Д. Беллет Сын Божий Гл. 5

                Глава 5

"Ты поставил все вещи в подчинение под ноги Его"
(Евр. 2:8).

В начале Евангелия от Луки поражаешься глубокому и яркому выражению интимности между небом и землей, которая находится и ощущается в нём.  Именно нужда и слабость человека открывают небесную дверь, но едва они приоткроются, они будут раскрыты настежь.
Захария и Елизавета были  оба праведны пред Богом, поступая беспорочно
 по всем правилам и заповедям Господним.  Они были из священнической семьи , семени Аарона.
Но не их праведность открыла им небеса, а их нужда и немощь.
 Елизавета была бесплодной, и они  оба находились в преклонных  летах, и суть их благословения лежала в их печали и слабости.
 Ибо к бесплодной жене и бездетному мужу Габриэль приходит со словом обетования с небес.
 Но, как мы уже говорили, дверь небес, будучи один раз открыта, будет распахнута.
 Все ангелы пребывали в трудах и радости, и независимо от того, будь то храм в царском, святом городе или заброшенный поселок в презираемой Галилее, Габриэль с равным рвением посетит  и то и другое.   Слава Божья, как и сонм ангелов, заполняет также поля Вифлеема. Святой Дух  в Своём божественном свете и силе, наполняет Свои избранные сосуды, и Сам Сын облекается плоть.  Небо и земля очень близки друг к другу. Действие и радость, которые начались в высоте, ощущаются и резонируют внизу.  Пастухи,  почтенные женщины, престарелый священник, и не родившийся ребёнок, разделяют святой энтузиазм данного момента и ждут появления святых.
Я не знаю Писания, прекраснее Луки 1, 2 в этом описании. Это было, словно в один миг, в мгновение ока, но благословенный переход осуществился :
"Небеса спускаются, чтобы приветствовать наши души."
Земля узнает из уст этих дивных свидетелей, что дверь небес действительно была открыта настежь для неё.  И близость была глубокой, а услуги и благодать были драгоценны.
Ангел называет Захарию и Марию своими именами, и говорит с ними, также упоминая Елизавету по имени - язык или стиль, который позволяет сердцу понять сразу его значение.
 Мы могли бы благословлять Господа за это, и мы бы делали это, относись мы немного проще, с большей верой к  близости и реальности небес.
 Иаков и Стефан, в свое время, и таким же образом, узрели небеса, открытые для них, и ощутили личную благодать небесную. Иаков узрел, как была сооружена лестница с верхом ее, упиравшимся небо, и подножием, расположенным в том месте, где он лежал.  Это было дурное, неблагоприятное место; свидетель, тоже, неправедный, а также и страдающий.
 Но лестница приняла его, и голос Господа, который был во славе Своей над ним, дал Иакову благословения, обещая защиту, руководство и наследие.
           Стивен, также, видел  разверзнувшиеся небеса, и славу там, но Сын Человеческий стоял по правую руку Бога. И это сказало мученику, как лестница сказала патриарху, что он и его обстоятельства в этот самый момент были мыслью и объектом небес.
  Таким же образом это было в те далекие дни Иакова и Стефана - удаленных друг от друга, как и от нас.  Но время не имеет никакого значения.
 Вера видит те же самые открытые небеса теперь,  и узнает,  как  встарь, что они наши. Она узнает, что есть связи между ними и нашими обстоятельствами.   Око веры зрит лестницу и небо, открытое перед ним, и "человека Христа Иисуса"  -  Радетеля нового завета, Высокого священника, ходатая пред Отцем, Того, кто сочувствует, а также Предтечу тех мест славы.
Иисус вознёсся, и вера знает, что нынешние деяния на небесах, в которые Он ушел, все "для нас." Наши нужды, а также наша печаль, там не забыты.  Страдания Иакова были как у кающегося;  а страдания Стефана были  страданиями мученика: но небо было небом Иакова, так же как и Стефана.
Но хотя всё это так, это еще не всё.  Вера знает еще один секрет или тайну  небеса.  Она знает, что если Господь занял, и Он, конечно, занял, Свое место там в этих символы благодати для нас, Он занял его также, как Тот, Кого люди презирали, а мир отвергал.  Это в равной степени среди представлений, которые вера принимает относительно  небес, где ныне пребывает Господь Иисус, Сын Божий.
   Господь Иисус умер под рукой  Бога; Его душа была отдана в приношение за грех.  "Господу угодно было поразить Его" (Ис. 53:10).  И Он воскрес, Тот, Кто, таким образом, умер, Его воскресение свидетельствовало о принятии жертвы, и Он вознесся в небеса с той же миссией, чтобы там осуществлять целью благодати Божией как в смерти, так и в воскресении.
   Но Господь Иисус умер от руки человека, то есть, злая рука человека была в этой смерти, так же, как и бесконечная Божья благодать.   От Него отвернулись виноградари и землепашцы, Он был ненавидим миром, изгнан, распят и убит.   Это еще один символ Его смерти. И Его воскресение и вознесение были также символами, деталями или этапами истории Того, Кого отверг мир; Его воскресение, следовательно, залог суда над миром (Деян. 17:31), и Его вознесение приводит Его в ожидание дня, когда Его враги лягут в подножие ног Его (Евр. 10:13).
Эти различия дают нам понять разные знамения, которые вера, в свете Слова, получает о вознесенном Иисусе; видя Его, как она делает, в священнической благодати там, ходатайствующего за нас, и, в то же время, ожидающего суда над Своими врагами.
   Евангелие публикует первую из этих тайн, то есть, смерть Господа Иисуса под рукой Бога за нас, и Его воскресение и вознесение, как находящиеся в тесной связи с этой смертью.
 И  Евангелие по праву восхваляет это, как и все наше спасение.  В проповеди Евангелия, грех людей, приведший Господа славы к смерти, конечно, будет объявлен, но именно смерть Господа, как Агнца Божьего, является  основанием благодати, утверждаемой Евангелием. Но вторая из этих тайн, смерть Господа от руки человека, может быть несколько забытой, в то время как первая из них, таким образом, по праву превозносится.  Но это серьезная ошибка в душе святого, или в отчетах и свидетельствах Церкви.  Ибо, допустим, этот великий факт, эта вторая тайна, смерть Господа Иисуса от руки человека,  может быть забыта на земле, то, конечно, она не забыли на небесах. Это не определяет, конечно,  образ нынешних действий там; смерть Жертвы, и ходатайства Священника при такой смерти, определяют  действия, которые сейчас там происходят.  Но так же верно, что это будет смерть божественного мученика, смерть Сына Божьего от руки человека, которая постепенно определит характер  действию там.
