Бездна. Глава 3-2. Начало конца

Комсомольское собрание устроили оперативно. Уже на следующий день меня буквально за руку привели в аудиторию, где собрались студенты и молодые преподаватели с разных факультетов.

— Комсомолец должен носить комсомольский билет на груди, возле сердца.

— А ты кладёшь величайший символ революции в сумку, как несчастную бутылку с кефиром.

— Бойцы-комсомольцы шли в атаку с именем Ленина на устах, и комсомольский билет был их знаменем.

— Сколько хранится пробитых пулей комсомольских билетов в музеях. Комсомольцы, сражённые пулей в сердце, погибали.

— Ты понимаешь, что исключение из комсомола автоматически влечёт исключение из университета?

Я молчал. Как несчастные герои-комсомольцы перед дулом револьвера…

Выскочила Аэлита:

— Он и в школе общественной работой никогда не занимался. Всегда проявил несознательность… Я вам расскажу — не поверите…

Ну я этой дуре покажу… Чуточку позже, когда исключат, когда стану совершенно свободным.

— Но у тебя есть шанс загладить свои преступления. Подумай, кандидат на позорное изгнание…

— Стукачом подработать?

— Зачем так грубо?

В один миг я понял, что я свободен. В груди был холод тоски. Но я понял, что оковы разом пали, что я полностью свободен от комсомольских вожаков, от деканов, от оценок, от всех обязательств. Я больше — не раб!

Опять вскочила Аэлита:

— Я ещё кой-что знаю про него…

Я без слов встал и пошёл из актового зала под возмущённые возгласы комсомольцев. Он смеет покидать собрание без разрешения… он потерял комсомольский билет… он предаст Родину, как только что предал комсомол! Исключить! Он недостоин носить звание комсомольца! Исключить его! Исключить!!!

Я хотел послушать, что Аэлита хотела про меня наскрести, но твёрдо направился к выходу и громко хлопнул дверью, чтобы никогда не возвращаться в университет.