Кратко 2

Человека преследует единственный страх – страх смерти. Все остальные страхи – трансформации этого единственного страха, страха смерти. 1975 г.

Животные боятся смерти, человек понимает ее неизбежность. В этом ужас существования человека, который не верит в Бога.

 Интеллигенцию, в силу ее экономического положения характеризует две черты: самоедство и продажность.  Не продаваться нельзя, отсюда самоедство.
  Желание уйти от акта продажи порождает экстремизм.

  Сейчас нас всячески стараются убедить в том, что смысл жизни в производстве товара.

 С каким удовольствием, я бы сказал блаженным упоением, отставные военные подчас занимаются земледелием, выйдя на пенсию. Наверное, наслаждаются тем, что теперь они заслужили, наконец возможность отдаться самому естественному человеческому делу.

Декабрь 1990 г.
  Наконец, стал чаще что-то записывать в дневник. Политикой, кажется, переболел. Появляются в голове простые человеческие мысли.

Предо мной дореволюционная, не цветная фотография,  на которой мои прадедушка и прабабушка по маме.  Какое удивительно хорошее качество. Как бы я хотел, чтобы такая фотография осталась после меня. Удивительно спокойные лица, уверенные в себе, верящие во что-то чистое.  А мы сейчас все издерганные, во всем разуверенные. Надо верить. Придерживаться правил, добронравия.

Не каждый имеет моральное право произнести слова Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю».

Нельзя логически доказать бытие Бога. Уверен, что на любое такое доказательство есть не менее логическое опровержение. Если нет Веры, то нет для тебя и Бога.

1989 г.
Целый месяц только тем и занимался, что агитировал. Агитировал за человека, в которого верю, что именно он из всех предлагаемых кандидатов лучшим образом будет способствовать становлению «здорового образа жизни» ( в принципе, этот человек не подвел).  Но даже это обстоятельство не предотвратило того, что перед самыми выборами меня просто тошнило от политики. Я мечтал о жизни без агитационных фраз, без приспосабливания в разговоре к тому или иному человеку, без поворачиваний перед каждым то тем, то этим боком. Даже при самой честной агитации без этого не обойтись. Постоянно стараясь понравиться каждому избирателю, забываешь себя, забываешь, какой ты есть на самом деле, и самое огромное желание – все бросить, чтобы снова собой стать, себя почувствовать. Второй неприятный момент политической деятельности – начинаешь мыслить какими-то объемами людей, отдельный человек как бы перестает существовать.  Вообще нет человека, а только избиратель, голос, где четыре голоса лучше, чем три и лучше разговаривать, убеждая с десятью, чем с одним.
  Перестаешь замечать человека, он превращается  в избирателя. Личность не интересует, интересует голос.

Циник:
- Долг? Ты видишь этого муравья? Не заметив, я наступил в его муравейник, и он укусил меня. Он исполнил долг. Я могу свернуть ему шею, даже не поняв причины укуса.
- Но после таких укусов, ты, в любом случае, стараешься не подходить к муравейникам, хотя, конечно, все это очень грустно.

Личность существует между двух брусков, стремящихся стереть ее, как жернова, на жизненной
стезе.  Первый брусок – идеальные представления личности о жизни. Второй – те реальные жизненные обстоятельства, в которых она  существует. Сохраниться между ними как личность сложно. Можно, конечно, идти по пути «уменьшения» того или иного бруска, его «размягчения».


Каждый человек особый мир. Вот на автобусной остановке стоит десять человек и существует сейчас десять совершенно разных миров. Представить это, почувствовать невозможно. Страшно становится от красоты такой. Разум может не вынести. В такие чащобы не стоит заходить слишком далеко.

 Временами он говорил себе: « Ты не хозяин своему слову». Но это совсем не означало, что нужно быть "хозяином". Означало это примерно следующее: « Раз  я признаюсь себе, что я не хозяин своему слову, значит я порядочный человек, поскольку я честно говорю себе, что поступаю плохо. Конечно, в подобных рассуждениях необходимо соблюдать меру, и не любое слово можно нарушать. Но поскольку получается, что ты человек порядочный и, конечно, умный, то слово, которое надо сдержать, ты сдержишь, а то, которое можно нарушить, может и нарушишь».
  Хорошо то как. Вроде как все «сыты» и «целы». Это - о «совести».

  Понятие «ответственный товарищ» часто означало как раз то, что этот человек был более свободен от того, что называется ответственностью.

  Случаются периоды, когда «правилом хорошего тона» особенно у представителей власти становится – ни в чем не отказывать, но ничего почти не делать. Или даже наоборот, делать против. И все как-то понимают друг друга, «входят в положение».