Поэт!

"Я – пролетарская пушка,
Стреляю туда и сюда",
легко написал поэт, но тут же призадумался. Нет, если бы вчера совершенно не кончились деньги, а, соответственно, и пиво с водкой, то ни о каких раздумьях не могло быть и речи. Уже тащил бы поэму "Трезвон пролетариата" в какую-нибудь кормушку. И гонорарий бы был, и продукты, как питания, так и подпитывания, в лице тех напитков, без которых и Ильич за границей за стол не садился. Поэт Софрон Безуглый перечитал текст. Ладно, пушка, как образ народа выстрелившего в будущее, пусть и пролетарская. Не белогвардейской же ей быть? Но тут же вспомнился некий псевдособрат по перу, имевший среди знакомых кликуху "Пушка", за короткие ноги и обширную жопу! Получалось,что вот эти стихи писал он, а слава может достаться другому пииту. Или нет? Голова побаливала. Думалось тяжело и не сразу. Вспомнилась эпиграмма про ГПУ и Эзопа. Весьма  похожее с хватанием за жопу уже могло выпасть и на его долю. Чего, скажут, родник живой пролетарской борьбы против вражин железной бездушной дуре уподобил? Пушка – неодушевлённое произведение истребления мирного человечества. Она не может быть ни пролетарской, ни буржуазной. Железяка железяка и есть. Ничего не скажешь, коли что ни слово, то и правда? А самое обидное, нести по кочкам будут свои же, аиды. Им палец в рот не клади. Кудрейки с Мудрейками, да Коганами тоже есть хотят. Так раскритикуют в виде дружеской помощи поэту, врагов не надо. И, вроде, из самых лучших побуждений! Вчера мацу в Трёхсвятительском переулке, где синагога, вместе ели, а сегодня тебя схарчат, не побрезгуют! Во! "Гомо гомини люпус ест", в Бога душу их люпусную мать! А чего такое это, стреляю туда и сюда?
То по врагу, то по своим? Не! Я вчера видно сильно набрался, коль изрыгаю вот эту чушь, да ещё и письменно. Никаких доносов в органы охраны нравственности не надо. Бери это, и неси готовенькое. Чёткий призыв к вооружённому отпору, и агитация среди бойцов-артиллеристов. Полный гвалт  и измена! «"Туда и сюда"! Додуматься надо. Мало что пьяный был. Так и сообразят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.Писал бы стишки о природе, погоде, да деде Морозе! Только кто их ,стихи, такие, печатать будет? Лабардан, лабардан! Я тебе по жизни дан! Чёрти чего в голову лезет.С голоду что ли? Лабарданы в царской России остались. А хороша вещь была. Рыбка слабосолёная холодного копчения. Да с водочкой смородиновой. Да пива бы. Тьфу! Голодной куме хер на уме! Селёдочки не желаете ржавенькой? Или воблочки! Ранее и не ел никто труху такую. Под пиво разве. Да что бы она икряная была, жирная такая воблочка. А из селёдочки я бы форшмаку обрадовался! Как его мама в Бердичеве делала! Объяденье. И мечта детства – цимес! Морковочка тушёная! Туда, если есть у тебя, сахарок добавить, вот вкусно. Пойти бы поесть, так и не на что. Пошарю-ка по карманам брюк, может мелочь какая найдётся. На колбасные обрезки и яичный бой. Глядишь, яишница выйдет! А бутылки собрать? Вот этого добра-таки есть у меня. Гордое русское слово, нет, даже выражение. Пойду-ка я  посуду сдам. И всяк поймёт тебя россиянин, что не тарелки с чашками куда-то понесёшь. А, как тех, Гоголей с Белинскими, которых ходок Некрасов призывал с базаров носить, светлого времечка, мать его, ожидаючи, понесёшь бутылки пустые, винно-водочную хрень! В пункты, стало быть, приёма стеклопосуды! Ага, попались. За подкладку в дыру закатились, притаились и лежат. Нохеньки, май гелт! Немного вам там спать осталось. Так, авоська здесь, бутылки в ряд, встаём на месть, и каждый рад! Вперёд марш-марш, шагай отряд, нас ждёт демаршей стали град! Ох! Надо записать. Муза моя пришла. Нет! Не могу. Очень кушать хочется. Побежал.