Бойтесь своих желаний

               

                Про молодое и вечное
               

                1

С чего все началось?
Хм… Дайте подумать…
Как это ни странно, но мне кажется – с того самого момента, когда я пришел в себя в вечернем клубе «Тейлор», что в самом центре нашей ненаглядной культурной столицы. Пришел в себя и подумал, что сейчас умру…
– Давай еще по одной! – заорал мне прямо в ухо Игорь.
 Я поднял голову, которая весила никак не меньше тонны, и посмотрел на него. Перед глазами все расплывалось.
– Ого, вижу хреново тебе, приятель! Сейчас что-нибудь сообразим: кофейку, потом водочки. Оклемаешься быстро.
Я ничего не хотел, точнее, хотел, чтобы меня срочно облили бензином и сожгли. Мне было действительно плохо. Особенно после последнего коктейля. Ну кто додумался смешивать абсент, ром, джин и колу? Действительно, «сотрясение мозга»… Хотя, а может последние два литра пива были лишними? При одной мысли о пиве мне жутко захотелось продемонстрировать окружающим содержимое желудка. Я собрал всю свою волю в кулак и глубоко вдохнул прокуренный клубный воздух.
– Потом…  Отстань, пожалуйста… – буркнул я и положил поочередно руки и голову на стол.
«Чтоб я еще раз когда-нибудь напился до такого состояния… Все, завтра начинаю новую жизнь!» – носились в больном мозгу размытые обещания. Обещания, которые сделали бы меня как минимум миллионером, плати кто-нибудь за каждое по рублю.

Поездка в Питер проходила просто на отлично. Мы с Игорем словно решили уничтожить весь алкоголь северной столицы. А заодно и проверить, каково это, когда внутренние органы постоянно находятся в заспиртованном состоянии. Наверно, сохранились бы на века, как те младенцы в Кунсткамере.
А начиналось все вполне безобидно. Боулинг-клуб, в котором мы работали, закрыли на ремонт, и нам выпал бонус в виде неожиданного недельного отпуска. Загранпаспортов у нас не было, но и сидеть в Москве тоже абсолютно не хотелось. Я договорился со старым питерским другом, бывшим одногруппником в кулинарном техникуме, о том, что мы остановимся на несколько дней у него. Жил он за городом и отдых предполагался соответствующий – баня, шашлыки, лес, рыбалка и пейнтбол. В общем, после бурной столичной жизни с вечными пьянками-гулянками – это было «самое оно». То, что доктор прописал. Потом мы обзвонили всех питерских знакомых и получили согласие еще от трех человек присоединиться к нам. Остальные вежливо отказались, сославшись на работу.
До приезда, а точнее, до прилета в Санкт-Петербург я вообще не пил, хотя Игорь выпил немного пива в аэропорту. Мы хотели погудеть на борту самолета (главная шутка у нас была про то, как мы пьяные дебоширим в самолете, пристаем к податливым стюардессам и, в конце концов, приземляемся на необитаемом острове), но мне стало очень страшно, просто жутко, едва мы оторвались от земли. Когда же самолет начинал делать поворот, и одно крыло оказывалось выше другого, я вообще готов был хлопнуться в обморок. Тут уж было не до алкоголя. Интересно, а кто-нибудь еще на этом свете испытывал что-нибудь подобное в первый свой полет?
Едва мы приземлились и вдохнули холодного осеннего питерского воздуха – тут же началась веселуха.

               
Ибрагим, ласково называемый нами за глаза «Ибра-Ёбра», – тот самый загородный друг – подкинул небольшой сюрприз. М-а-а-а-ленький такой сюрпризик. Просто позвонил (мы уже готовились к погрузке в автобус) и сказал, что находится на каком-то полигоне в Сибири. Видите ли, отец-летчик неожиданно предложил сыночку замечательное воздушное приключение. Отказаться было нельзя, предупредить, конечно же, не получилось – телефон был заблокирован, интернет третьи сутки не работал, а домашнего почтового голубя так некстати сожрал кот. В общем, здорово и весело. Помнится, Игорь тогда сказал что-то про привычку петербуржцев (а особенно молодых балбесов, сидящих на шее у родителей) часто поступать именно так. Просто в силу привычки. Возможно, у него были предубеждения коренного москвича, а, возможно, мне это и померещилось. Некоторые вещи вспоминаются с большим трудом…
Как бы то ни было, мы поняли, что с мечтами о спокойном лесном отдыхе можно смело попрощаться. Недолго думая, мы вернулись в здание аэропорта и купили бутылку «Хенесси» (праздник как-никак – мы же в Питере!) с каким-то соком и шоколадкой. Затем отошли подальше, к небольшой лесополосе за стоянками, соорудили чудесный стол из маленького пенька и… задумались. Кто виноват – мы догадывались. Но вот что делать –  не очень себе представляли. Решили позвонить тем, кто согласился на поездку к Ибре – вместе всяко веселее. Но, если уж не фартит – то по всем статьям. У всех неожиданно появились дела вселенской важности. Больше всех порадовала, конечно же, Светочка – она  просто не брала трубку. В общем, нас все кинули.
Сейчас я прекрасно понимаю, что все, что ни делается – делается неспроста. У Маяковского, кажется, есть что-то про звезды, которые тоже зажигаются не просто так. Я не уверен, что все к лучшему (я перестал так считать, с тех пор как утонул восьмилетний брат Игоря), но одно я знаю наверняка – судьба есть, и она периодически, всеми правдами и неправдами, подводит нас к удивительным событиям. В детстве я часто сооружал так называемые «системы», суть которых заключалась в выполнении определенной конечной задачи, например, на любимого маминого пекинеса должна была свалиться большая тяжелая подушка. «Система» состояла из некоторого числа промежуточных компонентов, количество которых зависело от фантазии и терпения. Они работали «по цепочке»: что-то поджигало спичку, та в свою очередь – свечку, которая пережигала леску, удерживавшую груз, и так далее, пока бедный песик, мирно спавший на диване, не оказывался накрыт подушкой, упавшей со шкафа, и не начинал выть. Вот так и жизнь часто строит подобные «системы», а мы в них – пекинесы. Только порой еще сами выполняем функции тех самых промежуточных элементов. И при этом считаем, что нет судьбы…
Оглядываясь назад, я осознаю, что все события, начиная с нашего прилета в «Пулково» (а может и раньше), были предначертаны, и представляли собой единую цепочку. Цепочку, которая и привела ко всему случившемуся.
Но тогда подобных мыслей и в помине не было. Мы пили коньяк, радовались жизни, и с каждым глотком все меньше думали о тех, кто нас подвел. Нас больше интересовал вопрос, какие заведения стоит посетить и где же спать в перерыве между нашими «культурными походами».
В конце концов, мы поймали такси (благо денег у Игоря хватало), взяли «в дорожку» по пиву и поехали размещаться в гостиницу. Название ее я помню довольно смутно – то ли «Ладожская», то ли «Пражская». Там зачем-то проспали почти до ночи, а после поехали в клуб. В наш старый добрый «Полет снов». В принципе, ничем особенным тот поход не запомнился. Кроме, пожалуй, семи выпитых порций самбуки и жуткой головной боли на следующий день.
Потом мы проспали часов до четырех дня, хотя клятвенно обещали друг другу проснуться на завтрак. Ближе к вечеру в наши больные головы закралась шальная мысль – а не поехать ли нам на обзорную экскурсию по городу? Но возникла она не из-за большой любви к достопримечательностям и историческим ценностям. Захотелось просто покататься на автобусе, и поставить себе галочку о поездке. Мы ведь в культурной столице как-никак, надо же окультуриться! Мысль эта была одинокой совсем недолго. Подобно дьяволу, который появляется в старых диснеевских мультиках над героями по соседству с ангелочком, возникла и другая, более приземленная мысль – продолжить банкет. Думали мы… немного. Игорь вспомнил о существовании вечернего клуба «Тейлор» рядом с Невским проспектом, и все сомнения рассеялись. Заведение, где можно посидеть до одиннадцати вечера, выпить и пообщаться с прекрасным полом, пусть в таких местах зачастую и совсем не прекрасным, было для нас как оазис в пустыне. Ангел культурного отдыха вчистую проиграл дьяволу алкоголя и разврата. Жалею ли я сейчас? Пожалуй,… нет. Жалеть о прошлом – удел слабых.
Собрались мы очень быстро и выдвинулись в путь. Прошли всю дорогу от гостиницы до клуба пешком, не пропуская почти ни одного магазина и киоска. Мы только немного задержались на Дворцовом мосту – стояли на выступающей над водой площадке и вспоминали наши приключения в Петропавловской крепости. Там мы с Игорем, собственно говоря, и познакомились – оба участвовали в агитации в период выборов губернатора Санкт-Петербурга. Нам обоим, независимо друг от друга, дали задание – персонально приглашать на выборы местных обитателей и информировать их об услуге «выборы на дому». Помнится, я тогда был крайне удивлен тем, что на территории Петропавловской крепости есть еще и жилые дома (найти их, правда, оказалось совсем не тривиальной задачей), и был несказанно рад увидеть такого же бедолагу, находящегося в поиске этих самых домов.
 Пришли мы в клуб уже навеселе, и пришлось еще доплачивать за то, чтобы нас впустили. «Только без замечаний!» – сказала лысая горилла в образе охранника.
Через три часа я и оказался в том состоянии, с которого начал повествование.

