Россия и Финляндия. Трудное соседство. ч. 1

Финляндия.
Трудное соседство.

Для начала,   следует остановиться на «делах давно минувших дней».
Откуда на карте Российской империи вообще появилась Финляндия,  и почему ее население на протяжении многих лет  оказывалось враждебным России?!
Этот вопрос не так прост, как порой нам кажется,  и ответ на него  требует обстоятельного разговора.

Об истории возникновения финляндского государства написано множество книг и статей. Они очень сильно различаются по содержанию, в зависимости от взглядов и политических убеждений авторов.
Тем, кому интересны исторические подробности развития российско - финских отношений, я бы порекомендовал обстоятельную статью Игоря Пыхалова «Государство из царской пробирки». (Целый ряд примеров и фактов из неё будет использован в этой главе). 
Есть очень интересные авторы и на сайте «Проза.ру». Могу назвать  работу автора  Иван Иванов 123 «Советско-финская - несправедливо забытая» и  статьи Алексея Шкварова «Всадники Апокалипсиса. Казаки в Финляндии» и «Маннергейм и СССР. К годовщине Зимней войны». Есть и другие интереснейшие исторические работы, к которым мы, в этой работе, еще не раз обратимся


Итак, попробуем вспомнить  некоторые малоизвестные моменты из истории русско-финских отношений.

Надо подчеркнуть, что до вхождения в Российскую империю территории Финляндии, местное  финское  население никогда не имело собственной государственности.

И. Пыхлов в статье «Государство из царской пробирки», пишет:
«Начиная с объявленного королём Эриком Святым в 1157 году крестового похода, происходит постепенное завоевание Финляндии Швецией, закончившееся в 1323 году заключением мирного договора шведов с Новгородом. В результате Финляндия стала шведской провинцией.
Финнов особо не угнетали, в 1362 году они получили право наравне с коренными шведами участвовать в выборах шведского короля.
Как справедливо отмечал  генерал-лейтенант М.М.  Бородкин в своей «Краткой истории Финляндии»: «Провидение хранило финнов и благоприятствовало им. Оно посылало им милостивых владык и покровителей, сперва в лице шведов, а потом — русских. Финнам всегда оставлялась их свобода, они всегда оберегались их победителями» (Бородкин М.М. Краткая история Финляндии. СПб., 1911. С.11).

Местное дворянство постепенно сливалось со шведским, усваивая шведский язык и обычаи. Что же касается простонародья, то шведские правители достаточно скептически оценивали своих финских подданных…
В 1637 году генерал-губернатор Финляндии Пер Браге, совершив объезд края, отметил, что местное население «проявляет изумительную косность, не предприимчивость и склонность к пьянству» (Там же. С.32).»

Как известно, в 1700 году Пётр I начал войну за выход России к Балтийскому морю.
«13(24) июня 1710 года русские войска взяли Выборг. В мае 1713 года, после недельного обстрела русской артиллерией,  шведы оставили Гельсингфорс. В конце августа того же года русские овладели Або (ныне Турку) — важнейшим из тогдашних финляндских городов.
С 1714 по 1721 год вся территория Финляндии находилась под русским владычеством и управлялась нашими властями. Тем не менее, согласно подписанному 30 августа (10 сентября) 1721 года Ништадтскому мирному договору Россия получила лишь Прибалтику, Ижорскую землю и часть Карелии, в то время как Финляндия возвращалась Швеции.

В ходе следующей русско-шведской войны 1741—1743 гг. территория Финляндии была вновь занята русскими войсками.
18(29) марта 1742 года императрица Елизавета Петровна обратилась к местным жителям с особым манифестом, в котором обещала им своё покровительство, если они не станут воевать против русских. Если же финляндцы пожелали бы отделиться от Швеции, то императрица готова была создать из Финляндии самостоятельное государство под русским скипетром. Однако эта попытка склонить финское население на нашу сторону успеха не имела.
В результате Елизавета, надеясь вовлечь Швецию в орбиту русской политики, ограничилась более чем скромными территориальными приобретениями. Русские войска были выведены с занятых земель, расчёты же на союз со Швецией вскоре с блеском провалились...

