим трудом удалось убедить в необходимости подобного обмена Вильяма Шепперда. Решить вопрос, проигнорировав мнение заместителя, превратившегося в самостоятельную чуть ли не всесильную фигуру, лично курировавшего содержание эльфийских заложников, было невозможно. Привести же убедительную причину, по которой обмен одного «корабельного павлина» на несколько десятков знатных заложников выглядел бы выгодной сделкой, премьеру не удалось. Как назло противной стороне каким-то невероятным образом стало точно известно количество томящихся в плену заложников, и одно из главных требований подлых шантажистов заключалось в освобождении всех узников до единого. Родня же продолжала наседать до тех пор, пока доведенному до нервного срыва премьеру не удалось в обмен на некоторые уступки в кадровом вопросе уломать заместителя дать добро на обмен.
Большую часть времени пока шло заседание, адмирал откровенно скучал. Позевывая, он полировал ногти и отвлекал сидящего рядом главнокомандующего имперской армией маршала Лонгсинкера байками о своих победах над транке-вилльскими красотками, а также сравнительным анализом их прелестей. Лишь когда зашел разговор о необходимости покончить с «северными дикарями» он оживился и в резкой форме потребовал двукратного увеличения количества боевых судов. В ответ на замечание министра финансов, что денег в казне на такие глупости нет, господин Кальсониус обозвал финансиста «старым ослом» и посоветовал ему увеличить налоги или, что еще лучше, отнять деньги у степных карликов. Степные карлики, отличавшиеся от людей исключительно ростом да строением нижней челюсти, были единственными союзниками центральной власти среди «нелюдей», и им принадлежал "Цвергюнайтедбэнк" — один из крупнейших банков страны. Когда адмиралу заявили, что сделать это невозможно, он сказал: «Ну и пес с вами, я и так справлюсь. Поцелуй меня Морской Оракул, если я не надеру задницы этим хреновым дикарям! И вообще, надоели мне ваши столичные морды! Завтра же от-бываю на флот».
«Слава Богам! Скорее бы он убрался из Транкевилля», — подумал премьер Балдониус, и перешел к рассмотрению последнего и самого важного из стоящих на повестке дня вопросов.
Адмирал Кальсониус обвел взглядом обстановку шикарного премьерского кабинета и раздраженно подумал о том, как несправедливо распорядится судьба, если такому бездарному человеку, как его кузен, достанется императорская корона, и насколько уместнее на троне смотрелся бы он сам.
— Ну-с, господа, а теперь о главном. Сколько можно тянуть с переправой на эльфийский берег? Надо немедленно что-то решать! Настроения в обществе, судя по донесениям агентов, ухудшаются, — премьер посмотрел на первого заместителя, который и снабжал его справками о состоянии душевного равновесия подданных. — В некоторых городах произошли стихийные демонстрации, чтоб вы знали. Слава Богам, пока еще не в Транкевилле. Конечно, это свинство с их стороны думать о шкурных интересах в столь ответственный для родины момент. Но и понять простых жителей можно. За то время, что шла подготовка нашего... хм... мероприятия и, особенно, за те месяцы, что идет война, мы выкачали из людей столько средств, что им трудно прокормить детей…
— Да пес с ними! — рявкнул адмирал Кальсониус, ломая пилку для ногтей под влиянием охватившего его негодования. — Если нечего жрать, пусть идут ко мне на флот. Жратвой я их обеспечу. Будут жалование получать, пенсии по потере кормильца… Проживут как-нибудь! Надоели эти сюсюканья, Морской Оракул вас проглоти! Да и куда деньги из казны уходят, хотелось бы спросить, если их даже на расширение флота не хватает?! До войны этих долбанных денег навалом было!
— Кхм... Куда уходят деньги... Куда они идут… — забормотал курносый бли-зорукий министр финансов.
Он снял волшебные окна, без которых выглядел жалким, беспомощным че-ловечком, и, поднеся их к маленьким бесцветным глазам, принялся протирать ба-тистовым платком. Наконец «полководец финансов» аккуратно водрузил волшеб-ные окна на место. Теперь он получил возможность видеть гораздо дальше своего маленького носа. Обретя, таким образом, уверенность, министр сказал:
— Вы не учли тот факт, уважаемый адмирал, что значительная часть средств поступала в бюджет от эльфов — тех и других, да и из Гоблинской автономии что-то капало. Да еще от торговых операций с Гномьим Королевством налоги шли. Теперь всего этого нет. Приходится выкручиваться, а на войну требуется все больше империалов. Господа! Мы планировали управиться за месяц, максимум, за два, так ведь? Исходя из этих сроков, и делались все расчеты. Война же идет и идет, и конца ей не видно.
— Насчет конца не знаю... — вновь встрял в разговор отважный адмирал, но, наткнувшись на ледяной недобрый взгляд Первого заместителя, оборвал свою ре-плику и заметно стушевался. Связываться с этим человеком он не хотел. Тот был единственным, кого привыкший к безнаказанности господин Кальсониус побаивался. Впрочем, он в этом никому и никогда не признался бы.
Господин Шепперд давно хотел поставить мерзавца на место, но в его планы не входило осложнение отношений с правящей семьей до окончания войны. Взгляда, брошенного на «будуарного морского рыкуна» (как иногда за глаза вели-чали адмирала в высшем обществе), оказалось достаточно, чтобы тот заткнулся и принялся с сожалением рассматривать сломанное средство для полировки ногтей.
— Маршал Лонгсинкер, вам слово, — обратился премьер-министр к главно-командующему.
-«Южные дикари» еще не подошли, а так армия полностью готова к пере-праве, — без предисловий заявил маршал. — Можем приступить к форсированию Малой Прорвы в любой момент. Жаль, что не удалось захватить плацдарм во время первой попытки, да и потери мы понесли тогда немалые. Опыта в проведении подобных операций не было, отсюда и результат. Преимущество в живой силе у нас очень большое, хотя точная численность эльфийской армии нам не известна. На их стороне подготовленные позиции и высокий уровень военного мастерства. Да-да, зачем скрывать очевидные факты? Продолжительность жизни у этих проходимцев такова, что они успевают научиться таким приемам, о которых мы не успеваем и узнать. Ну и река эта... Течение сильное, с водоворотами, берега крутые. Кроме того… хм… я давно уже просил Орден Магов помочь нашей армии. Если мы не хотим потерять значительную часть армии «за здорово живешь», то помощь магов нам просто необходима! Правда, во время первой попытки форсирования реки эльфы свою магию почти не применяли, но и того, что они продемонстрировали, хватило. Не только закрепиться на берегу не дали, но и перетопили немало наших солдат. Люди боятся эльфийских колдунов: друидов или как их там? Присутствие в армии наших магов не только помогло бы противостоять длинноухим чародеям, но и значительно укрепило бы боевой дух. А нынешнее расположение наших частей, если угодно, я готов показать на карте.
— Ха! Магов подавай, ух-ха-ха-ха… — не выдержав, расхохотался адмирал Кальсониус. — Да Вы, маршал, в своем уме?! Чем могут помочь армии эти доходя-ги? Ответственно Вам заявляю: ни хрена они не могут! Я с двумя из этих бородатых облезлых козлобаранов несколько месяцев в одной пещере просидел. Они даже с камнями-то справиться не могли, причем необработанными. Да они не то что ля-гушку не способны утопить, они даже хороший анекдот оценить не могут, а про де-вок, похоже, вообще никогда не слышали. Никчемный народ, аферисты…
Тут уже не выдержал присутствовавший на совещании старший камрад Ле-витациус, глава Ордена Магов, чуть было не потерявший дар речи от подобного хамства.
— Про обработку камней не знаю, — резко оборвал он адмирала, — а вот превратить зарвавшегося нахала в лобстера, причем, готового к употреблению, я могу хоть сейчас.
Адмирал хотел было поставить мага на место, но вновь встретился глазами с господином Первым заместителем и его смелости хватило лишь на то, чтобы не-громко крякнуть.
После небольшой паузы раздался спокойный голос Вильяма Шепперда.
— Вы, адмирал, лучше бы подумали о том, как справиться с северными вар-варами, чем рассуждать о сферах, лежащих вне вашего понимания. Господа, по-ступили сведения, что варвары готовятся к вторжению на материковую часть Се-верной провинции, и готовятся серьезно. Если им это удастся, они, скорее всего, получат существенную поддержку местного населения, и нам придется перебра-сывать дополнительные части не на эльфийский фронт, а, наоборот, — с эльфий-ского фронта в Северную провинцию. Вот о чем Вам следует думать, господин ад-мирал.
Не дожидаясь ответа сконфуженного флотоводца, заместитель премьера обратился к господину Левитациусу:
— Маршал прав, старший камрад. Настало время включаться в работу. На-деюсь, запасы магии в хранилище Ордена позволят ему продемонстрировать, на что способны лучшие человеческие маги? Вы их, полагаю, все это время впустую не тратили?
— Старались не тратить, — уклончиво ответил господин Левитациус, не желая признаваться в том, что значительная часть этих самых запасов, необходимых для проведения серьезных магозатратных операций, была использована в коммерческих целях. А что делать? Надо же как-то кормиться магам, не получающим субсидий от государства.
— Понятно, — покачал головой глава имперской СБ. — Много осталось-то?
— Осталось достаточно, — успокоил могущественного вельможу старший камрад, — но возникла другая проблема. У нас не хватает уже трех из тринадцати высших магов и заменить их некем. А без них… Ну вы-то меня понимаете, господин Первый заместитель.
— Не сможете составить "большой круг". Для этого необходимо двенадцать человек, а у Вас их…
— Десять, — подсказал старший камрад.
— Плохо. Впрочем, и без заклинаний такого уровня, десять высших магов многое могут сделать. Так что собирайтесь, камрад. Надо привлечь не только глав магических школ, но и всех дипломированных специалистов, которых получится собрать. У эльфов маг на маге сидит, и пусть не все они сильны, но жизнь нашей армии могут серьезно осложнить. Так что готовьте свою "армию". Наступает ре-шающий момент.
— Хорошо. Недели за две мы подготовимся и присоединимся к армии, — заверил собравшихся глава Ордена.
— Меня несколько тревожит то, что армии демонов не удается сломить со-противление Пьервиванта. Что там вообще происходит? — бросив короткий взгляд на премьер-министра, маршал уставился на его заместителя, ибо конкретную ин-формацию можно было получить лишь от него. — Будет крайне неприятно, если... — господин Лонгсинкер замолчал, словно испугавшись мелькнувшей в голове мысли.
— Если демоны потерпят поражения, хотели вы сказать? — усмехнулся гос-подин Шепперд, закончив фразу главнокомандующего, и тот согласно кивнул го-ловой.
— Все может быть, господа, — задумчиво произнес глава СБ. — Демоны уже полгода ничего не могут поделать с темными, хотя на наши запросы неизменно от-вечают, что «перелом нашшштупил, шшкоро нашшштупит развяшшшка». Точной информации оттуда у меня нет — людей в подземный мир они не допускают, ссы-лаясь на то, что по заключенному между нами соглашению в подземном мире хо-зяева они, а помощь им не нужна. Шпионов в стане демонов у нас, как вы пони-маете, нет. Однако и без лазутчиков ясно, что дела там обстоят неважно. Поэтому-то мы и должны как можно скорее решить вопрос на эльфийском направлении. Не дай Боги, темные расправятся с нашими уродами-союзничками. Я теперь думаю, что это было бы даже неплохо, но только в том случае, если мы к тому времени успеем захватить эльфийские Древа. Иначе, у нас появится новый противник, возможно более сильный и коварный, чем те, что собрались за Малой Прорвой. Темные своих собратьев не бросят — это понятно, а справиться с двумя эльфийскими народами одновременно, да еще поддержанными гномьей армией будет очень сложно. Впрочем, не это беспокоит меня в данный момент.