   Эти различия очень четко сохранились в Писании. Небеса, как они представлены нам в Откр. 4, имею в виду те, в которые переместился и занял Христос, совсем не те  небеса, иначе понимаемые и представленные нам в послании к Евреям; так же, как по разному воспринимается смерть Господа Иисуса  от руки человека (то есть, совершённая нами) , и смерть под  рукой Божьей, то есть, совершённая для нас.  В каждом из них могут быть одни и те же предметы или материалы, но они будут иметь совершенно различное значение.  В каждом из этих небес, например, имеется трон и храм, небеса евреев и небеса Апокалипсиса, но различия между ними свято соблюдается. В Послании к Евреям, трон является престолом благодати, и всё, чего бы ни потребовало наше нынешнее время нужды и скорби, находится там и представлено там.
 В Апокалипсисе  трон является  судом и институтом гнева с могучими инструментами отмщения.
В Послании к Евреям, святилище или храм, занимаются Верховным священником нашего исповедания, Посредником лучшего завета, служащим  там в силу Своей самой драгоценной крови.  В Апокалипсисе  храм посылает страшные уведомления о подготовки к суду.
 Молния и землетрясение и голоса возвещают об открытии его.  Пророк видит храм, наполненный дымом, и столпы его дрожат  в знак того, что Бог, который воздаст отмщение, пребывает там во всей Своей славе ( Исайя. 6).
    Таким образом, зрелище, представленное в Апокалипсисе выглядит величественно.
  Это место расположения самой власти, владеющей инструментами суда.
 Печати вскрываются, трубы сигналят, чаши опустошены; и  все это является преамбулой некоторого ужасного Визита на землю.   Алтарь, который мы видим там, далеко  не тот алтарь, который представлен в послании к Евреям, где небесное священство ест от хлеба сего жизни, но жертвенник, который поставляет  огонь возмездия на землю. И там также есть война, и наконец, мы Его, чьё имя  "Слово Божие", чьи одеяния пропитаны кровью, и кто несет острый меч в рту Своём, чтобы им поразить народы.
Несомненно, это небеса в новом образе.  И контраст очень величественный. Это не небеса, как их понимает вера теперь, святилище мира, заполненное  положениями и свидетельствами благодати, но небеса, которые говорят нам, что, хотя суд не есть обычная работа Господа, но, что бывает время, когда Ему приходится этим заниматься.  Ибо небеса в своих трансформациях, являются,  можно сказать, местом свидетельств благодати, суда и славы. Сейчас это небеса благодати, но они станут небесами суда в день Откр. 4, и так будет продолжаться в течение всего действия книги Апокалипсиса, а затем в конце этой книги, как мы видим в Откр. 21, 22,  они становятся небесами славы.
   Душа должна привыкнуть к этой серьезной истине, что суд предшествует славе. Я говорю об этих вещах в ходе истории Земли или мира. Верующий перешел из смерти в жизнь. Ему нет никакого осуждения. Он поднимается не для суда, но к жизни.  Но он должен знать, что в ходе божественной истории Земли высший суд предшествует славе. Царство будет видно в мече или "жезле железном", прежде, чем оно будет явлено в скипетре.
  Прародитель дней сидит в белых одеждах на престоле пламенного огня с книгами, открытыми перед Ним, прежде чем Сын Человеческий придёт к Нему с облаками небесными и получит власть (Пс. 2; Дан. 7).
Эти уроки очень ясно преподаны и отмечены в Священном Писании. В день Откр. 4  Христос, отвергнутый человеком, а не Христос, принятый  Богом за грешников, стала его мыслью и основной темой.  И, соответственно, идет подготовка  к отмщению за обиды, нанесённые миром Иисусу, и к оправданию Его прав на земле: иными словами, небесной  целью является усадить Его в Его Царстве для суда над Его врагами.
    Но все это показывает нам, опять же, согласно моей ведущей мысли в этих размышлениях  о "Сыне Божьем", относительно того, что это та же самая Личность, что находится перед нами, и известная нам, в каждом и во всех этапах или периодах той же великой тайны.   Мы по-прежнему,  к какому бы выводу мы не пришли, видим всё того же Иисуса.  Ибо эти различия, которые я сейчас отмечаю, говорят нам, что Он был принят на небесах, и теперь пребывает там, в тех самых образах, в которых Он был до того известен и представлен здесь, на земле, ибо Он был здесь как тот, кто воплотил благодать Божью к нам, грешным полностью, и как тот, кто пережил вражду мира в полной мере, и именно в этих двух образах, как мы уже видели, что Он пребывает в небесах.
    Он не слишком скоро принимает этот второй образ, или активно проявляется на небе, как Тот, Кто был презираем и отвергнутым на земле. Он не торопится достигнуть небо Апокалипсиса.
 И в этой черте характера, в этом промедлении Его перехода к осуждению и задержки в месте благодати, мы видим очень приятный образ Иисуса, Который уже знает вера.   Ибо, когда Он был здесь, как Бог суда Он приблизился к Иерусалиму очень неспешным шагом. Он сказал ему:              "Сколько раз мне придётся собирать детей твоих, подобно птице, что собирает птенцов своих под крыльями," прежде чем Он сказал:  "Вот, ваш дом оставляется вам пуст" (Мф. 23:37 , 38).
Он задержался на равнине внизу, посещая каждый город и село на земле в терпеливом служении благодати, прежде чем он занял свое место на горе, чтобы говорить о суде и о запустении Сиона (Мф. 24:3 ).   А теперь о Нём  о Том, Кто после этого ступал мягко по дороге, которая вела его к горе Елеонской, месту суда, написано: "Господь ... долго терпит нас, не желая, чтобы кто-нибудь погиб, но чтобы все пришли к покаянию"( 2 Петр 3:10 ).
