Л

Что-то застряло между лопаток. Что-то острое и меткое. Что-то рвущее внутренности и рвущееся наружу. Захотелось крикнуть, но, как во сне, из открытого рта доносилась только глубокая бесконечная тишина.

Сердце бешено билось. То ли от того, что его только что пронзили насквозь, то ли от радости, что стрела лишь оцарапала его мягкий красный бок и теперь составляла ему не очень приятное, но довольно интимное соседство. Оценить масштабы трагедии, разворачивавшейся внутри меня, пока не представлялось возможным.

Я попыталась сделать вдох. Воздух проник внутрь, каким-то только ему ведомым путём добрался до болевой точки между лопаток и со всей силы пнул ногой по лезвию, застрявшему в центре.

Хорошо. Дышать мне пока нельзя. Я попыталась сделать шаг. Возникло вполне реальное ощущение, что какие-то маленькие и подлые человечки стали водить хоровод вокруг стального наконечника, красующегося между моих лопаток, а потом ещё и развели вокруг него костёр.

Словом, любое движение, внутри и снаружи, имело довольно печальный и болезненный исход.

Я стояла, как чучело, в своём новом чёрном драповом пальто. Странное чучело в почему-то новом пальто. Мысль о том, что теперь пальто безнадёжно испорчено дырой на спине, отчаянно пробивалась сквозь боль. Будь у меня силы поднять руки и развести их в стороны, в сходстве с огородным стражем не оставалось бы ни малейшего сомнения. Только вокруг меня было вовсе не кукурузное поле. Вокруг сновали люди. Никто из них, по-видимому, не замечал стесняющих мои движения обстоятельств. Это было довольно странно, но думать об этом мне сейчас не хотелось.

Мне показалось, что я простояла вот так, неподвижно и бездыханно, час или два. Или даже больше. Поднять левую руку и взглянуть на часы, опять-таки, не представлялось возможным. Умом же я понимала, что я далеко не Гудини, и мой предел жизни без воздуха был где-то около минуты. Да что там я? Гудини тоже не бил часовых рекордов!

От неподвижности тело начало неметь. Боль, казалось, тоже онемела. Я с трудом заставила свое немеющее тело обернуться на 180 градусов. Прямо за своей спиной, а точнее, теперь уже прямо перед своими глазами я увидела парня. Невысокий. Блондин. Атлетического телосложения. В джинсах и кожаной куртке.

- И давно я так стою? – почему-то решила я его спросить. К моему удивлению, голос у меня был. Просто мощности его, видно, хватало только на шёпот, никак не на крик.

- Ну, пару минут.

Опустила глаза вниз. Вижу – в левой руке у него лук. «Ну, ничего себе!» - пронеслось в голове. На дворе двадцать первый век, а этот сумасшедший разгуливает по улицам с луком, да ещё и метит в случайных прохожих! Правая рука его была свободна. В ней, подумала я, пару минут назад, он, скорее всего, держал эту злосчастную стрелу.

- Зачем же ты так? – выдавила я из себя.

- Как так?

- Без предупреждения. В спину. Даже имени моего не спросил.

- Извини. Как тебя зовут?

- Лу… Ну, вообще, по паспорту Людмила. Можно Людой. А тебя как звать?

- Донни… Ну, вообще-то у меня нет паспорта, но если моё имя упоминают в какой-либо документации, как у вас принято говорить, то пишут Купидон.
 
- Приятно познакомиться, Донни!

- Приятно познакомиться, Лу!

Свободной правой рукой он взял меня за левое плечо и аккуратно повернул по той же траектории на всё те же 180 градусов. Стоя позади меня, наклонился и шепнул на ухо:

- Видишь его? Иди к нему. И никуда не сворачивай. Слышишь? Ни-ку-да!

И я пошла, постепенно забывая о боли между лопаток. Пошла к парню, с которым минут пятнадцать назад столкнулась глазами в метро. К парню, чьё пальто было так же, как и моё, безнадёжно испорчено мальчиком Донни.