— А что? — не выдержал премьер, недовольный тем, что его зама беспокоит нечто, о чем сам глава правительства даже не подозревает.
— Да, что? Что может быть хуже объединения эльфийских армий? — под-держал главу кабинета маршал Лонгсинкер.
Все стали пристально разглядывать главу СБ, словно пытаясь проникнуть под его черепную коробку и прочитать там ответ на свой вопрос. Даже адмирал Каль-сониус перестал зевать и притих в ожидании.
— Господа, противник начал распространять информацию о появлении за-конного наследника престола, принявшего сторону эльфов и их союзников. До центральных районов Империи слухи еще не дошли, но это дело нескольких дней. В армии уже чувствуется некоторое смятение в умах, хотя мало кто верит в правди-вость этой информации.
— Какой еще наследник?!
— Вы шутите?
— Не может такого быть! Мне об этом не докладывали.
— Ну и бред, сожри меня акула-людоед! О, стихами заговорил! Ых-ха-ха-ха…
Подождав, пока до присутствующих дойдет смысл его слов и улягутся вски-певшие страсти, Вильям Шепперд спокойно объяснил коллегам, что речь идет о родном сыне покойного Императора, пропавшего еще ребенком, который, по за-верениям эльфов, якобы не погиб, а наоборот был недавно найден ими где-то на просторах обитаемого мира живым и здоровым.
— Но это же действительно настоящая чепуха! Не мог он... — горячо загово-рил премьер Балдониус и вдруг, словно прикусив язык, замолчал.
— Мог или нет, да только эльфийская пропаганда работает без передышки, — заверил своего шефа заместитель. — Старший камрад! Вы ведь проводили в Ордене какие-то исследования на этот счет, пытаясь помочь в розысках наследника. Я читал архивные документы и, если не ошибаюсь, Орден клятвенно заверял правительство в том, что наследник жив. Это так?
— Да, это так. Отыскать его не удалось, но все говорило о том, что мальчик действительно жив, — заверил взволнованных чиновников маг.
— И что же нам делать? — пискнул министр финансов.
— Думать надо, крепко думать! Отступать-то нам некуда, — с мрачным ви-дом произнес господин Шепперд, и обвел коллег столь многозначительным взгля-дом, что они впервые задумались о возможных последствиях совершенного пере-ворота.
И они стали решать вопрос о том, как будут противодействовать пропаганде "длинноухих интриганов".
Глава 16
Со времени последнего привала прошло несколько часов, но Джек-Следопыт вел группу вперед, желая засветло добраться до эльфийских владений. Мырыдхай в очередной раз оглянулся на огров, чтобы понять насколько они устали, и снова подивился неутомимости своих товарищей. Каменная Башка ухмыльнулся в ответ на озабоченный взгляд гоблина, и переложил дубину с одного плеча на другое. Покачав головой, наш герой слегка пришпорил лошадь и догнал ехавшего впереди Джека.
— Идут? — спросил Следопыт, имея в виду четырех гигантов.
— Идут, Ваше Величество. Вроде бы не устали даже, хотя по ним никогда не поймешь, устали они или нет.
Вайсвинд Второй насмешливо фыркнул, скосив глаза на поравнявшуюся с ним лошадь и сидящее на ней странное существо. Гнедая ему нравилась, да и гоблин не вызывал ни малейшей антипатии. Конь явно получал удовольствие от путешествия и от того, что ему не приходилось больше таскать на себе тяжелые защитные пластины и закованного в броню всадника. Белоснежный красавец встряхнул гривой и заржал, то ли стараясь произвести впечатление на гнедую лошадку, то ли выражая признательность двуногому приятелю, благодаря которому получил возможность повидать новые места, полакомиться свежей сочной травкой и познакомиться с различными существами и иной жизнью. Плохо было лишь то, что его друг постоянно погружался в свои думы, и с ним все реже удавалось поговорить по душам. С другой стороны, судя по уважительному отношению спутников к этому человеку, Вайсвинд Второй в нем не ошибся. Родовитому коню было бы неприлично таскать на спине какого-то безродного хлыща.
Первое время благородное животное испытывало некоторый дискомфорт в обществе упрямо держащихся позади великанов, рядом с которыми он ощущал себя жалким пони, из числа тех, на которых катаются рыцарские детишки. Но по-степенно конь смирился с их присутствием, а к наезднику гнедой, имевшему странный зеленоватый цвет кожи, даже проникся симпатией. От этого "Мырыдхая" исходили смешанные волны беспокойства и уверенности, но он был добрым по натуре существом (в таких вещах Вайсвинд Второй отлично разбирался), и каким-то образом догадался набрать в дорогу вкусных яблок, которые по вечерам доставал из своего мешка, дабы угостить не только гнедую, но и самого Вайсвинда.
— Много времени потеряли, обходя ваши селения, — покачал головой Джек. — Только лишние слухи нам ни к чему.
— Это точно, Дж… Ваше Величество, — согласился Мырыдхай, — ни к чему. Ну, нам недолго осталось. Ваше Величество, видите впереди темную полосу? Это, я думаю, и есть Зачарованный Лес.
— Похоже на то, — согласился Джек, приподнимаясь на стременах.
Они проезжали небольшую возвышенность. Впереди открывался прекрасный вид на зеленую гоблинскую равнину и показавшуюся на горизонте темную полосу леса. Справа виднелась Малая Прорва и расположенное на ее берегу последнее гоблинское поселение. Уши Его Величества уловили доносившиеся оттуда звуки, а императорский нос учуял призывный запах хозяйственного дымка, что донес дующий с реки ветерок. Появился соблазн заночевать там, в этой деревне, тем более что теплый прием Мырыдхаю, называемому гоблинами "спасителем", был обеспечен. Однако шпионы генерала Лютониуса могли проникнуть и сюда, и их наверняка заинтересовала бы необычная по составу группа. Не известно было, на-сколько уже успели разойтись по округе слухи о появлении законного наследника престола, которые собирался распространить через своих агентов господин Сожри-тебямоль. Нет, рисковать было нельзя.
— Если мы с тобой не ошиблись, Мырыдхай, то заночуем уже на территории эльфов, а с утра двинемся дальше, — произнес Его Величество, принявший оконча-тельное решение двигаться вперед, не заходя в гоблинскую деревню.
— Хорошо, — согласился Мырыдхай и отстал, чтобы спросить огров, осилят ли они оставшийся отрезок пути.
— Мырыдхай ехать, не волноваться. Огры — это огры, а не всякие другие. Мы доходить, — успокоил гоблина Каменная Башка, и Мырыдхай до самой эльфийской границы больше на гигантов не оборачивался.
Та темная полоса, которую они заметили с возвышенности, действительно оказалась эльфийским лесом. Никто из спутников гоблина не бывал еще в этих краях. До того на эльфийской земле однажды побывал лишь сам Мырыдхай, но и он видел Зачарованный Лес лишь со стороны, когда возвращался с Праздника Древа. Древо, принадлежащее клану его друга Оглохспаниэля, было расположено чуть южнее самого леса.
— Обалдеть! Какая красота, какие звуки, какой аромат! — затараторил наш герой, едва они стали углубляться в Зачарованный Лес.
Лес был необычным. Ветви невероятно стройных деревьев дружно тянулись вверх, к солнцу. Свет, просачиваясь сквозь кроны, создавал причудливые кружевные узоры. Ощущение праздника дополнялось особенным пением птиц, звучавшим насколько гармонично, словно лесные жители исполняли совершенную симфонию, написанную самими Богами. Лес оказался смешанным, состоящим как из лиственных, так и из хвойных деревьев, многие из которых были хорошо знакомы нашим героям с детства. В то же время таких деревьев им никогда еще не прихо-дилось встречать: стволы как будто серебрились в лучах заходящего солнца, а ли-стья, шелестящие на легком ветру, — искрились. Все это дополнялось запахом свежести, приправленным цветочными ароматами, составлявшими такой тонкий упоительный букет, за секрет которого любой парфюмер из Нижних Миров продал бы дьяволу душу. Казалось, лес говорит с очутившимися в нем существами, успо-каивая их и одновременно о чем-то предупреждая, но понять язык леса могло, на-верное, лишь такое же, как он, идеальное создание.
— Да, много всего я повидал, но это просто какое-то волшебство, — согла-сился с гоблином Джек-Следопыт, чье лицо, впервые за время поездки, покинула мина озабоченности, а ей на смену пришло благостно-умиротворенное выражение.
Джек с улыбкой взглянул на огров и заметил, что и те осматривают лес с приоткрытыми ртами, а их обычно невозмутимые физиономии буквально светятся счастьем. Задорно заржал Вайсвинд Второй, и гнедая ответила ему не менее вос-хищенным фырканьем.
— Джек, а мы не заблудимся? Кажется, что до нас сюда никто не попадал. Ни одной тропинки… — Мырыдхай осекся, но его запоздалые попытки исправиться и извиниться за неправильное обращение, были прерваны легким взмахом руки Его Величества.
— Не заблудимся, — заверил гоблина Император. — Думаю, я вас выведу. Направление известно. Я же бывший охотник, Мырыдхай, так что не переживай. Хотя, в этом лесу ориентироваться будет сложно, слишком уж он необычный: мха практически нет, ветви со всех сторон одной длины… Я такого, признаться, никогда не видел. Если что, всегда можно будет выйти по солнцу к реке, она недалеко. Не пропадем. Давайте, пока не стемнело, проедем немного вперед и подыщем место для ночлега.
Они углубились в лес еще на сотню ярдов и оказались на небольшой поляне, где и решили расположиться. Лесная лужайка, как и все окружающее пространство, находилась в таком идеальном состоянии, словно к приходу гостей здесь про-водилась тщательная уборка. Нашим героям не удавалось отыскать ни сухих ветвей, ни сучьев, годных для разжигания костра. Огры, услышав приказ разбить лагерь, выхватив тесаки, собрались нарубить дров. В этот момент Мырыдхай ощутил страшное жжение под комбинезоном в области груди.
— Стойте! — крикнул он недоумевающим ограм и, расстегнув гномий ар-мейский комбинезон, вытащил свой талисман. Амулет, когда-то подаренный гоб-лину тетушкой Нескучай, чтобы предупреждать его об опасности, светился ярко-алым цветом, что означало высшую степень тревоги.
— Тревога! Дубины, луки брать! — закричал Каменная Башка, прекрасно ос-ведомленный о свойствах гоблинского артефакта.
Огры мгновенно выстроились таким образом, что гоблин с человеком оказа-лись внутри импровизированного каре. Двое натянули луки, а Каменная Башка с четвертым из великанов взяли наизготовку дубины. Джек-Следопыт, проявив не меньшую чем огры реакцию, уже держал в руках арбалет, а Мырыдхай, потянув было лапу в висевшему на боку мечу, неожиданно рассмеялся.