"Сын Человеческий" является характеристикой Его личности,  представленной в Его судебной славе, как и в Его месте владычества на земле (Пс. 8, Иоанн 5:27;  Матф. 19:28).
    Как мы, таким образом, держим в поле зрения ту же самую Личность с подобным образом, сопутствующим  Ему, будь он таким, каким был здесь на земле, или, каким он пребывает теперь на небесах, - это одна Личность, столь же моральная, хотя обстановка и условия меняются! "Благодать, что была во Христе в этом мире, та же самая, что пребывает в Нём сейчас на небесах."  Утешительный слова!   Действительно, мы должны знать, что абсолютно правы, когда говорим, "Мы знаем Его!"  Мы проследили Его Личность с самого начала. Он сошел с небес; Он лежал в утробе девственницы и затем в яслях в Вифлееме. Он пересек землю в полной, незапятнанной славе, хотя и завуалированной; Он умер и был похоронен, воскрес и вернулся на небеса, и, как мы пришли к заключению, вера видит Его там, Того, чьё положение вера, как известно, признаёт, Того Самого, Завершителя и Свидетеля благодати Божьей к человеку, страдалец от  вражды человека против Бога, и все же не испытывающий жажды Божьего возмездия.
Но я должен заметить еще больше относительно этого же самого Иисуса, и что-то еще в более тесной связи с моими нынешними размышлениями.
    Когда Господь Иисус Христос был здесь, Он искал Своё Царство.  Он принес Себя как его царь, Сына Давидова, к дочери Сиона.  Он принял форму Того, чьё появление издревле предсказывали  пророки, и вошёл в город "кроткий, сидя на ослице."  В еще более ранний день, Его звезда, звезда царственного Вифлеема, появилась в восточном мире, призывая язычников к Сыну Давидову, родившемуся в городе Давидовом.  Но то, что Он тогда искал Он не нашел: " Его отвергли Свои же."   Но Он унёс с собой на небеса ту же самую мысль, то же стремление к Своему Царству!" "Некоторый  знатный человек отправился в дальнюю страну, чтобы получить себе царство."
Он думает о Своём Царстве, хотя сейчас Он на престоле Отца,  так же как Он думал об этом и искали его, когда находился здесь. И я могу вновь сказать, как крепко мы связаны с тем же самым Иисусом в этом Его прекрасном образе!  Однажды Он был на земле, а теперь Он на небесах, но мы знаем Его, после этих перемещений, как того же Господа, - как ту же самую личность, с теми же целями и желаниями, хотя  изменились место и условия.
 Он был царём Израиля здесь, и с радостью утверждал Свое Царство, и, будучи отвергнутым гражданами, Он получил его на небесах, и в свое время вернется, в день, радостный для Его сердца, чтобы установить на земле то Царство, которое Он искал здесь ранее: " Видел я в ночных видениях, и вот, Некто как бы Сын Человеческий пришел с облаками небесными, и дошел до  древних дней, и они приблизили Его, и Ему дана была власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его вечное, которое не пройдет, и царство Его никогда не разрушится " (Дан. 7).
  Мы, таким образом, рассматриваем одну Личность, того же Иисуса, и сердце радуется этому, когда мы размышляем над этим. И есть еще одна особенность этой идентичности, намного превосходящая все, что я уже заметил.
   Когда Он был здесь, Он хотел быть узнанным Его учениками, быть обнаруженным ими, грешниками, каковыми они являлись, в некоторой своей скрытой славе. Он радовался также во всех проявлениях благодати Своей к вере.  Вера, которая обратила Его без остатка,  вера, которая использовала его запросто,  вера, которая была способна пережить очевидное презрение или отвержение, была дорога  Ему.  Грешник, который будет держаться  Его, невзирая на всеобщее презрение, и будет уповать на Него в полном одиночестве, без сочувствия или поддержки  других, был глубоко приятен Ему.   Душа, которая со свободой будем просить Его присутствия, или искать общения с Ним, сидя у Его ног или стоя рядом с ним, могла бы получить от Него, что  бы то ни было, или, как ходатайствующий Авраам, или быть с Ним столь долго, сколько пожелает.
Он желал единства с Его избранным, полным, личным, подчиняющимся единством, готовый разделить с ними Его имя пред Отцем, любовь, в которой он пребывал, и славу, наследником которой Он был.
Он искал сочувствия, Он жаждал сопричастности как в радости, так и в Своём горе.
 И мы никоим образом не может не оценить страдания сердца Его, когда то, что Он искал, Он не нашел; глубже, по крайней мере, мы можем сказать, гораздо глубже, чем когда Он провозгласил царство, как мы уже видели, и не получил его.   "Не могли бы вы бодрствовать со Мною один час?" говорило одинокое сердце.
    И еще более. Он намеревался, когда Он был здесь, разделить Свой престол со Своим народом. Он не останется один. Он хотел бы разделить Свои почести и Свои владения со Своими избранными,  так же как Он бы желал, чтобы они, в симпатии, поняли и разделили Его радости и печали.
 А теперь (отлично и замечательно, как тайна, которая говорит нам это), все это сослужило, или сослужит,  Ему хорошую службу в Церкви и Церковью.  Церковь призвана отвечать  желаниям Господа Иисуса во всех этих вещах, чтобы быть всем для Него,  либо в Святом Духа сейчас, или постепенно в Царстве; чтобы войти теперь в духе в Его мысли и привязанности, Его радости и  Его горести, и в дальнейшем сиять в  Своей славе и сидеть на Своём престоле.
Что за славная тайна! Церковь, в настоящее время удостоенная пребывающим Духом, и получившая прерогативу пребывать, в собственной славе, в наследстве Его власти и владений, является ответом на эти глубокие желания Господа Иисуса Христа, Сына Божия, в дни Его плоти. И еще раз говорю, что за чудесная тайна!  Мы вполне можем любоваться той гармонией, которая говорит нам о том же самом Иисусе, об Одной и Той же Личности в этих разных частях Его замечательной стези.
