Человек ест

- Вам тазик сразу подавать или перед десертом?
Официант принял заказ и теперь учтиво улыбался. Друзья оглянулись, ища поддержку ответу в окружающей обстановке. Тазики были не за каждым столом и не везде заполнены. Люди ели.
- Пожалуй, оставьте под столиком. - Взял инициативу в руки самый грузный из коллег.
В корпоративе руководитель не участвовал. Сближение с коллективом достигалось финансированием похода сотрудников в ресторан. Со счета золотой карточки, специально выпущенной для этих целей, списывались средства, необходимые для полного вкусового удовлетворения. Restorant Gold Visa была пропуском в мир гастрономических пресыщений.
- Ой, мне надо срочно что-нибудь съесть! - Белокурая Верочка широко разомкнула алые напомаженные губки.
- Извольте, извольте! - Расплылся в фальшивой улыбке официант. - У нас на каждом столике фруктовая ваза с комплиментом от шефа-повара. Теплые сальные кубики в чесночной стружке.
- Какая прелесть, как нежно и сытно! - Блондинка сняла зубами три наживки с короткой шпажки, которые, впрочем, сразу заполнили ее маленький ротик до краев, и блаженно прикрыла накрашенные ресницы. Еда скрадывала ее дикцию, но удовольствие читалось на лице и без слов.
По залу струилась музыка Шопена. Посетители вальсировали столовыми приборами в тарелках. Пианист в красном фраке играл с завязанными глазами. Его руки парили над клавишами и сам он был подобен птице Фениксу, готовой вспыхнуть и воскреснуть в любой момент. Наконец, поднесли холодные и горячие закуски. Сочные бараньи яйца во фритюре, не доведенные до стадии медиум, прекрасно гармонировали с лоснящимися от жира стейками палтуса холодного копчения. Композиция скреплялась свекольными листьями с красными бобами и плотно выполняла собою стандартных размеров супницу. Вместо половника из нее торчала рукоять шумовки, которая предназначалась для выуживания кулинарных арт-объедктов.  Само название ресторана "Art eat", даже без рекламного слогана "Еда как искусство", располагало к вдумчивому и не тривиальному восприятию пищи. 
Выложенный на тарелку шарик заскользил, оставляя влажный, как от талого снега, след. Геннадий Степанович, человек в бороде и глубоких нравственных убеждений, поймал его тремя пальцами и с вожделением прокусил. Густая белесая влага из разлома побежала на нижнюю губу, а с нее и на окаймляющую, с проседью, волосяную завесу. Все, кто видел это божественное действо, ахнули. Их пальцы устремились к пище, не оскверняя ее, как другие вокруг, столовыми приборами. Тактильные ощущения еды дополняли, если не сказать больше: переполняли вкусовую гамму. Мертвая, тщательно прокопченная, шкурка палтуса под черным маникюром главного бухгалтера предприятия обильно вспотела, родив вполне живительные и аппетитные капли, богатые омега-3 жирными кислотами. Зубы женщины глубоко вонзились в рыбину и проскользнув с двух сторон по черной, прочной как ткань паруса кожице, выхватили  рыхлую мякоть. Несколько быстрых жеваний, короткое глотание и снова атака на стейк. Пищевые повадки финансового работника напоминали акульи. Но теперь каждый смотрел только в свою тарелку, кропотливо выедая ее содержимое. Первое из проплаченных блюд было распробовано, оценено и съедено полностью, лишь тщательно обсосанные острые косточки, когда-то морского придонного красавца, перламутром блестели в приглушенном свете ресторана.