В феврале 1808 года началась последняя русско-шведская война. На этот раз было твёрдо решено присоединить Финляндию к России. Дело в том, что согласно одному из секретных условий договора, заключённого 25 июня (7 июля) 1807 года во время встречи Наполеона и Александра I в Тильзите, Россия получила право отобрать Финляндию у Швеции, если последняя откажется присоединиться к союзу Франции и России против Англии.
При этом Наполеон справедливо указал, что Швеция, примыкая столь близко к столице России, является её «географическим врагом» (Бородкин М.М. Краткая история Финляндии. СПб., 1911. С.94).

И действительно, ещё с новгородских времен Финляндия являлась традиционной базой для шведской агрессии.
Сами финны составляли значительную часть вторгавшихся на российскую территорию шведских войск, отличаясь даже по свидетельству самих шведов особым зверством: «После сражения при Добром также были убиты пленные; один из высших шведских офицеров помиловал русского подполковника, чтобы попробовать вытянуть из него какие-нибудь сведения, но финский солдат ринулся вперёд с криком: “Только не давать пощады, господин, мы сыты по горло такими, как он, добрый господин!” — и проткнул шпагой беззащитного человека» (Энглунд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. М., 1995).


На сей раз наступление было начато весьма решительно. Уже 18 февраля (1 марта) 1808 года русский отряд сходу взял Гельсингфорс, а 10(22) марта русские войска вошли в Або.
20 марта (1 апреля) того же года последовал манифест к населению России, в котором значилось: «Страну сию, оружием Нашим покорённую, Мы присоединяем отныне навсегда к Российской Империи, и, вследствие того повелели Мы принять от обывателей её присягу на верное Престолу Нашему подданство».
При этом финнам были даны невиданные, для русских подданных царя, привелегии.
Игорь Пыхалов дает свою оценку удивительным  поблажкам  Александра Первого в отношении новоприобретенных земель:

«В ноябре 1808 года Александр I принял депутацию представителей всех финляндских сословий. Во главе её стоял барон Карл Эрик Маннергейм, прадед знаменитого маршала. Депутаты благодарили Государя за многие его милости, проявленные к Финляндии».

Благодарить было за что. «Властитель слабый и лукавый, плешивый щёголь, враг труда», как охарактеризовал Александра I Пушкин, отличался прямо-таки патологическим умением приносить интересы своего народа в жертву «мировому общественному мнению».
В этом его сумел превзойти разве что Горбачёв.
Не удивительно, что вошедшим в состав Российской Империи Польше и Финляндии «Александр Благословенный» предоставил множество поблажек, которых не имели его русские подданные».
Об этих поблажках поговорим позднее, пока лишь отметим, что Швеция проиграла ту войну, и согласно подписанному 5(17) сентября 1809 года Фридрихсгамскому мирному договору, вся Финляндия отошла к России.


И. Пыхалов  отмечает: «Ещё до заключения мира, в городе Борго был созван финляндский сейм из представителей четырёх сословий — дворянства, духовенства, горожан и крестьян. При его открытии 16(28) марта 1809 года Александр I произнёс речь на французском языке (ну естественно, на каком ещё языке может выступать перед своими подданными русский царь!), в которой он заявил: «Я обещал сохранить вашу конституцию, ваши коренные законы; ваше собрание здесь удостоверяет исполнение моих обещаний» (Энциклопедический словарь. Т.XXXVI. СПб.: Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон, 1902. С.4).

Эта пресловутая финская «конституция» стала предметом политических спекуляций. Как финские националисты, так и советские историки многократно обвиняли царские власти в её  нарушении.
Что же имела Финляндия  на самом деле?!