Он искал и утверждал царство, когда был здесь, и когда Он был здесь, желал симпатии Своих святых.   Но Его люди не были готовы признать Его власть, Его святые были не в состоянии дать ему свою преданность.  Царство Он получает на небесах, но Он вернется, чтобы установить его здесь.  Эту преданность Он начинает обретать теперь через Духа, пребывающего в избранных Его, и она будет в своей наиболее полной мере послужит  Ему день их совершенства.  Царство будет славой Его и Его радостью. Она называется "Радость Господа", ибо будет сказано им, кто разделяет его с Ним, "Войди в радость Господа твоего." Но это общение, в котором Церковь будет находиться с Ним, будет еще более важна для Него.  Это было Его самое большое желание здесь, и это станет постепенно Его самым драгоценным наслаждением.  Ева была  для  Адама дороже всего на свете.
  Разве можем, возлюбленные, не радоваться той радости, что наполняет сердце Господа нашего Иисуса Христа?
Мы можем проследить формы этих радостей, которые, таким образом, ожидают Его, как и в день бракосочетания, в день, радостный для сердца Его; но способны ли мы, в духе, сделать больше?  Унизительно ставить такие вопросы чьей-либо душе, можно с уверенностью сказать абсолютно честно.
Но это будет Его Царство и Церковь.
   Царство будет Его под многими названиями. Он получит его как Договор, или, в соответствии с советами, которые были приняты у Бога до сотворения мира. Он приобретёт его Личным Правом, ибо он, Сын Человеческий, никогда не терял образ Божий. Конечно, Он и не мог, потому что, хотя Он был Сын Человеческий, Он был также и Сыном Отца.
 Но имея этот образ, Он не осуществил это владычество Своим собственным титулом, согласно  первым великим постановлениям власти и правления: "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему  и дадим ему господство над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле " (Быт. 1). Он  обретёт его также титулом Послушания; как мы читаем о Нем: "  "Обнаруженный в образе человека, Он смирил Себя, сделавшись послушным даже до смерти, даже до мучений на  кресте.  Посему и Бог превознес Его,  и дал Ему имя выше всякого имени: дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено" (Фил. 2). Он примет его, также, по титулу Смерти, ибо мы снова читаем: "И сотворив мир Кровию креста Его, чтобы посредством Его примирить с Собою все , ... будь то вещи на земле или на небесах "( Кол. 1). И крест, на котором Он принял смерть, хранит надпись не стираемую, не отменяемую ни в единой букве, начертанную сильной  всеобъемлющей рукой Самого Бога: "Это Иисус, Царь Иудейский " (Мф. 27:37 ).
Таким образом, власть принадлежит Сыну человеческому по завету,  личному статусу, по титулу служения или послушания, и по титулу смерти или приобретения: и, я могу ещё добавить, завоеванием, ибо суд, который должен очистить Его путь к трону и изгнать из Царства всё, что оскорбляет, как мы знаем, исполняется Его рукой.   "Поднимите головы ваши, о вы, ворота, и будьте подняты вы, двери вечные, и войдет Царь славы.  Кто сей Царь славы? Господь  сильный и всемогущий, Господь непобедимый в битве" (Пс . 24).
    Каковы основания, таким образом, положены  для власти Сына Человеческого! Как каждый титул соединяется в здании Его обожаемого и прославленного имени!  Как мы видим в Откр. 5, никто на небе и на земле не мог взять Книгу, лишь Агнец закланный, который был Львом Иудеи, и в Его руку Тот, что сидит на троне, позволяет Книге попасть сразу, и тогда Церковь в славе, ангелы, и все существа во всех частях великих владений, празднуют  права Агнца и Его титул.
И если название, таким образом, удостоверенное, печатью тысячи свидетелей, является также и чудесным,  то таким же будет сила и царство, которое оно поддерживает.  В Господе Иисусе Христе, Сыне Божьем, "Господе с неба", также как и "Сыне Человеческом", вся великая цель Бога в правлении всеми вещами стоит возрождённая и установленная.  Можно сказать, что как "все обетования Божии в Нем есть да и в Нем аминь", таким же образом, все судьбы человечества под Богом похожи в Его да, и в Его аминь.
Было владычество в Адаме; правление в Ное; отцовство в Аврааме; суд в Давиде, царство в Соломоне.   Во Христе все эти Славы соединятся и засверкают вместе.   В Нём, и под Ним, будет "реституция всех вещей."  Многие короны Он будет носить и многие имена.  Его имя "Господь" в Пс. 8, совсем не то что Его имя "царя" в Пс. 72.   Форма славы в каждом из них особенная.
 Короны различные, но обе принадлежат Ему.  И Он также является "Отцом вечного века", Царь и  Отец - Соломон и Авраам Бога.  В Нем всё будет благословенно, и Ему все будут поклонятся.  Меч тоже принадлежит Ему; "железный жезл," а также "скипетр праведности." Он будет судить с Давидом, а править с Соломоном.
   Как Сыну Давидов, Он берет власть, чтобы осуществлять её в определённой сфере славы.
 Как Сын Человеческий, Он берет власть, и осуществляет её в более широкой сфере славы.
 Он приходит также в Своей собственной славе, в славе Отца и во славе святых ангелов.
 Он берет власть и как воскресший человек.  Это показано нами в 1 Кор. 15:23-27.
 И в этом образе у Него также есть особенная сфера.  Он кладет смерть, последнего врага, Себе под ноги.  И это так соответствует, как и все остальное, совершенно на своём месте и времени, что, как воскресший, Он должен преодолеть смерть.
     Виды различной славы будут окружать Его, и образы различной славы будут приложимы к Нему. Сама опора Царства будет такова: оно будет полно славой Христа,  разнообразной, но последовательной и многосоставной.  Крест уже представил образец этого совершенного мастерства.   "Милость и истина" встретились там.  Там Бог был "справедливым", а еще
"оправдывающим."   И то же самое должно было таким же образом произойти в наступившие дни могущества, как это было и в последние дни слабости. Как милосердие, истина, праведность и мира однажды встретились и обняли друг друга, так власть и служение, благословение, а также правление, имя всего могущества и власти, и ещё такое имя, которое сойдет, как ливень на скошенный луг, должны быть известны и благоденствовать вместе.  Во всём диапазоне дел Божьих  должна быть универсальная  власть человека;  достоинство  Царства заключено в способности держать  все народы под своим правлением, точно так же как с наличием  "Отца вечного" держать их всех в благословении.   " Его имя будет: Чудный, Советник , Бог могущественный, Отец вечности , Князь мира " (Ис. 9).