                2

После моего отказа Игорь, как настоящий друг, все-таки принес мне какого-то энергетика, смешанного с водкой. Я оторвал голову от стола-подушки и залпом влил в нее содержимое бокала. Что называется «через-не-могу». Положил голову на место и закрыл глаза.
– Что-то не очень здесь стало, – Игорь присел рядом со мной и принялся потягивать виски с колой. – Раньше куда лучше было. Единственный плюс – это то, что девчонок прибавилось. Ты глянь! Вот там три крошки. Смотрят на нас. Ну, Санек!
Мне было все равно, пусть там хоть голая Оксана Федорова танцевала на барной стойке. Я даже не шелохнулся.
– Ладно, сейчас я вернусь, – Игорь рассмеялся и поднялся со стула. – Да они нас уже любят!
Я посмотрел вслед отходящему другу.
– Удачи… Мне тоже притащи парочку. – Голос мой больше походил на мычание.
– Да без проблем, приятель, – развернулся ко мне Игорь. – Ты главное выздоравливай скорее. А то сейчас самое интересное начнется. А ты пропустишь.
Интересное действительно вскоре началось, и я ничего не пропустил.
Через несколько минут мне полегчало. Я сел достаточно ровно и, наверное, впервые за вечер, осмотрелся по сторонам. Клуб был небольшим, но довольно уютным. Состоял он из трех залов. Любой вошедший сразу попадал на маленький танцпол, с довольно неплохим освещением, но чересчур громкой музыкой. Примечательно в нем было наличие большого экрана на стене, по которому крутили эротику, изредка сменяемую клипами. За танцполом находился бар с расположенными рядом деревянными столиками, за одним из которых мы и сидели. Столов было порядка десяти, и ни один из них не пустовал. За спинами барменов тоже были экраны, только размерами гораздо меньше и по ним показывали спорт. Несмотря на то, что между столами периодически появлялись официантки, посетители предпочитали заказывать выпивку непосредственно в баре (получалось в разы быстрее), поэтому подобраться к нему было непросто. Первые два зала находились напротив друг друга на одной прямой, третий же был слева за баром. В этом зале располагался столь желанный для меня чилл-аут с мягкими кожаными диванами и успокаивающей японской музыкой. Над диванами там медленно тлели благовония. Только вот в чилл-аут вход мне был заказан – меня выгнали оттуда, после часа сна на диванчике. «Молодой человек, Вы сюда не спать пришли!» – сказала охранница, показавшаяся мне очень даже симпатичной. Там же находился и туалет – общий для всех. Но больше всего в «Тейлоре» мне запомнились настенные рисунки эротического содержания,  как мне показалось, выполненные в древнегреческом стиле. Забыть их я не могу и сейчас.
Я сидел и рассматривал рисунки, когда вернулся Игорь. Вернулся точно с таким же коктейлем. Я не возражал. Теперь смесь энергетика и водки пошла гораздо лучше.
– Ты чего от них ушел? – спросил я, когда мой друг присел рядом, отодвинув тяжелый стул.
– Тебя проведать. А эти дуры… – Игорь посмотрел на подруг, улыбнулся и помахал им рукой. Те помахали в ответ, весело смеясь. – Никуда не денутся. У них же ни копейки за душой. Даже пиво себе вряд ли купят. Пара намеков на моего отца – и две из них уже текут.
Я засмеялся. Игорь любил рубить правду-матку.
– Вижу тебе уже лучше! О чем думаешь?
– О девках. Надо бы тоже с кем пообщаться…
– Так пошли вместе к моим. Расскажем, что ты фотограф в модельном агентстве.
– Не, они какие-то слишком маленькие, мозг наверняка либо отсутствует, либо только в зачатке, – от этих слов мы оба рассмеялись. – Я еще осмотрюсь.
– А ты Вассермана в юбке найти хочешь? Знаю, знаю, сейчас докопаешься до каких-нибудь гламурных дур и будешь перед ними стелиться.
– Да ни черта подобного. Вот увидишь.
– Ну как знаешь, удачи. Если что – подходи. А вообще – пойдем-ка для начала развеемся на танцпол?
– Я попозже.
– О’кей, жду. – Игорь встал, пошел было назад к подругам, но вернулся и сел опять, повернувшись ко мне. «Как Киркоров, который уйдет, но не уйдет!» – мелькнуло у меня в голове веселое сравнение. С каждым глотком мое самочувствие улучшалось все больше и больше.
– Сань?
– Чего еще?
– А если вдруг возникнет такой вариант, что… эм… – Игорь замялся.
– Вариант уехать с малолеткой?
– Ну да. Просто, мы же с тобой договаривались, держаться вместе там, опасно в Питере, да и…
– Не гони! – прервал я его. Возможно, у меня и были другие соображения, но мне не хотелось обламывать друга. Слишком он любил вот такие случайные любовные приключения и считал себя эдаким Казановой, которому под силу соблазнить любое живое существо женского пола. Только вот «жертвами» всегда становились девушки одного и того же типа – молодые, подвыпившие, отвязные и, как правило, не самые красивые. Которые велись на его, точнее его отца, денежки. К другим он и не подходил. Попробовал бы он залезть в трусики заместителю гендиректора нашего боулинг-клуба – эффектной стерве Ларисе, по прозвищу «железный клитор»… Наверно, его голос стал бы невероятно высоким после этого.
Помнится, были моменты, когда я в корне пресекал такие порывы души Игоря к любви, особенно после того, как одна дура завела его в подворотню рядом с Технологическим институтом и познакомила там со своими приятелями-отморозками. Череп моего друга тогда прошел серьезные испытания на прочность. Но теперь у меня совсем не было страха и желания хоть как-то мешать. Еще один элемент «системы» исправно выполнил свою функцию.
– Игорь, надо – езжай! Без обид. Карта от номера у тебя есть, так что…
– А как же ты?
– Обо мне не волнуйся, все будет гуд. Главное – на всю ночь не пропадай.
– Все, принял, командир, – усмехнулся мой друг. – Ладно, пойду я дальше разводить. Та-тан!
Игорь ушел, а мной начали овладевать непонятные чувства. С одной стороны, в голову лезли неспешные мысли, хотелось просто сидеть и думать, попивая очередной коктейль и гипнотизируя персонажей настенных эротических комиксов. Сидеть вообще без движения. А с другой – на меня постепенно находило сильное желание. Все чаще я переводил туманный взор на столики и танцпол, вернее на девушек, находящихся там. С противоположным полом дела у меня обстояли явно хуже, чем у Игоря. «Тебе даже манекен не даст!» – любил шутить он. Ну все не совсем так плохо… Честно! У меня были девушки, некоторые даже хотели постоянных отношений, но вот со знакомствами в клубах мне явно не везло, поэтому я, как правило, к ним и не стремился. Просто мне не нравились глупые простушки, меня тянуло к ухоженным, неприступным (для таких, как я) и пафосным дамам. Я до последнего верил в то, что хоть одна подобная женщина большого города может быть искренней, интересной и бескорыстной. Многочисленными примерами дамы доказывали мне обратное. Они не находили во мне ни денег, ни положения, ни, на худой конец, подобающей внешности. В общем, если бы меня регулярно брали на передачу «В пролете» на MTV, то я пролетал бы в одиннадцати случаях из десяти.
Я уже хотел в туалет, а это значило, что в ближайшее время мне так или иначе придется встать с насиженного места. Данный факт представлялся мне отличным поводом, чтобы потом подсесть к кому-нибудь за столик либо пригласить за свой. Я приступил к осмотру находящихся рядом с баром (сил выйти на танцпол я бы в себе не нашел) девушек, представляя свою голову перископом, торчащим из воды и наблюдающим за окружившими вражескими кораблями. Всех попадавших в обзор я видел словно наизнанку, а может просто мне так казалось. Очень хотелось чувствовать себя офигенным психоаналитиком. Смешно…
«Эта с парнем, те две страшны как местный туалет, вон та вообще шлюха, ждущая достойных предложений, – мыслил я. – Там вот за столиком три студентки-ботанички – явно не вариант. Блин, неужели…»
Мои мысли резко прервались, едва я посмотрел на столик, находившийся правее моего рядом с барной стойкой. Там сидели три довольно симпатичные подруги. Внешний вид двух из них сразу бросался в глаза: светлые, почти белые волосы, роскошные серьги, сильный искусственный загар, яркая блестящая помада на неестественно пухлых губах, ресницы длиной с километр – в общем, полный набор. Даже дежурные тоненькие сигареты, зажатые в таких же тонких пальцах с дорогим маникюром. Плюс обязательные атрибуты – надменный  взгляд и бокалы с шампанским, к которым «гламурщицы» прикасались крайне редко. Третья подруга выглядела явно скромнее. Она была довольно живенькой брюнеткой в нелепом свитере и практически без макияжа (штукатурки – как говорил Игорь), и одного взгляда на нее хватало, чтобы понять – она еще не совсем испорчена и не так безнадежна, как ее более старшие спутницы. Ей было лет двадцать от силы. Я засомневался, чувствуя, что идея подойти к ним абсолютно абсурдна. Потом подумал, что после еще одной дозы моего чудо-коктейля мне не будет страшно ничего на свете, что попытка не пытка и решился.
Для начала я, конечно, направился в бар, обратив внимание на приятный факт отсутствия там очереди. Игорь увидел меня и что-то крикнул. Решив, что он в очередной раз зовет меня быть соучастником в развращении детского сада, я сделал вид, что ничего не услышал и лишь махнул рукой в ответ. На этот раз я взял себе классическую «отвертку» и, набравшись смелости, пошел «откручивать» подруг. Заметив это, Игорь широко улыбнулся и показал поднятый вверх большой палец. Я подошел к столу, сжал стакан и сглотнул слюну. Изобразил что-то похожее на улыбку.
– Добрый вечер, девушки. Можно присесть? – услышал я свой голос как будто со стороны.
Пафосные подруги повернули голову в мою сторону. Взгляд их был такой, словно они увидели не человека, а огромный кусок говна в кедах Circa.
– Ну попробуй…
Я попробовал. Получилось.
Два парня (судя по всему, солдаты или курсанты), сидевшие за соседним столиком, взглянули на меня с удивлением и завистью. А что? Кто смел, тот и съел!
Кое-что я помню ярко, до мельчайших подробностей, но некоторые вещи как будто стерли из памяти. В частности, начало разговора с теми девушками. Помнится, я говорил что-то про прелесть Питера, про настоящие отношения (Остапа понесло), про секреты боулинга и про бесплатные абонементы в наш клуб на год. Потом провал… Воспоминания продолжись с момента, когда одна из «гламурщиц» (звали ее вроде бы Наташа) позвала подруг на танцпол, где Дэвид Гетта сообщал всем, что мир принадлежит только ему, заодно бросив мне довольно резкую фразу:
– Молодой человек, Вы нам скучны. И вообще, что это мы Вас пустили к нам за стол? Мужчина, который подходит знакомиться без бутылки виски или вина не стоит того, чтобы вообще с ним разговаривать. Когда мы вернемся, чтобы здесь стояли три стакана виски с колой. А иначе… До свидания, неудачник.
Я почувствовал, как внутри меня закипает злость. Причем закипает очень быстро, как вода в наперстке, который поставили на раскаленную плиту. Я глубоко вдохнул и ничего не ответил, хотя в принципе никакого ответа они и не ждали. Блондинки встали, зачем–то рассмеялись и пошли к танцполу, не смотря на меня и свою подругу.
– Ты представляешь, что он мне вчера сказал… – начала очередную умопомрачительно интересную историю Наташа, легонько взяв подругу под локоть. Вдруг замолчала и обернулась к своему столику. Улыбка резко исчезла, и на лице снова появилась холодная непроницаемая маска презрения ко всему миру. – Вика, ты присохла к стулу что ли? – Обратилась она к черненькой. –  Пошли, хватит с неудачниками сидеть.
Вика явно засомневалась. Она начала медленно подниматься, попутно что-то разыскивая в необъятной сумочке. «Вот живой человек, чего я ко всяким дурам вечно лезу?» – мелькнула у меня мысль.
– Вик, может ну их? Будет тебе и виски и «пина колада»… да все, что хочешь. Зачем они тебе? – я предпринял отчаянную попытку удержать ее.
– Молодой человек, Вам что-то не понятно? Или три виски, или мы больше не общаемся. И учтите, фигню мы не пьем, вот «chivas» сойдет, – ответ Вики убил меня наповал. Демонстративно отвернувшись, она быстро пошла к подругам. Те явно были довольны таким поворотом событий.
«Быстро учится! – теперь я ненавидел всех троих. – Поубивал бы!»
Виски нести я, конечно, не собирался, но и с места тоже не встал. Просто сидел и смотрел на оранжевую жидкость в стакане невидящим взглядом. Больше всего меня злило то, что, несмотря на сволочное поведение этих «дам», меня к ним очень тянуло. Я хотел их. К тому же, подсознательно завидовал их красоте, уверенности и способности добиваться своих целей практически без физических, моральных и материальных затрат.
«Так, спокойно! – заговорил я мысленно сам с собой. – Вот дуры! Я к ним со всей душой, а они…Ладно, сам виноват. Говорил же Игорь – не лезь!»
Я немного успокоился и начал думать о том, что при грамотном подходе эта троица могла бы развести меня на многое. У меня денег было маловато, зато Игорь мог бы запросто напоить вусмерть весь клуб, причем за наличный расчет. Отец его сидел в Госдуме (хотел сказать «работал», но передумал) и неплохо обеспечивал всю семью. Честно говоря, в боулинг-клубе Игорь работал просто ради романтики. К тому же, его отец не хотел иметь сына-раздолбая, не способного прокормить себя. Так вот, пообщайся эти девицы со мной побольше и подушевнее, мы бы угощали их до потери сознания любыми напитками. Но, это все лирика… За свое поведение они получили совсем другое угощение…
Через пару песен троица вернулась и была явно не слишком обрадована, увидев меня на прежнем месте с бутылкой пива «miller». Виски с колой на их столе даже не пахло.
– Что-то я не поняла? – Наташа состроила самое удивленное лицо на свете. – Молодой человек, будьте добры, покиньте наш стол!
– Послушай! – я почти кричал. – Ну нельзя же так! Давайте для начала просто нормально пообщаемся. Что вы как шлюхи последние?
Последняя фраза ее явно взбесила. На красивом мраморном лице читалась злость… и растерянность.
– Запомни, мальчик (это слово почему-то врезалось в мою память, наверно потому, что меня назвал мальчиком человек, максимум на два года старший меня), – мы просто так не общаемся. Закон жизни. Если ты вшивый студент и не можешь нас угостить – будь добр – не подходи к нам ближе, чем на сто метров.
– Я не студент!
– Тогда просто неудачник. Запомни, материальное положение мужчины является показателем его интеллекта. Отвали! – Наташа показательно отмахнулась от меня. Ее подруга-блондинка стояла рядом с ней с идиотской улыбкой, смотря мне в глаза и теребя позолоченный пояс на талии. Вика была напротив меня. Она стояла, потупив взор и держась обеими руками за спинку стула.
– Вы несете…
– Ты тупой, мальчик? Или мне охрану позвать?
Я сжал тонкое горлышко уже почти пустой бутылки и резко встал.
– Не надо… – я шагнул к бару и бросил через плечо: – Да пошли вы!
– Сам пошел, козел! Неудачник, лузер! – кто из них это крикнул, я так и не понял. Меня раздирал гнев. А они… Засмеялись.
«Все бы отдал, чтобы замочить этих сук! Все на свете – за головы тварей!» – бесился я.
Почему люди так поступают? Почему ненавидят других людей? Признаюсь честно – даже сейчас не знаю ответов на эти вопросы. Тогда – тем более не знал…
В баре я взял сто грамм водки и выпил их залпом. Не помню, сильно ли мне полегчало, но хотя бы я отключился от сидящих за моей спиной девиц. Переключил внимание на мониторы. Там показывали какой-то футбольный матч. Несколько человек бурно болели и усиленно обсуждали происходящее на поле. В мою память прочно въелась фраза одного усатого болельщика, сказанная бармену, о том, что кто-то там в «Арсенале» не так хорош, как был в «Зените». А вот о ком шел разговор никак не вспомню. Странная все-таки штука – память.
Ко мне подошел Игорь и похлопал по плечу.
– Шо, опять? – спародировал он волка из старого советского мультика.
– Да, блин. Сволочи… Аж убить хочется.
– Ты это… Не расстраивайся. Они ведь того и добиваются, – Игорь усмехнулся и покосился в сторону кинувших меня гламурных подруг. – Они ведь либо деньгами чужими питаются, либо эмоциями. Человеку плохо, а им – все лучше и лучше. Как вампиры… Шаришь?
Я кивнул. Было похоже на правду.
– В любом случае, от них – никакого позитива. Представляешь с такой жить? Сдохнешь через неделю! – Игорь заразительно рассмеялся.
Мне тоже почему–то стало смешно. Только тогда до меня дошло, что я был уже сильно пьян.
– Слушай, Сань… – я догадывался, о чем он сейчас скажет. – У нас с Ленкой вроде все отлично, можно отчаливать. К двенадцати думаю вернуться в центр. Ты не против?
– Я тебе уже все сказал. Едь, конечно. Я не пропаду…
– Ну о’кей, побудь пока здесь, а если что – там напротив кафешка неплохая есть. Посидишь часок?
– Хорошо, – тут ко мне в голову опять начали лезть разные мысли. Да, и со мной такое тоже случалось, несмотря на все мое довольно легкомысленное отношение к жизни. Иногда я серьезно о чем-то задумывался (по крайней мере, как мне казалось тогда). – Игорь, слушай. Пока ты не уехал, хочу узнать твое мнение. Хотя если торопишься…
– Валяй. Только недолго.
– Посмотри на нас. Мы с тобой два балбеса, которым уже по двадцать три года. У меня даже высшего образования нет и …