Так как Финляндия являлась всего лишь шведской провинцией, никакой «финской конституции» не существовало. Под ней могли подразумеваться лишь действовавшие на тот момент шведские конституционные акты — Форма правления 1772 года и Акт соединения и безопасности 1789 года. Александр легко нарушил некоторые требования этих актов:
Становясь Великим князем Финляндским,  Александр Первый должен был согласно §8 Акта соединения и безопасности, собственноручно подписать его, однако он этого не сделал.
Точно так же, вопреки Форме правления, русский император не произнёс конституционной присяги, в которой он должен был заявить, что отвергает «ненавистное единодержавие».
Были и другие нарушения.
О таких «мелочах», что правящий монарх должен был исповедовать лютеранство (§1 Формы правления) и, будучи чужестранцем, не имел права выезжать из государства без согласия своих советников из шведских людей (§7 Формы правления), я уж и не говорю».

Понятно, что ряд существенных положений  шведских конституционных норм, действовавших ранее в Финляндии, совершенно не могли  быть применимы в условиях  Российской Империи.
Можно согласиться  с отзывом профессора Гельсингфорского университета И.В.Росенборга, который в 1857 году заявил: «так называемые основные законы Финляндии темны и двусмысленны в своих выражениях и отчасти не заключают в себе того, что в них ищут...» (Бородкин М.М. Справки о «конституции» Финляндии. СПб., 1900. С.29—30).


Управление великим княжеством было организовано следующим образом. В Петербурге финскими делами занимался министр статс-секретарь.
С 1811 по 1899 год на эту должность назначались исключительно уроженцы Финляндии.
Исполнительная власть в Финляндии возглавлялась генерал-губернатором. Также имелся финляндский правительствующий совет, в 1816 году переименованный в императорский сенат. Члены сената назначались из финляндских граждан.

Государственным языком Великого княжества оставался… шведский.
Финского языка тогдашнее финское дворянство не знало, считая его речью простонародья.
Интересно, что даже в ХХ веке сам  Маннергейм не знал финского  языка.
Александр I планировал постепенно ввести в Финляндии русский язык.
6(18) июня 1812 года император издал рескрипт с повелением назначить во все школы Финляндии учителей русского языка и требовать, чтобы «все молодые люди Финляндии, намеревающиеся вступить в государственную службу, обязаны были публично доказать познания свои в русском языке». Для введения в действие этого закона назначался шестилетний срок.
Однако  постепенно от знания русского языка были освобождены все  чиновники края, кроме чиновников канцелярии генерал-губернатора и статс-секретариата.

«Разумеется, о том, чтобы обременять новых российских подданных рекрутскими наборами, наравне с русскими крестьянами, не могло быть и речи. Как заверил Александр I собравшихся в Борго депутатов сейма: «кроме учреждения милиции и образования регулярных войск на собственные Его Величества средства, никакой другой способ рекрутской или же военной конскрипции не будет иметь места в Финляндии»…
 
Тем не менее, финские войска в составе российских вооружённых сил всё-таки появились. Начало им положили созданные в 1812 году три егерских полка. В дальнейшем укомплектованные уроженцами Финляндии части и подразделения подвергались неоднократным переформированиям. Постоянно существовал лишь лейб-гвардии Финский стрелковый батальон. Как и обещал Александр I, в финских войсках служили исключительно добровольцы. С 1812 по 1854 год их численность колебалась от 1600 до 4500 человек…

Зачисленные в русскую армию финские добровольцы честно выполняли свой воинский долг. В 1831 году лейб-гвардии Финский стрелковый батальон принял участие в усмирении бунтующей польской шляхты, за что 6(18) декабря ему было пожаловано георгиевское знамя. В 1849 году в составе русской гвардии батальон был отправлен подавлять революцию в Венгрии, в 1877—1878 гг. он участвовал в русско-турецкой войне.

Финансовая система Финляндии также была практически независимой от общероссийской. С самого начала Великое княжество представляло собой особую таможенную область с отдельным таможенным управлением. При этом финляндская таможенная политика резко отличалась от имперской, и с течением времени эта разница всё более усиливалась. Что касается налогов и вообще денежных средств Великого княжества, то император Александр I объявил, что они будут употребляться только на нужды самой страны. Едва ли не единственным, что связывало Финляндию с Россией в сфере финансов, был рубль в качестве денежной единицы».

