Izabella фрагмент-142

- «Тебе не это надо Лео. Ты не захотел Симону, правда? И я знаю почему. Ты хочешь брать от жизни самое лучшее и это вроде понятно. Но то что несколько хуже откидывать другим. У тебя какие-то перевёрнутые представления на лучшее и худшее, но одно без другого не бывает. Тебе могла конкретно помочь Симона и предлагала это. Ты отказался и она не гордая, но тебе на уступки теперь не пойдёт, ибо ты себя тут выставил парнем и мужем, а не она и не я. Пусть ты там избалован как племянник графа, но и мы не твои рабыни. Не уважаешь других – не имеешь достоинств и сам. И никто тут каких-то там твоих достоинств о себе признавать не станет. Граф нянчится с тобой, хоть ты ему как обуза, но он потому и не может отречься от тебя. Что ты потерял в новой расе? Детей своих? Нет милок, это политика, а у новой расы ещё ничего такого и близко нет. Я не понимаю такого, мол, ну помоги мне, чего тебе это стоит!? Ты сам станешь ещё больше рохлей и срамом графского рода. И я тебе в том способствовать не стану. Что тебе до Мишеля? Господи всего два года вертится вся эта канитель, а кажется уже прошло двадцать лет. Я по твоей милости стареть не собралась. И я не стану там ябедничать графу, но если он узнает сам, то я тебе не завидую. Сроки и полномочия тоже истекают. В каком ты завтра окажешься положении? Подумай об этом. Я тебе зла ведь не желаю, но и у меня обязанностей перед тобой нет. Ты не Лорен, а я не Ирина. И уж тем паче мы тут не Ромео и Джульетта. Нам надо сейчас уйти в тень на время. И не опять и не снова, а девчонкам надо дать подняться. Сейчас нам любая такая помощь на вес золота и надо, мы из Лорена все соки выжмем. Вчера вон раут взял и сломал их игру, идиоты. Девчонки и сплавили от себя Лорена. Умнее стариков поступили. А ты тут кичишься. Ах, всё это пустое Лео и не более».

Седой камердинер двора Его Величества, критически оглядел Мишеля и начал сверять списки приёма и потом нудить, что де тот одет не как приличествовало бы и потом целую серию наказов как обращаться к Его Величеству, как себя вести, когда следует шапку ломать и прочее и Мишель просто перебил его, на кой ляд вообще надо было выставлять перед двором Короля? Когда разумнее было бы встретиться с каким из поверенных двора Короля? Камердинер аж вскочил от такой наглости посетителя, и его лицо налилось пунцом, -
- «Да-к... как-вы... как-ты... смеешь тут... рот открывать...», и вдруг дверь приёмной зала гостиной дворца открылась и из-за неё выглянула солидных лет женщина, с немного распущенной шевелюрой в каком-то халате-накидке в роскошном дворянском исполнении, одетом поверх столь же роскошного в кружевах типа ночного платья до пола. На лицо ещё не был наложен макияж и оно было хоть и моложаво, но со следами долгих прожитых лет, -
- «Бенедикт? Что случилось? На вас лица нету! Нельзя так представлять двор короны! Идите приведите себя в порядок. Я сейчас приму гостя. Вы что оглохли или вам пять раз повторять?».
И тот пооткрывав рот как рыба, чуть ли не строевым шагом ретиво покинул зал приёмной на негнущихся ногах, видать его взвело не на шутку. Мишель не сразу признал в этой распущенной по-домашнему женщине королеву Франции Елизавету Болонскую. А королева прищурив глазки типа улыбки Мишелю, скрылась за дверью и он вздохнув сел, прикинув, что в таком виде, королева должна себя приводить в порядок не менее трёх часов. Однако вскоре пришла одна из личных гувернанток королевы и пригласила его в небольшую уютную комнату, разве что с высокими потолками. Тут был стол на пять персон минимум и столь же высоких дворцовых кресел, портьеры по углам создавали уют и в тоже время дух интимной интриги, словно это комната мировых заговоров. На стенах пару полотен старинных мастеров живописи и в одном углу занятная скульптура в рост человека и возле штор высокого окна по обеим его сторонам пару горшков с разросшимися кутами душистой герани.
- «Здравствуй Мишель! Садись, не стоит церемоний. Это для ответственных лиц и дипломатов. Дворецкий что-то напутал. Ох, с этой властью короны, тут не то что двора короны не сложить, а прислуга уже голову терять начинает! Это комната для чая и значит личное собеседование в так скажем домашней обстановке, так что особо тут титулов почитать не стоит. Это всё лишь формальности дворца. Я уже знаю что ты парень простой и непробиваемый как цитадель. И королева обязана уметь говорить с народом больше, чем наоборот. Сейчас и чай подадут. Располагайся поудобнее», - королева была похожа на добрую заботливую мать и явилась довольно странно быстро, право и не наряжаясь особо на церемониальный королевский лад. Сначала был банальный обмен реплик о том как в семье, как дома, как родственники и близкие и потом более щепетильные; как там Изабель и Симона. И когда Мишель стал отвечать, принесли чай и вазочки с тостами и сладостями, высокий фаянсовый чайник и чашки с блюдечками.