– Вот этого не надо! Ты же знаешь прекрасно, чего стоит моя «вышка», – с усмешкой прервал меня Игорь.
– Не суть. Я не об образовании сейчас. Что мы из себя представляем? Что умеем? Да ничего! – ответил я на свой же вопрос. С каждой секундой я становился все пьянее, но те слова я говорил абсолютно четко и внятно. – Вроде бы человек должен как-то развиваться, к чему-то стремиться. Должен являть собой хоть какую-то ценность для общества и иметь какое-то дело, идею что ли. А мы…
– Так, не грузись. Радуйся жизни и не парься!
– А ты уверен, что жизнь – это то, что мы видим вокруг себя? Клубы, пьянки, Интернет… А что если жизнь – нечто большее, и она проходит мимо нас?
– Что ты имеешь ввиду? Будь просто счастлив, выстрой свои ценности и мечты, стремись к ним – и будет тебе счастье. Задайся целью купить квартиру, тачку, жениться нормально, съездить в путешествие и все тому подобное. А так – можно всю жизнь ныть – какой ты несчастный. Пойми – нельзя объять необъятного… – Игорь все еще улыбался, но теперь только губами. Глаза были серьезными.
– Я понимаю это, просто… как бы сказать… нет ощущения полноты жизни. Мы всего лишь два тунеядца, живущих в маленьком материальном мирке. Все эти радости и ценности, про которые ты говоришь, они… – я потер виски, пытаясь собраться с мыслями. – Они какие-то не настоящие, как искусственные цветы – вроде и цветы, иногда даже очень яркие и красивые, а все равно не то. Они ведь не пахнут, да и вообще, радуют не так. Понимаешь?
– Очень странный разговор в клубе, тебе так не кажется? – Игорь явно решил поставить точку на моих размышлениях. – Не нагружай меня, да и себя. Здесь отдыхать надо.
– Ладно, забей. Только знаешь, я вот все чаще думаю – вот бы хоть раз почувствовать жизнь сполна, на все сто. Но дело в том, что я не знаю как это, и что для этого нужно.
– Все, задолбал, – Игорь потрепал меня по голове. – Накопи миллионов двадцать баксов, полети в космос, а там вылезь в этот … как его… иллюминатор и летай себе по вселенной. А мне пора заниматься грязными земными вещами. Ха-ха!
– Да уж, отличная идея. Еще пара стаканов и вылетаю, – усмехнулся я.– Ладно, давай, поаккуратнее там с ней.
– А как же. Ну, до скорого. Лови позитив, Санек, жизнь прекрасна и удивительна!
– Обязательно…
Я отдал ему номерок из гардероба и, когда Игорь с одной из подруг направился через танцпол к выходу, вновь повернулся к экранам. Там уже показывали американский футбол. Глядя на то, как сильно достается бедным игрокам на поле (в определенные моменты казалось, что у кого-нибудь вот-вот оторвется голова вместе со шлемом), я подумал, что у меня все еще не так плохо. Вновь захотелось в туалет. Я решил сначала взять какой-нибудь коктейль, только полегче на этот раз. Взглядом подозвал довольно шустрого бармена в белой майке с черно-красной надписью «Настоящий мужчина на дороге не валяется, а валяется на диване!» и заказал «мохито». Бармен всем видом показывал, что слишком крут для того, чтобы смотреть на посетителя и все время, пока готовил, весело трещал с девушкой на кассе. Потом резко поставил стакан передо мной (даже немного пролил драгоценное зелье), взял пятьсот рублей и быстро убежал в другом направлении. Я попивал освежающий коктейль и терпеливо ждал сдачу, несмотря на то, что мыслями уже был в туалете. Бармен же не обращал на меня никакого внимания, хотя несколько раз проходил рядом. Мне это надоело.
– Молодой человек, – окликнул я его, когда он в очередной раз проходил мимо с бутылкой колы. – Я сдачу вообще-то жду.
Бармен сделал такой удивленный вид, как будто увидел пришельца.
– Ах да, забыл совсем. Простите, пока мелочи нет, подойдите позже.
Мелочи? С каких это пор двести рублей стали мелочью?
Вслух я сказал:
– Ну ищете. Я минут через десять подойду. Запомните меня?
– А как тебя не запомнить? Такие у нас редкость.
Нет, ну он откровенно хамил. Мало того, что решил зажать мои две сотни, так еще и нахамить захотел. Я опять начинал закипать. Я перевел взгляд на экран, взял себя в руки и поспешил в туалет. Там, как назло, попал в очередь и едва не узнал, каково это, когда лопается твой мочевой пузырь. Потом с чувством глубочайшего облегчения двинулся на танцпол, стараясь вообще не смотреть в сторону бара. Танцевать я не хотел, но мне срочно требовалась смена обстановки, а из клуба уходить не хотелось.
На танцполе было довольно людно. Стробоскопическое освещение создавало ощущение нереальности происходящего, все двигались словно по кадрам. Толпа людей, яркий свет, музыка, пробирающая басами насквозь – все это было довольно впечатляюще для маленького клуба, особенно в моем состоянии. Я начал осматривать высокие барные стулья, расположенные по всему периметру танцпола в поисках свободного места. В конце концов, присел по соседству с целующейся парочкой. С другой стороны сидели два уже немолодых мужчины, судя по всему иностранцы. Сидевший ближе ко мне сразу братил на меня внимание и широко улыбнулся. Он запомнился мне своим модным элегантным шарфом, и я, помнится, удивился такому аксессуару, ведь на танцполе было довольно жарко. Хотя тогда мне было абсолютно плевать на иностранцев, так как женщинами они явно не были. Я лишь жалел, что не прихватил еще чего-нибудь выпить, и сидел с этой мыслью, тупо уставившись на танцпол и покачивая головой в такт музыке. Вдруг тот, что был в шарфе, дотронулся до моего предплечья. Я вздрогнул и повернулся к нему. Иностранец сидел, улыбаясь во все зубы, которые были неестественно белыми в свете небольших неоновых лампочек, расположенных в стене.
– Hello. How are you? – спросил он.
– Что? Я не понимаю ни черта по-вашему, – ответил я.
– Oh dear! No English? – продолжал иностранец. – Mon Dieu! Que mal! Only Russian?
Я пожал плечами. Забавные они, эти иностранцы.
            – Comment faire? Okay. My name is Patrick; this is my friend Aindreas, – показал он сначала на себя, потом на своего спутника. Говорил он очень медленно, словно объяснял  дауну, что это хомячок Гоша, а это собачка Мурка. – I’m from France, and he is from Ireland.
«Черт! Надо было хоть изредка на иностранный ходить!» – подумал я. Конечно, я знал кое-что по-английски, например, что меня зовут Саша, что я живу в Москве, что люблю родителей, кошку и молоко, и прочую чушь. К тому же я помнил незыблемое, родное каждому современному человеку английское матерное слово (благо боевиков смотрел я много). Но в том состоянии я вряд ли бы собрал хоть три слова в предложение, да и рисковать не хотел. В конце концов – это же они у меня в гостях, а не я у них!
– Ясно, – сказал я улыбчивому. – Патрик, да?
Тот закивал с крайне довольным видом.
– Я – Александр. Великий, блин, – усмехнулся я. – Из столицы всея Руси.
– Nice to meet you, Alex.
Патрик замолчал и как-то оценивающе посмотрел на меня. Сначала я даже не понял, почему мне стало так неловко.
– So, how we should associate with each other? – спросил он у второго, чье имя я почти сразу забыл, а вспомнил лишь спустя очень долгое время. – He understands nothing.
Его друг лишь покачал головой, улыбнулся и отпил странного голубого коктейля. Патрик продолжил:
– Quoi qu'il en soit, we will drink with Alex, Russian bogatyr. Will we, body?
– Yes, sure, – отозвался «Андрей».
– Wanna drink, Alex?  – спросил у меня Патрик и показал на стакан с коктейлем, хотя тут мне никаких объяснений не требовалось. Слово «drink» я понимал отлично.
– Yes, – бодро ответил я.
Иностранцы о чем-то тихо кратко переговорили между собой, и приятель Патрика удалился в сторону бара. Пока его не было, чудак в шарфе грузил меня на своем языке, почему-то даже не удосуживаясь говорить по-английски. Надоел он мне в течение минут трех.
– Tenez! Le voil; qui arrive, – вдруг воскликнул Патрик и посмотрел за мою спину. Пришел его друг и принес три стограммовые стопки с прозрачной жидкостью. Затем аккуратно расставил стопки перед нами и сел на место, умудрившись между делом погладить меня легонько по плечу. Я не обратил на это внимания, думая лишь о выпивке. Парочка, сидящая рядом со мной, как-то странно улыбалась, глядя на нас.
          – Vodka, Alex. All Russians love vodka.
            Я не возражал. Мы выпили и закусили лимоном.
«Халява, сэр, – подумал я. – Не все так плохо с этими иностранцами».
Патрик сидел и смотрел мне прямо в глаза. Мне это как-то не нравилось. Внезапно он наклонился вперед, нежно положил ладонь мне на руку и немного ее погладил.
– Do you feel yourself better, Alex?  – противным шепотом спросил он. – Maybe you want something else?
Я внезапно ощутил себя девушкой, когда к ней пристает убогий, обтекающий спермой придурок. Это неприятно. Честно. Я одернул руку, словно она вдруг оказалась в костре, и резко вскочил, зацепив стопку. Та долетела почти до танцующих и только там разлетелась на мелкие осколки. Парочка рядом со мной и еще трое парней, видевших этот эпизод, громко рассмеялись.
– Да пошли вы! – второй раз за вечер закричал я. – Педики несчастные!
Я поспешил обратно в зал с баром. Еще чуть-чуть – и я лопнул бы со стыда. Конечно, мое поведение было крайне грубым, но тогда мне было все равно.
– Alex, come back! It’s not…
Последние слова кричавшего Патрика (Педрика) до моих ушей не долетели. Я уже залетел в соседний зал, прислонился к стене и часто задышал. Вернулась злость, теперь она была еще сильнее, и постепенно поглощала стыд.
«Вот сволочи, они что, издеваются все надо мной?» – роились в пьяной голове гневные мысли.
Зачем-то я вдруг посмотрел в сторону тех, с кем совсем недавно сидел за одним столиком. Зря… Рядом с пафосными подругами был какой-то тип. Он весело трепался, а они холодно, но звонко смеялись, глядя на него. Конечно же, на столе стояла бутылка «chivas». Почему-то именно этот факт и вывел меня из себя. Тогда меня вообще много чего злило. Злость, излученная тобой, ведь обязательно к тебе вернется, да еще и в большем размере, не правда ли? Мне было плевать. Я подошел к столику с моими «друзьями» и посмотрел на того, кто сидел на моем бывшем стуле.
– Молодой человек, Вы заняли мое место.
Парень за столом повернул голову и, все еще улыбаясь, посмотрел на меня. На нем были какие-то обтягивающие шмотки, а волосы на голове утопали в геле. Глаза скрывали большие солнцезащитные очки (видимо, он боялся, что в клубе вот-вот вылезет яркое солнце, а он окажется не готов). Скорчив гримасу, он приготовился что-то ответить, но Наташа опередила его:
– Это не твое место, придурок. Отвали и не мешай нам, пока я охрану не позвала!
– Ошибаетесь. Не хотите общаться – проваливайте, но я буду сидеть здесь, – ответил я совершенно спокойно. Только с виду…
Тут влез «очкастый»:
– Молодой человек, не испытывайте терпение, отойдите от стола…
– Не указывай мне что делать, – прервал я его. –  Просто прошу тебя нормально, отойди. Мы еще не договорили с девушками.
Нормально он отходить не хотел:
– Да кто ты такой? Кого ты знаешь вообще?
– Я? Считай что никого, и меня никто не знает. Я просто хочу присесть на свое место.
Наташина подруга попыталась разрядить ситуацию:
– А может, пойдем от этого дебила? Вон столик освободился…
            «Очкастый» ее не слышал:
– Никто тебя не знает? Ну тогда свободен. Ты сначала узнал бы, с кем разговариваешь. Хоть понимаешь, кто мой отец?
Больше сдерживаться я не мог…
И сейчас у меня перед глазами стоит эта четкая филигранная картина: четыре молодых человека сидят за столиком и раздраженно смотрят на не в меру наглый пьяный субъект, с тупой улыбкой стоящий перед ними. Позади них проходит официантка с тремя бокалами пива. За столиком слева кто-то дико смеется. У бара болельщик пронзительно вопит: «Сейфти! Плюс два!». Все застывает. Пауза… Реальность отпечатывается в пьяном сознании. Видимо, это и была та самая пресловутая точка невозврата – тот рубеж в любом движении, после прохождения которого возврат к прежним позициям или ситуациям невозможен.
В следующее мгновение я перевернул стакан с виски на голову моднику.
Блондинки в один голос охнули. Бедняга вскочил как ужаленный, снял очки и круглыми от удивления глазами посмотрел на меня. Я приготовился получить по физиономии. В ответ, правда, тоже бы дал.
– Да как ты… – Он потерялся; отошел от меня за стул и начал усиленно смахивать виски с волос. На решительные действия мажора явно бы не хватило. – Да я…
– Охрана! – закричала Наташа.
– Получил? – довольно спросил я и посмотрел на вскочивших подруг. Они похватали сумочки и стояли, ошарашено переводя глаза со своего приятеля на меня и обратно. – Можете его облизать, он теперь такой вкусный.
В этот момент подлетел охранник. За его спиной подоспевал еще один, заметно потолще своего коллеги.
– Что здесь происходит? – рявкнул он.
«Как будто не заметно!» – подумал я и нервно рассмеялся.
– Он облил меня! – истерично запричитал мажор. – Этот урод!
Примерно то же самое начали наперебой тарахтеть и его подруги. А люди вокруг с удивлением смотрели на нас. Им явно хотелось зрелища поскандальнее и подинамичнее.
Охранник взял меня под локоть и подтолкнул в сторону танцпола.
– Молодой человек, на выход!
– Ну он сам виноват. Он занял мое место. Он общался с моими девушками! – я судорожно придумывал оправдания, хотя здоровяк явно ничего не хотел слышать. Он так  «нежно» и «заботливо» вел меня к выходу, что я думал – моя рука сейчас оторвется. Тут меня осенило.
– Погоди! Мне в баре сдачу должны! Честно! – закричал я своему провожающему. Тот притормозил.
– Сколько?
– Двести, по-моему. Бармен должен был позже отдать.
– Ну вали, только быстро. И на выход. Только без фокусов. – Детина в форме охранного агентства «Балтика» погрозил мне кулаком. Кулак был примерно с мою голову. Размахнись охранник как следует – с одного удара он отправил бы меня в могилу, а нескольких находящихся рядом – в госпиталь, месяца на два.
              Я подошел к бару, потер руку, за которую меня только что держали, и позвал бармена-должника. Тот появился довольно быстро.
– Что Вам?
– Мне сдачу мою, – церемониться я не собирался. – Только не говори, что ничего не помнишь и подобную херню. Ты мне две сотни с коктейля должен.
– А, опять ты… Ну сейчас, я тут насобирал мелочи для тебя, – с этими словами он залез рукой под стойку, выудил пакет с металлической мелочью и поставил его передо мной. Окончательно добил меня тем, что выгреб еще мелочи из кассы и бросил ее сверху. Монеты звонко посыпались на пол.
– В общем, забирай, купи себе чего-нибудь. Посчитай, если не хватает – мы сбросимся еще. Да, Илья? – он повернулся к стоящему рядом смеющемуся бармену, а когда повернулся опять ко мне, его ждал сюрприз.
Наглец был низким, худосочным и весил не так много. Я резко схватил его за грудки и рванул на себя. Он буквально взлетел в воздух, размахивая руками и пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Полетела на пол стоявшая на стойке посуда. Я бы без проблем вытащил его, если бы не охранники, в ту же секунду коршунами налетевшие на меня и вырвавшие бармена из рук. Тот свалился за стойку и испуганно смотрел оттуда на то, как утаскивали его обидчика. Для всех сидевших рядом с баром я наверняка стал героем дня. Уже тогда…
Покричав еще что-то матом, я успокоился, будучи уже у гардероба. Помнится, начал извиняться и говорить, какой я хороший парень, и что меня просто довели. Охранники видимо передумали меня убивать, и теперь терпеливо выслушивали мой «поток сознания» и ждали, пока мне принесут пальто. Рядом стояла полная девица лет девятнадцати, срочно желающая сдать куртку и с нетерпением заглядывающая в окошко в поисках гардеробщика, при этом нагибаясь так, что практически половина ее массивного зада выглядывала наружу. Челюсти ее находились в непрерывном движении. Девица напоминала мне больше корову, а не человека.
«Как можно доводить себя до такого состояния, причем уже в таком возрасте?» – с отвращением подумал я.
– Девушка, у вас зад вываливается. Смотрите, а то убежит! – сказал я ей, когда подошел гардеробщик. Охранники и кассир сдавленно захихикали.
– Не волнуйся, не убежит, – озлобленно ответила девица, быстро отдала куртку и заспешила ко входу.
– Придурок… – прошипела она на ходу.
– А ты шутник, – сказал охранник. Но больше продолжать беседу он не хотел. – Ладно, давай на выход. Подумай над своим поведением. И бросай пить.
– Да я и сам не против. В борьбе с алкоголем мне, видимо, не победить. Ладно, всем пока. Весело тут у вас…
Ответа не последовало, хотя я его и не ждал. Я медленно побрел по лестнице к выходу, уже думая о том, что же буду делать дальше. Тут в клуб вошли еще две улыбчивые подруги и заспешили в кассу. Чисто инстинктивно я схватил первую из них за грудь. Улыбка пропала с ее лица. Она вскрикнула и тут же залепила мне звонкую пощечину.
– Отличная реакция! – крикнул я и, посмотрев на вновь приближающегося охранника, выскользнул за тяжелую металлическую дверь.
В лицо ударил холодный влажный ветер. И если бы не он, то я просто взорвался бы от злости в тот момент.
               