— Отбой! Нет никакой опасности, — всхлипывая от смеха, пояснил он своим грозным спутникам и протянул свой амулет, испускавший уже не алое, а зеленова-тое свечение.
— Штучка шутки шутить?! — недовольно пробасил Каменная Башка, а все остальные уставились на гоблина, ожидая разъяснений.
— Амулет предупредил нас об опасности, когда вы собрались рубить деревья. Только вы прекратили эту попытку, он "успокоился", — задумчиво проанализировал Мырыдхай легкомысленное поведение артефакта, ежеминутно меняющего показания. — Думаю, не стоит трогать этот лес. Так переночуем, не разводя костер.
— Кстати, здесь намного теплее, чем на равнине, — с удивлением добавил он, оглядывая полянку, на которой начинало быстро темнеть. Вечерний концерт закончился, и певчие исполнители отправились на покой, уступив место ночной смене. Лес наполнялся иными звуками, более привычными для слуха наших героев.
— Действительно, здесь теплее, — согласился Его Величество. — Только, если луна не выйдет, мы не сможем обеспечить себе охрану.
— Огры — не кошки, — согласно произнес Каменная Башка, и остальные огры что-то забурчали, кивая головами, очевидно подтверждая слова своего командира.
— От кого здесь обороняться-то? — удивился гоблин. — Мы на земле друзей. Ничего с нами не случится.
Стреножив лошадей, наскоро перекусив и постелив на ковер из мягкой травы плащи, они легли спать, не выставив часового.
Огры заснули мгновенно, утомленные многочасовым маршем, и принялись оглашать округу дружным богатырским храпом, сквозь который с трудом пробива-лись звуки ночного леса. Ерзая на плаще, Мырыдхай сомневался, что и ему удастся заснуть под столь чудовищный аккомпанемент. Однако спустя некоторое время он провалился в глубокий крепкий сон.
Сначала ему снилось, будто бы он, лежа на плаще, в кромешной темноте плывет по бурному морю. Качаясь на гигантских волнах, с жутким грохотом разби-вающихся о берег где-то неподалеку, гоблин подивился тому, что до сих пор не утонул и не разбился о камни. Море было какое-то странное. Оно пахло лесом, а рыбы, летающие над головой, ухали, как ночные птицы, стрекотали подобно сверчкам и фыркали, словно кони.
"Ой, меня же Ситэтллер предупреждал, чтобы я в море не совался!" — мелькнула в голове нашего героя отчаянная мысль.
Он принялся, что было сил, грести в сторону берега. Встреча с чудовищем, изрядно напугавшим гоблина во время путешествия на корабле капитана Лайтфута, никак не входила в его планы. Неожиданно море успокоилось, стало твердым как земля, а волны превратились в мягкую густую траву. Рокот бушующей стихии, правда, никуда не делся, но сам по себе страшен не был. "Спасся, оставил Ситэтл-лера в дураках" — подумал наш герой, и, переворачиваясь на бок, улыбнулся во сне.
Потом ему приснилась Лилихана, баюкающая новорожденного, и висящий вниз головой Проглот, делающий вид, что он спит, а на самом деле наблюдающий за гоблинским детенышем.
"Интересно, — подумал Мырыдхай, — малыш еще не родился, а его уже укачивают. Как такое может быть? Надо у бабушки спросить; она все знает".
В этот момент он оказался в Буркинхламе у ворот дедушкиного дома. Была ночь, но в доме горели два окна на втором этаже. Мырыдхай сообразил, что это окна в отцовском кабинете, ему захотелось поговорить с отцом, рассказать ему о том, что они добрались до эльфийской земли и поделиться впечатлениями. Он на-правился к дому, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить домочадцев, но не успел пройти и нескольких шагов, как оказался в самом доме. Обойдя весь особнячок, гоблин убедился, что все спокойно спят и направился к отцовскому кабинету. Оста-новившись на пороге, он некоторое время наблюдал за тем, как господин Несогла-сенподыхай меряет комнату шагами, бормоча что-то под нос, потом подходит к столу, садится в кресло и начинает что-то быстро писать на чистом бланке с симво-ликой гоблинского независимого государства. Нашему герою стало интересно уз-нать, о чем идет речь в документе, но не успел он сделать и шага, как неведомая сила потащила его назад, и через мгновение он вновь очутился на лесной лужайке.
"Ничего, — почесавшись во сне, подумал он, — скоро вернусь домой и…"
Додумать мысль он не успел, так как в следующее мгновение словно воспа-рил ввысь, и оказался над Зачарованным Лесом на высоте птичьего полета. Вы-шедшая из-за тучи луна, осветив кроны растущих в Зачарованном Лесу деревьев, придала им такой дивный вид, что висящий над лесом гоблин от восторга захлопал в ладоши. Хлопал он с такой силой, что отбил себе обе лапы.
В лунном свете он мог отчетливо видеть на много-много миль во всех на-правлениях: и лес, и Малую Прорву, и земли, простирающиеся по обоим ее берегам. Ему захотелось узнать, что происходит в лагере врага, и он тут же очутился на той стороне реки, прямо в расположении войск противника. Паря над бивуаком неприятеля, Мырыдхай пытался запомнить, где какие части расположены, подсчи-тать их примерную численность и понять насколько они готовы к переправе. Иногда он спускался на землю и оказывался рядом с часовыми имперцев, но те не видели нашего героя, даже если смотрели на него в упор.
Решив, что он достаточно проинформирован, гоблин устремился в сторону Скалистых Гор. Он хотел осведомиться о положении дел у темных эльфов, но про-биться в подземный мир не мог, как ни старался. То же самое произошло и у Древа Оглохспаниэля, до которого он должен был проводить Джека-Следопыта. Добрался-то он до Древа мгновенно, но попасть на него не сумел.
"Не думал, что гоблины умеют летать", — удивился Мырыдхай, возвращаясь к месту стоянки.
Он решил, что ему вполне по силам заглянуть в будущее и узнать, что его ждет. Завеса времени стала приподниматься, и гоблин увидел самого себя, но только изрядно постаревшего, сидящего в роскошной колеснице. Рядом располо-жилась пожилая гоблинша, с недовольным видом что-то втолковывающая спутнику.
"Это что? Мы с Лилиханой? Ни фига себе! Она, значит, и в старости будет на меня ворчать?! Бедный я!" — возмутился наш герой, наблюдая перепалку пожилых супругов, но слыша при этом лишь продолжающую грохотать морскую стихию.
В смятенных чувствах Мырыдхай оказался над местом ночлега их группы, только очень высоко. Рядом висели густые облака. Он попробовал забраться на одно из них, как вдруг он услышал чей-то недовольный голос.
"Лягушонок, хватит валять дурака!" — протрубил голос.
"Я и не валяю, я научился летать и теперь решаю, как использовать свой новый дар, — объяснил гоблин голосу и стал оглядываться в поисках того, кому он принадлежит. — Кто со мной говорит? Я тебя не вижу".
"Ты меня слышишь, а это уже хорошо. Мало кому выпадает такое счастье. Я внутри тебя, глупец, не верти головой, лучше слушай то, что я тебе скажу", — недо-вольно сказал голос, и наш герой понял: голос действительно раздается прямо у него в голове, и он настолько громок, что начисто перекрывает рокот моря.
"Это не море, дурачина. Моря здесь уже миллионы лет как не видать. Это огры ваши храпят на весь лес", — объяснил голос природную коллизию.
"Огры? Допустим… А ты внутри меня сидишь?? Как это так? Кто ты такой?.. Ой, Глюк Великий, это ты?! Ты научил меня летать? Спасибо тебе!"
"Уффф… Вот дурачина-то. Ты в Зачарованном Лесу, отсюда и все эти видения. Я тут почти не при делах. Проснешься и пойдешь себе на своих лапах как прежде. Если, конечно, проснешься и сможешь выпутаться из той передряги, что тебя ждет. Но ты уж постарайся, у меня на тебя есть виды".
"Что еще за напасти? Сколько можно?! Лучше скажи, победим мы или нет? Когда это все закончится? Кто у меня родится? Мальчик или девочка?" — пользуясь случаем, гоблин попытался задать все интересующие его вопросы, но голос лишь посоветовал ему заткнуться и внимательно слушать. Сообразив, с кем он имеет дело, гоблин взял себя в лапы и покорно замолчал. При этом его тело с легким стоном, заворочалось на плаще.
"Слушай внимательно, Лягушонок! Я тебе немало помогал, помоги и ты мне разок", — произнес голос.
"Ну ладно… А когда ты мне помогал?" — осмелился спросить Глюка Великого гоблин.
"Как это когда?! — озадаченно-недовольно прогромыхал голос в голове Мырыдхая. — Ты что, гоблин? Не наглей! Я тебя от Ситэтллера спас, утонуть не дал, на острове Привидений помогал, на гномьей земле помогал… Всего и не упомнишь! А в спасители я кого выбрал?! А жену какую тебе подобрал?! А?"
"Она все время на меня ворчит", — осмелился возразить Мырыдхай.
"Хочешь другую?"
"Нет! Я к этой привык уже! Не надо другую!" — мысленно возопил наш герой, а его тело несколько раз хлопнуло лапой по траве.
"Ах-ха-ха… Хорошо. Пошутили и хватит. Мне же тоже иногда хочется пошутить, понимаешь?"
"Что делать-то надо? — спросил гоблин. — И что я такого могу сделать, чего ты сам не можешь? Смех просто! Глюк Великий просит меня о помощи. Наверное, это не ты, это Зачарованный Лес мне голову морочит…"
"Тебе этого не понять, Мырыдхай, но и у нас все не так просто. Я, вообще-то, серьезно нарушаю правила, разговаривая с тобой, но другого выхода нет. Зачаро-ванный Лес — единственное место, где я мог с тобой поговорить, так чтобы…"
"Чтобы что?"
"Не важно. Слушай, болтун. Делать тебе особенно ничего не надо. Просто, проводив своего спутника до места назначения, постарайся вернуться к темным эльфам, в этот их… Пьервивант. Это очень важно, Лягушонок! И вот еще что… До окончания этой вашей войны, постарайся не совершать переходов в тот мир", — протрубил голос.
"Вернуться в Пьервивант?! — удивился гоблин. — А зачем?"
"Уффф… Слишком много вопросов, гоблин. Сделай то, о чем я попросил и все! Надеюсь, я не ошибся, выбрав "спасителем" такого балаболку. Прощай…"
"Подожди! Я не понял, что надо делать? И я еще хотел спросить…" — закри-чал Мырыдхай, но голос пропал и больше не возвращался, а гоблин обнаружил себя лежащим на спине, на лесной поляне. Солнечный свет уже пробивался сквозь кроны необычных деревьев, а птицы наполняли пространство прекрасным пением.
— А вот и встречающая делегация, — раздался справа от гоблина голос Джека.
— Эй! Ваша спятить?! Мы есть друзья! — следом за ним пробасил возму-щенный голос Каменной Башки.
Мырыдхай повернул голову и замер. Они были окружены большим отрядом решительно настроенных эльфов и находились под прицелом их луков.
Глава 17
Эльфы рассредоточились по периметру опушки. Заметив, что непрошеные гости проснулись, трое эльфов вышли вперед.