Самый необдуманный  шаг, имевший большие исторические последствия для России,  Александр Первый совершил 11(23) декабря 1811 года
В этот день в состав Великого княжества его повелением была передана Выборгская губерния, включавшая в себя земли, отошедшие к России по мирным договорам 1721 и 1743 годов.

И. Пыхалов подчеркивает:
«За 90 лет нахождения в составе Российской Империи она значительно обрусела и многие её жители «никакого, кроме русского языка» не знали (Бородкин М.М. Краткая история Финляндии. СПб., 1911. С.127). Тем не менее председатель Комиссии финляндских дел шведский перебежчик Г.М.Армфельт предпринял энергичные меры, чтобы как можно быстрее удалить из губернии русских чиновников и вообще всё, что там напоминало о России. При этом он заявил: «должно стараться отделаться от варваров (т.е. русских — И.П.) и на их место посадить людей с либеральными принципами» (Там же).

В результате административная граница Финляндии вплотную придвинулась к Петербургу. Пока Финляндия оставалась составной частью Российской Империи, подобная ситуация не была особо страшной. Однако если судить по будущим последствиям, то этим своим поступком «Александр Благословенный» заткнул за пояс даже Никиту Хрущёва, подарившего Крым Украине.

Известно, что император Николай I крайне неодобрительно отнёсся к действиям своего брата. «Пример того, что было испробовано с Выборгской губернией, влечёт уже за собою до того важные неудобства, что возможно возвращение её к Империи в собственном смысле слова» (Там же. С.128).
Таким образом, после присоединения к Российской Империи Великое княжество Финляндское заняло в ней совершенно исключительное положение. Фактически оно было связано с Россией лишь личной унией. Даже календарь в Финляндии использовался григорианский, в отличие от юлианского календаря в остальной части Империи. Стоит ли после этого удивляться, что «в финском образованном обществе проснулось национальное самосознание» (Энциклопедический словарь. Т.XXXVI. СПб.: Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон, 1902. С.4).

"Что это за страна, в которой «всё русское чуждо, ко всему русскому относятся враждебно? Здесь достаточно быть русским, чтобы на каждом шагу встретить притеснения, неправду и злобу если не всего населения, то всей интеллигенции без исключения». В этой стране «русские, подобно иностранцам, лишены прав политических, так как не могут ни избирать депутатов сейма, ни сами участвовать в нём.
Русским закрыт доступ на военную, гражданскую и духовную службу.
Русские, живущие в крае, облагаются налогом в пользу общины, но тем не менее лишены права голоса в городских и сельских общинных собраниях».
В этой стране русские дети не имеют возможности учиться на родном языке. Наконец, в этой стране торжественно открывают памятники, прославляющие победы местных вооружённых формирований над русскими войсками...

 Это - Великое княжество Финляндское, составная часть Российской Империи. А цитаты - соответственно из работ П.И.Мессароша (Финляндия — государство или русская окраина? СПб., 1897. С.2) и М.М. Бородкина (Краткая история Финляндии. СПб., 1911. С.161).»


«Царствование Императора Александра II было истинным торжеством сепаратистского движения в Финляндии. Сдерживаемое твёрдой рукой Императора Николая I, но не уничтоженное им, оно чуть не с первых дней нового царствования громко заявило о своём существовании» (Мессарош П.И. Там же. С.25).
Петербургу удалось завоевать расположение финнов. Однако, как отмечал в своем докладе  Александру II в 1861 г. сенатор Бруннер, «не должно заключать, что любовь и преданность [финнов] монарху простирается также и на русский народ, к которому доселе не было симпатий по многим причинам, каковы суть: различие религий, характера, нравов и обычаев и прочее» (Похлебкин В.В. СССР-Финляндия. 260 лет отношений. М., 1975. с. 52)


Манифестом от 23 марта (4 апреля) 1860 года в Финляндии была введена собственная денежная единица: марка. Высочайшее объявление от 28 ноября (10 декабря) 1862 года предписывало все подати, повинности и прочие налоги в казну, а также все суммы в заёмных письмах и расписках, договорах и т.п. с 1 июля 1863 года исчислять и выводить в марках и пенни по курсу (Сборник постановлений Великого Княжества Финляндского. 1862. №21. С.1–2).