       Все имеет тенденцию к этой благословенной и прославленной власти  и главенства Сына Божьего, хотя бы через "море скорби" для некоторых, и через полное осуждение этого "нынешнего лукавого века." Бог ведет этот путь, и человек не может препятствовать ему, хотя он стремится закрепить землю на её нынешних основаниях, отказываясь  признать, что все они не являются праведными, что земля и ее обитатели разлагаются, и что только Христос является её опорой. "Узел жизни" (как говорила та, которая признала славу Давида в день его унижения) является прочным узлом, хорошо скреплённым и надёжным, потому что Сам Господь пребывает в нём, как в старину Он был в горящем кусте. Но за пределами этого узла (слабого и презираемого в мыслях человека, как и куст терновника), всё шатается, и, конечно, иногда над ними простирается длань, которая преподаст через историю тем, кто не желает знать её, не стремятся узнать, бодрствовать и молится, чтобы узнать её, в духе.
   Меч и скипетр этого грядущего дня силы одиноки в своей славе.  Нет никакого другого меча, никакого другого скипетра, подобных или могущих быть подобными им.   Мечу предстоит "купаться в небесах" (Ис. 34:5 ). Каково выражение!   Солнце превратится во тьму и луна в кровь, силы небесные поколеблются, тьма ляжет под ноги Его, и густые облака на небе будут сопровождать Его, в день, когда этот меч будет обнажён для заклания.
 Это мощь давильного пресса ярости и гнева Бога Вседержителя.
 Всё, что возвышается и поднялось наверх, власти, принципалы, которые правят тьмой этого мира, зверь и его пророк, цари, вожди и могущественные люди, а также дракон,  этот древний змей, который есть дьавол и сатана, являются  врагами, которым дают почувствовать это; " воинство высоких тех, которые на высоте и цари земные на земле." Источники, а также учреждения зла будут обнаружены и свет придёт к ним силе его.
Разве такой меч может быть не одиноким в своей славе?  Мог ли меч Джошуа или Давида мечтать о таких завоеваниях, как эти?  Подчинились бы им княжества тьмы?  Покорились бы им смерть и ад?   "Можешь ли ты вытянуть левиафана одним лишь крючком?"   Но Тот, кто сделал его может Своим мечом  достать его."
    В чьей же руке, спрашивается, должен  находится этот меч, чтобы быть способным сокрушить подобную мощь? Сама служба в этот день власти, как и любое Его другое служение, будь то в слабости или в силе, говорит нам, кто Он есть.  Существует этот прекрасный и божественный самобытный свет и власть Его, и вокруг Него, которые позволяют Ему действовать, как он желает, и страдает, как Он желает, за чем мы скромно наблюдали и восхищались, но что нам ещё предстоит признать  и поклоняться.  Победы этого Бога сражений, в другие дни, носили столь же высокий характер.  Ибо исстари  Его война свидетельствовала о Его личности и славе,  как это до сих пор происходит.   Поэтому и написано о Нем: "Господь есть муж брани, Иегова имя Ему" (Исх. 15:03 ).  Его война, соответственно высказыванию Духа, выражает  Его власть, Его славу, Его  имя, Его личность.   В Египте боги почувствовали Его руку, как это было среди Филистимлян, а затем в Вавилоне.   Дагон упал перед ковчегом, Бел поклонился, а Небо склонился.  Это под влиянием той же руки.
Всё, что касается меча, также относится  и к скипетру.  Соломонов был лишь далекой тенью его, и правительство Ноя и власть Адама значат не более, по сравнению с Его.
Все будет предметом мира тогда,  предмет создания, а также предмет народов. "Пойте Господу новую песнь, пойте Господу, вся земля.  Пойте Господу, благословляйте имя Его: являйте Своё спасение изо дня на день. Объявите славу Его язычникам, Его чудеса среди всех людей." (Пс. 96). Под сенью этого скипетра, и в свете этого престола славы, будут жить от одного конца земли до другого "праведные" нации "доброй воли."   Договор будет заключён между людьми и зверями полевыми. Пустыня также возрадуется.  Хромой будет прыгать, как олень, и язык немого будет петь. Солнце этого Царства никогда не зайдёт, ни луна не удалится, ибо Господь будет его вечным светом. Ничто не причинит зла и не уничтожит святую гору  Бога, ибо земля будет наполнена знанием славы Господа, как воды наполняют море.
Израиль будет возрождён, высохшие кости оживут.
Жезл Иуды и жезл Ефрема снова станут одним целым.  Город будет называться "Господь там."  О земле скажут: "Это земля, которая была опустошена, должна стать как сад Эдема." И снова она будет приветствоваться словами, которые говорят о ее святых достоинствах: "Да благословит тебя Господь, Обитель истины, гора святая" (Иер. 31:23).
   Разум  язычников будет просветлён. Их здравомыслие вернётся к ним.  Бесчувственный мир, хотя "возникший через Него ", но "не признающий Его."   Цари земные  и правители, выступают против Помазанника. Они лезли на рожон, обнаруживая своё безумие и глупость.  Но их рассудок вернется к ним.  История Навуходоносора будет признана тайной, также как и историей.
 Причиной этого является золотая голова, эта великая глав языческой власти, возвращённая  ему по истечению  срока его юридической глупости, и он узнал и признал, что правят небеса.
  И поэтому мир мало-помалу будет  отходить от легкомысленного отрицания  своего Создателя, и будет поклоняться Ему с таким же неистовством, с каким ранее они бездумно отвергали Его.
 Ибо "цари закроют пред Ним уста свои," в знак этого глубокого и благословенного признания. Сердце зверя будет изъято у них, и взамен будет дано сердце человеческое.  Больше не будут упрекать их, как  волом, знающим владетеля своего, и журавлём, черепахой, и ласточкой, что соблюдает время прилёта, но они  полетят "словно голуби к их окнам."  "Вот, те придут издалека, и эти с севера и с запада, а  эти из земли Синим (Ис. 49:12 ).