Хозяева Зачарованного Леса облачились в кожаные куртки и штаны, с наши-тыми на них металлическими пластинами. У каждого на левом боку висели ножны, из которых выглядывала длинная рукоять меча. За спины, по эльфийской традиции, были закинуты эльфийские треугольные щиты, вытянутые книзу, а на головы надеты легкие шлемы, оснащенные небольшими наносниками и закрывающей шею и плечи бармицей из незнакомого легкого материала. На каждом шлеме красовалась эмблема в виде поднявшегося на дыбы единорога. По этим рельефным эмблемам Мырыдхай понял, что перед ними гвардейцы одного из эльфийских кланов. Такую эмблему гоблин еще не встречал, но сразу догадался, что окружившие их воины не принадлежат к клану господина Гдечертпоберимойгеля, так как эмблема последнего изображала Древо, мощными корнями охватывающее планету.
— Кто такие? — голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций, спросил один из эльфов, судя по всему командир отряда.
Задавая вопрос, он смотрел куда-то в сторону, отчего создавалось впечатле-ние, что он разговаривает с Зачарованным Лесом, а не с очутившимися на его тер-ритории чужестранцами.
Одежда эльфа ничем не отличалась от нарядов его товарищей, кроме того, что эмблема на шлеме у него была позолоченной, тогда как у двух других эльфов они были серебристого цвета.
Огры, возмущенные поведением эльфа, сердито заворчали, посматривая на свои луки и дубины, дотянуться до которых не было ни малейшего шанса. Джек-Следопыт молчал, сидя на плаще, и с явным интересом рассматривал хозяев вол-шебного леса. Вздохнув, Мырыдхай поднялся на ноги и, обратившись к смотрящему в сторону эльфу, начал объяснять, что они держат путь к Древу господина Где-чертпоберимойгеля с важным сообщением.
— Впрочем, и так понятно — шпионы, — уже по-эльфийски, равнодушно от-ветил эльф на свой же вопрос и взглянул на стоящего справа от него гвардейца. — Древние благоволят нам — третья разведгруппа попалась за несколько дней. Только группа странная…
— Что с ними делать, лейтенант? Надо бы допросить, чтобы ошибки не вы-шло. Все-таки с ним гоблин и огры, наши союзники. Да и ауры враждебной я не чувствую. Смотрите, они ни одного дерева не срубили, в отличие от тех, — произнес эльф, с интересом оглядывая пленников.
— Союзники… Я всегда говорил, Собралартэль, что за такими союзниками нужен глаз да глаз. Похоже, начали сепаратные переговоры с проклятыми "перца-ми". Видишь, уже и шпиона сопровождать подрядились.
От всего услышанного, в душе Мырыдхая поднялась волна возмущения и обиды.
— Эй, уважаемые! Что вы такое несете?! — резко, не думая о последствиях, закричал он. — Белены своей эльфийской обожрались?! Мы идем по важному делу к господину Гдечертпоберимойгелю, и мы ни какие не шпионы! И не надо гадости говорить о гоблинах, которые несколько месяцев одни держались против имперцев, пока вы птичек слушали!!
На эльфов эта тирада произвела сильное впечатление. Даже на непрони-цаемом до того лице старшего гвардейца появилось выражение крайнего изум-ления. Его ярко-изумрудные глаза смотрели теперь прямо на гоблина и с таким видом, словно перед ним оказалось говорящее дерево. И дело было не в тех словах, которые произнес Мырыдхай, а в том, что говорил он на хорошем эльфийском языке.
— Меня зовут Мырыдхай, я сын главы нашего правительства, а Тырпырхай — мой родной дядя. Эти огры сражались с имперцами, а этот человек не враг, а…
Эльфы переглянулись между собой. Еще несколько их товарищей без приказа вышли на поляну, дабы полюбоваться на такую диковину, как гоблин, бегло го-ворящий по-эльфийски.
— Хм, наговорить можно всякого, тем более что проверить твои слова мы не можем, — стараясь сохранить невозмутимый вид, с насмешкой проговорил эль-фийский лейтенант. — Откуда ты знаешь наш язык, и почему говоришь на диалекте пещерников?
— Я говорю на нем, потому что долго жил в Пьервиванте и меня обучали этому языку. Для чего и почему, я вам сказать не могу. Могу сказать лишь то, что задание проводить этого человека к господину Гдечертпоберимойгелю дал мне господин Сожритебямоль. Знаете такого?
— Не дерзи, гоблин. Мы все знаем, только понять не можем, почему именно тебе выпала такая честь, — рассмеялся эльф.
— Есть причины. Кроме того, я уже бывал на этом Древе и меня там хорошо знают.
— Это когда же ты бывал на эльфийском Древе? — расхохотался эльф и на этот раз его поддержали несколько соплеменников. — Гоблин на Древе — это но-вый анекдот что ли? Такого еще слышал.
— Я был приглашен на Праздник Древа два года назад, вот и…
Невозмутимые обычно эльфы расхохотались. Наверное, они живо предста-вили себе, как глава клана лично приглашает молодого гоблина на Праздник Древа, проводимый каждым кланом один раз в сотню лет, на который не могли попасть даже министры Эгальпейской империи. Гости неэльфийского происхождения, что удостаивались подобной чести, тщательно отбирались главой клана и верховным друидом, исходя из особых соображений.
— Ну и кого же еще ты знаешь из эльфов? — беря себя в руки, спросил гвар-деец.
— В основном молодежь, своих друзей: Оглохспаниэля, сына господина Где-чертпоберимойгеля, Спилилеля, Засуньсвиреля, внука господина Гасифитиля…
— Это все имена известных разгильдяев, но они все из одного клана. Ты, ви-дать, неглупый гоблин, хорошо подготовился, — усмехнулся эльф.
Мырыдхай чуть не задохнулся от такой непроходимой тупости, не свойст-венной эльфам.
— Да к чему я готовился?! Еще я знаю Бежимвпостель с Выпилэлем, мы с ними вместе в свадебное путешествие ездили. Они из другого клана. Не надо сме-яться, господа, а то потом стыдно будет! Занозеля знаю, он тоже из другого клана.
— Занозеля?! — воскликнул эльфийский командир.
— Ну да! Не знаю, кого еще вам назвать! А это подарок господина Сожрите-бямоля. Много таких вещей вы видели, господин лейтенант, не знаю вашего имени? Как думаете, имперцы их всем своим шпионам раздают? И есть ли у них вообще хоть один такой?
Мырыдхай достал из кармана комбинезона перстень с черным камнем в виде пирамиды, и протянул его эльфу.
— Только руками не хватать, а то тут все взлетит на воздух! — строгим голо-сом предупредил он эльфов, которые с вытаращенными глазами уставились на камень, внутри которого словно бы горел маленький костер.
— Слеза дракона, — как зачарованные шептали эльфы, подходя вплотную к гоблину, заворожено глядя на перстень. — Настоящая слеза дракона, магический камень пещерников…
— Уф! Видать ваш Зачарованный Лес весь пропитан магией, вот камень и разгорелся. Обычно этот огонь только на свет можно заметить, — с облегчением пояснил гоблин, убирая перстень обратно. — Ну, понимаете теперь, что мы не вра-ги? Лучше проводите нас до того Древа, к которому мы направляемся. Это нужно нам всем, поверьте.
Джек-Следопыт и огры с крайним изумлением и тревогой, ни слова не по-нимая наблюдавшие перепалку гоблина с эльфами, воспользовались замешатель-ством последних, подобрали оружие и встали за спиной у Мырыдхая. За спинами же лейтенанта и его товарищей оказалось множество воинов, выбравшихся на поляну, полюбоваться на легендарный, чуть ли не мифический камень.
Выдавив из себя что-то, похожее на извинение, лейтенант отошел с эльфами в сторонку. Несколько минут они живо обсуждали сложившуюся ситуацию, решая, что делать с оказавшейся в их владениях странной группой. Потом командир отряда, в сопровождении того из эльфов, которого звали Собралартэль, вернулся к нашим героям. Остальные стояли в стороне с опущенными луками, не проявляя вра-ждебности.
— Похоже, я действительно ошибся. Сами понимаете, время сейчас сложное. Прошу прощения за, хм, некоторую грубость, — нашел в себе силы извиниться эльф. — Меня зовут Поймалфорель, я лейтенант в гвардии нашего клана.
— Вы меня тоже простите, слегка погорячился, — сказал гоблин. — Ну так что, проводите нас?
Эльф, покачав головой, произнес:
— Простите, но не могу. Сначала, господин Мырыдхай, придется проверить ваши слова, а уж потом… — эльф, вновь перешел на общеимперский язык, и пере-стал гоблину "тыкать".
— Как проверить?! — возмутился наш герой. — У нас совершенно нет вре-мени. Мы уже и так были вынуждены огромный круг сделать, столько времени по-теряли!
— Вы назвали Занозеля. Он из нашего клана — весьма уважаемый эльф, хотя и молодой. Я дам Вам провожатых, они доведут вас до нашего Древа — это не-далеко отсюда, не более ста миль в северо-западном направлении. Занозель под-твердит Ваши слова и тогда Вас проводят туда, куда Вы направляетесь.
— А это еще сотни миль, небось! Да, вы что?!
— Извините, но это все, что я могу сделать для вас и ваших товарищей, — эльф покосился на стоящего за спиной у гоблина человека, но наткнувшись на его твердый спокойный взгляд, лишь поджал губы.
Как не пытался наш герой переубедить господина Поймалфореля, тот оста-вался непреклонным. Вскоре огорченный Мырыдхай со своими товарищами в со-провождении Собралартэля и еще троих эльфов, выделенных лейтенантом, отпра-вился в путь, ведущий их через Зачарованный Лес к родовому Древу Занозеля.
— Я что-то не пойму, господин Собралартэль, как вы определяете в этом лесу правильное направление? — несколько обескуражено спросил у эльфа Джек-Следопыт, когда они остановились на ночлег. — Я сам неплохо ориентируюсь на местности, но здесь не только тропинок нет, но и вообще никаких ориентиров: все деревья кажутся похожими друг на друга, нет ни чащоб, ни болот, ни буреломов. Как вы, например, вышли на это место? Не по солнцу же исключительно?
Весь день отряд продвигался очень быстро, сделав лишь две короткие оста-новки. Мырыдхай с Его Величеством ехали на своих лошадях, в то время как огры с хозяевами леса шли пешком. Оказалось, что эльфы не уступают четверке великанов ни в выносливости, ни в скорости передвижения. К вечеру выяснилось, что они устали даже меньше, чем Каменная Башка со своими товарищами. То ли сам Зача-рованный Лес придавал нашим героям силы, то ли чувство долга и желание поско-рее добраться до Древа окрыляло их, только выйдя на эту опушку, где отряд рас-положился на ночь, они имели достаточно сил, для того, чтобы во время ужина за-бросать проводников ворохом вопросов.
Когда эльф в самом начале пути сообщил своим спутникам, что если они по-торопятся, то смогут переночевать во вполне комфортных условиях, те даже не по-няли о чем идет речь. Гоблину тогда представилась живописная опушка и бегущий по ней ручеек кристально чистой воды. Оказалось же, что в своем лесу эльфы соз-дали для удобства путников целую сеть специальных приютов — небольших доми-ков, полностью приспособленных для кратковременных остановок и ночлега. В подвалах таких прибежищ хранился значительный запас продовольствия, в не-большой гостиной был оборудован очаг для приготовления пищи, а спальни были оснащены вполне удобной мебелью.