Некоторое время спустя, в 1877 году, в оборот были введены золотые монеты в 10 и 20 марок. Так по царскому недомыслию Финляндия получила ещё один атрибут государственности».

Будучи в свое время  составной частью Шведского королевства, Финляндия не располагала тогда ни административной, ни даже культурной автономией. Официальным языком был шведский. На этом языке говорило дворянство и весь образованный слой общества, на нём велось обучение, печатались книги.
Финский же, как уже говорилось,  считался языком простолюдинов.

После присоединения Финляндии к Российской Империи такое положение продолжало сохраняться. С попустительства русских монархов государственным языком оставался шведский, а все административные посты в Великом Княжестве, за исключением должности генерал-губернатора, занимали местные уроженцы.

В среде финской интеллигенции началось национальное движение. Сторонники его  получили название «финноманов». Их кредо сформулировал приват-доцент Гельсингфорского университета Адольф Ивар Арвидсон: «Мы не шведы, русскими мы не желаем быть, а потому будем финнами» (Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра II. С.410).

«Особую роль сыграли имперские власти в создании идеологической и организационной базы для будущей финской армии, с которой нам пришлось столько возиться уже в советскую эпоху. Когда в России началась подготовка к введению всеобщей воинской повинности, Высочайшим рескриптом от 31 декабря 1870 (12 января 1871) года на имя генерал-губернатора Финляндии было объявлено, что такую же повинность необходимо по справедливости ввести и в Великом Княжестве…
Однако не тут то было. 1(13) января 1874 года был утверждён устав о воинской повинности для Российской Империи, однако на Великое Княжество он не распространялся… Комиссия под председательством генерал-лейтенанта Индрениуса к концу 1875 года выработала проект альтернативного устава о воинской повинности для Финляндии, в котором был целый ряд отступлений от общероссийского устава. В частности, раз и навсегда определялась численность постоянных финских войск и устранялась их связь с русской армией. Хотя военный министр Милютин высказался против этого проекта, национальные войска всё же были созданы.

В результате если в России срок действительной военной службы составлял 5 лет, то в Финляндии всего лишь 3 года…
Уже тогда в  Финляндии стремились поощрять  антирусскую направленность  в воспитании воинского духа  своих армейских частей.
«Признаком хорошего тона там считалось повсеместное сооружение памятников, посвящённых победам, одержанным в своё время финскими войсками над русскими. Первый раз подобное событие имело место 2(14) июля 1864 года, когда была отпразднована годовщина поражения русских войск у Лаппо. В мероприятии участвовало более 2 тысяч человек. При этом был торжественно открыт памятник, воздвигнутый на средство одного из местных предпринимателей.
В 1882 году ей удалось увековечить сражение при Ютасе, а в августе 1885 года был открыт памятник на месте сражения при Вирте Куопиоской губернии, причём в церемонии открытия участвовал местный батальон финских войск». Только Александр III, узнав о подобных безобразиях, запретил впредь сооружать там какие-либо памятники без Высочайшего соизволения.

«Ещё финны любили сочинять для своей игрушечной армии марши, прославляющие победы над оккупантами. «Наше “ура” в степях  раздаётся, как тысячи голосов. Долины заговорили, берега откликаются: “Долой отсюда русских!”» (Мессарош П.И. Финляндия — государство или русская окраина? С.200)

Как справедливо отмечал генерал М.М. Бородкин:
«В целом власти царской России своими неразумными действиями, с достойным лучшего применения упорством, продолжали старательно пестовать финский сепаратизм….
Любые самые робкие попытки сблизить Финляндию с остальной частью Российской Империи вызывали истерику местных властей. Так случилось, например, в 1885 году, когда Александр III повелел, чтобы по два финских батальона ежегодно командировались на лагерные сборы в Красное Село под Петербургом для совместного обучения с русскими войсками.
Заметим, что финских военнослужащих отправляли не в какую-нибудь «горячую точку», а в окрестности имперской столицы, всего лишь в 30 км от финской территории. Однако финляндский сенат возмутился и попытался добиться отмены императорского решения. Когда же это не удалось, прокурор сената в знак протеста подал в отставку (Бородкин М.М. Краткая история Финляндии. СПб., 1911. С.171).