Подкатили тележку с новым блюдом. Метрдотель лично произнес негромкую доверительную речь:
- Господа, вашему вниманию представляется один из самых дорогих шедевров нашего ресторана. Заявку на него наш шеф-повар  получил от вашего шефа еще месяц назад и сейчас вы поймете почему. Здесь, под зеркальным куполом  стали, вас ожидает беременная матка козы, запеченная в тесте под нежным подшубком паштета из печени трески с черносливом. Интрига блюда состоит в том, что женский орган готовится целиком, не распарываясь, и сколькими эмбриональными козлятами он наградит наших гостей, становится понятно только в момент трапезы. В его стоимость входит не только кулинарная часть, но и хирургическая. Козе сохраняют жизнь, возможность дышать, есть, пить, встречаться с козлами. Ее, почти животное, счастье остается нетронутым. Отныне она не может лишь плодоносить, но, с другой стороны, и не обременяет себя тяжестью вынужденного, в угоду  собственным инстинктам и потребностям людей, материнства. В прошлом году наше блюдо вошло в шорт лист гастрономической премии "Философия еды". И сегодня, я в этом глубоко убежден, съев его коллективно, целиком, каждый из вас распробует философский вкус своей собственной жизни. В качестве гарнира к основному блюду мы предлагаем хорошо прожаренные, не очищенные семечки сорта "Кубаночка". 
Официантки в стильных передниках цвета белой ночи, аккуратно отсыпали по черной горочке возле каждой тарелки. Одна из девушек отошла и вернулась с двумя трехлитровыми кувшинами.
- Дорогие гости! - Ее голосок оказался звонким как у пионерки.- Наш фирменный напиток - сидр: грушевый и сливовый. Он является обязательной частью любого застолья и подается всегда теплым в специальном термозащитном стекле. Торжественно клянусь, лучшего средства, чтобы прополоскаться не существует в природе! - С этими словами она наполнила пивной бокал фиолетовой жидкостью, которая вмиг заискрилась мелкими пузырьками, и в три глотка опрокинула его в себя. Метрдотель, несмотря на солидность, проворно выдернул тазик из под стола и крепко держа его обеими руками, придвинул  вплотную к животику пионерки, где-то на уровне пупка.
- Ну, давай Надюша, давай лапуша! - По-отцовски напутствовал распорядитель ресторана.
Некоторые из гостей привстали из-за соседних столиков, прикованные происходящим. Звуки рояля угасли. Почти детское личико официантки стало багровым, язык вышел за линию белоснежных, в брекетах, зубов, и глаза исчезли за малиновыми тенями век. Ее тельце напряглось под униформой и криком пионерского горна освободило внутреннее содержимое в тазик. Совсем жиденькое, сиреневое с красными звездочками-вкраплениями.
- Что это ты такое аленькое съела, дочка?
- Клубни..Клубничку. - Едва успела договорить девушка и ее снова вывернуло.
Уважительные аплодисменты растеклись по залу. Мужчины, все как один, встали и жадно наслаждались видением девичьей откровенности, преодолением ею ветхозаветных барьеров смущения, ее примером следовать внутренним порывам в поисках  вкусовых фейерверков жизни.
Метрдотель с помощницей приступили к разъединению основного блюда на части и его выкладыванию в тарелки гостей. Нож бережно, не нарушая архитектоники пищи, делил ее на куски. Сочные на срезе, они были не только многослойны, но и контрастно разноцветны. Их цветовая гамма предвкушала и богатство вкусовой. Внутренняя часть органа была заполнена студенистым, с участками более плотных включений цвета козьего молока, умеренного сдобренного естественным выходом женской крови, содержимым, что приводило в замешательства от рассветных ассоциации, когда солнце еще незримо, но его акварельное отражение уже опрокинуто в море и оно как палитра перемешивает утренние краски неба, даря радость  всем не спящим в этот час. Поэтика пробуждения своим смысловым содержанием составляла ядро, а значит и философскую сущность блюда. Рассвет плавно растекаясь, практически монохромно, приходил в соприкосновение с багровыми, от неглубокого пропекания, стенками матки. Их крупные волокна, насыщенные питательной плотью, должны были по замыслу автора символизировать неизбежность заката в своем барьерном значении, за рамками которого  паштетно-фекальная консистенция земли позволяет увязнуть всему, в прошлом живому, а в настоящем и будущем мертвом. И в этом запредельном для жизни пространстве гнездился чернослив апофеозом смысла над содержанием. Плодоносить возможно и в пустыне, если больше негде. Чужие кости не помеха для роста собственных плодов.