— Ой! А я, было, подумал, что это какой-то музей! — восхищенно произнес Мырыдхай, когда они вышли на поляну, и неожиданно для себя увидели на ней домик. Небольшое здание было таким красивым и настолько органично вписыва-лось в окружающее пространство, что на первый взгляд казалось частью самого леса. Как пояснил эльф, забота о содержании лесных приютов возложена на спе-циальную службу "хранителей леса".
— Впрочем, — вздохнув, сказал Собралартэль, — сейчас "хранители" пре-вратились в воинов, как и весь эльфийский народ, так что приходится самим следить за порядком в лесных приютах. Сейчас многим эльфам пришлось забыть о том, кем они были до войны. Все, кто может держать оружие, вступили в ополчение. Кстати, в отряде лейтенанта Поймалфореля кадровых гвардейцев всего пятеро, остальные — добровольцы. Вы, друзья, на него, пожалуйста, не сердитесь. У него брата убили в Транкевилле, и отец пропал — он один из главных наших друидов и дипломатов. Господин Навилканитель его зовут. Не слышали о таком?
Мырыдхай с Джеком отрицательно покачали головами.
— Сначала мы считали его погибшим, а теперь появилась надежда на то, что он жив и находится в плену у имперцев. Словом, наш лейтенант сейчас немного не в себе, но эльф он очень порядочный и справедливый. В гвардии его уважают.
Все замолчали, и какое-то время каждый думал о своем.
— Вы, Джек, спрашивали о том, как мы ориентируемся в нашем лесу. Так и быть, раскрою вам этот секрет, — улыбнулся Собралартэль. — Вы, наверное, обра-тили внимание на тот легкий звуковой фон, что издает наш лес? Так вот, для вас это всего лишь еле уловимая странная музыка, а для нас, эльфов, — непрерывный поток информации, дающий нам возможность узнавать обо всем, что происходит на нашей территории. По этому звуку мы и определяем направление, в котором сле-дует двигаться.
— Так вы маг? Друид? — удивился Мырыдхай, с интересом слушавший про-водника.
— Друид? Нет! Я не друид, — рассмеялся эльф. — Я простой гвардеец, но на элементарном уровне мы все владеем магией, по факту рождения, так сказать.
Они сидели в гостиной, потягивая перед сном легкое эльфийское вино и Со-бралартэль, окончательно убедившийся в том, что его спутники действительно не враги эльфов, а те, за кого они себя выдают, охотно делился с ними информацией, не относящийся к разряду секретной.
— Когда я был на Древе Оглохспаниэля, — сказал гоблин, — так там такие звуки прямо от стен шли. Только там, кроме музыки, была слышна и речь. Слушаешь и узнаешь обо всем, что происходит на Древе. Ну, обо всем, кроме важных секретов. Правда, я тогда еще не знал вашего языка и ничего не понял. Кстати, у темных в Пьервиванте тоже так.
— Да, похоже, но на наших Древах и у пещерников используется специальная технология для этого, а здесь все само собой получается, независимо от нас. Природная магия, так сказать.
— А как же вам удалось вырастить такой волшебный лес? Это же чудо какое-то! — не удержался Джек от очередного вопроса.
Эльфы, сидевшие за столом, дружно рассмеялись, переглядываясь друг с другом, довольные тем, какое впечатление произвели на инородцев их владения.
— Да мы его не выращивали, что вы! — смеясь, объяснил один их них. — Разве такой лес можно вырастить? Просто вся наша земля, кроме той его части, что находится южнее того Древа, до которого вы стремитесь добраться, и северных земель, занятых Чащобным Лесом, буквально пронизана корнями наших Древ.
— И что? — удивился Джек.
— А то, Ваше… Джек, что корни Древа излучают магию, а часть ее, видимо, питает Зачарованный Лес, поэтому он такой и вырос, — догадался гоблин.
— Правильно! — похвалил его Собралартэль. — Так и есть. Удивляюсь об-ширности ваших познаний.
— Да, знаю кое-что, — скромно подтвердил Мырыдхай, и тактичные эльфы, понимая, что он не хочет распространяться на эту тему, охотно перевели разговор в другое русло.
Неожиданно с поляны донесся такой храп, что эльфы, а вместе с ними и гоб-лин с человеком, сначала вздрогнули, а потом дружно рассмеялись. Огров в силу их габаритов не удалось устроить на ночлег в домике. Поужинав, уставшие гиганты улеглись спать на воздухе и теперь исполняли свой ночной концерт.
Надо сказать, что в начале дневного марш-броска, видя, как расстроился гоблин из-за того, что эльфы ведут их совсем не к тому Древу, Каменная Башка не-сколько раз многозначительно посматривал то на проводников, то на Мырыдхая. Гоблин прекрасно понял его намек, но молчаливое предложение огра избавиться от провожатых, категорически отмел. Он понимал, что, даже избавившись от этих эльфов, они вскоре попадут в руки другого отряда и тогда уж им придется по-настоящему плохо, и он едва ли сможет довести Его Величество до цели.
К вечеру следующего дня они были у Древа. Если Мырыдхай однажды лице-зрел это чудо природы, то на Его Величество и даже на огров неожиданно открыв-шееся зрелище произвело воистину неизгладимое впечатление. Неожиданно для себя они вышли из леса на свободное пространство и остолбенели, уставившись на исполинское создание природы, утопающее в зелени и, как им показалось, подпи-равшее своею кроной небосвод. Древо, находившееся примерно в миле от кромки леса, скорее напоминало причудливую гору, загадочно светившуюся изнутри.
— О-о-ох! — только и смог вымолвить Джек-Следопыт.
— Ха! Не видать я такого! — согласился с Его Величеством Каменная Башка.
— Обалдеть! — откликнулся Мырыдхай, который хотя и заметил, что это Древо несколько мельче, чем Древо Оглохспаниэля, но, тем не менее, не смог скрыть восхищения.
— Наше Древо! — с гордостью произнес Собралартэль. — Добро пожаловать, друзья! Видите, не так уж и долго мы добирались.
Итак, вопреки опасениям, наши герои добрались до цели довольно быстро, но это им мало что дало. Занозеля, который должен был идентифицировать личность Мырыдхая и подтвердить правдивость его слов, на Древе не оказалось.
Глава 18
Туман был столь плотным, что пламя соседнего костра сквозь его пелену еле пробивалось. Такое случилось впервые за те три месяца, что союзники, покинув Зеленые Холмы, занимали позиции на северном берегу Малой Прорвы. И сама река, и противоположный берег казались залитыми взбитыми сливками. По ночам огни горели вдоль всех гоблинских позиций. Вокруг каждого пламени стояли шалаши, в которых обреталось гоблинское воинство. У Тырпырхая был собственный костер и вокруг него стояли четыре палатки, подаренные эльфами: в одной жил сам Диктатор, в другой — его правая рука Нерыгай. Еще в одной, самой большой, главный шаман и лекарь гоблинского ополчения ворчливый Нечихай обустроил медпункт. В последней палатке разместились телохранители Тырпырхая — пятеро здоровенных гоблинов самого зверского вида.
Атаки имперцев ожидали со дня на день, и нулевая видимость сильно бес-покоила огромного гоблина, вынужденного откладывать проведение традиционной утренней инспекции своих подразделений. Первая попытка переправиться на другой берег и закончить войну одним ударом, была предпринята генералом Лютониусом вскоре после разгрома гоблинского ополчения. Однако как мы знаем, завершилась переправа полным фиаско, принеся имперскому войску большие потери и поселив неуверенность в душах солдат. Теперь противник старался накопить как можно больше сил и тщательно готовился к новому штурму.
Слева от частей Тырпырхая расположился отряд гномов — все, что осталось от корпуса генерала Вырвать Глаз. Гномов было менее двух тысяч, а под началом самого Тырпырхая оставалось около десяти тысяч бойцов. Теперь вся надежда возлагалась на эльфийскую дружину. Все эльфийское ополчение едва ли насчиты-вало тридцать тысяч воинов, так что победить в открытом бою имперскую армию шансов практически не было. Солдат генерала Лютониуса собралось намного больше, и к ним продолжали прибывать подкрепления.
Надо сказать, что в отличие от лазутчиков противника, регулярно отлавли-ваемых эльфийскими отрядами, эльфийские и гоблинские разведчики совершали отдельные удачные вылазки на вражескую территорию, и периодически им удава-лось возвращаться назад не с пустыми руками, а с захваченными пленными. Так что и эльфийское руководство и их союзники были в курсе основных событий, про-исходящих на той стороне. Все понимали: нужно, во что бы то ни стало, воспрепят-ствовать переправе противника через реку или нанести ему во время переправы такой урон, чтобы силы хоть как-то уровнялись. А как это сделать? Гоблин тяжело вздохнул и, едва ли не впервые в жизни, мысленно взмолился, обращаясь к Глюку Великому, покровителю своего народа. Понять его можно, ибо линия обороны была сильно растянута и представляла собой скорее решето, чем гоблинский походный котел, о который обезумевшие враги могли бы расшибить лбы.
— Что, пахан, без дела не сидится? — поинтересовался у гоблина Нерыгай, потирая лапой уродливую, покрытую многочисленными шрамами морду. — Туман что надо, в натуре, прямо, как на Гнилых Болотах. Чалюсь на эльфийской земле, а вроде, как и дома.
— Вроде, как и дома... — машинально повторил слова бывшего подельника Диктатор Гоблинстана, думая при этом совершенно о другом.
Несмотря на тяжелое положение, в котором оказались союзники, в глубине гоблинской души жила странная уверенность в том, что победа будет за ними и жизнь снова наладится.
— Ты так и не рассказал, о чем речь шла на Совете, — лениво проворчал Не-рыгай, скорее для того, чтобы поддержать разговор. — Такие тайны познал, что и поделиться не можешь?
Нерыгай зевнул и, набив рот эльфийской лепешкой, стал с наслаждением ее пережевывать. Эльфийская еда, которой эльфы исправно снабжали союзников, была единственным приятным исключением в их незавидном положении.
Накануне Тырпырхай побывал на эльфийском Древе, где состоялось сове-щание руководителей союзников, но, возвратившись в расположение гоблинского ополчения, так и не поделился со своим заместителем свежей информацией.
— Да нет, братан, тебе я могу рассказать, — пожал могучими плечами вождь гоблинского народа. — Эльфы не просто так жабоварана за хвост тянули. Есть у них козырь в рукаве. Только вытащить его пока не могут. Об этом вот рассусоливали. Потом, огры еще один отряд обещали прислать. Ну, и из местных людей небольшую часть собрали, но это, конечно, мелочь.
— Почему мелочь? — не согласился Нерыгай. — Огры — это сила! Те три сотни, что у нас на том берегу были немалого шороху навели. Если бы не они, да не гномы, не знаю, где бы мы сейчас были. Жаль, что и тех и других мало осталось. Ну, а еще что?
— Еще Мырыдхай нашелся. Скоро должен прибыть, да не один.
— С бабой своей что ли? — заржал Нерыгай. — Извини! Нет, Спаситель, в на-туре, нам не помешает, гы-гы-гы...
— Нет, не с бабой, — усмехнулся Тырпырхай. — Он с Императором должен прийти... Эй, ты что?!