                3

Что есть мелочи, а что – важные и значимые вещи или события? Где грань, которая их разделяет? По моему убеждению, и то и другое тесно переплетается. Все взаимосвязано. Мне кажется, это одна из основополагающих истин бытия.
С одной стороны: любовь, жизнь, смерть, разум, Вселенная и смысл бытия, а с другой: чашки, ложки, машины, походы в магазин, будильники, сопли и телефоны. Часто людям плевать либо на одно, либо на другое… До поры до времени. Одни (легкомысленные особи вроде меня в то время) начинают взрослеть, приобретают какую-то ответственность, как правило, в виде семьи и детей, или сталкиваются со смертью; и тогда сознание этих повес и беззаботных бабочек меняется. А другие рано или поздно понимают, насколько важны мелочи. Они меняют все. К примеру, кто-то забывает дома паспорт и не успевает на рейс, который заканчивается жуткой катастрофой, а кто-то забывает дома солнечные очки и оставляет пятилетнего ребенка на пляже под присмотром старшей дочери, которая и плавать то не умеет, а потом водолазы в течение двух суток ищут его маленькое тело. В первом случае человек будет без устали рассказывать всем подряд все мельчайшие подробности того дня, когда он опоздал на самолет, во втором – постарается выжечь из своей памяти все происходившее в роковой день. Одно у этих людей есть общее. Недооценивать мелочи они уже никогда не будут.
Я тоже не буду.
Поход в «Тейлор» и все происходившее там… Какие мелочи! Но именно они породили во мне сильнейшие негативные эмоции и желания. Конечно же, усиленные алкоголем.
 Я вышел из клуба и бездумно пошел в сторону Спаса-на-крови. Было довольно прохладно, и моросил небольшой дождь, но все равно на улице было очень хорошо. Горели фонари, по каналу медленно плыли катера, а по мокрой набережной неспешно прогуливались люди. Мягко и нежно дышала Осень, вея холодным спокойствием и безмятежностью. А ведь совсем рядом, на Невском, кипела бурная жизнь и суетливое движение большого города. Хотя… Может в этом и заключается особая прелесть Питера?
В тот миг ни о чем подобном я и не думал. Просто еле плелся, пытаясь застегнуть непослушную верхнюю пуговицу своего пальто, и проклинал весь свет, причем вслух. Откуда-то «материализовалась» бутылка пива, и мне стало не так одиноко. Я громко высказывал, что я думаю о клубе, об Ибре и его отце, обо всех женщинах мира, о погоде, о Питере и обо всем мире. Бутылка с пивом была терпеливым и крайне благодарным слушателем.
Будучи около собора, я взглянул на часы на мобильнике. Было только десять вечера. Мне оставалось прохлаждаться часа два, пока не вернется Игорь. Это в лучшем случае. Я решил просто бесцельно бродить и трезветь это время. Нельзя было заявляться в ночной клуб в таком состоянии. Пытаясь отвлечься от негативных мыслей, я начал осматривать Спас-на-крови, обходя его справа.
«Вот, блин, красота, – думал я. – Как же долго, наверно, народ парился, чтобы его построить. Будет стоять еще века, когда мы все поумираем. Не то, что современные здания. Пригнали кучу таджиков, сделали абы как, налепили снаружи красивых окон и панелей – и стригут себе денежки. И плевать на качество. А потом рушится все…»
Около Михайловского сада я остановился и с минуту смотрел вверх, не думая ни о чем и не сводя глаз с купола, покрытого цветной эмалью. На падавшие на лицо мелкие капли мне было абсолютно плевать. Наконец голову посетила запоздалая мысль.
– Интересно, а почему он называется Спас-на-крови? – вслух произнес я.
– На этом самом месте, первого марта восемьдесят первого года был убит император Александр Второй, – раздался голос из ниоткуда. Совсем рядом. – Ах да.. Конечно же, это было в девятнадцатом веке.
Я вздрогнул и осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было. Точнее… вообще никого в радиусе метров двухсот!
– Вернее не убит, а смертельно ранен. Народовольцами…
Я таращился в темноту во все глаза. Допился, блин!
– Кто здесь? – крикнул я в сторону сада. Ответа не было, зато мое просвещение продолжилось…
– Рысаковым и Гриневицким. Один начал, второй закончил. Знаешь, Игнат больше всего на этом свете хотел убить императора. Его главным желанием было умереть за свое дело. А еще была Софьечка – отважная девочка и главный координатор. Куда ж без нее. Классная девица…
Что за чудеса звука? Видимо кто-то говорил издалека, звук отражался и казалось…
– А бомбы те делал Коля Кибальчич, – раздалось совсем рядом за моей спиной. Внутри у меня похолодело. Я резко развернулся. Никого!
– Кто это говорит?!
– А потом еще и императору письмо написал с просьбой отменить смертный приговор. Надо же! – раздался смех. Теперь опять около решетки сада. – Нет, надо идти вперед до конца и не оглядываться. Как Андрюха Желябов, например… Какие были люди… Хотя это уже совсем другая история. На твой вопрос я вроде ответил.
– Да кто же ты? – закричал я в ту сторону, где предположительно был мой невидимый собеседник.
Я угадал. Метрах в пятнадцати от меня появился силуэт. Видимо, я в силу своего состояния не разглядел стоявшего там человека, или меня гипнотизировали (сто раз видел такие штуки по телеку). Так я подумал в первый момент. Вот только… Силуэт был прозрачным и угадывался лишь по стекающим каплям дождя.
Мое сердце оборвалось. Бутылка выпала у меня из рук. Она звонко ударилась об асфальт, но даже не разбилась, а быстро, как будто с возвышенности вниз, покатилась к силуэту.
Почему-то мне в голову даже не пришла мысль, о том, что я болен или перепил до галлюцинаций. Я верил во всякие мистические вещи, в пришельцев, магов и потусторонний мир, и поэтому сразу сообразил, что передо мной призрак. Однако, как показала практика, подготовить себя к такой встрече невозможно. Конечно, оставалась еще маленькая вероятность какого-нибудь банального розыгрыша, но только вот панический животный страх внутри меня не врал. Я медленно пятился назад, думая, что дела мои действительно плохи. Хотя, честно говоря, в тот момент я вряд ли вообще мог думать.
– Чего мусоришь? Это же Культурная Столица, твою мать… – бутылка докатилась до силуэта, который внезапно начал принимать человеческие очертания, и исчезла, словно гранулы растворимого кофе в кипятке. – Здесь все культурно и прекрасно: и исторические места, и люди, и их помыслы…. – Голос на секунду замолчал, а я начал судорожно дышать. – И полусгнившие дома в центре, и алкоголики с наркоманами, и убийцы нерусских студентов, и гопники, бегающие с битами по ночам, и подъездные проститутки, и даже цареубийцы... В общем, не сори здесь, у нас своего мусора хватает.
 Я перестал пятиться, а теперь просто смотрел, открыв рот, на это чудо природы. А оно все больше становилось похоже на человека. Уже ясно виднелась одежда – темный костюм, одетый поверх светлой рубашки, и белизна рук. Только вот лицо все еще находилось в движении, постепенно формируясь и перетекая из одного в другое.
– Да ты не бойся. Я не причиню тебе зла. Очень хочется с тобой пообщаться, даже расчистил вот территорию, чтобы нам никто не мешал.
– Ты… Ты кто? – выдавил я.
– Случайный знакомый. Крайне полезный для тебя, Александр. Только не надо этих глупых вопросов – «откуда ты знаешь мое имя?», «это что, розыгрыш?», «мне это снится?» и тому подобную чепуху.
– Х…х...хорошо, – я перевел дыхание и попытался взять себя в руки. С кем бы я ни разговаривал – он вроде бы не опасен, а если и опасен, то вряд ли банальное бегство или вопли мне помогут. Выхода, кроме как поговорить с ним у меня не было… – Объясни кто ты такой…
– Да что ты заладил? Расктокался тут. Подойди – поговорим, а в процессе и познакомимся.
Перспектива подойти к этому меня абсолютно не прельщала. Я стоял с широко раскрытыми глазами, пытаясь собраться с мыслями и выдавить какой-нибудь ответ. От волнения и страха я перестал чувствовать холод и моросящий дождь, и только пар моего дыхания выдавал то, что я еще жив, и вообще служил доказательством реальности происходящего.
– Ой, ты трус, честное слово, – протянул призрак. – Я сейчас сам к тебе подойду, только не вздумай отходить или убегать. Будет хуже.
Я приготовился обдумать план своих действий, пока он будет идти ко мне. Однако силуэт исчез, а уже через секунду меня похлопали сзади по плечу. Я мысленно ругнулся и развернулся кругом, но уже гораздо медленнее, прекрасно зная, что меня там ждет.
– Маленький фокус, – сказал мой собеседник, уже совсем трансформировавшийся в человека. – Могу быть где угодно – то там, то тут, то тут, то там. На людей это всегда производит впечатление. По крайней мере, большинство хоть не пытается бежать после этого.
Теперь я мог разглядеть, в кого он воплотился. Это был довольно невысокий коренастый  человек, брюнет с немного кучерявыми волосами, широким лбом и правильными чертами лица. От него веяло странным спокойствием и каким-то добродушием. Страх мой растворялся…
– Я и не убегаю.
– Хотя хотел же. Признайся… Ну да ладно, я сам бы испугался.
– Что за чертовщина вообще происходит? Как ты это делаешь? Ты призрак? Привидение что ли? – выплеснулся у меня поток вопросов.
– Что-то вроде того. Мыслишь в правильном направлении – живым такие штучки не под силу. Прямо таки Мистер Логика.
Похоже, что он был склонен к юмору. Меня это успокоило еще больше. Даже стало интересно.
– Офигеть… Просто… – сформулировать законченную мысль было для меня непреодолимой трудностью.
– Расслабься, – улыбнулся призрак. – Все же, давай прогуляемся. Благо времени предостаточно, да и мешать никто не будет.
– Я позвоню, у меня приятель… – я попытался сморозить какую-то глупость.
– Не говори ерунды, – прервал меня мой собеседник. – Повторяю для непонятливых – никто не помешает. В общем, не работает твой телефон. Потом встретитесь… Если пожелаешь, конечно… – Он как-то хитро улыбнулся и показал рукой в сторону Инженерной улицы. – Ну, чего стал как вкопанный? Пойдем.
На всякий случай я достал телефон. Он даже не включался… Мертвый, как и мой спутник.
Мы медленно пошли по набережной вниз. Призрак-брюнет тут же принялся рассказывать мне какие-то занятные исторические сведения про окружающие нас дома. Только вот я не особо его слушал. Я глазел по сторонам, не веря своим глазам: с обеих сторон набережной до самого Невского не было людей.
– Как ты это делаешь? – вырвалось у меня.
– Ты про людей? Да это же элементарно. Просто обычное воздействие на подсознание. Проще пареной репы, как вы говорите.
– Значит, меня ты тоже приманил?
– И да, и нет. Ты доброволец, это от тебя шла инициатива этой встречи. Хотя ты этого пока не понимаешь…
Я был просто поражен:
– От меня?! Я шел себе, никого не трогал…
– Помолчи, пожалуйста. Не зуди, как назойливая муха. Надо же, сколько современных выражений я освоил! – рассмеялся призрак. Потом добавил, уже серьезно: – Ты мыслишь примитивно – «я иду и пью пиво, я ору на всю улицу». Рассуждаешь как насекомое. А что есть вот это твое «Я»? Всего лишь совокупность костей и мяса или нечто большее?
Я явно отставал в мышлении от него, и не мог с ходу предложить ничего в ответ, хотя он вряд ли этого ожидал.
– Ты вот говоришь – моя рука, моя нога, моя голова, моя душа. Так что есть Ты, и где то, чему принадлежит все в Тебе? Пойми, твое «Я» – это то, что ты даже не сможешь назвать словами. Человеческий мозг, пытающийся засунуть все в узкие и временами убогие рамки своего восприятия, не способен осознать таких вещей. «Я» – это высшая суть, соединяющая воедино и обеспечивающая взаимосвязанное существование ряда оболочек, таких как твое тело, душа, энергия, разум и чувства, различные виды памяти. «Я» никогда не исчезает, а может лишь менять определенные оболочки, как ящерица меняет… – Тут он наконец заметил, что я абсолютно не въезжал в то, что он говорит. –  Эй, приятель, извини, заболтался. Это я все к тому, что все вот эти твои оболочки реальны и равнозначны. Так вот, теперь еще раз повторю, – ты, вернее твое «Я» настояло на этой встрече. Своими помыслами и желаниями. А моя роль – просто помочь тебе.
– Как это все странно… Каким образом ты мне поможешь?
Мы дошли до Инженерной и повернули к Михайловскому дворцу. Я мельком глянул в сторону Спаса-на-крови. И ничуть не удивился, вновь увидев там гуляющих людей. Они ведь не могли оттуда нам помешать…
Вопрос видимо ушел в никуда. Мой собеседник словно его не услышал. Я попытался еще раз:
– Не отвечаешь, да? Видимо хочешь сказать – всему свое время?
– Именно так. Скоро сам все поймешь,… Александр.
– Скажи, хотя бы, как тебя зовут? Ты-то про меня все знаешь. Нечестно.
– А в жизни вообще мало честного и справедливого. Ладно, называй меня Кот.
– Кот? – я думал усмехнуться, но в силу очевидных причин сдержался.
– Ага, мяу…– улыбнулся тот. – Вообще интересно, почему ты не задаешь всяких стандартных вопросов. В моем рейтинге самые популярные: «что там после смерти?», «каково это – умереть?» и «есть ли Бог?».
– Меня больше интересует, почему именно я? Или подобные …э-э… существа приходят ко всем, у кого возникают какие-то проблемы или… ну там…сильные эмоции?
– Нет, просто тебе повезло. Бонус. Шесть из шести. Скоро решатся все твои проблемы и исполнятся желания, – Кот протянул басом эти слова и засмеялся. Только тогда я заметил, что он немного картавил букву «л».
– Здорово, – ухмыльнулся я. – А ты это можешь?
– Моя задача – лишь помочь тебе разобраться в себе и своих желаниях. Наставить, так сказать, на путь истинный. Дать раскрыться твоему «Я». Слишком уж оно зажато.
– Дашь мне миллион долларов? Тогда я буду счастлив.
– Нет, не будешь. Ты… весь Ты… жаждешь совсем другого.
– А ты можешь сделать все, что угодно?
– Нет, конечно, – махнул рукой Кот. – Я лишь скромный работяга, служащий любимому городу. Могу принимать разный облик, исчезнуть, оказать какое-то психическое и физическое воздействие. Могу вот так, – он вытянул руку вперед и между пальцами заплясали разноцветные электрические разряды. – Могу даже вот так. – Он взглянул наверх, и в эту же секунду небо над Казанским собором разрезала ослепительная молния. Оглушительный гром не заставил себя долго ждать. Фокусник ухмыльнулся и продолжил: – Но на глобальные чудеса не способен. Просто они, как правило, затрагивают слишком много аспектов, и все сделать грамотно крайне сложно. Вот переместишься ты, к примеру, в прошлое, представляешь, сколько за тобой нужно будет подчищать?
– Так чего же я хочу? – ответил я вопросом на вопрос.
– Хочешь всего и сразу, – четко и жестко сказал Кот. – Хочешь прочувствовать весь этот мир, как если бы он вдруг сжался до размера бильярдного шара и оказался у тебя в руке. А ты – был бы его владельцем и повелителем.
Сильно, черт возьми! Он поставил меня в тупик.
– Ты уверен? Я же не сумас…
– Я знаю и во всем уверен. Не торопись, ведь сейчас внутри тебя словно собирается кубик-рубик. А когда он соберется, когда ты сам станешь во всем уверен и отбросишь пустые сомнения – вот тогда ты получишь, что хочешь. Давай-ка присядем.
Мы уже пришли на площадь Искусств и присели на одну из пустовавших лавочек, которая, кстати, оказалась абсолютно сухой. Кроме нас на площади, естественно, никого не было. Дождь прекратился, но стало заметно прохладнее. Я, уже совсем протрезвевший, передернулся и посмотрел на соседа по лавочке. Тот сидел и задумчиво смотрел на затянутое облаками небо. Пока мы шли, на нем ничего не было видно, но теперь с удивительной скоростью начали проявляться звезды, а затем появилась и луна. Вот кого надо использовать, чтобы разгонять облака перед праздниками и концертами на открытом воздухе!
– Мне что, надо загадывать желания? – решился прервать молчание я. Меня захлестнуло странное возбуждение. Я уже верил призраку в образе доброго брюнета на сто процентов и чувствовал, что мне действительно светит нереальный бонус.
– Нет, по крайней мере, не сейчас. А сейчас тебе главное определиться, действительно ли ты хочешь их исполнения. Назад дороги не будет…
– Вроде того, что надо будет отдать душу взамен на богатство или дворец с бассейном?
– Глупости. Просто когда человеку предоставляется возможность исполнять любые свои желания, даже во вред другим людям, то обычно происходит катастрофа. Люди не умеют останавливаться. Крайне ненасытные создания…
Кот развернулся ко мне и улыбнулся. Мои мысли окончательно спутались, и от этого было как-то не по себе.
– Так что пока подумай, а заодно можешь что-нибудь узнать, если интересно. У меня ведь жизненного опыта хоть отбавляй. Жизненного… – повторил он и громко рассмеялся. – Вот сказал! Только, пожалуйста, про Бога не спрашивай, а то у тебя голова поломается…
– Ты часто вот так появляешься? – спросил я.
– Нет, не очень, поэтому так люблю поболтать. Есть определенные события, которые люди считают мистическими и потусторонними. Их наступление часто связано с астрономическими изменениями. Я, например, появляюсь когда Венера соединяется с другими планетами, да и то не всегда. Еще должны такие как ты появиться…
– Только здесь, в Питере?
– Да, хотя могу путешествовать где угодно. Я навеки привязан к этому городу. Люблю его, не смотря ни на что. – Кот глубоко вздохнул.
– По-моему когда мы только встретились, ты не очень лестно отзывался про него, – вспомнил я фразы про культуру.
– Поверь, я видел и знаю все происходившее в этом городе с момента его основания. Кое-что при жизни, а кое-что и после, когда из любопытства заглядывал в прошлое…. – Кот на какое-то время замолчал, видимо вспоминая что-то из истории Питера. Тишина в такие моменты казалась очень громкой и резала слух. – Так вот, он особенный, действительно особенный. Многие считают, что связано это с тем, что город построен на костях крепостных, хотя это не совсем так, ведь строили его в основном наемные вольные рабочие. Тут играет роль и прошлое этих мест, и то, что город строился на отвоеванной у шведов земле, и особенности строительства. Конечно, не обошлось без жертв, но в основном это вина эпидемии, да и то в местах, где постройкой руководил Меньшиков. Это все не так важно. Гораздо важнее то, все прошлое, настоящее и будущее этого города неразрывно связано с кровью. Спокойно здесь не будет никогда. К тяжелой атмосфере и давлению прошлого добавляются еще и особенности архитектуры. Читал Достоевского?
– В школе, в кратком изложении, – стыдливо признался я.
– Жаль. Его описание мне очень нравится. В мрачных, запутанных желтых подворотнях порой рождаются страшные идеи и помыслы… – опять пауза. Мой собеседник задумался. – Но это все мое, и, несмотря на то, о чем я тебе говорил в начале, я люблю этот город. Он – душа России. Вот и все.
– Да уж… – теперь задумался и я. Смысл всего сказанного в тот вечер Котом я понял гораздо позже. Тогда же я просто сидел и выуживал из головы банальные вопросы, сам думая совсем о другом. – А ты здесь умер?
– Да.
– А можешь рассказать…
– О, не продолжай, я же читаю твои мысли. Ты все-таки хочешь задать тот самый вопрос о смерти. Прости, я иногда очень болтлив, но сейчас тебе придется выслушать небольшую лекцию. Нужно объяснить тебе одну вещь раз и навсегда. Готов?