Пальцы Верочки сдавили песочного цвета хлебную корочку и провалились сквозь жижу искусственного кулинарного болота, нащупали дно - козью матку, и протолкнули этот слоенный пирог в ротик. Как и коллеги девушка не растягивала во времени, а сжимала, концентрировала удовольствие от еды. Ее зубы наткнулись на нечто подобное им самим, но пока хрящевое по структуре. Кости эмбриона были еще совсем мягкими. Она, не прожевывая, сглотнула их и  плотно присосалась губами к студенистому розовому. Емкость ее  ротика быстро создала необходимое разрежение и сухое содержимое полости матки абортированными останками  сгрудилось в загубном мешочке перед дентальном ситом, пребывающем в стадии совершенствования прикуса. От наслаждения верхние  веки приспустились, но не соединились с нижними и прицел зрачка сфокусировался на кувшине. Мясо было мягким, податливым, его растянутые волокна сдавались без сопротивления.  
Наконец, печень трески где-то в глубине каждого человека соединилось с плотью палтуса и людей начало мутить. Подоспевший напиток только усилил качку, волны сидра билась о стенки желудка и утонувшие трофеи готовы были выплеснуться наружу вместе с ним. Геннадий Степанович, плотный во всех отделах своего тела, мужчина уже с трудом сдерживал раздутые рвотой щеки. Он хотел оставаться джентельменом и пропустить к тазику вначале женщину или девушку. Вогнутая лакированная поверхность теперь обладала магическими свойствами и манила всех вокруг. Выставленная для опорожнения в себя на середину стола была терпелива в ожидании первого фонтана. Понимая положение коллеги и, в тоже время, от подступившего вместе с пищей к горлу смущения, представительницы слабого пола жестикуляцией и нескрываемым уважением во взглядах приглашали коллегу-рыцаря к тазику первым. Геннадий Степанович в извинениях прижал крупную ладонь к груди, и, насколько позволяла его комплекция,  склонился над столом. Приглушенным криком раненного зверя съеденное вырвалось наружу и чуть не разошлось грязными брызгами за границы стальной емкости. От натуги пошли и газы, с треском продираясь через геморроидальные узлы. Мужчина густо покраснел от неловкости, но тошнотворный запах благодаря естественному усилению, благотворно подействовал и на других участников застолья. Женщины больше не сдерживались и блевали синхронно в три горла.
- Ко... Коо... Копытце! - Едва смогла выговорить Верочка, указывая пальчиком на отторгнутое ее желудком, и ее снова прорвало в тазик.
За регулярной блевотой время текло быстро и одновременно насыщенно. Посудина на столе заполнилась почти до краев и редкие капли из нее пропитали скатерть по диаметру.  
Рвотные позывы стихли и снова стали различимы божественные звуки музыки. Подали десерт. Сладкие взбитые сливки горкой возвышались на импровизированном пластиковом плоту, который аккуратно спустили в центр рвотного озера. Под натиском чайных ложечек с длинными ручками конструкция таяла как снежный сугроб в конце апреля. Сложный аромат витал в воздухе. Люди смотрели мимо друг друга и противоестественно улыбались. Их лица были искаженны счастьем и производственными темами. Хвалили и руководство, и хорошую погоду зимой на Мальдивах. Тепло отзывались о прошедших и грядущих распродажах.
Поднесли вазочку с фесталом, все дружно потянулись за таблетками. Ферменты позволяют усвоить многое. Было бы желание есть, а оно редко у кого отсутствует.