Жизнь короля Генриха V, 2-2

АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ВТОРАЯ

Саутгемптон. Зал заседаний.

(Входят Экзетер, Бедфорд и Вестморленд.)

БЕДФОРД:
Как их величество, о, боже!
С иудами общаться может!

ЭКЗЕТЕР:
От них недоброе предчувствие исходит,
И будто призрак смерти рядом бродит.

ВЕСТМОРЛЕНД:
Как внешне выглядит всё ловко и умело,
Где лжёт язык, там выручает тело:
Оно податливо и вежливо в поклоне,
Пред тем, кто возвышается на троне.

БЕДФОРД:
Он об измене их узнал из переписки,
Они не ведают, как виселица близко.

ЭКЗЕТЕР:
Как мог товарищ, с кем ночлег делили,
Когда едины помыслами были,
Переродиться полностью в Иуду,
Продав монарха за монеток груду.

Звучат фанфары.
(Входят король Генрих, Скруп, Кембридж, Грей и свита.)

КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
Попутный ветер нам благоволит,
«Добро пожаловать на судно!» - говорит.
Скажите, Кембридж, вы, любезный Скруп
И, рыцарь, кто нам близок так и люб,
Как вы считаете? Надеяться могу,
Что дам урок обидчику-врагу,
Что Франции взломаю оборону
Судами Англии, моим дивизионом?

СКРУП:
Победа тем сегодня достаётся,
Кто без остатка делу отдаётся.

КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
Такому мнению душа монарха рада,
Не потому ли преданные рядом?
Чтоб не жалеть нам более потом,
Неверных оставляем за бортом.

КЕМБРИДЖ:
Я откровенно должен вам признаться:
Вас одинаково и любят, и боятся.
Любая нация и крепнет, и цветёт,
Когда монарх суров, но не гнетёт.

ГРЕЙ:
И даже недруги почившего отца,
Желчь окунув в меду, от своего лица
Вам выражают рвение и честь,
В которых сомневаться права несть.

КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
А я нисколько в том не сомневаюсь,
Воздать им должное за это собираюсь.
Скорее о себе теперь могу забыть,
Чем безучастным к их заботам быть.

СКРУП:
Усердие умножится надеждой,
И сердце воспылает под одеждой.
КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
Пора нам с вами, дядя Экзетер,
Подать народу щедрости пример,
И выпустить сегодня из-под стражи,
Всех тех, кто нас хулит и ложью мажет.
Коль вдуматься, то эти перебранки
По глупости вершатся и по пьянке.

СКРУП:
В любом великодушии есть мера,
Не велико ль для этого примера?
Чревато милосердие угрозой,
Где суд не выжимает даже слёзы.

КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
Всё надо делать в жизни не спеша,
И снизойдёт к прощению душа.

КЕМБРИДЖ:
Помиловать есть способ даже гада.

ГРЕЙ:
Сгноить в тюрьме – жизнь миловать в награду.

КОРОЛЬ ГЕНИХ:
Вы, кто меня так беспредельно чтит,
Умерьте свой возмездный аппетит,
Ведь речь идёт о сущем пустяке,
Заквашенном на зелье в кабаке.
Когда же со двора потянет гарью,
Где стряпают  измену государю,
Я в полной мере силу покажу
И уж, действительно, тогда не пощажу.
Хоть Кембридж, Скруп, а с ними Грей,
Хотят задержанных людей,
Немедля наказать,
Я должен в просьбе отказать.
Но к Франции пора нам возвратиться,
Кому я обещал здесь отличиться?

КЕМБРИДЖ:
Мне полномочия большие обещали,
Сие напомнить – порученье дали.

СКРУП:
В числе же оных и меня упомянули.

ГРЕЙ:
Добавить Грея к ним не преминули.

КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
Я на запросы века отвечаю:
Арестовать всю тройку поручаю!
В измене их сегодня уличили,
Что заслужили, то и получили!
А потому, как лорды побледнели,
Я заключил: написанное съели.

КЕМБРИДЖ:
Я признаюсь и перед богом каюсь.
На вашу милость, Генрих, полагаюсь.

СКРУП, ГРЕЙ (вместе):
Нас злато ослепило – видит бог.
Смените казнь на срок.

КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
Та милость, что жила во мне, убита,
И вами же на кладбище зарыта.
Призывы к милости вину усугубляют,
Как псы голодные они вас растерзают.
Смотрите!
Гневайтесь!
Дворяне, лорды, пэры.
Вот вам предательства и низости примеры.
Я Кембриджу безмерно доверялся,
А он убить меня французику поклялся.
А как уж распинался рыцарь Грей,
Перед особою монаршею моей,
Помыслить я не смел о перемене,
Что злато склонит рыцаря к измене.
Ужель настолько жаден ты и скуп,
Что продаёшь Британию, лорд Скруп?
Я сокровенные дарил тебе секреты,
А ты менял их на иудины монеты.
Не смог бы никогда я и представить,
Что ты способен так меня подставить.
Как ночь и день я ложь и правду мерю,
Душа скорбит, глазам своим не верю.
Смерть и измена – в чёртовой упряжке,
Сметают всё, последствия их тяжки.
Но удивления они не вызывают,
Примеров мир тому немало знает.
Тот демон, кто купил душонку гада,
В аду достоин истинной награды.
Но он меня ни сколь ни удивил,
Ведь в лорде Скрупе оборотень жил.
Другие дьяволы из кожи лезут вон,
Чтоб для измены выискать резон,
В кафтаны рядятся, в красивые слова,
Чтоб у предателя кружилась голова.
А лорда нашего не надо соблазнять, -
Достаточно монетку показать.
И этот муж, изъеденный грехами,
Отдался демону без боя с потрохами.
Обиднее всего, что демон тот
Позор британцу каждому несёт,
Заявит нагло аду он и свету:
«Продажнее британцев в мире нету»!
Ужель отравлена в Британии вся вера,
И нет святому более примера?
Не ты ль учёным средь других считался?
Не ты ль на знатных предков опирался?
Не ты ль всевышнему с усердием молился?
Не ты ли праздности всё время сторонился?
И вот теперь, как людям объяснить,
Что честь и Родину не можно не любить?
Ты заклеймил позором человека,
Ты веру вытравил, она теперь – калека.
Слезу я над тобою оброню,
Поскольку человечество виню,
Что подлость зарождается в душонках
И глубоко сидит в предательских печёнках.
Вина доказана, закон казнить велит,
Никто от господа греха не утаит.

ЭКЗЕТЕР:
Я думаю, что двор не протестует.
Вот имена, кого я арестую:
Граф Ричард Кембриджский,
Лорд Генри Машем Скруп,
Нортумберлендский рыцарь Томас Грей.
Я буду точен и предельно груб:
Вы изменили Родине своей.

СКРУП:
Бог видит: не боюсь я смерти,
Но горько умирать предателем, поверьте.
Пока дышу,
Прощения прошу.

КЕМБРИДЖ:
Не золото французское, а цель меня сгубила,
Но не судьба ей воплотиться в дело было.
Спасибо господу, что зла не дал свершить,
И, если можете, попробуйте простить.

ГРЕЙ:
Едва ли на земле такой чудак найдётся,
Кто к месту лобному без страха отнесётся,
Моё разоблачение – награда,
Вину простите, а меня – не надо.

КОРОЛЬ ГЕНРИХ:
Нет права у меня решать за бога,
Но право есть судить измену строго.
Суровой подвергаетесь вы каре,
Народу изменив и государю:
Монарха сдав французу на закланье,
Британию – врагу на поруганье.
Я мстить вам за себя не собираюсь,
Казнить же – в праве: в том не сомневаюсь.
Вы люди жалкие, но жалости к вам нет,
Коль бог помилует, то проклянёт весь свет.
Прости же, господи, к сей мрази неприязнь.
Я всё сказал. Ведите их на казнь.
(Стража уводит Кембриджа, Скрупа и Грея.)

Теперь черёд для Франции настал:
Готов для славы нашей пьедестал.
Поход великий начинаем с вами,
Победа англичан не за горами.
Господь, сограждане, на нашей стороне,
Коль пособил раскрыть измену мне.
Очищен путь, друзья мои, вперёд
Десница божия нас к подвигу зовёт.
Попутный ветер – в наши паруса,
Творят надежда с верой чудеса.
Туда плыву я, как священный мститель,
Оттуда – Франции и Англии властитель.

(Уходят.)