Я вздохнул и кивнул, жалея, что нет рядом Игоря. Он был гораздо предприимчивее меня, не боялся серьезных и ответственных решений и важных событий. Я же этого старательно избегал. А в тот момент, помимо того, что пришлось слушать и вникать в не особо понятные мне вещи, над которыми я предпочитал вообще не задумываться, так еще и внутри меня все больше росло и крепло осознание того, что в ближайшее время придется принимать какое-то крайне важное решение. Как оказалось, самое важное в моей жизни…
– Расскажу тебе одну историю. Быль это или легенда точно не скажу, но очень похоже на правду. Так вот, это было в конце лета, в то время, когда в дельте Невы, на Заячьем острове строили Петропавловскую крепость. Петр согнал туда кучу народа, время было неспокойное, и ему не терпелось поскорее возвести обороноспособный град. Помимо солдат и пленных шведов было множество рабочих, количество которых увеличивалось с каждым днем. Жалованье по тем временам они получали довольно неплохое, так как возводили объект особой стратегической важности. Жили рабочие в построенных наспех временных городках, вокруг которых было много болот, так как работы по осушению местности были еще далеки от завершения. Это все была преамбула.
В Новгороде, на окраине, жили да не тужили русский мужик Никита и жена его Анастасия. Любили друга страшно и представляли собой пример верности, супружеской честности и взаимопонимания. Никита дома строил, отличным специалистом по крышам был. Как ты можешь догадаться, собрался он ехать город новый строить, тем более, что в нем можно было и остаться насовсем. Анастасию брать с собой не хотел, так как представлял, в каких условиях придется жить. Они договорились, что когда построят первую улицу, она сразу и приедет. За два дня до отъезда Никита возвращался домой поздно вечером и недалеко от дома встретил щупленького мужичка. Тот окликнул Никиту по имени и сказал, что он его новый сосед. Еще сказал, что был там, где строят новый город, и пообещал выложить все подробности непростой жизни рабочих за кружечкой-другой домашней браги. Никита пил редко, но по такому случаю согласился. Почему-то ему даже не пришло в голову предупредить жену, что он собирается выпить с соседом, а уж тем более представить их друг другу. Мужичок лихо налил прямо на месте и, пока они шли к его дому, рассказывал быстро захмелевшему Никите о тягостях работы, о болотах и море среди строивших город мужиков. А вот потом, уже дома, в небольшой, ветхой избушке, начал расспрашивать про Настасью и семейную жизнь. Никита, будучи сильно пьяным, выложил все, как на духу.
– Так вы доверяете друг другу абсолютно все тайны, все мысли и всегда хотите быть вместе, и в жизни и в смерти? – спросил мужичок и, получив утвердительный ответ, продолжил: – Но подумай, а вдруг один из вас умрет раньше, например, ты на строительстве. Я не отрицаю, что вы еще в какой-то степени будете вместе, так как вы повенчаны; ты будешь в мыслях и сердце Настасьи, пока и она не умрет. Но ты будешь скрывать от нее главную тайну – тайну смерти и вечного успокоения. Ты будешь знать, а она нет. А ведь вы поклялись быть чистыми и откровенными друг перед другом и перед Богом. Так что же, после смерти ей просто забыть тебя и все обещания и обмануть Бога?
Никита запротестовал и закричал, что не бывать такому, что клятвы свои они исполнят.
– Ты должен рассказать об этом и жене. Завтра вечером. Она должна знать все… – прохрипел сосед. – Все!
Тут пропел первый петух, и у Никиты перед глазами все расплылось и завертелось.
Пришел в себя он под утро, совсем рядом с домом и уже протрезвевшим. Анастасия, не сомкнувшая глаз и проплакавшая всю ночь в ожидании мужа, принялась расспрашивать его, где он был, и что случилось. Никита ничего не рассказал, а просто лег спать и не вставал с кровати до самого вечера. А вечером рассказал обо всем жене. На свою беду они поклялись никогда не бросать друг друга, пока хоть один из них жив. А в случае, если кто-нибудь умрет раньше, он должен вернуться и рассказать супругу о загробном мире. Чтобы быть честными до конца…
Они клялись, держа друг друга за руки и преданно смотря в глаза, а в это время из окна за ними с ужасной ухмылкой наблюдало существо, которое еще сутками ранее представилось соседом. Оно смотрело своими огромными, бездушными и черными, как сама ночь, глазами и довольно потирало мохнатые когтистые лапы. Коварства и хитрости Черту не занимать…
Никита уехал, а его жена больше недели не получала никаких вестей. Она тешила себя мыслью, что у мужа просто нет времени писать, или письмо не может быть доставлено в такие короткие сроки. Но причина была в другом… Никита утонул на второй день после приезда. По слухам он загляделся на большую, невероятно пушистую кошку с коротким хвостом, пошел за ней и угодил в болото. По всей видимости, это был манул, который никогда не водился в тех местах. Удивительно, но тело его вытащили и закопали на участке рядом с поселком, отведенном под кладбище. Настасья ничего этого не знала. Она терпеливо ждала, переживала и по нескольку раз в день молилась за мужа. И дождалась…
На девятые сутки, ночью, дверь в дом сотряс сильный стук, сопровождавшийся сдавленным звериным хрипением. Это вернулся Никита… Вернее то, что им раньше было… Мертвец начал требовать впустить его. Конечно же, Настасья сначала кинулась к двери, чтобы впустить мужа, но потом, видимо, почувствовала неладное, и здравый смысл подсказал ей не открывать дверь. Ведь Никита и сам мог открыть дверь без всякого труда, да и к тому же… он никак не мог вернуться сейчас.
– Почему ты вернулся так рано? – спросила напуганная жена.
– За тобой! Открывай дверь! – раздалось в ответ, и теперь Анастасия увидела лужицу крови, растекающуюся по полу через дверную щель. Машинально она потянулась к иконе. – Я голоден и не могу успокоиться. Все из-за тебя! Из-за тебя!
– Из-за меня? Никита, милый мой, сокол мой, это ты? – дрожа от страха, лепетала женщина.
– Я обещал рассказать, но не могу! – рычало нечто за дверью. – Не дело живых знать каково быть мертвым! Открой, я заберу тебя с собой, тогда узнаешь.
– Нет, Никитушка, Богом заклинаю – уходи!
– Ты мне жена, ты вся моя – и плоть и кровь. Открой!
Но она не открыла.
Мертвец ушел, а Настасья утром пошла в церковь, а потом еще в две. Она исповедовалась и просила помощи, но в ответ слышала только обещания помолиться за нее и за упокой ее мужа.
На следующую ночь Никита вернулся. Теперь он умолял ее открыть дверь и пойти с ним. Данное обещание не позволяло ему успокоиться. Она снова не открыла, и с первыми лучами солнца снова пошла искать ответ, как ей успокоить своего милого навсегда. В конце концов, слепой старец у ворот церкви подсказал, что поможет только сожжение тела несчастного.
И Анастасия поехала к месту строительства, туда, где погиб ее муж. Там она нашла добрых людей, согласившихся ей помочь. Вместе они нашли скромную могилку Никиты и раскопали ее. Труп выглядел так, словно его только похоронили. Они сожгли тело, крестясь и читая молитвы за упокой. Никита перестал приходить, и через некоторое время Анастасия – больная, несчастная и измученная вернулась в Новгород. И возможно, жила бы она себе дальше, рожала детей и может даже снова любила, если бы не встретила вечером рядом с домом незнакомку. Та назвалась гадалкой и сказала, что они теперь соседи. Я думаю, ты догадываешься, что это была за соседка… Так вот, лже-гадалка рассказала бедной Настасье, что общается с мертвыми, и что Никита не успокоился. Мол тело сожгли, а дух так и будет бродить неприкаянным, пока жива та, кому он дал обещания.
Кот замолчал, тяжело вздохнул и завершил рассказ:
– В общем, примерно через час после того разговора Настасья повесилась… Черт успешно завершил свое дело.
– Жесть какая! Жаль их… И что ты этой историей хотел сказать? – спросил я.
– Невнимательный ты. Это все к твоему, да и не только твоему, любопытству по поводу смерти. Повторяю: не дело живых знать каково быть мертвым. И вообще ничего о том, что будет после смерти. Ясно?
– Ага…
– Да ничего тебе не ясно, – махнул Кот на меня рукой. – Думаешь, это все шуточки, а когда поймешь, что нет – будет поздно. Дело ведь не в том, что мертвые что-то скрывают, и берут с новичков обещанье не рассказывать ничего живым. – Тут он усмехнулся. – А в том, что это один из законов Вселенной. Так должно быть. И точка. Твое «Я» не умирает, а только лишь меняет некоторые оболочки после физической смерти. Это долгий процесс, во время которого «Я» находится в высших субстанциях, и сброшенные оболочки никак не должны этому препятствовать. То есть, нельзя возвращаться, как несчастный Никита. Ожидая возрождения, «Я» становится частью безграничной области, которая представляет собой совокупность различных видов материи, пространства и времени. И все это взаимодействует, находясь в едином балансе. Человеческий мозг просто не может понять этого, – тут умник посмотрел на меня и засмеялся. Я основательно загрузился. –  Да Эйнштейну вся правда Вселенной и взаимодействий в ней не могла присниться и в страшном сне!  В общем, расслабься, всему свое время.
– Э-э… Я мало что понимаю. Слушай, ты же говорил про желания?
– Именно, но для начала – осмысли то, что я рассказал. Не нужно знать, когда ты умрешь, и что там будет дальше раньше срока. Никогда не желай таких вещей, да и вообще будь крайне осторожен с желаниями. Если увидишь или узнаешь то, что тебе не положено – будет худо. Тело – лишь самая хрупкая и недолговечная из оболочек; оно умрет быстро, а вот все остальное ты можешь обречь на вечные мучения.
 Кстати, помнится не так давно, один довольно известный писатель заинтересовался данным вопросом. Очень хотел узнать каково же там… – Кот потянулся и сделал вид, что зевает. Видимо такими паузами он нагнетал интерес к своему рассказу и показывал собственную мудрость и значимость. – Я помог ему, несмотря на то, что он американец и живет очень далеко от Питера. Нет, я ничего не показывал – жаль было, если бы он умер, больно хороши некоторые его книги. Просто объяснил… Немного… Он долго осмысливал услышанное – лики смерти он описывал часто, но никогда не рассматривал происходящее после смерти как часть Вселенной. В итоге написал небольшой, но точный рассказ как раз про то, что будет, если человек познает вечность при жизни. Представь, что произойдет, если твой мозг узнает, что такое бесконечность?
Я не хотел даже попытаться представить.
– Пустые невидящие глаза на лице, при одном взгляде на которое возникает неизгладимое впечатление страшной, почти невероятной старости… В обычном теле заключен разум возрастом старше, чем само время… В общем, что-то вроде того. Экспериментировать не советую. – Мой собеседник улыбнулся и опять сделал «мхатовскую» паузу. – Писатель тот слишком увлекся смертью; мы решили предоставить ему возможность самому все понять, организовав как-то летом ему свидание с грузовиком. Но он очень захотел жить еще… И его к тому же сильно любили… В общем, хэппи-энд.
 Ладно, извини, что отвлекся. Я уже заканчиваю, но ты должен знать кое-что еще, а именно – почему нельзя всех живых существ, а конкретно людей, приобщить ко всему, происходящему во Вселенной, и ее таинствам, – Кот показательно зловеще произнес последние слова. – Так вот, люди всю свою жизнь словно живут в маленьких капсулах, в которых и заключен их мир. Все окружающее их, материальное и нематериальное, все события и причинно-следственные связи между ними – всего лишь то, чем эта капсула заполнена. Причем это все только во благо и в защиту людям. Не понимаешь?
Я покачал головой.
– Представь себе жука, живущего в твоей картонной коробке, в дупле или на листьях дерева – да не важно где. Он имеет двухмерное восприятие, и смотрит на мир, исходя из этого. Для него Вселенная – это только то, что его окружает. И я уверен – он вполне счастлив, так как существа, обладающие двухмерным взглядом, страдают намного меньше от чувства отдаленности от других объектов и от мира, а, следовательно, и от одиночества и отчужденности. Для него такое восприятие – благо.
Люди же постоянно пытаются открыть новые грани бытия и измерения. Поверь, для них лучше этого не делать. Лучше сидеть в домике, знать и заниматься предначертанными природой вещами. Так нет – надо обязательно изучать смерть, Вселенную, пространство и время. Привязались вот, к примеру, к четвертому измерению… – проворчал Кот. – На кой черт оно им сдалось? Хотят спать с собственными прабабушками?  Четвертое… Да для Вселенной их вообще как минимум шесть!
– Шесть? – удивился я.
– Ну да. Три образуют пространство, четвертое – время, пятое – вечность и вечное повторение, и шестое – абсолют всего.
– Боже мой. И ты все это видел?
– К своему сожалению, да. Я и здесь и там, и это очень тяжело. Это мое проклятие…
– За что?
– Не важно, просто не надо заходить слишком далеко в исполнении желаний. И не играй со смертью, иначе поплатишься, – он посмотрел на меня и поднялся с лавочки. – Ну что? Готов? Наступает твое время…
Я окончательно запутался и уже подумывал о том, чтобы просто попросить Кота оставить меня в покое. Я чувствовал какой-то подвох. Ведь если он или кто-то еще мог исполнить мои желания, то зачем все эти рассказы и предупреждения? Я словно видел большой красочный плакат с рекламой новой услуги, коренным образом меняющей жизнь к лучшему. Вот только на плакате этом маленькими, совсем крохотными буквами написаны предостережения и ограничения, которые я не мог разглядеть. Но зачем они мне? Я же не собирался узнавать чего-то неположенного человеку, умирать или убивать кого-либо. Мои желания ведь крайне банальны и стандартны. Так я думал тогда…
– К чему конкретно я должен быть готов? – спросил я.
– Ну откуда ты такой непонятливый? Сейчас дам тебе золотую рыбку, будешь ее ублажать, а она – выполнять твои желания, – вставил шуточку Кот.
– Я серьезно…
– Дай свое согласие на исполнение желаний! Я могу прямо сейчас воплотить в жизнь одно из них. Самое очевидное…
– А тебе то что с того?
– Ну, скажем, тебя это не касается, а я получаю процент от твоих желаний…
– И мне ничего не будет за это? – не унимался я.
– Ничего, пока не натворишь всяких бед. Трахни кого-нибудь, закажи тачку и будь себе счастлив.
– Даже не знаю, странно все это…
В глазах Кота вспыхнул ярко-оранжевый огонек злости. Он всплеснул руками:
– Послушай, приятель, может хватит ломаться!  Чего я перед тобой распинаюсь? Да любой человек руку отдаст за такую возможность! Ты что, хочешь влачить всю жизнь жалкое серое существование?
– Нет, но…
– Так вот твой шанс, твой гребаный шанс! – Кот не хотел даже слышать моих нелепых возражений. – Такого может вообще больше не будет! Представь себе – весь мир в кармане! И Ты – его повелитель! Хотя бы на какое-то время…
– А если я что-нибудь сделаю не так?
– Ты смешон, Александр. Ты помнишь, как сказал Пушкин устами Пугачева: «Лучше один раз кровью напиться, чем триста лет падалью питаться»? Так вот, бери от жизни все и сразу, а сделаешь что-нибудь ужасное, совершишь тяжкий грех – так возьми и прыгни с разбегу в ледяную ночную Неву, словно во сне. Все просто. – Он уже не злился, а снова улыбался. Не согласиться с его аргументами было сложно, к тому же он четко выражал мои собственные мысли. Мое сердце возбужденно забилось.
– Ну хорошо, так что…
– Это значит Да?
– Послушай… – Какие-то сомнения еще оставались.
– Это значит Да?! – настойчиво повторил Кот.
– Да, черт возьми, да! – не выдержал я.
Кот дотронулся до моей руки. И тогда, могу поклясться, что-то изменилось. Вновь небо очертила молния, на этот раз одновременно с ней поднялся дикий ветер, сгибающий деревья и сносящий с них влагу вместе с последней листвой. В воздухе глухо загудело, а затем гул ветра утонул в чудовищном раскате грома. Я глубоко вздохнул и широко раскрыл глаза. Начиналась буря! Начиналась вокруг меня, начиналась внутри меня!
– Ха, чувствуешь это?! Ты это чувствуешь?! – орал Кот.
Я чувствовал… Так близко то, чего я жаждал! Весь «Я», как говорил Кот.
– Чего хочешь? – крикнул он мне прямо в ухо.
– Не знаю, черт! – хотя на самом деле я знал. А Кот читал мои мысли так же просто, как взрослый человек читает азбуку.
– Хочешь женщину? Самую классную сучку в мире. Такую, что ты и во сне не мог представить! Отвечай!
– Да! – На глазах моих были слезы. Я впадал в какой-то дикий экстаз.
Кот засмеялся. И это мягко сказано. Смех его будто заполонил все пространство, поднимаясь до неба и отражаясь от домов.
– Без проблем! Тебя отвезут, друг мой! Отвезут прямо к ней! Смотри! – Он показал на дорогу, на которой образовался роскошный черный Майбах.
Я лишь тупо улыбался и пытался изо всех сил держаться за реальность. Больше всего я не хотел, чтобы в такой момент она от меня ускользнула.
Машина остановилась напротив нас. Пассажирская дверь медленно открылась. Кот легонько подтолкнул меня:
– Ну давай же! Вперед! Это твое время!
– Это мое время… – шепотом повторил я и, не оборачиваясь, подошел к машине. Будучи у двери, я все же обернулся. Кот на этот раз остался на своем месте. Он улыбался неестественно широкой улыбкой и махал мне рукой.
– Удачи, Александр! Будь осторожен, и… до новых встреч!
Я крикнул что-то в ответ и сел на мягкое белоснежное сиденье. Когда дверь захлопнулась, и стало тихо, я вдруг захотел спросить, что значит «до новых встреч», но через затененное стекло увидел, что Кот исчез. Мысль эта вылетела из головы, едва я взглянул в водительское зеркало на того, кто был за рулем. Это был невидимка в очень старом синем костюме. Голова угадывалась по старинному цилиндру и современным очкам а-ля Терминатор. Очки эти уставились на меня. Водитель, видимо прочитал в моих глазах удивление.
– Я тебя не смущаю таким видом? Мне просто лень превращаться во что-нибудь более привычное… – сказал он. Не очень дружелюбно.
– Нет, нет. А ты вроде как извозчик?
– Да, – буркнул водитель. – Сначала кареты, потом Майбахи… А тебе, стало быть, в «Пеккатум»?
– Куда?
– Ясно, значит туда и едем…
Он вдавил педаль газа в пол, и мне показалось, что мы сейчас оторвемся от земли. Вокруг замелькали огни, люди и машины. Правда, не думаю, что хоть кто-нибудь из прохожих или водителей видел несущийся стрелой Майбах, управляемый ворчливым призраком. Светофоров для нас тоже не существовало. Я поинтересовался, зачем такая скорость, однако ответа так и не получил. Больше мы не говорили. Но мне было абсолютно все равно; я всматривался в ночь, проворачивал в голове происходящее и наслаждался предвкушением. К тому же, я обнаружил в подстаканнике большой бокал отличного коньяка, и крепкий ароматный напиток еще больше расслабил меня и добавил позитива.
Минут через десять мы уже были за чертой города. А еще через пятнадцать подъехали к этому самому «Пеккатуму»…