 Творения рук Бога, как  Израиля, так и язычников,  возрадуются в одном и том же скипетре. "Тогда волк будет пастись вместе с ягненком, и леопард будет лежать рядом с ребёнком" (Ис. 11:06). Сама почва снова получит ранний и поздний дождь и обработку почвы, как божественного земледельца.
 "Ты посещаешь землю и утоляешь жажду ее: Ты обильно обогащаешь её  рекой Бога, которая полна воды: Ты приготовил им кукурузу, ибо так устроил ее" (Пс. 65:9).
    Что за скипетр! Разве этот скипетр, также как меч, не одинок в своей славе? Был ли когда-нибудь скипетр, подобный этому? Может ли ещё в какой-нибудь руке быть такая власть, как эта? Какую утерял Адам на земле, какую потерял Израиль в земле выборов и обетования, какую Авраам потерял в деградированном, обесчещенном и отверженном семени,  какую дом Давида потерял на престоле; какую само создание потеряло по причине того, кто поверг его в рабство и коррупцию, - все будут собраны, проведены и представлены в присутствии и власти дней Сына Человеческого,
 Только "Сын " может принять такое царство.  Достоинство жертвы, уже достигнутое, как мы видели в предыдущих размышлениях на эту благословенную тему, основано на  Личности Жертвы;  доступность святилища, в настоящее время заполненное и функционирующее, покоится, подобным же образом, на личности Верховного Священника и Посредника, который пребывает там; слава и добродетели Царства,  должны и могут быть показаны и осуществлены и отслужены только внутри и лишь той самой Личностью.  Сын Божий служит в низшей сфере и в самый высокой - в бедности и в богатстве, в чести и бесчестьи, как для Назарянина, так и для Вифлеемлянина, на земле и на небе, и в мире тысячелетней славы и земного и небесного: но все служение  от начала до конца, на всех этапах и изменениях в великой тайне, говорит, кто Он есть.  Он не стал бы на кресте, тем, кем Он стал, если бы Он не  был тем единственным, каким Он был, и не мог бы сейчас сидеть на троне Отца, если бы не был тем самым.  Вере безразлично, где она видит Его и куда следует за Ним: она имеет один яркий, невыразимо благословенный Объект перед собой, и негодует на слово, которое позволяет себе  чернить Его, хотя бы даже по неведению.
 Мы должны, однако, взглянуть на другие аспекты славы Его грядущего Царства.
"Второй Человек есть Господь с неба,"  и слава должны присутствовать при вознесении такой Личности , которой никогда не соответствовал  трон Соломона.   Да, в присутствии этого "Господа с небес," даже куда более яркая слава, чем у Соломона, будет превзойдена.   "Тогда луна будет смущена и солнце устыдится, когда Господь воцарится на горе Сион и в Иерусалиме и пред старейшинами его в славе (Ис. 24:23 ). В Его Царстве  будут как небесные, так  и восстановленные земные.  Адам имел сад во всём  изобилии его красоты и плодоносности.
Но помимо этого, Господь Бог ходил там вместе с ним.  Ной, Авраам и другие, во времена патриархов, обладали стадами мелкого и крупного скота, и в Ное мы видим силу и господство на земле. Но кроме всего этого, они была
посещаемы ангелами, а также имели визиты, видения и зрителей Господа ангелов.   Ханаан же был прекрасной землёй, землёй молока и масла, и меда, но более тог, там была слава, и свидетельства божественного присутствия обнаруживались между херувимами.
    Так будет и в ближайшие дни власти Сына Божьего.  Небо украсит сцену новой и особенной славой, и это так же верно, как то что издревле Господь Бог вошёл в Эдемский сад, или так же, как ангелы всходили вверх и спускались вниз на глазах у патриарха, или так же, как божественное присутствие было признано в святилище Иерусалима в земле обетованной.
 И будет не только  это новое посещение земли и новая слава с неба, но все это будет носить новый и удивительный характер.   Земля будет иметь свидетеля этой странной, запредельной тайны, которого она сама  из её ее грязи и рабства, приготовила для небес и который в их славе снова посетит её, более желанный, чем ангелы, и в их назначенной власти и силе будет над ней в правительстве и в благословении . "Ибо не ангелам Он  покорил мир сей, но некто в некотором месте свидетельствовал, говоря:  Что это за человек, которого Ты помнишь?" (Евр. 2:05, 6).
Каковы эти связи между самым высоким и самым низким! "Второй Человек есть Господь с неба." Священный город сойдет с неба,  имея славу Божию, и при наличии оной будет осуществляться правление Царством  или власть над землёй.  Это будет нечто превышающее суверенитет Адама и великолепие Соломона.
В сцене на святой горе в Евангелии от Матфея 17 , и в сцене царского посещения святого города в Евангелии от Матфея 21, этот день власти Сына Божьего, этот  "мир грядущий," вводится ( окутанный тайной) в его небесное и земное места.  Небесная слава сияет на святой горе.
 Иисус преобразился. Его лицо сияет, как солнце, одежды же Его белые, как свет, и Моисей и Илия появляются в славе с Ним.  Так, по случаю царского вступления в священный город, тот же смиренный Иисус принимает образ славы. Он становится Господом земли и всего того, что наполняет ее, и принятым, воспеваемым Сыном Давидовым.   На дороге между Иерихоном и Иерусалимом, Он виден, в таинственном эпизоде, в Его праве и достоинствах на земле;  тогда как в  другом Он появляется "в одиночестве на высокой горе" в Своей персональной, небесной славе. Все эти торжественные случаи были, каждый из них по-своему, можно сказать, преображением, хотя одно характеризовалось славой небесной, а другое - славой земной.
 Но в каждом случае в равной степени прославлялся Иисус, даже на Его  тернистом пути, как униженного, трудящегося, отвергнутого Сына Божия.
 Две великие области тысячелетнего мира раскинулись перед нами в видении или в тайне.  Такие зрелища были  преходящими и быстро были потеряны для нас, но то, что они обещали и представляли, будет пребывать в яркости и силе в наступающем дне славы.   Ибо этот  яркий день, этот счастливый мир, будет полон славы Сына Божьего.  Именно эта полнота  будет его опорой и смыслом, как мы уже говорили раньше.