Нерыгай, услышав последнюю новость, поперхнулся очередной порцией ле-пешки, и Тырпырхаю пришлось хлопнуть товарища по спине, чтобы привести того в чувство.
— Как это с Императором?? — придя в себя, поинтересовался гоблин. — Он же, типа, умер. Пришили же его аккурат в день рождения. Или не пришили?
— Того пришили, а это другой — сын его родной и законный наследник. И он на нашей стороне. Сечешь?
— Ни хрена себе поворот! — разглядывая зажатый в лапе остаток лепешки, вымолвил Нерыгай. — Так это... Значит, то, что последний «язык» болтал, правда? Я-то думал, эльфы слухи распускают, чтобы перцев гребаных смутить, а если это не триндеж...
— Нет, братан, похоже, это правда, и это еще один козырь. Надо лишь суметь его разыграть, и успеть разыграть. Смотри, туман начал рассеиваться. Пойдем-ка, проверим наших братков. Ты налево, я направо. Только не надо лишних жертв, народа и так осталось немного.
Нерыгай, которого гоблинские ополченцы боялись больше, чем самого Дик-татора, тут же исчез в тумане. Тырпырхай подобрал с земли дубину, в искусстве обращения с которой не сильно уступал ограм, и отправился проверять свою часть лагеря. Обходя костер за костром, он подбадривал земляков, делал отдельные за-мечания, но больше для проформы, чем по необходимости. Дисциплина в гоблин-ском лагере строго соблюдалась, чему немало удивлялись не только эльфы с гно-мами, но и огры, привыкшие к бесшабашности и разгильдяйству представителей гоблинской расы, в состав земель которых входили и их собственные владения. Так что, обходя лагерь, Тырпырхай мог быть доволен тем, во что ему удалось превра-тить гоблинское ополчение.
Совершая обход, гоблин вспоминал подробности последнего Совета, состо-явшегося на Древе, и ломал голову над тем, какой еще козырь имеется у ушлых хо-зяев Зачарованного Леса, помимо появления законного Императора.
Сказать, что на Тырпырхая эльфийское Древо произвело большое впечатле-ние, значит не сказать ничего. Самопровозглашенный диктатор был до глубины гоблинской души потрясен и самим Древом и теми чудесами, что встречались на каждом шагу. Совещание проходило в кабинете главы эльфийского клана, добира-ясь до которого, Тырпырхай успел полюбоваться и на "говорящие" коридоры и на невиданные прежде подъемные механизмы, быстро и бесшумно доставляющие пассажиров на нужный ярус. Более же всего он восхитился тем, как сумели эльфы обустроиться в живом организме Древа, не повредив его. Воочию столкнувшись c мощью эльфийской цивилизации, гоблин испытал настоящий культурный шок. Другое дело, что он крепко держал себя в лапах и не выказал ни малейшего удив-ления от всего увиденного. Лишь принесенные господином Гдечертпоберимойгелем извинения, заставили гоблина приоткрыть от удивления рот.
«Просим прощения, уважаемый господин Тырпырхай, за то, что вынуждены принимать Вас в столь стесненных условиях, — произнес Его Проницательность, смущенно покачивая левым ухом. — Надеюсь, после войны вы не откажитесь по-сетить наше Древо. Тогда вы найдете его не столь скромным, хм, в обычном, так сказать, режиме функционирования».
Древо находилось в нескольких десятках миль от реки. Перед исполинским чудом природы эльфы при помощи гномов выстроили последнюю линию обороны. Жители Зачарованного Леса никогда не рассчитывали на авось и тщательно го-товились к возможным поворотам судьбы. Надежды на то, что союзникам удастся сорвать переправу имперцев через Малую Прорву, уже не было.
В кабинете за огромным круглым столом, помимо Тырпырхая и Его Прони-цательности (именно так принято величать главу эльфийского клана), присутство-вали: Главный Друид клана господина Проспалкапель, лидеры других эльфийских кланов, представитель темных эльфов, а также знаменитый эльфийский маг Гаси-фитиль.
— Что вас беспокоит, господин Тырпырхай? — спросил хозяин кабинета, проявив поразительную эльфийскую наблюдательность. Ни одно иное существо не смогло бы заметить на непроницаемой физиономии гоблина и тени волнения.
— Я думаю, Ваша Проницательность, нам лучше было встретиться в лагере. Пока мы тут совещаемся, имперцы могут начать переправу, — ответил гоблин.
— Нет, наступления пока не будет, — покачал головой эльф. — Есть данные, что они поджидают прибытия подкреплений и, самое главное, магов. Без магов они атаковать не решатся. Вы же сами допрашивали пленных. Правда, последнего пленного удалось захватить несколько дней назад, но будем надеяться, ситуация за это время кардинальным образом не изменилась. Думаю, пара недель у нас есть. Хотя, конечно, расслабляться не следует.
Они детально обсудили вопросы взаимодействия воинских частей при раз-личных вариантах развития ситуации, и Тырпырхай проявил недюжинный талант полководца, дав немало дельных советов. Была затронута область магического ис-кусства в свете предстоящего соперничества с лучшими силами Ордена Магов, скорое прибытие которых ни для кого не было секретом. Тут гоблинский лидер скромно помалкивал ибо, будучи представителем своей расы, разбирался в магии примерно так же, как копченая гадюка.
— Ну, а теперь давайте поговорим о главном, — улыбнулся господин Где-чертпоберимойгель. — До сих пор я вам об этом не рассказывал, так как ситуация оставалась неясной, но, к счастью, вчера все прояснилось. Вы не в курсе, господин Тырпырхай, но дело в том, что некоторое время назад отыскался законный на-следник покойного Императора. Это долгая история, и речь сейчас не об этой за-мечательной операции. Главное, что наследник должен был прибыть к нам вместе с вашим племянником Мырыдхаем. К несчастью, уже на эльфийской территории они попали в руки одного из отрядов разведчиков, принявших их за шпионов. Мы об этом не знали и полагали, что произошла трагедия, и они погибли. На днях же, представьте себе, поступила информация, что ваш племянник и Его Величество живы и здоровы. По досадному недоразумению, вызванному всей этой, хм, чехардой, режимом секретности и отключением магической связи, они, как оказалось, хм, гостили все это время на одном из Древ.
— Как это? — не удержался Тырпырхай, слегка приподнимаясь в кресле. — И вас даже не проинформировали?!
Эльф слегка поджал губы и покачал левым ухом, что говорило о сильном волнении и смущении влиятельной персоны. Потом он один раз согнул правое ухо, что уже свидетельствовало о возмущении и гневе, вызванном нерадивостью членов клана, удерживавших Его Величество с Мырыдхаем. Один из эльфов, очевидно глава того самого клана, согнув левое ухо, задумчиво уставился в потолок.
— Их, видите ли, сначала приняли за лазутчиков, а потом дожидались при-бытия одного из молодых эльфов, способного подтвердить слова вашего племян-ника. О том, что человек, шедший вместе с Мырыдхаем, — новый Император тех эльфов, разумеется, не проинформировали, ибо это являлось строжайшей тайной.
— На нашем Древе такой бардак исключен! — также обмахнувшись ушами, заверил гоблина господин Проспалкапель.
— Так... и что же теперь? — поинтересовался Тырпырхай. — Что мы будем делать в новых условиях? Кстати, когда они прибудут?
— Мы послали нарочного с требованием немедленно доставить их сюда. Так что это вопрос одного-двух дней. Наверное, они уже выехали. А вот по поводу того, как нам лучше распорядиться таким подарком фортуны... Хм, сначала нужно пого-ворить с самим Императором, убедиться в том, что он — это он, и что он в нор-мальном, так сказать, состоянии.
— Мне кажется, Ваша Проницательность, слова господина Сожритебямоля должно быть достаточно, — сухо произнес темный эльф, с некоторым удивлением глядя на главу клана древолазов. Мы сами все проверили, и глава нашего клана лично беседовал с этим человеком. Сомнений быть не может — он действительно родной сын покойного Императора Предониуса IХ и, соответственно, законный на-следник престола.
— Я нисколько не сомневаюсь в компетенции ваших магов и моего личного друга Сожритебямоля. Тем более, не могу ставить под сомнение правоту Его Про-ницательности — главы темноэльфийского клана. Но покойный Император, по-следние годы был в таком, хм, состоянии, что нам нужно убедиться в, хм, дееспо-собности его отпрыска.
— Он совершенно здоров! Его Величество находится в ясном уме и твердой памяти, можете в этом не сомневаться, — заверил присутствующих представитель темных эльфов. — Насколько известно, рассудок его отца помутился в результате нервного потрясения, а не по причине плохой наследственности.
— Да, это так, — коротко согласился Его Проницательность. — Думаю, что поговорив с этим человеком, мы с господином Проспалкапелем придем к тому же выводу, что и ваше руководство.
Глава эльфийского клана вежливо дал понять темному эльфу, что тому не по чину указывать столь могущественным персонам, что и как им делать, и темный эльф лишь наклонил голову, признавая его правоту.
— Жаль, что новый Император не может выступить перед армией имперцев. Можно было бы избежать кровопролития. Не думаю, что вся армия дружно пошла бы против воли законного наследника, — хлопнув лапой по столу, произнес Тыр-пырхай.
— Выступить не сможет, но мы кое-что предпринимаем для того, чтобы по-сеять сомнения во вражеских рядах. Правда времени мало остается. Штурма не избежать. Другое дело, одержав победу в сражении, как можно быстрее утихоми-рить противников, вбить клин в их лагерь и скорее закончить все это безумие, — сказал Его Проницательность. — Сейчас эти деятели из Транкевилля создают ви-димость законности своих действий, и оболваненный народ их поддерживает. Когда же станет известно, что бывший Император был убит заговорщиками и есть за-конный наследник, мало кто захочет дальше поддерживать узурпаторов власти. Надо лишь выиграть решающее сражение…
«Надо лишь выиграть решающее сражение», — повторял про себя Тырпырхай, словно корабль-призрак в редеющем тумане лавируя между кострами, возле которых проснувшиеся гоблины готовили себе завтрак.
Закончив проверку, гоблин вернулся к своему костру. Кивнув заспанному Нечихаю, выглянувшему из палатки, он решил позавтракать, но в это время услышал крики гоблинов и грозный рык своего заместителя. Нерыгай в свойственной ему манере советовал крикунам заткнуться и молиться Глюку Великому. Вскоре появился и он сам, подталкивая в спину напуганного имперского офицера. За Не-рыгаем, переваливаясь на кривых ногах, с виноватым видом плелись несколько гоблинов, среди которых господин Диктатор тут же распознал командира развед-чиков Заболтая и троих его подчиненных.
— Гляди, пахан, языка взяли, причем офицера, — ухмыльнувшись своей жут-кой улыбкой, доложил гоблин и завершающим тычком придал пленнику такое ус-корение, что тот, пролетев несколько ярдов, рухнул на землю рядом с Тырпырхаем.
— Откуда он взялся-то? Лазутчик? — удивился Тырпырхай.
— Не поверишь — с того берега, — вновь ухмыльнулся Нерыгай, прекрасно понимая удивление шефа. Отправляться на другой берег в такой туман не стал бы и полный идиот.
— Ничего не понимаю, — проворчал Диктатор, с интересом рассматривая лежащего на земле пленника.