                4

Это было довольно необычное заведение, находившееся на большой поляне рядом с озером. Вокруг был густой темный лес, сквозь который не проглядывалось ни единого огонька. Я вышел из машины и посмотрел на красивое трехэтажное здание очень старой постройки. Первый этаж его обрамляли разноцветные гирлянды, развешанные на окнах, на двери и на экзотических деревьях, образовывавших дорожку к ступенькам. Над входом висела яркая розовая надпись «Peccatum», окаймленная причудливыми растениями. С обеих сторон от дорожки весело журчали фонтаны, рядом с которыми, несмотря на холод, величественно расхаживали павлины. Если не брать в расчет второй и третий этажи с темными окнами и пошарпанными стенами, то заведение это напоминало роскошное казино.
– Удачи, – сухо проговорил водитель. Дверь за мной захлопнулась, и Майбах растворился в темноте.
                Какое-то время я стоял в нерешительности и всматривался в окна, стараясь разглядеть происходящее внутри. Потом все же собрался с духом и, решив, что другого пути, кроме как внутрь у меня нет, поднялся по мраморным ступенькам и толкнул массивную деревянную дверь. С удивительной легкостью она поддалась, и тут же я оказался окутан красноватым туманом, мягко обволакивающим меня и стелящимся по ступенькам. Отбросив нахлынувшие было сомнения, я шагнул внутрь.
Моему взору открылся очень большой зал, заполненный разношерстной публикой. Громко играла музыка (к моему удивлению очень даже современная). Посреди зала находились столы с выпивавшими посетителями. Справа я увидел что-то наподобие бара с длинной стойкой, на которой постоянно появлялись все новые кружки с чем-то, очень смахивающим на пиво. Туман, заполнявший весь зал, не позволял мне разглядеть сидевших за столами, но вот барменов я видел четко. Это были карлики, которые едва доставали до стойки, чтобы поставить туда очередную кружку. Причем бутылки с напитками покрепче пива стояли на стеклянных полочках, на высоте, недосягаемой для крохотных барменов. Однако, спустя пару секунд, я убедился, что данный факт не был для них большой проблемой: от взгляда карликов бутылки сами собой взмывали в воздух и прилетали точно им в руки. В свете последних событий работа барменов уже не сильно меня удивила, и я двинулся в зал, заприметив свободный стол.
Я сел и осмотрелся по сторонам. Теперь я видел и тех, кто сидел за соседними столами. Поверьте, от увиденного мной у неискушенного человека встали бы дыбом волосы. Люди, в старинных платьях и мундирах, в современных футболках и строгих костюмах, в масках и без, в шляпах и бейсболках перемешались между собой, весело болтая и постоянно выпивая. Но это было не все… Рядом с ними за столами находились и странные существа, отдаленно напоминающие людей, с мертвыми, полусгнившими лицами. У некоторых вообще не было головы. Все в этом заведении сливались в страшном веселье, смеясь и рыча, танцуя странные танцы и заливаясь пивом. Внезапно, под жесткие звуки какого-то рейва, девушка в белом платье и с таким же лицом, поднялась и воздух и, неистово хохоча, начала медленно вращаться. Остальные посетители принялись радостно кричать и визжать. Все происходившее напоминало какой-то адский шабаш на современный лад. Мне стало дурно, и я закрыл глаза, подсознательно надеясь, что открыв их, окажусь в совершенно другом месте.
– Что изволите? – раздался приветливый женский голос рядом со мной.
Я открыл глаза. Передо мной стояла официантка в темном платье с белым фартуком. Все вроде в ней было нормально, вот только мертвенная бледность лица и желто-зеленые глаза с узкими кошачьими зрачками немного пугали.
– Уже не знаю… – ответил я. – Что здесь происходит?
– Обычная вечеринка для своих. Наслаждайся, Саша, ты ведь свой. Может пива? У нас превосходное пиво!
– Давайте, – вздохнул я, и официантка быстро удалилась к бару.
«Боже мой, куда я попал? – носились в голове тревожные мысли. Вдобавок ко всему, я чувствовал головокружение, правда приятное и успокаивающее. – Еще этот чертов туман, или искусственный дым… Что-то в нем есть, что-то… Надо дышать им поменьше». Я сложил ладони лодочкой и прислонил к лицу, пытаясь создать хоть какой-то дыхательный фильтр. Бесполезно. Дурман в голове нарастал все больше.
Необычная официантка довольно быстро принесла пиво, причем сразу две больших кружки. «Все равно ведь еще закажешь!» – так она это аргументировала.
Пиво действительно было неплохим, только вот от него немного отдавало болотом. Впрочем, мне было все равно. Выпив половину первой кружки, я осознал, что уже порядком захмелел. Причем это было не похоже на обычное опьянение, я чувствовал неестественную легкость и отрешенность от реального мира, а все сомнения и тревоги растворялись пивом, словно серной кислотой.
Я сделал очередной смачный глоток, зачем-то тупо рассмеялся вместе с сидевшими за ближайшим столом и перевел взгляд в сторону бара. И тут я увидел Ее…
 Сногсшибательная блондинка неописуемой красоты стояла рядом со стойкой и смотрела прямо на меня. На ней был короткий золотой топик, сексуально облегающий упругие груди, и не менее короткая кожаная мини-юбка, лишь немного закрывающая длинные и ровные ноги. Я жадно поглощал ее глазами, окончательно теряя голову. Роскошные прямые волосы, плоский живот, идеальная фигура и прекрасное лицо –  я словно видел не человека, а ангела, спустившегося с небес.
«Это она! Это та, про которую говорил Кот!»
Сомнений даже не было. Она была моим желанием! Это красота для меня! Для меня! Я встал, сгорая от возбуждения, и подошел к ней, прихватив полную кружку с собой.
– Привет, – она начала разговор первой. Вблизи блондинка была еще красивей и очаровательней. В глубине ее ярко-зеленых глаз таилось само Искушение, опасность утонуть в безумном омуте страсти и желания. Теперь я увидел и изящный узор из россыпи драгоценных камней у нее на щеке. Конечно же, это бриллианты! Лучшие друзья девушек, особенно таких.
– Привет, как дела? – умнее я ничего придумать не смог.
– Лучше всех, красавчик. А ты не теряешься, я смотрю.
– Стараюсь, – ответил я, невероятными усилиями воли заставляя себя смотреть ей не на топик, а на лицо. – Как тебя зовут?
– Ангелина, а тебя?
– Александр. Великий...
Она звонко усмехнулась и пристально, словно пронзая меня взглядом, посмотрела мне в глаза. Я чувствовал, что воля покидает меня.
– А откуда ты, Александр?
– Из столи… Оттуда… – я тупо показал на дверь, в уме лихорадочно подбирая фразы.
– Как мило, а тебя что, не учили угощать даму?
– Да, конечно, прости. – Я попросил карлика налить чего-нибудь выпить, и в ту же секунду он поставил перед Ангелиной дымящийся коктейль. Поразившись такой скорости, я достал кипу купюр, намереваясь расплатиться с барменом. Он лишь рассмеялся, и в этот момент деньги у меня в руке вспыхнули ярким огнем. Пламя не обожгло руку, но от неожиданности я выкинул пылающий ком горящих бумажек на пол.
Ангелина с добродушной улыбкой отпила коктейль и сказала:
– Здесь никому не нужны твои жалкие деньги. Они – грязь, всего лишь очередной инструмент порабощения человека. А здесь ты свободен, свободен по-настоящему. Наслаждайся, – она провела тыльной стороной ладони по моей щеке. Я почувствовал шевеление в штанах. – Кстати, а кто тебя сюда направил?
– Не знаю точно, он называл себя Кот…
– Игнат что ли? Отличный малый, только слегка болтлив стал. Небось, много интересного понарассказывал?
– Да, только вот я далеко не все понял. Он про смерть говорил, про желания, про…
– Про измерения всякие тоже? – прервала меня Ангелина.
– Немного, а что?
– Игнат часто перегибает, он просто сторонник меркантильного идеализма. При жизни он был возвышенным романтиком и мечтателем, а теперь… Считает, что всех нужно рассадить по клеткам, занять какой-нибудь работой, и оградить от внешнего мира. Ну а как же другие миры, как же полет разума?
Да уж… Она сильно отличалась от привычных блондинок. Похоже, она видела и знала даже больше, чем Кот.
– Он говорил, до поры до времени этого знать нельзя.
– Есть, конечно, вещи неподвластные человеческому разуму, но… немножко пошалить все-таки можно. Если только осторожно, – улыбнулась Ангелина. – Хочешь фокус?
– Безопасный?
– А как же! Вот смотри, сейчас ровно половина первого ночи, – она протянула мне маленькие золотые часы, сверкавшие драгоценностями. – Ты зашел сюда двадцать минут назад. Так?
– Примерно так, а что?
– А вот что! – Она хлопнула в ладоши.
Я даже не почувствовал, что произошло и как произошло. Но в следующее мгновение я снова был у входа, окруженный зловещим красным туманом. Посетители, официантки-кошки и бармены вели себя, как ни в чем не бывало, не обращая на меня никакого внимания. Я взглянул на часы. Десять минут первого. Я переместился назад во времени. С ума сойти!
За моим столом было пусто, все находились точно там же, где и были, когда я вошел в первый раз. Все, кроме одного человека (человека ли?). Ангелина по-прежнему стояла рядом со стойкой, улыбаясь и махая мне рукой. Я поспешил к ней за разъяснениями.
– Ты сначала выпей, – охладила она мой пыл. Подождав, пока я жадно допивал пиво, она продолжила: – Ничего сложного. Тебя я отправила в маленькое путешествие во времени, а сама еще и переместилась в пространстве. При этом ты помнишь все, что было до этого, хотя если я скажу, что все это тебе померещилось, ты не докажешь обратного. Неодушевленные предметы и физическая суть человека, то есть твое тело, после перемещения назад во времени возвращаются в исходное состояние. Обрати внимание – ты протрезвел.
Это было чистой правдой. На это я обратил внимание в первую очередь.
– А вот твой разум путешествует отдельно. И помнит абсолютно все. Ты даже не можешь себе представить, сколько информации у тебя зарыто здесь, – она дотронулась пальцем до моего лба. Мелочь, а приятно. – К своему счастью ты ее не можешь откопать.
Тут поднялся шум, и демоническая девушка вновь поднялась повертеться в воздух. На этот раз у меня это не вызвало особого интереса.
– Ты можешь объяснить кто вы все такие: ты, Кот, вот эти? – спросил я и показал пальцем в зал.
– Всего лишь неприкаянные души, странники во времени, выполняющие свою работу. Кто-то, как Игнат, за свои грехи заключает контракт, и выполняет функции рекламного агента, кто-то бармен или извозчик. Это все одна система, сложная и безотказная, проверенная самим Временем.
– А ты кто в этой системе?
– Один из главных персонажей. Выполняю основные функции, а сегодня ночью исполняю твои желания… Чего ты хочешь?
Я попытался сочинить что-нибудь, чтобы красиво выразить свои желания и чувства, но безуспешно.
– Тебя… – ляпнул я.
Ангелина громко рассмеялась; в унисон с ней засмеялись и сидевшие рядом: какой-то тип в бордовом костюме, очень похожий на испанца, официантка, расположившаяся у него на коленях, и жуткого вида живой труп с объеденной щекой.
– Ха, Александр, я стою слишком дорого! Одумайся.
Я не хотел одумываться. Туман и пиво вновь делали свое дело. Я не чувствовал ничего, кроме дикого желания.
– Сколько? Ты же сказала, что деньги…
– Причем тут деньги? Забудь о них, у нас другой расчет.
– Это какой? Что тебе нужно?
– Какой настырный! Ну что ж, пойдем наверх, там и поговорим.
Сердце мое радостно забилось. Неужели, неужели она будет моей! Потом всем расскажу! И пусть Игорь подавится!
Мы поднялись по красивой деревянной лестнице, что была у противоположной стены зала. Я хотел было прихватить наверх пивка, но потом подумал, что Ангелина в любой момент сможет организовать хоть цистерну любых напитков. Как оказалось, верхние этажи были отведены под небольшую гостиницу. По обе стороны прохода, покрытого красной дорожкой с синими и рубиновыми вплетениями, располагались четыре двери, рядом с которыми висели картины с какими-то пейзажами, освещаемые свечами в старинных тройных подсвечниках. Крайняя дверь справа со скрипом открылась, и мы вошли внутрь. Комната оказалась маленькой, но довольно уютной. Почти все ее пространство занимала кровать, на которую мне тут же захотелось забраться вместе с очаровательной подругой. Компанию кровати составляли современный стеклянный столик и маленькая тумбочка. Я заметил еще одну дверь, ведущую, по-видимому, в туалет. Ангелина села на кровать, сексуально положив ногу на ногу, и посмотрела на меня. Что-то хищного и издевательского было в ее взгляде; это был взгляд кошки, забравшейся в клетку к беззащитной птичке.
– Так ты хочешь, чтобы я стала твоей? – спросила она.
– Больше всего на свете! Что ты возьмешь с меня за это?
Вместо ответа она легонько похлопала по кровати рядом с собой. Дрожа от возбуждения, я сел рядом. Ангелина нежно погладила меня по голове и по лицу, а потом положила ладонь на колени, поднимаясь все выше к моему самому неспокойному месту. Но когда я дотронулся до ее руки, она резко встала.
– Считай меня своей полночной феей, – сказала она. – Я исполняю твои желания до рассвета, а взамен ты пообещаешь мне быть хорошим мальчиком и не делать глупостей… Ты не должен желать никому смерти, а также способствовать ее наступлению. Причем это касается и тебя самого. Душа твоя падет, а тело умрет, все остальное в этом случае будет принадлежать нам. Этого я тебе не советую. – Ангелина закурила неизвестно откуда взявшуюся сигарету. – Превратишься в монстра – пеняй на себя, расплачиваться будешь долго. Согласен?
– Секс с тобой не входит в список глупостей? – не унимался я.
– Нет, – рассмеялась моя полночная фея.
– Тогда согласен. Расписываться нигде не надо?
– Я знала, что ты согласишься, – она подошла к тумбочке. – Нет, расписываться не надо, но, как говорили в старину – скрепим договор кровью. Иди сюда.
Я в нерешительности к ней подошел и спросил:
– Это обязательно?
– Нет, но так весело. Просто давай смешаем капли нашей крови. Обожаю так делать. – Ангелина выдвинула верхний ящик. Там было множество всяких вещей: ножи, маленькие целлофановые пакетики, фотографии, засохшие цветы, какие-то листы… Она достала приличного размера иглу, положила левую руку ладонью вверх, и ловко проколола безымянный палец. Затем выдавила несколько капель крови на тумбочку и посмотрела на меня.
– Вот и все, и совсем не больно. Теперь ты, – клади руку так же.
 Я положил. За свою жизнь я много раз сдавал кровь из пальца, и эта процедура меня не особо пугала. Надо так надо.
Однако Ангелина в гробу видала просто прокалывать мой палец. Едва моя кисть очутилась на тумбочке, как я увидел занесенную руку Ангелины. Уже не с иглой… С маленьким топориком.
 В следующее мгновенье со скоростью, неподвластной смертным, она отрубила мне мизинец. Хлынула кровь, Ангелина начала громко смеяться, а я в полном шоке попятился назад, смотря на оставшиеся четыре пальца и не чувствуя боли. А на тумбочке, в красной лужице, рядом с застрявшим в дереве топориком, лежал скрюченный мизинец – мой родной маленький пальчик. Тут я заорал.
Вопил я до тех пор, пока Ангелина не перестала смеяться, и на месте раны внезапно не образовался новый мизинец.
– Ну что ты такой скучный? – спросила она совершенно будничным голосом. Для нее это всего лишь шутка, обыденное развлечение. – Совсем приколов не понимаешь.
Капли крови на моих джинсах и на полу исчезали на глазах. Все еще шокированный, я посмотрел на тумбочку… – ничего, кроме одинокого топорика. Усиленно шевеля вновь приобретенным пальцем и судорожно дыша, я сел на кровать.
– Нифига себе приколы! Зачем ты это сделала? – ко мне вернулся дар речи.
– Расслабься, – она убрала топорик обратно в ящик и достала маленький целлофановый сверточек. – Боль и страдания очищают сознание. Считай, что это было твое первое желание. Поздравляю!
– Лишиться пальца?! Ты с ума сошла?
Ангелина вздохнула и закатила глаза:
– Ты что такой тугодум? Я вернула его тебе на место. Ты просто не мог выразить желание словами, вот я и проявила инициативу… так сказать. Или зря?
Я понял, что этот вопрос стоит закрыть. Пять пальцев на руке меня вполне устраивали.
– Нет, не зря…Просто ты меня сильно напугала. Очень.
– Ну прости, маленький, – она сделала несчастный вид. – Я могу загладить свою вину. У меня есть то, что вернет тебе настроение. Чудо-порошок, золотая пыль и панацея от всех бед, – Ангелина подняла сверточек, затем разорвала его и высыпала желтоватый порошок на стеклянную поверхность стола. – Только сегодня и только для тебя – абсолютно бесплатно.
– Ты уверена, что я этого хочу? Я ничего такого не употребляю.
– На сто процентов. Просто попробуй, ничего плохого не случится. А фантазия заработает – просто чума!
Она умело свернула стодолларовую купюру из того же ящика и протянула мне.
– А ты что, не будешь? – спросил я.
– Поверь, таким как я ничего, ни от каких препаратов не бывает. А жаль…
Я отведал предложенного угощения, и перед глазами все поплыло. А еще минут через пять я окончательно успокоился, и ко мне вернулось прежнее возбуждение. Я стал нежным и ласковым и не мог больше ждать.
– Спасибо, – сказал я. Мне показалось, что не я говорю это, а персонаж на экране, в то время как настоящий «я» сидит дома, в мягком кресле и смотрит кино.
– Пожалуйста. Видишь – ты живешь и о многих желаниях вообще не догадываешься. А ведь стоило бы почаще заглядывать внутрь себя. Что теперь? Третье желание?
– Да. Иди ко мне. Будь моей…
И она была моей.
Сейчас я довольно скептически отношусь к плотским удовольствиям, но тогда я почувствовал себя самым счастливым человеком. Секс был просто восхитительным.
После моего второго «выстрела» Ангелина села на кровать, и, дымя сигаретой, спросила:
 – Доволен?
Я устало кивнул.
– Может, хочешь еще? Или кого-нибудь другого? Могу воплотиться в Анжелину Джоли, если пожелаешь. Ее все хотят…
– Нет, мне бы отдохнуть немного.
– Ты что сюда спать приехал? – недовольно спросила Ангелина. – Это же лучшая ночь в твоей жизни. Вечно у вас мужчин настрой как рукой снимает, ноете потом – не хочу, не буду, дай поспать. Слабаки!
Спорить было бесполезно, но Ангелина опять взяла инициативу в свои руки. Она дотронулась до моей ступни, и сильнейшее возбуждение вновь нахлынуло на меня. Я встал с кровати и попросил пива. И конечно, в ту же секунду получил его.
– Знаешь, я хочу нечто большего. Не желаю сидеть здесь! – я начал ходить по комнате. – Ты же можешь переместить меня куда угодно?
– В целях безопасности и целостности бытия – только в пространстве. Не хочу потом разбирать из-за тебя исторические казусы.
– Годится. Хочу проверить. Перемести-ка меня… Эм… На необитаемый остров с тремя очаровательными красотками, и чтобы они меня постоянно хотели.
– Какая банальщина! Может еще порошочку, и подумаешь получше?
– Нет, нет, нет! Делай то, что я сказал! Только верни меня по первому моему требованию.
– Как скажешь, – вздохнула она и взмахнула рукой. Я тут же отключился.
Через несколько секунд я очнулся под палящим тропическим солнцем. Я лежал на песке, а рядом со мной, на большом поросшем зеленью камне сидели три симпатичные девицы. Блондинка, брюнетка и шатенка – полный джентльменский набор. Островок был тоже что надо – богатая растительность, куча фруктов, мягкий песок под ногами, ласковый голубой океан со всех сторон – просто восхитительно! Скорее всего, я находился в несуществующем месте, слишком уж все было идеально. Но мне было все равно, я был несказанно счастлив такому раскладу. К тому же мои подруги (больше бы подошло слово рабыни) исполняли мои эротические фантазии на пять с плюсом. Я с лихвой отыгрывался за прошлые неудачи в сексе.  Потом я обошел весь остров, попугал обезьян, поплавал в океане и,… мне стало скучно. Выпивки не было, собеседницы из девиц были никакие, а строить что-либо или охотиться мне было лень. Через несколько часов я порядком обгорел на солнце, от перегрева у меня поднялась температура.  Вдобавок меня сильно ужалила здоровенная розовая медуза, и мне окончательно разонравилось на острове. Я закричал в ясное безоблачное небо, чтобы меня вернули назад.