 Глава воскресшей семьи, или Солнце небесной славы, Он будет затем Господом земли и всем, что наполняет ее, и Он будет также Царём Израиля и других народов.  Как ни странно, загадочно, в той системе славы , все будут связаны друг с другом  - "нижние части земли" и "выше всех небес." "Бог, явившийся во плоти - вознесся во славе."  "Второй человек" не меньше, чем "Господь с небес."
 Счастливое, радующее достоинство того тысячелетнего мира также поразительно засвидетельствовано.   Пётр, на святой горе, говорит о всеобщей радости, которую она придаёт, так что он и его товарищи остались бы там навсегда, если бы могли.  Но не сам он говорил это, но сила того места, на котором он находился, говорила в нем. Так на царском пути из Иерихона в Иерусалим: владелец осла кланяется с полной готовностью сердца утверждениям Господа на земле, и народ Израиля торжествует в Сыне Давидовом, их пальмовые ветви и их одежды, устлавшие этот путь, свидетельствуют об их почтении и их радости, как в праздник кущей.
Но и здесь, они не были бы в состоянии действовать таким образом, если бы не влияние  той силы внутри них, которая побудила их говорить и действовать именно так.
  Какие тайны!  Каковы замыслы Бога относительно полюсов создания, скрытые веках до начала создания! Будет ли эта любовь и поклонение сердце следовать медитации души! Сын, который лежит в лоне Отца от вечности, лежит в утробе Девы, принимает плоть и кровь наравне с детьми; как Сын Человеческий, Бог во плоти, он отправился в путь по извилистым тропам человеческой жизни,
 закончив его в смерти на кресте: Он покинул могилу для славы, самые низкие части земли для самых высоких мест на небесах, и Он снова придет на землю в достоинстве и похвале, в правах, почестях и власти, в невыразимом, непревзойдённом величии и яркости, чтобы сделать радостным " грядущий мир."
Но есть и другая тайна прежде чем эта сцена славы, " грядущего мира," может, благодаря Господу, быть достигнута. Церковь должна быть связана с небесами, как ее Господь уже соединился с ними.
Путь Церкви по всей Земле подобен путешествию  незамеченного незнакомца. "Мир не знает нас, потому что не познал Его" (1 Иоанн 3:1).  И как ее путь по земле, таким образом, не отслеживается, так и её положение является соответствующим.  Для всех она является "незнакомцем  здесь."
И, так как мир вокруг не знает Церкви, то не будет и свидетелей акта ее перемещения, она сама не знает о времени такого перемещения.  Но мы знаем, что эта связь между нами и небесами будет образована прежде чем Царство, или "мир грядущий," появится, потому что святые должны быть сподвижниками правителя этого Царства с первых актов его; то есть, когда он несет меч суда, который должен будет очистить место для скипетра мира и праведности; как Он обещал: "Тот, кто преодолевает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над народами: и он будет пасти их жезлом железным "(Откр. 2:26, 27).

"Я дам ему утреннюю звезду" (стих. 28).

 Разве здесь нет намёка  на некоторое звено, что-то промежуточное, соединяющее действие? Солнце является тем светом на небесах, который соединяет себя с землей, с интересами и деяниями сынов человеческих. Солнце правит днём, луна и звезды - ночью.  Но "утренняя звезда" не имеет своего назначения в такой системе. "Он сотворил луну для указания времен, солнце знает, где его запад. Ты творишь тьму, и наступает ночь, где все звери в лесу ползут вперед. Молодые львы рыкают о  своей добыче и просят у Бога пищу себе. Солнце восходит, они  собираются вместе и ложатся в свои логовища. Человек приступает к своей работе, и к своему труду  до вечера"(Пс. 104). Утренняя звезда не имеет  своего места в таком расположении.
 Сыны человеческие улеглись, и их сон в божественном милосердии, по-прежнему сладок им, в то время когда утренняя звезда украшает  лик небес.
    Сезон, в котором светит солнце, наш. Я имею в виду, что солнце является спутником человека. Но утренняя звезда не является, таким образом, спутником человека в его трудах.
 Похоже, она появляется, скорее, в тот час, который сам по себе, не относится ни ко дню, ни к ночи.  Дитя более раннего утра, тот, кто встал задолго до восхода солнца, или сторож, который бдит всю ночь, видит её, но никто другой.
Солнце, на языке или мысли Писания, дано для Царства.   Мы читаем: "Он, что властвует над людьми, должен быть праведен и править в страхе Божьем, и Он будет, как свет утром, когда солнце поднимется..." (2 Сам. 23:03, 4 см. также Матф. 13:43;Матф. 17:2-5).
    Я спрошу, тогда, не следует ли нам ожидать света перед светом Царства? Не установлены ли эти знамения на небесах для определения времен и сроков? Есть не голоса в таких сферах?
 Не является ли  тайной  утренняя звезда в час её уединенного сияния, а также солнце, когда оно поднимается в силе своей над землёй?   Разве утренняя звезда не является знамением в небесах того, чье появление не для мира, но для людей, которые ждут раннего, неземного Господа?Надежда Израиля, земного народа, приветствует "день-весну" (Лк. 1:78), но Церковь приветствует "утреннюю звезду."  "Я есмь корень и потомок Давида, и звезда светлая и утренняя. И Дух и невеста говорят: приди" (Откр. 22:16, 17).
 Все это наше, и из всего этого славного, "утренняя звезда" для нашего преображения в подобие Иисуса, а "восходящее солнце" для наших дней власти с Иисусом.
Какая таинственная связь, таким образом, образована и чудесные пути, таким образом, прокладываются, и по ним движутся от первого до последнего, от века и до века! Мы никогда не потеряем их, и нашу заинтересованность в них, даже в самой священный, интимный момент.
В ходе наших размышлений об этом славном пути Сына Божия, мы видели свет на небесах раньше, чем свет зари, свет,  которым, среди всей прочей славы называет Себя Иисус, Сын Божий, на фоне других Его славы, и утверждает, что поделится со своими святыми: "Я дам ему звезду утреннюю."