— А я сразу просек, в чем тут дело, гы-гы-гы... — рассмеялся Нерыгай. — Эти скоты заболтаевские раздобыли где-то самогон, ну и не удержались. Думали, мыс-лители хреновы, что пока на тот берег да обратно сплавают — все выветрится. А потом, увидев какой туман опустился, поняли, что попадутся, замандражировали, на туман плюнули и, как ни в чем не бывало, поперлись за языком. Они тебя бояться сильнее, чем всю долбанную армию перцев. Знают, бакланы, что им за пьянку будет. Идиоты, что тут скажешь. Хотел было сразу их мочкануть, потом вижу — офицера приволокли подонки! Вот и подумал, что ты сам решишь, что с ними делать.
— Мда, братан, на такое только гоблины способны, — покачал головой Тыр-пырхай с интересом поглядывая на Заболтая, переминающегося с лапы на лапу. Заболтай был храбрым гоблином, других в разведке не держали, но и ему было явно не по себе под тяжелым взглядом "маршала", как за глаза звали Диктатора подчиненные. — Интересно, как они вообще в таком козлобараньем молоке до того берега добрались. А то, что смогли языка взять, да назад целыми вернуться — просто уму непостижимо! На трезвую голову или утонули бы, или в плен бы попали, или сплавлялись бы до самого Буркинхлама.
— Да мы это, ваше превосходительство, гребли под углом к течению, — ос-мелился подать голос Заболтай. — Снесло, конечно, немного и когда тудыть плыли, и когда обратно воротались, но ничего… обошлося…
— Обошлося, — передразнил Нерыгай командира разведчиков.
— Подожди, Нерыгай! — оборвал заместителя «маршал». — Скажи, Заболтай, а как вы при таком тумане сопляка этого взяли? Тот берег ниже. Там, должно быть, вообще ничего не видно.
— Почти что ничего, — согласился разведчик. — Нам подвезло, ваше пре-восходительство. Нас на ентого дурика прямо и вынесло. Сам Глюк Великий под-собил, не иначе. Он — дурик этот, а не Глюк — аккурат в двух шагах стоял. Стоял, на нас пялился, словно статуй какой-то. Мы его хвать, и назад погребли. Он оказалося это… отошел по нужде, заблудился и к реке притопал. А как нас увидал, значит, так и остолбенел. Вот…
— Тоже молодец, — хмыкнул Тырпырхай. — Ладно, катитесь отсюда. Если он хоть что-то интересное скажет, считайте, второй раз родились. Но в следующий раз, даже если самого Лютониуса притащите, я вам за пьянку бошки дурные дубиной разобью. Понятно?
— Понятно! Больше не повторится! — закивал Заболтай. — Спасибо, пахан, то есть, ваше превосходительство.
Отправив любителей самогона с глаз долой, Тырпырхай одной лапой поднял пленника с земли и усадил рядом с собой.
Молодой офицер, облаченный в мундир лейтенанта, ни слова не понял из разговора гоблинов, ибо они вели его на родном языке. Он пытался что-то про-мямлить, но замолчал, едва на его плечо легла тяжелая лапа огромного гоблина.
Незаметно подмигнув своему заместителю, Тырпырхай деловито осведо-мился у него на общеимперском языке:
— Его еще не пытали?
— Нет, ваше превосходительство! — четко, по-военному доложил Нерыгай. — Вы же сами после того раза, когда последнего языка в первый же день замучили до смерти, запретили без вас пытки проводить. Вы еще сказали, что хорошая пытка должна длиться минимум трое суток, а лучше — неделю, что вы сами будете...
— Ах, да... запамятовал... — вздохнул Тырпырхай. — Столько дел, понимаешь, а тут еще и допрос пленного проводить.
Из своей палатки прибежал Нечихай, не желавший пропустить начавшееся шоу.
— Эй! Вы того… Кости ему особо не дробите, — тут же подал шаман свою реплику. — А то когда последнего дохляка жрали, я чуть зуб не сломал.
— Мне печень! Очень люблю человеческую, — облизнулся Нерыгай.
— Ладно. Тебе печень, мне тогда сердце, — легко согласился Тырпырхай. — Сходи к кузнецу, притащи инструменты: клещи там всякие, шило-мыло, молотки... Эй, ты что, офицер?!
Несчастный пленник, наслушавшийся в стане имперцев россказней о зверствах нелюдей, да еще и ошарашенный ночным путешествием через реку, услышав об уготовленной ему участи, свалился в обморок.
— Ну вот, слабак попался, — растерянно развел лапы в стороны Тырпырхай. — Нерыгай, приведи-ка его в чувство и сядь подальше, а то твоя морда кого хочешь с ума сведет.
— Морда, как морда, — недовольно проквакал Нерыгай, который искренне не понимал, почему, завидев его, некоторые существа стараются перейти на другую сторону улицы.
— Дай лучше я, — хмыкнул Нечихай, и быстро приведя лейтенанта в чувство, уселся у костра.
— Не надо меня пытать, господа гоблины, я и так все расскажу, — пролепетал молодой человек, с ужасом переводя взгляд с одного страшилы на другого.
— Сам? — удивился Тырпырхай. — Сам ты можешь забыть о чем-то важном, а если тебе помочь, то вспомнишь все.
— Не забуду, клянусь! Я вообще-то при штабе генерала Лютониуса служу, на берегу оказался случайно. Я никого не убивал, клянусь вам. Я и в армию-то недавно попал, — прохрипел офицер и начал быстро рассказывать гоблинам обо всем, что узнал, увидел и услышал за последнее время.
К большому удивлению Тырпырхая пленный обладал ценнейшей информа-цией. Оказалось, что начало операции по захвату эльфийской территории заплани-ровано на послезавтрашнее утро. Накануне на том берегу произошли два важных события. Утром во вражеский лагерь прибыла целая делегация магов, во главе с самим главой Ордена. Вместе с чародеями приехал главнокомандующий импера-торской армией маршал Лонгсинкер, а с ним — целая свита высокопоставленных офицеров и чиновников.
Ближе к вечеру в штабе имперцев начался переполох. Точной его причины пленный сообщить не смог, но по тем отрывочным данным, что достигли его ушей, предположил: дело в информации, полученной с подземного фронта. Судя по все-му, армия демонов понесла сокрушительное поражение, и командование опаса-лось, что вскоре человеческой армии придется сражаться на два фронта. Чтобы этого не допустить, было принято решение форсировать Малую Прорву, быстро разгромить обитателей Зачарованного Леса захватить хотя бы ближайшее к реке Древо.
Молодого офицера в составе целого отряда штабных отправили к войскам, растянутым вдоль реки. Они должны были провести инспекцию, проверить готов-ность частей и поднять боевой дух. Плоты, лодки и средства для наведения понто-нов давно были готовы, так что оставалось лишь отдать приказ о наступлении.
— Понятно... — задумчиво проговорил Тырпырхай. — Ну и как дух импера-торской армии в отсутствии самого монарха?
— Дух не очень... — признался пленный. — Солдаты, помня о том, сколько мы провозились с одними гоблинами, и к чему привела первая попытка преодолеть реку. Многие побаиваются соваться к эльфам с их вечными сюрпризами, тех-нологиями и магией. Все-таки, не обижайтесь, но эльфов боятся больше, чем гоб-линов, прошу прощения... Правда, с прибытием магов и дополнительных частей настроение улучшилось. Но все равно, снова лезть в проклятую реку мало кому охота. Если бы не река...
— Я понял, — оборвал имперца Тырпырхай. — Если бы не река, не эльфы с магией и луками, не гоблины, живьем пожирающие человеческих детишек, не гномы с топорами, не огры с дубинами, да не безмозглое командование, вы давно бы победили.
— Вроде того... — вздохнул молодой офицер.
— Ладно, жизнь мы тебе сохраним, и пытать не станем, не волнуйся. Это мы просто пошутили. Скажи-ка, а что говорят по поводу законного наследника престо-ла?
— Да особо ничего не говорят, — ответил лейтенант, заметно успокоившись. — За такие разговоры можно сразу под трибунал угодить. Это, если повезет. Скорее всего, в руки особистов попадешь и — привет горячий. Но слухи все равно откуда-то распространяются: кто-то верит им, кто-то нет. Воевать мало кому охота, надоело уже. Снабжение отвратительное, премьера ненавидят, авторитета у власти нет. Случаев дезертирства все больше. А тут еще слухи эти об узурпации власти, об убийстве императора, о том, что есть наследник и что он обещал помиловать всех, кто не замешан в разных зверствах. Я не замешан! Клянусь! А что? Это правда — про Императора?
— Чистая правда, лейтенант. Думаю, скоро ты его увидишь, — ответил гоблин.
Тырпырхай приказал срочно отправить пленника на Древо и объявить полную боевую готовность.
Когда пленного с сопроводительным письмом и внушительным эскортом увезли, произошло еще одно событие: в лагере объявился Мырыдхай.
Глава 19
Древо, на которое их привели, сильно уступало Древу Оглохспаниэля не только габаритами и внутренним убранством, но и сообразительностью обитателей. Да и казалось оно почти вымершим. Жители, озабоченные гражданской войной, приближающейся к своему апогею, почти не обращали внимания на странную компанию чужестранцев. Ограничившись коротким удивленным взглядом, они спешили по своим делам. Как стало известно нашим героям, большинство членов клана отправились к месту скопления войск союзников. Там же находились глава клана, главный друид и прочие влиятельные эльфы, так что принять ответственное решение по Мырыдхаю сотоварищи было некому.
Мырыдхая принял друид, исполнявший функции временного руководителя. Он был молод, неопытен и никак не хотел войти в положении нежданных гостей, опасаясь допустить ошибку.
— Так нам ведь и нужно попасть на то Древо! Как вы не понимаете?! От-правьте нас, пожалуйста, к армии. Там нас знают, там быстро во всем разберутся, — пытался увещевать друида гоблин, но своей настойчивостью лишь вызвал у по-следнего еле скрываемое раздражение.
— Ждите. Господин Занозель возможно прибудет на Древо в ближайшие недели. Если нет, мы направим ему послание. Магическая связь отключена, а лиш-них гонцов у меня нет, — сказал друид, покачивая ушами.
На эльфа произвели впечатление познания гоблина в области лингвистики, предъявленный перстень со слезой дракона и рассказ о влиятельных родственниках. Поэтому, несмотря на нарастающее желание утыкать нахалов стрелами или развеять их по ветру, друид ограничился легким рыком и смутными обещаниями как-нибудь и когда-нибудь связаться с Занозелем. Но надо отдать эльфу должное, он предоставил гостям вполне комфортные условия проживания и относительную свободу передвижения в сопровождении почетного эскорта.
— Никогда бы не подумал, что эльфы могут быть такими тупыми! — с отчая-нием воскликнул Мырыдхай, когда пошел второй месяц их вынужденного «отдыха» в ожидании появления Занозеля.
— Сказать спасибо, что нас живыми оставлять, — философски возразил мо-лодому гоблину Каменная Башка. — И что кормить хорошо, тоже спасибо сказать.
Джек-Следопыт лишь пожал плечами и никак не прокомментировал оче-редную вспышку недовольства спутника. Мырыдхай, которому приходилось делить с человеком все «тяготы» заточения на Древе, с каждым днем проникался к нему все большим уважением. Гоблин в какой-то момент решил, что эльфы, догадались о том, кем является Джек на самом деле, оттого и предоставили им такие условия проживания. Но это, конечно, было не так.