- «Ну о них заботы менее всего, если бы не быт самого двора, который видно зависим и от общего состояния дворов в рауте. Я не понимаю лично этот раут, но я туда и не полезу. Да и Изабель с Симоной меня туда ни за что не пустят. С Изабель особых хлопот нет, один хороший сеанс и она опять себя чувствует хорошо. Это какие внутренние проблемы переходного состояния психики. Я и не думал что Бог создавая Еву, намудрил столько много женских проблем и колкостей. Надо просто иногда покрепче держась её в руках и всё тогда хорошо и её дух дворянки утончён и на высоте. А Симона, что Симона? Она сама стремится быть самостоятельной, с того и всё её революции. Это скорее политика дворов и их устраивает такая бунтарка по духу. И раут часто ей не даёт устояться в стабильной форме. Однако тут ничего опасного нет, у неё очень гибкая основа и это делает её как раз универсальнее и устойчивее именно в эксцессах. Однако она может как раз толкнуть на что-то активное или погасить вспышку страстей. Но самой периодически требуется встряска тоже. Её надо немного ломать что ли и она сама на это напрашивается. Но ей оттого только польза. У неё не взрывная натура, как многие пытаются, создать о ней устойчивое мнение. Но она как и Изабель хорошо чувствует общую атмосферу окружения. Симона хороша для толчка и развития, а Изабель для закрепления и доведения до совершенства. Сам же двор спрятал себя за ширмой заумности и мудрёности и с того сложен и не привлекателен народу. Но в основе что-то скрытое простое. Во всяком случае мне кажется, сейчас уже давно началась война теней или какая жёсткая политика на основах этикета, которыми хотят активнее крутить. И тем платформа будет гибкая, но и не устойчивая, кроме тех кто будет выигрывать в этой политической игре. Это моё отстранённое мнение, как и народа о дворянстве. А с тем, всё влияет косвенно на Симону и Изабель не давая сформироваться в определённой ипостаси в обществе двора и на народе. Однако народ уже имеет о них своё более устойчивое мнение и оценку. Но опираться на это тоже сомнительно, ибо там много и духа мистики», - дал Мишель краткое описание по состоянию Симоны и Изабель для Её Величества. Это был женский вопрос. Королева Елизавета кивнула головой понимающе и подумала немного, -
- «Да с двором творится что-то невероятное? Именно эта проблема меня более всего и волнует. Тут приходят графы, герцоги, маркизы, бароны с такими порой предложениями, что хоть за голову хватайся. И вроде все озабочены становлением короны, но мне кажется только ради того, чтобы получить свой особый статус и поддержку от короны. Я понимаю, что пришло время применять активные и именно ясные меры. И то, что решение о власти короны принимал не один граф Оршанский, а именно на твоей поддержке и заботе о Изабель и Симоне. Но чтобы взять превентивное положение власти и принимать более жёсткие меры для становления двора, мне нужна с одной стороны более активная поддержка народа с твоей подачи, а с другой более близкий доступ и контакт с Изабель и Симоной. Если ты меня понимаешь? Но я не хочу их сюда приглашать на аудиенцию не посоветовавшись с тобой и не получив твоей поддержки. Власть – должна быть властью, а не её пародией. Ты как парень и муж должен понимать это».
Мишель и не думал, -
- «Ваше Высочество! Вы можете полностью рассчитывать на моё содействие, именно в плане становления короны Франции, ибо это крайне необходимо и самому народу из-за столь сомнительного состояния двора. Но только на то, что я могу вам сделать не на словах, образно выражаясь. Я тоже далеко не господь бог. А о Симоне и Изабель я могу давать лишь побочные консультации. Они сами должны признавать важность власти короны для своего же становления. И если надо, я могу лишь немного не надавить на них, а дать им уверенность и поддержку духа в этом направлении. Силы действия и противодействия – всегда равны. Потому между мной и этими пассиями духа двора всегда стоит некий паритет. Скажем и Его Высочество мог бы привить им, лучше образ высшего кавалера, чем какого отца двора. Он не столь уж и стар. Но это зависимо от вашего содействия и вам проще с ними говорить языком девичьей стратегии. Они не привередливы и универсальны. Так что вам, как говорят, и все карты в руки».