От резкого перепада температур меня передернуло. Я снова был в комнате на втором этаже «Пеккатума». Со здоровой кожей, нормальной температурой и плывущей от наркотиков и пива головой.
– Ну как? – поинтересовалась Ангелина. На ней было уже роскошное красное платье.
– Весело, только потом скучновато стало, – ответил я.
– А что, кроме секса ничем себя занять не смог?
– Нет, фантазии не хватило, – вот тут я приврал. Фантазии как раз таки хватило. Видя на острове трех глупых, послушных и беззащитных овечек и осознавая свою полную безнаказанность, я думал больше, чем просто о сексе. И мысли те доставляли мне жгучее томное удовольствие. Признаться в этом Ангелине я не мог, хотя, скорее всего она знала обо всем, что творилось внутри меня. – К тому же, на острове было очень жарко, я едва не спекся.
– Бедняжка, – надула губки Ангелина. – А хочешь, отправлю тебя куда-нибудь охладиться? На Эверест не желаете, Александр?
– Нет, спасибо. Не надо мне такого счастья. – Я подошел к столику, на гладкой поверхности которого были приготовлены четыре аккуратных дорожки из золотого порошка. Две из них быстро исчезли в моих ноздрях. Я начал бегать по комнате.
– Круто! Кайф! Все, что угодно – для меня. Для меня одного, вашу мать!

Глядя на меня, Ангелина лишь смеялась:
– Хватит сотрясать воздух. Куда еще хочешь? В космос, на океанское дно, к центру Земли, в гарем к шейху?
– Не знаю! – крикнул я, сев на кровать. Вдруг в памяти всплыл  разговор с Игорем в клубе. – Хотя-я-я…  Давай в космос, только так, чтобы условия нормальные были. Сделаешь?
– Как пожелаешь, дорогой. – Она послала мне воздушный поцелуй, и я оказался за пределами нашей планеты.
На этот раз вернулся я гораздо быстрее. Не знаю, что именно пошло не так – перепад давлений, невесомость или перегрузки, но я чуть не умер. И, лежа скрюченный на полу номера и судорожно выплевывающий слюни, я дал себе обещание, что таких экспериментов больше не будет.
– Ого, что-то тебе не важно, – сказала блондинка в салатовой майке и шортах.
– Нифига себе! Да я там едва не сдох!
– А что ты хотел? Люди годами тренируются и отказывают себе во всем, чтобы в космосе нормально себя чувствовать, – парировала Ангелина. – Зато ты видел Марс.
– С ума сойти, как я рад, – я встал и потянулся к кружке. Пусто. – Слушай, выпить бы чего… Успокоиться надо.
– А не хочешь ли спуститься вниз? Там так весело.
Я согласился (после очередной дозы), и мы оказались за столиком в центре зала. Мне стало хорошо, действительно хорошо. Мало того, в тот момент я был по-настоящему счастлив. Слезы полились из глаз, а руки задрожали.
– Что с тобой, Сашечка? – спросила Ангелина, поглаживая меня по волосам.
– Я… Это так здорово… спасибо… – всхлипывал я.
– Да не за что, а ты что, уже всем доволен?
– Нет! – неожиданно агрессивно ответил я. Внутри меня все менялось с бешеной скоростью. – Еще, еще! Хочу…
– Тише, – прервала Ангелина, указав на официантку-кошку с двумя кружками пива. – Выпей, охлади свой пыл. У нас еще много времени.
– Сколько?
– Часа три точно. Сейчас всего половина второго.
– Как?! Но мы же вроде бы долго были наверху, да и на острове…
– Ты был пятнадцать минут, – закончила за меня Ангелина. – Время здесь течет иначе, к тому же его можно немного искривлять. Так что этого самого времени у тебя еще вагон. Вагон девок можешь еще трахнуть, Сашечка!
Мы одновременно захохотали, а я хлопнул по попке собравшуюся уходить официантку. Она тоже моя! Все – мое! Я залпом осушил кружку и посмотрел по сторонам. Удивительно, но теперь весь этот непонятный пьяный сброд не казался мне мерзким и пугающим. Они мне нравились. Более того, их чувствовал и ощущал себя своим, частью безумной толпы. Адское веселье раздирало меня!  Не в силах сдержать эмоций, я закричал.
Сидевшие за столиками вокруг нас тоже начали наперебой орать и поднимать за меня кружки. Я ответил им тем же. Какой-то скрюченный бедолага с отвисшей челюстью хлопнул меня по плечу, хрипя и плюясь слюнями с кровью. Я повернулся к нему и, что есть сил, зарядил ему по роже. Просто так! Мне же весело! Раздался одобрительный гул и улюлюканье. Челюсть калеки отлетела через несколько столов, а тот ни капли не обиделся – чокнулся со мной кружками и продолжил заливать в себя пиво. Затем я принялся танцевать…
Через полчаса я вернулся к Ангелине. Мне хотелось нечто большего, но я не мог этого выразить. Доля неудовлетворенности сидела во мне. Но почему?
– Давай еще чего-нибудь, фея, – сказал я, тяжело дыша. – Чтобы дух захватывало, чтобы я забыл обо всем на свете.
За последующий час реального времени я побывал на боях без правил (в качестве участника), прыгнул с парашютом и без него, устроил пожар в Белом Доме, выбежал голым на футбольное поле во время матча (после этого я затащил податливую болельщицу в подтрибунное помещение) и чуть не утонул в огромной колбе с пивом в бродильном отделении компании «Балтика». Но этого мне было мало.
– Слушай, – ко мне в голову пришла очередная идея. Я решил, что моим желаниям не хватает масштаба. – А можешь сделать меня королем какой-нибудь страны? Или президентом? Чтобы миллионы людей безоговорочно подчинялись мне.
– Прости, Александр. Я не пойду на это, – ответила Ангелина. – Ты можешь натворить… Да что там – обязательно натворишь уйму бед. Когда у слабовольного и безответственного человека появляется такая власть – происходит катастрофа. Ты обязательно начнешь войну или… сбросишь на кого-нибудь атомную бомбу. Так что – забудь об этом. – Она закурила и достала из-под кровати пачку стодолларовых купюр. – А может просто возьмешь денег побольше и расстанемся?
– Нет, не могу так! Деньги действительно ничто по сравнению со всем этим…
Я снова принялся за порошок, судорожно думая, чего же мне не хватает. И, в конце концов, начал понимать, что все недавние удовольствия были слишком далеки от реальной жизни. Это был словно другой мир – мир, которого я никогда не видел. А ведь вся моя жизнь и все желания были совершенно другими.
– Да! – воскликнул я. – Понял! Мне нужно исправлять мою жизнь, именно мою! Понимаешь?
– Ага, милый. Поконкретнее можно?
– Не знаю… Знаю! Знаю! – я упал на кровать, раскинув руки. – Помню, мы были в московском клубе, как он там… В общем, в гламурном таком клубе, который потом сгорел. Там я с девчонкой познакомился. Маша… расфуфыренная такая блондинка. Ну ты лучше, конечно…
– Короче, Александр!
– Она мне понравилась жутко. Все деньги на нее спустил. А она… Кинула меня и уехала с типом каким-то. Модным таким козлом...
– Саша!
– Да, прости. Так вот тачка у него очень крутая была, спортивная. «Ламборджини» или «Феррари» – не знаю. В общем, хочу на такой же крутой спортивной машине по центру Москвы гонять, и чтобы никаких пробок, ментов, пешеходов. Давай!
– Бери! – засмеялась Ангелина, сидевшая рядом со мной уже в чем-то похожем на купальный костюм. 
И я очутился за рулем роскошного двухместного спортивного автомобиля. Обалдев от восторга, я открыл поднимающиеся двери и вылез из него. Красный дерзкий чудо-автомобиль больше напоминал какую-нибудь межгалактическую капсулу или извращенную машину Бэтмена. Ничего подобного я никогда не видел даже на картинках. Я осмотрел и место старта. Это была Москва, конец Большой Ордынки, напротив Серпуховской площади. Впереди, в пределах видимости не было ни одной машины, хотя прохожие все же ходили по обеим сторонам от дороги. «И как они все-таки это делают?» – в очередной раз удивился я.
Люди, находившиеся неподалеку от машины, останавливались, показывали на нее пальцем, оживленно обсуждали и фотографировали. Я ощущал собственную значимость и важность, чувствуя себя как минимум президентом. Двери опустились – я снова был в салоне моей крошки.
– Поехали! – сказал я себе на гагаринский манер и вдавил педаль газа в пол. Стрелка скорости тут же взметнулась вверх (крайнее значение спидометра равнялось четыремстам двадцати), и я подумал, что сейчас взлечу. Во второй раз за ночь замелькали прохожие, ночные огни и здания. Я пребывал в диком восторге, и все больше увеличивал скорость, не задумываясь о том, что я далеко не профессиональный гонщик, и любая малейшая оплошность неминуемо привела бы к моей гибели.
 Очень быстро я проскочил Ордынку и с трудом вывернул на Малый Москворецкий мост. Увидев башни Кремля, я все же сбросил скорость. Мне опять становилось скучно, и теперь я понял почему. Нет машин, нет преград, некому помешать – все это слишком искусственно. Мне захотелось устроить с кем-нибудь гонку или…
Я выехал к Васильевскому Спуску и увидел слева от себя гуляющую парочку. Парень с девушкой медленно шли, держась за руки. В руках у девицы была пластиковая бутылка с каким-то напитком, по непонятной причине подействовавшая на меня, как красная тряпка на быка. «Какая милая картина! Как гуляется, суки?!» – я повернул в их сторону. Машина ехала практически бесшумно, голубки, почему-то жутко меня взбесившие, ее не слышали. Конечно, я мог бы одним поворотом руля уйти от  столкновения, но лишь сильнее нажал на газ. Я – король! Я все могу!
…Парочка даже успела обернуться, но было поздно. От удара парень перекувыркнулся и отлетел метров на семь. Девушку машина не задела, она широко раскрыла глаза и пронзительно завопила. Я вылез из автомобиля:
– Чего орешь, дура? Хочешь прокатиться?
– Что ты наделал?! Сволочь! Он жив? – ревела бедняжка.
Я услышал шаги за своей спиной. Из стоявшей неподалеку белой машины с синими полосками ко мне бежал бравый постовой. Он кричал, чтобы я не шевелился и прочую чушь. Впрочем, мне было плевать. Я испытывал невиданное удовлетворение, и никто и ничто не могло меня остановить. Я залез в свой Чудо-Саня-Мобиль в поисках чего-нибудь, чтобы отделаться от бесячего мента. Конечно же, Ангелина, где бы она ни была, расценила это как очередное желание и не подвела. На пассажирском сиденье лежало то, что мне нужно. Мельком я глянул в водительское зеркало. Мои глаза… Они горели красным цветом! Губы растянулись в зловещей ухмылке.
 Постовой схватил меня за плечо. «Подними руки!» – крикнул он. Я резко развернулся, и служитель закона, посмотрев на мое лицо, на секунду потерялся. А следовало смотреть мне на руки… Я что есть силы вломил ему битой по голове. Постовой охнул и осел, а после второго удара свалился на асфальт с пробитым черепом. Подозреваю, что удары мои были гораздо сильнее, нежели у обычного человека.
 Девушка издала новый вопль и принялась убегать. Так вот в чем дело! Она настоящая, она боится и ненавидит меня тоже по-настоящему! Не то что, куклы на острове или подставная болельщица на стадионе. Думая об этом, я так возбудился, что едва не кончил.
– И не думай убегать, сучка! – я бросился за визжащей девушкой.
«Ангелина, только не дай никому мне помешать. Умоляю тебя!» – носились в голове дикие мысли. Желание было исполнено… Я догнал несчастную девицу и изнасиловал прямо на подходе к Красной Площади.
Закончив, я поднялся и, глядя на плачущую девушку, медленно застегивал джинсы. Ничего внутри меня даже не дрогнуло. Монстрам не присуще сострадание.
– На землю! – раздался крик. –  Упал на землю, ублюдок! Я буду стрелять!
Это кричал еще один мент, видимо прибежавший на подмогу. Он приближался ко мне, направив на меня пистолет. По всей вероятности заряженный. Оружия у меня не было, зато у меня были мои желания и их исполнительница.
– Убери его! Сделай так, чтобы его не было! – закричал я в ночное небо.
Вместо того, чтобы исчезнуть, милиционер выстрелил мне в плечо. Выстрел был просто оглушительным. Острая боль пронзила плечо, заструилась кровь. Я пошатнулся, но все же удержался на ногах. Мне стало страшно.
– Забери меня отсюда, пожалуйста! – захныкал я.