Помещение, в котором разместили гоблина с человеком, было столь ком-фортабельным, что самая фешенебельная гостиница Транкевилля почувствовала бы себя в сравнении с ним жалкой провинциальной харчевней и развалилась бы от стыда. На самом деле, это было обычное гостевое помещение. Была бы на Древе тюрьма, их, до выяснения всех обстоятельств, непременно направили бы туда, но тюрем у эльфов просто не существует за ненадобностью, так что нашим героям в этом смысле просто повезло.
Вы, конечно, удивлены тем фактом, что где-то, пусть и в иной реально-сти, обходятся без тюрем. Вон тот человек в потертом спортивном костюме, с небритым трое суток лицом, даже поперхнулся пивом. «Е! Ну, мля, и бред!» — прокашлял он, вытирая руки о скатерть. А та девушка в джинсах со стразами и с плеером, вдумчиво читающая эти строки на своем электронном устройстве, принялась жевать жвачку со скоростью уходящей от погони землеройки, и еще больше увеличила размер шрифта на экране, чтобы легче было ухватить суть сказанного. Теперь у нее на экран помещается не более двух дюжин слов, и поя-вился реальный шанс ухватить верткую суть за скользкий хвост. Спрятаться сути просто некуда. Вот она, изложенная в двух дюжинах слов, считая предлоги, частицы речи и междометия: тюрьмы не нужны разумным существам, если все общество занимается воспитанием подрастающего поколения, а не ищет на кого бы возложить ответственность за плоды собственного бездействия.
Разумеется, у наших героев отобрали оружие, и они находились под посто-янным, пусть и не навязчивым, контролем. Пускать огров на постой во внутренние помещения Древа друид отказался наотрез, чем вызвал вспышку ярости у гоблина, но не у своих спутников-великанов. Учитывая их габариты, эльфы не нашли ничего лучшего, как разместить огров в одной из единорожень, вместе с лошадьми Мы-рыдхая и Его Величества. Великаны лишь пожали плечами, а очутившись внутри сиявшего чистотой просторного и почти не занятого обычными "квартирантами" помещения и вовсе успокоились. Гоблина с человеком ежедневно отпускали на прогулку в сопровождении двоих молчаливых эльфов. Первым делом они отправ-лялись проведать товарищей.
Что касается лошадей, то и гнедая, и Вайсвинд Второй были, наверное, по-ражены, оказавшись в столь комфортных условиях. Быстро освоившись, они чувст-вовали себя прекрасно и, в отличие от наездников, никуда не спешили. Какой дурак захочет покинуть рай, в который угодил пусть и по ошибке. А единорожню они с полным основанием могли принять за лошадиный рай: такой еды они отродясь не пробовали, уход был на высочайшем уровне, а само помещение выглядело лучше иной гоблинской гостиной.
Первое время лошадей смущало соседство с невиданными прежде непар-нокопытными существами, украшенными устрашающего вида рогом. Наверное, Вайсвинда несколько раздражало то восхищение, которое выражали ежедневно навещавшие их спутники при виде единорогов, но тут уж ничего не поделаешь. Даже Вайсвинд Второй, знавший себе цену и справедливо полагавший, что более прекрасного коня, чем он, на свете не существует, вынужден был признать: шумные восторги гоблина и сдержанное восхищение Его Величества вполне оправданны.
— Смотрите, похожи на коней, но какие линии! Красота! А шерсть какая се-ребристая! — не унимался гоблин. — Прямо искрится под солнечными лучами. А рог у этого какой! Ух ты! А гривы какие пышные!
Кровля единорожни была сделана из специального прозрачного материала, свободно пропускающего солнечный свет, так что наши герои могли вдоволь лю-боваться тем эффектом, что проявлялся при попадании света на шелковистые гривы единорогов. Впрочем, более всего их поражали глаза этих животных. То были глаза, способные проникать в душу и без слов понимать не только друг друга, но и любое иное существо.
Единороги откровенно забавлялись, наблюдая за ужимками гоблина и реак-цией направленных к ним на постой лошадей.
«Ничего, не надо так переживать — отличий между нами не больше, чем между эльфом и тем смешным зеленокожим двуногим, что ежедневно устраивает здесь бесплатное представление», — говорил Вайсвинду Второму насмешливый взгляд ближайшего к нему единорога.
— Надо же! А я думал, что все это сказки, что зверей этих на самом деле не существует, а россказни Бежимвпостели о том, что при приготовлении эльфийских пирожков используется молоко единорога — шутка, развод для гоблинов, — раз-водя лапы в стороны, пританцовывал гоблин у яслей, занимаемых одним из пре-красных животных. — Интересно, нельзя ли попросить Оглохспаниэля подарить мне одного такого... ну, или купить. Лилихана просто офигеет, если я вернусь домой на таком красавце. Она, небось, неделю ворчать на меня не будет, а то и две… Нет, неделю… Я бы ему такую конюшню построил! Получше этой была бы. Только не знаю, где такой материал для крыши достать, но можно попросить у эльфов. Кхм, в столичной квартире Спилилеля, крыша была из подобного материала. А вот если бы...
— Ничего не выйдет, господин гоблин, — подал голос эльф, сопровождающий наших героев, и отвечавший перед друидом за их «безопасность». Наблюдая страдания Мырыдхая, он не мог сдержать улыбку. — И, пожалуйста, не подходите к ним близко, да не вздумайте их гладить! Единороги не терпят фамильярностей, а зубы у них такие, что они любую вашу конечность легко перекусят.
— Почему это не выйдет? Я хорошо заплачу! У меня есть деньги — мой па-паня...
— Потому что единороги не продаются, — глядя на гоблина, как на умали-шенного, пояснил эльф. — Единороги — это Вам не лошади, а разумные существа с высоким интеллектом. Вряд ли какому-то единорогу будет интересно общаться с кем-то, помимо эльфов. Кроме того, они могут жить только в Зачарованном Лесу, так как питаются исключительно свежей травой, произрастающей на его территории. Отсюда, как мы полагаем, и проистекают их разум и физическая мощь. Поэтому-то вы и не встречали их до сих пор и считали, что их существование — миф. За пределы наших земель их не выводят. К тому же, общаться с ними не все эльфы умеют, а уж об остальных существах и говорить нечего.
— М-м-м... — обиженно промычал гоблин, недовольный намеком эльфа. — Что-то немногие из них захотели с вами, длинноухими древолазами, общаться.
Мырыдхай намекал на то, что единорогов в огромном помещении было всего трое, хотя места и яслей в единорожне хватило бы на целую сотню.
— Эти трое — ветераны. Они находятся на заслуженном отдыхе, — пояснил эльф, проигнорировав обидное прозвище. — Конечно, они могли бы уйти в лес и жить там, но здесь им больше нравится. Все остальные единороги отправились на фронт.
— Как это на фронт?! — воскликнул гоблин, готовый поверить уже всему, что ему наплетут о способностях великолепных животных, общающихся на равных с самими эльфами, однако с трудом представляющий единорога с луком, мечом или дубиной.
— Наша кавалерия выступила в поход. Разумеется, отправились не только всадники, но и единороги, — пояснил эльф, судя по выражению лица, удивленный тем, что такой недоумок, как этот гоблин, вообще способен связно произносить длинные фразы.
— Ого! Теперь понятно, — кивнул возбужденный гоблин и, забыв о предос-тережениях, подошел вплотную к загородке и просунул лапу между брусьев, на-мереваясь погладить косившегося на него «ветерана», по сравнению с которым сам Вайсвинд Второй казался чем-то вроде неказистого подростка или пони-переростком.
— Стойте!!! — закричал эльф, и, понимая, что остановить ненормального от-прыска гоблинского премьера не получится, зажмурился.
— Хороший, хороший... Жаль, что ты не можешь жить за пределами своего леса, а то бы я взял тебя с собой, — через мгновение услышал эльф слова гоблина, не расслышав при этом ожидаемого хруста перекусываемой руки или отчаянного вопля чужестранца, пробиваемого рогом насквозь.
Сопровождающий открыл глаза и уставился на то, как кривоногий недотепа гладит единорога, а тот благодушно позволяет ему это делать.
— Не дрейфь, древолаз. Меня животные любят. Даже тигрогуары на острове Привидений не загрызли. Хороший, хороший... Хочешь, я тебе завтра яблочко при-несу? Эльф, у вас тут яблоки есть?
— Есть…
Так они проводили время: подчищали запасы эльфийских кладовых, прогу-ливались в окрестностях Древа, любовались на единорогов и надеялись на то, что Древние, наконец, о них вспомнят или вправят мозги друиду, чтобы тот вспомнил о прозябающих в забвении гостях.
Иногда, оказываясь вне Древа, Мырыдхай испытывал странное ощущение, словно окружающий лес пытался что-то ему сказать или о чем-то напомнить. Мы-рыдхай думал было, что он сходит с ума среди эльфийской идиллии, но потом вспоминал о том, что гоблины с ума не сходят и, вообще, психические расстройства его расе не свойственны. Гоблин тряс головой, стараясь избавится от наваждения, но это ему мало помогало. После того, как Джек в очередной раз озабоченно по-интересовался не испытывает ли его товарищ проблем со здоровьем, наш герой взял себя в лапы и принялся изгонять из себя лесных духов при помощи популярных гоблинских песен. Тут уже Его Величество начинал трясти головой, а Мырыдхай интересоваться у спутника, не беспокоит ли того что-нибудь.
Лишь в конце пребывания на Древе, гоблин явственно уловил донесшийся сквозь птичий перезвон и легкий звуковой фон волшебного леса голос: "… поста-райся вернуться к темным эльфам. Это очень важно, Лягушонок! … постарайся вер-нуться к темным эльфам. Это очень важно, Лягушонок!..." Это были слова из того странного сна, а может быть не сна, что снился Мырыдхаю в первую ночь в Зачаро-ванном Лесу.
"О, Глюк Великий! Прости меня. Если честно, я уже и позабыл об этом. Я-то думал, это просто сон… Я постараюсь, слово гоблина! Только мы из-за тупого друида никак отсюда выбраться не можем", — мысленно признался Мырыдхай Древнему Огру, ибо сомнений в том, что лес доносил слова Бога, не осталось. Не успел гоблин закончить свою мысль, как наваждение прошло и больше уже не воз-вращалось.
А вскоре свершилось чудо. Друид, явившийся к нашим героям впервые со дня «заточения», вяло извинившись за "небольшую проволочку", сообщил, что господин Гдечертпоберимойгель и главы других кланов просили срочно доставить к ним «уважаемых гостей». Мырыдхай прорычал в ответ гоблинское ругательство, а Его Величество кивнул друиду и сухо поблагодарил того за гостеприимство. Огры на прощание не сказали ничего, но от них прощальных речей никто и не ждал. Отъевшиеся же на единорожьем корме, и, как показалось Мырыдхаю, слегка под-росшие Вайсвинд Второй и гнедая, огорченно фыркали и грустно ржали, покидая лошадиный рай.
http://rotwalddarvin.com/
Корень Древа
© Copyright: Ротвальд, 2014
Свидетельство о публикации №214031902266
Свидетельство о публикации №214031902266
Рецензии