Надо сказать, что даже та, «игрушечная» финская армия выделялась своей сплоченностью, дисциплиной и организованностью, даже среди блестящих войск русской Гвардии.
Вот что вспоминал о той финской армии,  и ее пребывании  в Царскосельских лагерях,  генерал Б.В. Геруа:
«В Авангардном лагере располагались гвардейские стрелки, армейские полки округа и военные училища. В Главном — с севера на юг — 1-я, 2-я гвардейские пехотные дивизии с их артиллерией, Офицерская стрелковая школа (к которой причислялся крошечный лагерь роты Пажеского корпуса) и финские стрелковые батальоны.
 Последние, пока еще не были уничтожены, представляли для своих лагерных соседей в Красном Селе любопытное зрелище.
Они прибывали по очереди из Финляндии, в числе двух, на вторую половину сбора, когда начинались занятия батальонами и полками.
Солдаты были маленького роста, некрасивые и неказистые, известного «чухонского» типа, но поражали дисциплиной, выправкой и отделкой во всех мельчайших подробностях строевого устава и снаряжения.
Мы, пажи, выходили специально на переднюю линейку, чтобы подивиться изумительной отчетливости ротного ученья финнов. Только что был принят новый пехотный устав, обязательный и для финских войск; усвоили они его также в совершенстве. Ломка фронта и эволюции производились образцово, с каким-то особым спокойствием и уверенным достоинством.
Даже тогдашнее, неблагодарное для военной нарядности мешочное снаряжение пехотинца, сменившее ранцы и пригонявшееся у пояса и около бедер, выглядело на этих аккуратных солдатиках красиво.
 Немногие из них умели говорить по-русски, но все команды подавались на русском языке, конечно, с сильным акцентом.
 Было очевидно, что финляндцы дорожили и щеголяли своей маленькой армией, состоявшей, помнится, всего из одного драгунского полка и девяти пехотных батальонов, без артиллерии).
(Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. Т.1.)
Надо сказать, что такая высокая оценка тогдашней «игрушечной» финской армии из уст пажа и гвардейского офицера (кем и был Б. Геруа) дорогОго стоит…


Вынужденный расхлёбывать последствия правления своих либеральных предшественников, Александр III счёл необходимым приступить к мерам по упразднению особой финляндской монеты, почты и таможни.
В мае 1890 года Высочайшим манифестом почтово-телеграфное ведомство Финляндии было передано в подчинение российскому министерству внутренних дел .
Что же касается монетной и таможенной реформы, то решить эти вопросы Александр III, к сожалению, не успел.

Когда на престол взошёл Николай II, ситуация вновь усложнилась.  Прежде всего Николай II отменил решение своего отца по запрету присоединения финляндских железных дорог к шведским.
С.Ю. Витте вспоминал об этом:

«При первом же после этого сообщения всеподданнейшем докладе государь мне говорит: “Сейм представил вторично решение о соединении финляндских железных дорог со шведскими. Генерал Ден мне доложил, что отец мой не утвердил это решение, хотя вы не встретили к этому препятствий, и что вам известно, почему мой батюшка не согласился с решением сейма”.
Я доложил его величеству мой разговор с его отцом. На что государь меня спросил: “А как вы теперь по этому вопросу думаете?” Я ответил: “Я думаю, что ваш августейший батюшка был прав, во всяком случае, самое худшее в делах высшей политики это неустойчивость и колебания, подрывающие престиж монаршей власти”.
На что государь мне сказал: “А я утвержу решение сейма, потому что я того мнения, что на Финляндию, как это она доказала, я могу вполне положиться, а финляндцы это вернейшие мои подданные”« (Там же. С.259).