И после того, как утренняя звезда отсияла свой краткий час, солнце в назначенное время взойдёт: "Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их" (Мф. 13:43). И будет "утро без туч; как нежная вырастает трава из земли под лучами  ясного солнца после дождя." "Да возрадуются небеса, и да торжествует земля, пусть шумит море и всё, что наполняет его.  Пусть радуется поле и все, что на нем. Ликуют все деревья лесные в радости пред Господом, ибо Он идет, ибо Он идет судить землю (Пс. 96).

"Сцены невероятнее басни, и все же правда."

 Сказано: "Вера имеет свой собственный мир."   Конечно, мы можем сказать, после наблюдения этих восхождения и нисхождения  Сына Божия, связывающих  вместе самое высокое и самоё низкое, и вводя всех в великолепие этого Царства, и это так и есть: вера есть действительно "мир сам в себе." Ради этой власти в душе идти туда! И эта власть лежит в искренности и рвении веры, которая, всего лишь простота и реальность веры.
    Давид и Абигайл шли в мире , который был миром Веры, когда они встретились в пустыне Фаран.  Судя по всему, или согласно мнению людей, Давид в то время  блуждал в пещерах и норах земли: он был бы должником, если бы такое было возможно, взяв в займы у богатого соседа  буханку хлеба.   Но вера обнаружила другое в Давид, и в глазах Абигайл всё было новым.
 В тот благотворный, хотя и незаметный час, когда святые Божии, таким образом, встретились в пустыне, Царство в духе пришло.  Пустыня Фаран была Царством в вероисповедании святых. Нуждающийся, гонимый и  преследуемый беглец был, в его собственных глазах и в глазах Абигайл, владыкой грядущего Царства и "помазанником Бога Иаковлева."
 Абигайл поклонилась перед ним, как своему царю, и он, в благодати царской, "принял ее персону."  Провизия, которую она принесла в руке, ее хлеб, и ее вино, ее гроздь изюма, и смоквы, не были ее щедротами нуждающемуся Давиду, но являлись данью добровольного подчинения к царю Давиду. Она считала себя слишком счастливой и  удостоенной слишком большой честью, получив возможность служить ему. Именно таким образом, посредством веры, она вошла в другой мир на этом прекрасном и красивом основании, как я могу назвать его, свидетельствуя нам, что вера имеет действительно "свой собственный мир."   И  этот мир был гораздо более важным для сердца Абигайл, чем все преимущества дома её богатого мужа. Пустыня значила для нее больше, чем поля и стада горы Кармель.  Ибо ее дух там пил из тех удовольствий  - которые вера  обнаружила в чистых, хотя и отдаленных  областях славы.
       Благословенны, возлюбленные, когда у нас есть такая же власть войти и  жить в нашем собственном мире!  Разве Ной не имел такой мир, когда построил судно, по-видимому для земли, а не для воды?  Разве Авраам не имел такой мир,  когда покинул страну и родных и дом отца своего?   Разве Павел не имел такой мир, когда мог сказать: "Наш разговор на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, который изменит уничиженное тело наше, так что оно будет сообразно Его славному телу"?   Разве мы не имеем наш собственный мир в тот момент,  когда, посредством веры, наши души имеют доступ "к той благодати, в которой стоим "?
 Эта благодать является настоящей, мирной, счастливой обителью совести, окроплённой и очищенной, и яркое жилище надежды, откуда открывается вид на "славу Божию " (Рим. 5:01 , 2) . Он всё ещё плохо известен, если можно говорить за других, но он наш. И среди всей этой осознаваемой немощи, наша вера должна славить Сына Божия; ибо более глубокое удовольствие  Его является божественным прогрессом.
В заключение этого раздела, в котором мы рассмотрели (в соответствии с нашей мерой) "мир грядущий," я бы сказал, что несколько уроков лежат более на сердце на сегодняшний день, чем отказ от Христа. Я мог бы, естественно, так сказать в этом месте, ибо если Он будет таким славным, как мы видели, в "мире грядущем", поэтому, конечно, Он отвергнут в "нынешнем  лукавом веке."
     Но это легко забыто, и с богом этого мира было бы так же.   Повсюду проводится огромная и все возрастающая аккомодация и обработка; социальное, интеллектуальное, нравственное и религиозное усовершенствование, и все нацелены на то, чтобы отдалить неземного Христа от наших чаяний.  Но вера не отводит глаз от отвергнутого Иисуса и осуждённого мира.  Вера знает, что хотя дом подметён и вычищен, и украшен, он не изменил своего правителя или владельца, но только стал более соответствовать для замысла и целей своего хозяина.
Серьёзная ошибка, возлюбленные, думать об усовершенствовании  и культивировании "нынешнего века " для Сына Божия? Если Давид, в одном случае, был небрежен к мнению Бога относительно перевозки ковчега, так же он был небрежен, по другому поводу, пренебрегая мнением Бога относительно постройки для ковчега дома из кедра.  Он стремился дать Господу прочное пребывание в неочищенных землях с необрезанным народом.  Поэтому он совершил огромную ошибку, не ведая чистоту славы Господа, и так же дело обстоит с теми, кто связывает имя Господа Иисуса Христа, Сына Божия, с землей, как сейчас, или с царствами "этого современного мира."  С каким бы праведным желанием сердца это ни делалось, как в случае с Давидом, снова мы говорим, что ( и что,безусловно, соответствует нашим собственным убеждениям) они совершают глубокую ошибку, не зная чистоту славы Господа. Это урок, который мы должны усвоить крепко.  Сын Божий по-прежнему является  Незнакомцем на земле, и Он не ищет ее, но ищет людей на ней, чтобы они были незнакомцами еще некоторое время вместе с Ним на грешной земле и на фоне всех сует, страстей и амбиций, которые составляют её историю  каждый час.
"Вы те, которые по-прежнему со Мною в напастях Моих. И я завещаю вам  Царство, как Отец Мой завещал мне" (Лк. 22:28, 29).

"Через темный путь скорби, по которому ступал Иисус,
Твои слабые бредут,  Отец наш, Бог наш!
И густые тучи, которые собираются, чтобы отвратить нас
 От тщеты, бескрайней пустыни, где Он не мог пребывать."