В следующее мгновенье я уже был на полу в маленьком уютном номере гостиницы. Целый и невредимый. Ангелина сидела на кровати. На этот раз на ней было короткое черное платье.
– Что ты творишь? Я же тебя…
– Прости, прости! – прервал я ее. – Ничего не могу с собой поделать. Это было… Не могу выразить словами.
– Дурак, – выразила одним словом Ангелина.
Я подскочил к столику.
– Где порошок?!
– Хватит тебе…
– Не тебе решать! Дай чертового порошка!
– Я сказала, хватит!
Не в силах сдерживаться, я ударил по поверхности, надеясь, что разобью стекло. Не тут то было. Я заорал от боли, держась за покалеченный кулак.
– И почему все люди такие предсказуемые? – риторически спросила Ангелина. – Хочешь, чтобы боль прошла? – Конечно, я хотел… – Обещаешь вести себя нормально и не орать на меня? – Конечно, я обещал…
Рука перестала болеть. Я сел рядом с Ангелиной и посмотрел ей в глаза:
– То, что я сделал – сильно плохо?
– Да, и скажи спасибо, что остался жив.
– И что теперь будет?
– Мы подумаем, что с тобой делать…
– Слушай, – я проглотил слюну. – Ты же способна перемещаться во времени, можешь все вернуть, как было?
– Есть такое слово, одно из главных в этом мире… Необратимость… – прошептала Ангелина. – Это касается смерти. Если кто-то умер, то его не вернуть назад. Честно говоря, это делал кое-кто, но нам это не под силу. А на тебе – два трупа. Так что, извини.
– Необратимость… – повторил я. – Ничего не вернуть значит… Скажи, я хотя бы еще человек?
– Физически да. Но… я бы не рискнула назвать человеком того, кто совершил подобное.
 – Ну и черт бы с ним! – крикнул я. – Не желаю слышать ничьих нравоучений! Готова еще к желанию?!
– Тебе мало?
Да, мне было мало. Я почувствовал вкус превосходства, власти над другими людьми, и, более того, я ощутил вкус крови. И он мне понравился. Я с поразительной ясностью осознавал, чего мне не хватает для полного удовлетворения, а перед глазами мелькали лица, лица тех, из-за кого я попал в эту историю. Они должны получить то, что заслужили. Они тоже мои!
– Да. Есть еще одно маленькое дельце. Но очень важное.
– Говори. Время еще есть…
– Хочу рассчитаться с теми, благодаря кому я сегодня здесь оказался. Верни меня в «Тейлор».
– Там сейчас пусто. Что будешь делать в пустом клубе? – издевательски спросила Ангелина.
– Не прикидывайся дурочкой. Верни меня к тому моменту, когда все были в клубе. И дай мне сил.
Ангелина медленно покачала головой и достала очередную сигарету.
– Тебе никто не говорил, что ты невнимательный? Я же сказала – никаких перемещений во времени!
– Ну, пожалуйста. Я все равно не отстану, – настаивал я. – В противном случае я пожелаю перемещать меня к каждому из тех, с кем я там общался, а это затянется надолго. А так – я застану всех в одном месте. Прошу тебя… Я не буду никого убивать, просто преподам кое-кому урок.
– Только пообещай, нет – поклянись, что это будет последнее желание, – вздохнула моя терпеливая ночная фея.
– Клянусь, – я подошел к ней и поцеловал в губы. Таки мягкие и соблазнительные, но такие холодные. – Клянусь…
– Что же, Александр… Удачи!
Через мгновенье я уже был слева от барной стойки в «Тейлоре». Все та же музыка, та же публика, те же рисунки на стенах. Все осталось прежним, за одним маленьким исключением… Уходил из этого клуба обычный человек, а вернулся безумный монстр в людском обличье, погрязший во грехе, упивающийся своей властью. Монстр, обменявший душу на наркотик вседозволенности. Уж лучше бы меня пристрелили рядом с Красной Площадью…
Судя по песне Шакиры, игравшей тогда и сейчас, Ангелина переместила меня к моменту, когда я направился в туалет после первого разговора с барменом. Что ж, чудесно. Все на местах. Только вот вымазанного гелем мажора еще не было за злополучным столиком, но это ерунда. Он явно находился в клубе.
Сначала я хотел придумать какой-нибудь план, так как не был уверен, что справлюсь с охранниками. Но стоило гламурным подругам громко захохотать на весь бар, как я отбросил хлипкие сомнения. Все нутро мое было заполнено сладкой смесью злости и возбуждения, мне срочно хотелось действовать. Я двинулся к столику с моими главными раздражителями на этой планете.
Третий звонок. Спектакль начинается.
– Чего ржете на весь клуб? Вы тут не одни. – Я подошел вплотную к Наташе. Она удостоила меня лишь мимолетным взглядом, и повернулась к подругам.
–  Девочки, опять этот неудачник… Не твоего ума дело! Чего приперся? – она издевательски посмотрела на меня. Мне на мгновенье даже стало ее жалко. Слишком она привыкла к кукольной жизни – жизни без чувств, сострадания и любви. Она ведь была всего лишь паразитом, использующим других, разменявшим все истинно человеческое на красивую блестящую обертку своего маленького ничтожного мирка. Чем не монстр?
– Дать вам последний шанс, – ответил я с ледяным спокойствием.
Подруги показательно засмеялись. Зря…
– Отвали, лузер! Иди мелочи постреляй, жмот. Пока я охр…
Я прервал ее экспрессивный монолог ударом с размаху в переносицу. Наташа откинулась назад, но на пол не упала. По клубу прокатилась волна охов и восклицаний. Подруги начали орать и звать охрану, которая, назло им, куда-то подевалась. То, что надо! Я схватил застонавшую Наташу за голову и, что есть сил, впечатал ее в стол, размазывая кровавые пятна. Она предпринимала отчаянные попытки вырваться, но моя рука сжимала ее шею, как тиски.
– Ну что, сука! Как тебе такой виски?! – орал я, брызжа слюнями. Никто из свидетелей этой сцены не бросился на помощь избиваемой девушке. Просто обычное воздействие на подсознание, как говорил Кот.
Но мне этого было мало. Справа от Наташи стояла тарелка с недоеденным стейком и картофелем-фри, и, конечно же, рядом лежали приборы: вилка и нож для резки мяса. Причем нож больше напоминал охотничий – широкое лезвие с зубцами, большая пята клинка – непростительное упущение для сотрудников клуба. Куда смотрел обслуживающий персонал и служба безопасности? Впрочем, подозреваю, что нож тот оказался рядом со мной неспроста. Как бы то ни было, я схватил его и резким движением пробил шею Наташи с такой силой, что нож достал до самого стола. Тело ее судорожно задергалось. Из раны хлынула кровь, потекла она и из открытого рта. Вот тогда началась паника! Люди принялись неистово вопить и хаотично разбегаться. Вика (надо отдать должное ее самообладанию) быстро вскочила из-за стола и ринулась к танцполу. Ее подруге повезло меньше. Она продолжала орать, глядя на умирающую Наташу, и начала убегать только когда я оказался около нее.
– Не надо-о-о! – завизжала она, бросаясь наутек. Одного приличного удара по хилым гламурным ножкам хватило, чтобы подруга рухнула на пол, как подкошенная. Она продолжала орать, пока я дважды не опустил тяжеленный деревянный стул (и как только я смог его поднять?) ей на голову. После этого тело хамки лишь слабо подергивалось.
«Третья сука сбежала! – с досадой думал я. – Да и черт с ней! Есть еще столько интересных персонажей: бармен, пидарки, мажорчик. Шоу продолжается!»
Я побежал к бару, где скопились служители бутылки и бокала, готовясь дать мне отпор. Но, видимо в глазах моих горел все тот же огонь, так как бармены при одном взгляде на мое лицо начали спасаться бегством. Я вломил ближайшему из них ногой по спине, однако, лишь чтобы добраться до того, кто находился дальше. Через пару секунд маленький наглый бармен с забавной надписью на майке был у меня в руках.
«Попался, урод! – возрадовался я. – Ты в моих руках! В руках правосудия!»
– Встать, суд идет! – зачем-то заорал я в лицо насмерть перепуганного парня. Поразительно, насколько разными могут быть люди в зависимости от ситуации. Было крайне сложно поверить в то, что самоуверенный бармен-хам, предлагавший купить чего-нибудь на брошенную им мелочь, и жалобно скулящее в моих руках существо были одним и тем же лицом. Я принялся душить наглеца.
Мощный удар в голову свалил меня с ног и заставил отпустить свою жертву. Это охранники запоздало принялись исполнять свою работу. Удар здоровенного мужика не причинил мне много вреда, только губа начала кровоточить. Я молниеносно вскочил и, схватив полную бутылку самбуки, разбил ее охраннику об лоб. Толстые стекла придавали бутылке дополнительную тяжесть, которая множилась на мою сверхъестественную силу. Охранник поплыл, и ударом ноги я без труда свалил его. Его коллеги в нерешительности остановились на подходе к бару. Такой прыти от пьяного хлюпика явно никто не ожидал.
Но на этом, правда, мое везение закончилось. Компанию охранникам клуба составил вооруженный представитель милиции. Запахло керосином.
– Отойди от него! – закричал он, наведя на меня пистолет. – Отойди и ляг на пол! Не то я стреляю!
Но я не собирался сдаваться. Мне нравилась эта игра, устраивали и ставки. Я лишь жалел, что не со всеми успел «пообщаться» в этом клубе. Наверно, стоило делать все более тихо. Я надеялся, что Ангелина вытащит меня и на этот раз, да и бармена живым отпускать не хотелось. Я схватил его, прикрываясь им от возможного выстрела, и взял в другую руку острые остатки горлышка разбитой бутылки.
– Да пошли вы! Вы все! – истерично закричал я. – Жалкие, убогие людишки! Вы даже не представляете, что такое настоящее счастье, что значит быть по-настоящему свободным! А я знаю! Я видел то, что вам даже присниться не может! Мне просто вас жаль!
– А мне жаль тех девчонок… и твоих родителей, – ответил седой мужчина с пистолетом. – Сдавайся парень, хватит уже.
– Не хватит! – дико засмеялся я и резанул стеклом по горлу бармена. Тут же открыл рот, чтобы попросить забрать меня отсюда, но не успел… Я слишком увлекся игрой со смертью… Раздались выстрелы, и все исчезло.
 
Какое-то время я находился в черной пустоте, ничего не соображая и не чувствуя тела. Точнее, меня как такового даже не было. Если вкратце попытаться объяснить это состояние, то мой разум и все чувства словно бы разделили и поместили по отдельности в безграничное пространство. Каждая составляющая улавливала какую-то информацию: звуки, цвета или ощущения. Постепенно это восприятие начало синхронизироваться; разум, словно магнитом, быстро притягивал к себе остальное части, собирая все в единую картину, так же, как ребенок собирает несложную яркую мозаику. В итоге получилось живое красочное изображение, нечто сродни тому, что люди видят во сне, а потом из него материализовалась моя физическая суть.
Первое время я не мог думать и говорить, лишь осознавая то, что произошло, и ошарашено глядя по сторонам. Появился я не в номере гостиницы, а на полу в большом светлом зале с белыми кожаными креслами и диванами. Ангелина тоже была в белом, она сидела на одном из кресел, держала в руке тоненький бокал для шампанского, наполненный зеленоватой жидкостью, и серьезно смотрела на лежащее перед ней  потерянное создание.
– Привет, – сказала она.
– П..привет, – ответил я, потихоньку приходя в себя.
– Как самочувствие?
– Плохо. Я ничего не понимаю, это вообще я?
Ангелина встала с кресла, взяла меня за руку и усадила на диван. Мое сознание больше походило на дрожащий в холодильнике студень, внутри все тряслось. Я взглянул на ладони, казавшиеся мне чужими и мертвыми. Подобное ощущение испытываешь, когда держишь в руках только что вырванный зуб, или когда во сне отлежишь руку, а потом болтаешь ей, бесчувственной и незнакомой, словно плетью. По идее ладони должны тоже дрожать, однако они были абсолютно спокойны, словно тело существовало отдельно от внутреннего мира. Меня очень это испугало. Вернее, мне так хотелось думать. То, что я чувствовал, лишь отдаленно напоминало страх.
– Да что со мной? – опять спросил я.
– Ничего. Ты – есть ты. Ну может чего-то теперь не хватает. – Она явно издевалась. 
– Чего не хватает?!
– Того, что ты потерял. В частности, физической жизни, которой вы так дорожите.
– Какого черта ты несешь?! – закричал я. – Вот мое тело! – Я замахал руками перед ее лицом.
– Это иллюзия, ты можешь обойтись и без него, стоить тебе лишь захотеть, – с невозмутимым лицом ответила Ангелина.
– Чушь! – не сдавался я, хотя чувствовал, что она права. Как человека меня уже не было. – Я не верю. – Добавил я гораздо тише.
Ангелина поднялась и направилась к выходу.
– Жди здесь,– сказала она, открыла дверь и взяла что-то за ней. Вернулась она с газетой, вышедшей в печать утром следующего дня. – Это настоящее издание. Читай… Прямо на первой странице.
Я мог даже не смотреть на газету, заранее зная, что там будет написано. Пьяный психопат из Москвы устроил бойню в Питерском вечернем клубе, убив двух девушек и тяжело ранив бармена (подлеца спасли) и охранника. Подоспевший сотрудник МВД убил негодяя тремя выстрелами из табельного оружия. Далее – показания свидетелей, предположения, что это сделал неудачник из-за нехватки женского внимания, и сопливые рассуждения о современных клубах, нравах и молодежи.
– Черт, – вздохнул я.
– Твои приключения на Красной Площади тоже не забыты. Только мы немного замаскировали их, чтобы уладить временные разногласия.
– Верни меня в жизнь, прошу тебя! Это мое же…
– Теперь я приказываю, а ты исполняешь, Сашечка, – прервала меня Ангелина. В голосе ее чувствовалось раздражение и злоба. – Ты – наш, забыл что ли?
– Нет! Этого не может быть!
Ангелина зарычала, и я с ужасной силой отлетел в противоположную стену. От сильного удара стена сотряслась, с потолка посыпалась известка. Но мне было все равно. Я лежал на полу, не чувствуя боли и пытаясь зареветь. Не получалось… Никаких чувств…
– А чего ты хотел? – крикнула Ангелина, подходя ко мне. – Ты мертв, но не можешь уподобиться остальным мертвым. Это состояние – страшное и немыслимо долгое, но вполне заслуженное. Ты убил все внутри себя, ты умертвил свою физическую суть, ты лишил жизни других, нарушив цепь событий. Вердикт – виновен. Приговор – вечные исправительные работы, без права покоя. В случае примерного поведения возможен пересмотр приговора. Когда-нибудь…
– Почему так жестоко? Давай разберемся… – Я поднялся с пола и присел на корточки.
– Давай.
– Какую там цепь я нарушил? Люди каждый день убивают других людей. И что – всем убийцам такое наказание?
– Дурак ты, Саша. Рождение, жизнь и смерть – это главные процессы Вселенной. Это касается любых форм материи, будь то планеты или крохотные букашки. Эти процессы неизбежны и закономерны и представляют собой единую нерушимую цепочку предопределенных событий. Тот, кто был убит и должен умереть в результате убийства. Погибает лишь хрупкая скорлупа, а все остальное в строго определенное время попадает в соответствующие сферы пространства и времени. Чтобы, побыв там, вновь переродиться и получить новую скорлупу. Потом все повторяется. Таков закон Бытия. Нарушая его, ты обрекаешь других находиться там, где им еще рано быть, и познать то, чего знать нельзя. За это тебя никто по спинке не погладит.
– Мне жаль тех людей…
– Никого и ничего тебе не жаль. Все, что могло чувствовать и жалеть, исчезло вместе с оболочкой, которую люди называют душой.
– Когда это случилось?
– Я не знаю точно когда. И была ли она вообще жива до сегодняшней ночи. Знаешь, в христианстве есть довольно любопытный списочек из грехов, ведущих к смерти души. Если тебе так интересно, можем подумать вместе, какие из них и когда ты совершил. Зависть, чревоугодие, блуд…
– Хватит, хватит… – застонал я. – Да вы все это специально подстроили. У меня не было шансов!
– Мы лишь предоставляем то, чего тайно хочет человек. Это всегда грязные желания. По-другому и быть не может, так как прародители рода человеческого сами согрешили. Искушение будет всегда. Как будет и возможность его побороть. У тебя был шанс, у всех есть шанс.
– А кто-нибудь отказывался?
– Нет, Александр. Хотя у некоторых последствия не столь печальны. А ты... ты совсем потерял голову. Получив неограниченную власть, ты даже не захотел поделиться ей, сделать что-нибудь полезного для близких людей или друга. А это ведь всегда смягчает вину. Удивительно, как ты еще не убил Игоря.
– Хватит, молчи! – я схватился за голову лже-руками. – Я смогу получить успокоение и прощение?
– Скажу тебе честно – я не знаю. И никто не знает. Но мы очень надеемся и усердно работаем для искупления, пополняя наши ряды.
– И что теперь? Что со мной будет?
Ангелина подошла ко мне вплотную и протянула руку:
–  Добро пожаловать на борт. Пойдешь знакомиться с командой или сразу приступишь к работе?
               

                5


Немало времени прошло с тех пор. Меняются города и границы государств, наука семимильными шагами идет вперед, новейшие технологии все больше упрощают жизнь, забирая взамен свободу и чувства. Но одно осталось неизменным. Людские пороки… Грязные желания, заполняющие человеческое существо… Я пришел к выводу, что со временем все становится еще хуже. Многие философы сходятся в мысли, что человек не является последним этапом в эволюционной цепи. Людям предстоит либо эволюционировать, либо исчезнуть, уступив место более совершенному виду. Почему-то я склоняюсь ко второму варианту. Вопрос лишь в том, сколько еще природа сможет терпеть человеческие безобразия… Надеюсь, человечество будет стерто с лица Земли не раньше, чем я не получу прощение. А пока – я лишь вечный странник пространства и времени, умело играющий на тайных людских желаниях.
Мне досталась примерно то же занятие, что и Коту. Периодически я появляюсь и хитростью направляю все желания слабой жертвы в единое русло. А потом – дело техники. По правде говоря, после согласия на исполнение желаний уже нет пути назад. Грязные помыслы всегда есть в человеке, но именно когда он начинает с ними говорить, и происходит грехопадение. Согласие на безнаказанное исполнение порочных желаний – и есть отправная точка уничтожения человеческой сути, после которой начиняют умирать подконтрольные человеку оболочки. Потом дело за малым – любым способом уничтожить физическую оболочку, и готово… Вечные мучения – получите, распишитесь…
Однако, каждый из работников нашего цеха слаб. Заставить человека, склонить его к грехопадению мы не можем. К тому же, человек обязательно должен быть предупрежден и осведомлен о том, чего делать нельзя, и что его ждет за ослушание. Да, и, честно говоря, приходим далеко не ко всем. Схема проста: мы находим подходящую жертву, внутри которой зреют необходимые нам желания, и плавно подводим примерно к тому, что случилось со мной, грамотно выстраивая «системы» из множества четко взаимодействующих элементов. А главный элемент – конечно же, сам человек, добровольно нам помогающий.
Я тоже пошел на все по собственной воле и теперь получаю справедливую расплату. Жалею ли я? Нет… Жалеть – удел слабых. Однако такой участи я никому не хотел бы пожелать. Будьте сильны, и… Бойтесь своих желаний… Ведь они могут исполниться.