Иной раз, читая ТАКИЕ откровения Николая, начинаешь сомневаться в его способности здраво оценивать окружающую действительность…
Единственным царским администратором, пытавшимся вести борьбу с финским сепаратизмом, был генерал-губернатор Н.И. Бобриков.
И. Пыхалов подчеркивал:
«Усилившаяся враждебная по отношению к России пропаганда побудила Бобрикова озаботиться упразднением финских армейских стрелковых батальонов. Получив после 1901 г. на это Высочайшее разрешение, он быстро расформировал их, чем изрядно облегчил властям подавление революционных выступлений. Существуй во время знаменитого Свеаборгского восстания финские батальоны, они скорее всего перешли бы на сторону повстанцев. В реальности же те получили помощь лишь от малочисленного отряда местных красногвардейцев...


3(16) июня 1904 года в 11 часов утра Николай Иванович, как обычно, отправился на заседание сената. Когда генерал-губернатор поднимался по внутренней лестнице, при повороте в хозяйственный департамент раздались последовательно три выстрела. От полученных ран в ночь на 4(17) июня он скончался. Покушавшийся покончил с собой на месте преступления.

Убийца генерала Бобрикова, 29-летний чиновник Евгений Вольдемар Шауман происходил из заслуженной семьи финляндских патриотов. Его отец, сенатор Ф.В.Шауман за антиправительственные выступления был лишён воинского звания генерал-лейтенанта, после чего в знак протеста ушёл в отставку. Дядя террориста командовал финским драгунским полком и был снят с должности 14(27) ноября 1901 года, а полк расформирован ввиду антироссийских настроений».
Новый генерал-губернатор Финляндии князь Оболенский неожиданно оказался столь либерален, что изрядно удивил самого Витте:

«Когда после 17 октября я стал главою имперского правительства (это было несколько дней после 17-го), вдруг мне докладывают, что статс-секретарь по финляндским делам Линден просит его немедленно принять. Я ему назначил час. Явившись ко мне, он мне предъявил проект высочайшего манифеста, сущность которого состояла в том, что всё сделанное режимом Бобрикова, начиная с указа о способе решения общеимперских финляндских вопросов, шло насмарку, причём давались различные обещания относительно большего расширения финляндской конституции в смысле не только либеральном, но едва ли не излишне демократичном... Я спросил его, что представляет собою рассматриваемый проект. Он мне ответил, что это проект, представленный князем Оболенским, который находит, что его необходимо осуществить» .

В результате с подачи  Оболенского 22 октября (4 ноября) 1905 года Николай II подписал манифест об автономии Финляндии. Затем 19 января (1 февраля) 1906 года последовал Высочайший указ о сокращении количества уроков русского языка в финляндских учебных заведениях, 3 мая (20 апреля) 1906 года — Высочайшее постановление относительно отмены русского языка в делопроизводстве административных учреждений Финляндии.
«В мае 1906 года финляндский сейм одобрил подготовленный сенатской комиссией проект закона об учреждении однопалатного парламента и порядок выборов во вновь создаваемый орган. 7(20) июля новый Сеймовый устав был утверждён императором. В соответствии с ним формируемый по сословному признаку четырёхпалатный сейм был заменён однопалатным сеймом, состоявшим из 200 депутатов и избираемым на основе всеобщего избирательного права сроком на три года.
Право голоса получили все граждане Великого Княжества, достигшие 24 лет, включая женщин, что по тем временам было неслыханным даже по меркам демократического Запада.

После издания манифеста 22 октября (4 ноября) единый фронт финляндской оппозиции оказался расколотым. Представители местной буржуазии были вполне удовлетворены полученными уступками. В результате вооружённые отряды студентов и прочие сторонники партии активного сопротивления вышли из рядов Национальной гвардии, образовав Охранную или Белую гвардию. В свою очередь, оставшаяся часть Национальной гвардии превращается в вооружённое формирование социал-демократов и принимает название Красной гвардии (Протоколы первой конференции военных и боевых организаций РСДРП. Ноябрь 1906 год. М., 1932. С.347-350).

Забавно, что финляндская Красная гвардия существовала вполне легально. Более того, после октябрьской забастовки 1905 года её командующий бывший капитан Иоган Кок даже получил благодарность от перепуганного Оболенского за «отличное поведение рабочих и образцовый надзор за порядками» (Там же. С.348)».


В июле 1906 года беспокойная жизнь Финляндии была потрясена восстанием русского гарнизона в Свеаборге — крепости, прикрывавшей морские подступы к Гельсингфорсу. 
Восстание это получило неофициальное название «водочный мятеж».

Восстание началось совершенно стихийно. Поводом к нему стало прекращение выдачи личному составу «винной порции».

«Впрочем, не следует думать, будто командование крепости решило тем самым начать борьбу с пьянством. Дело в том, что напуганное волнениями в армии и на флоте правительство потребовало улучшить питание военнослужащих. В свою очередь, местное начальство решило сэкономить, использовав для этой цели водочные деньги.

15(28) июля 1906 года минной роте Свеаборгской крепости вместо «винной порции» был выдан белый хлеб. Возмущённые минёры отказались идти на занятия. По приказу коменданта минная рота была обезоружена и арестована, при этом все унтер-офицеры и ефрейторы разжалованы в рядовые.

Вечером 17(30) июля началось восстание артиллеристов, которые заняли Михайловский форт, захватив орудия и пулемёты. На следующее утро выступили матросы Свеаборгской флотской роты и 20-го флотского экипажа на полуострове Скатудден. Наконец, в ночь на 19 июля (1 августа) на помощь прибыли две роты финляндской Красной гвардии (около 200 человек). Возглавили восставших члены Финляндской военной организации большевиков 19-летние подпоручики Аркадий Емельянов и В поддержку Свеаборгского восстания командующий финляндской Красной гвардией Иоган Кок 18(31) июля 1906 года призвал к всеобщей стачке. Однако его призыв пропал втуне, забастовали лишь отдельные предприятия. В свою очередь, Белая гвардия пыталась препятствовать забастовке. Однако когда отряд из 80 белогвардейцев отправился в предместье Гельсингфорса, где находилась электрическая станция и трамвайный парк, чтобы заставить трамвайщиков приступить к работе, он был обстрелян из засады десятью матросами из числа восставших свеаборжцев. Потеряв 5 или 6 убитых, белогвардейцы в панике разбежались.

Два дня восставшие вели артиллерийский обстрел островов Комендантского и Лагерного, где находились верные правительству войска. Соотношение сил изменилось 19 июля (1 августа) после прибытия броненосцев «Цесаревич» и «Слава» и крейсера «Богатырь». Свеаборжцы рассчитывали на их помощь, но готовившихся захватить корабли подпольщиков разоблачили и арестовали, а к орудиям вместо ненадёжных матросов поставили гардемаринов.

Поэтому вместо присоединения к восстанию, вооружённые дальнобойной крупнокалиберной артиллерией корабли подвергли Михайловский форт обстрелу, оставаясь вне досягаемости его артиллерии. Одновременно начали наступление переброшенные из Петербурга и других мест правительственные войска. В результате утром 20 июля (2 августа) восставшие прекратили сопротивление и сдались.

За участие в восстании военно-полевому и военно-окружному суду было предано 970 человек, из них 28 было расстреляно, 127 сослано на каторгу, 743 приговорены к тюремному заключению, дисциплинарным ротам и т.п., 72 оправдано. Чуть позднее судили 85 взятых в плен финских красногвардейцев, из которых 59 были осуждены на каторгу (Там же. С.349). Красная гвардия была распущена, а финская автономия урезана».

Перед началом Первой мировой войны, Финляндия представляла из себя совершенно автономную провинцию империи, с господствующими, среди местного населения, русофобскими взглядами и настроениями.

Русское население с изумлением видело как из «убогих чухонцев» (по определению А.С. Пушкина) под их боком незаметно и стремительно сформировалась нация, которая враждебно-презрительно относилась к русским,  и не скрывала готовности поддерживать  любые политические силы, служившие ослаблению Российской империи.
 
Для основной  массы населения Российской империи, с  Финляндией тогда ассоциировалось, пожалуй, только понятие «финка» (воспетый в блатных песенках  «финский нож»). 


На фото: картина Василия Худякова "Стычка с финляндскими контрабандистами" 1853 год. Третьяковская галерея.

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/21/579