РР

Не знаю сделаю я это или нет, не решил ещё. Я как всегда – абстрактное мышление отсутствует, другими словами – не вижу дальше собственного носа, но какая разница? Сейчас всё зависит от того, решусь ли я…
Вот она – моя жертва, сидит себе в вагоне и улыбается. Милое создание, как раз то, что мне нужно и совсем не совестно, что ей не больше двенадцати, убийство есть убийство независимо от возраста жертвы, так мне скажут прежде чем закроются врата рая, я уверен.
Всё началось с того, что я родился. Сейчас, когда анализирую ситуацию, всё звучит так банально и глаза сразу влажные, почему? Разве мне не все равно? Разве я не мечтал о смерти ещё с детства только потому, что родился чёрным? А теперь, когда мой иммунитет умирает с каждым днём я начинаю бояться, а это уже лицемерие перед самим собой, хуже которого может быть только самообман. А что такое самообман? Нет, не так. Что такое чёрный самообман? Это когда ты думаешь, что расизма уже не существует. Это когда ты едешь в метро и уверяешь себя в том, что люди отходят только потому, что им нужна следующая остановка. Чёрный самообман – это когда ты веришь в то, что когда будешь сдыхать где-то на дороге кто-то из белых тебе обязательно поможет. Потом я перестал в это верить. Не помню точно когда, может, после шестнадцати, может, позднее. Иногда, на наше сознание влияют вещи, которые мы не запоминаем, но эти вещи дорого стоят, они нас ведут. Куда-то ведут.
Однажды на железнодорожном вокзале я делал пересадку и следующий поезд должен был прибыть только через три часа. Людей было мало, но вонь в зале ожидания заставила меня выйти на свежий воздух. Была ранняя весна, захотелось косяка, но ничего такого я с собой не брал. На улице я увидел девушку, она читала книгу под фонарём на автобусной остановке. Подошёл ближе – белая, или «меловая», как называют белых девушек мои братья. Не то чтобы каждый негр ставил себе за цель хоть раз в жизни трахнуть представительницу «белой расы», просто как-то это заложено у нас в кровы – если они обращают на нас внимание – у кого-то начинает быстро биться сердце, а у кого-то просто встает. У меня тогда просто встал. Я не из тех негров, у которого дружок заканчивается где-то около колен, и вообще – кто придумал этот миф? Белые? Зачем? Чтобы их женщины держались от нас подальше? Смешно, они и так убегают при первом же контакте если у негра нет денег. На лавке места было много, я сел, чтобы как-то скрыть эрекцию, а то слишком смешно это выглядело, даже если она на меня не смотрела. Поздоровался, она не ответила. Я поздоровался опять. Молчание. Демонстративно начала нажимать кнопки на плеере. Как это можно читать и слушать музыку одновременно? Очередная отмазка. Жаль. Спросил погромче который час, она посмотрела на меня – красивая, вынула наушник и кивнула, мол, чего мне надо. Спросил опять который час, она указала пальцем на огромные часы над входом на вокзал и улыбнулась. Я улыбнулся тоже. А потом начался этот кошмар. Честно говоря, я понимаю белых, кто бы нормально отреагировал на такие вопросы незнакомого человека да ещё и негра: как тебя зовут, сколько тебе лет, где живешь, куда едешь, ты такая красивая – не хочешь поехать со мной? Зачем мне это, мне же неинтересно на самом деле, я просто думал, что она уйдет, а она улыбнулась и я не знал о чём разговоривать… Вот оно – отсутствие практики общения с белыми. Как у них получается общаться между собой? Им известны тайные коды? Специальные шифры? Наверное, чёрным этого никогда понять.
Она лишь смеялась над моими вопросами и сказала, что я хочу много знать. На самом деле это было не так, я уже говорил. Спросила, есть ли у меня закурить. Я покупаю только табак, сигареты делаю сам, предложил, думал, что откажется, бумагу надо лизать когда сворачиваешь. Не отказалась. Я скрутил две сигареты, подкурил.
-Ты похож на одного американского актёра, - сказала. – Только не могу вспомнить его имя.
-Он такой как я? – спросил прежде чем подумал. Она удивленно посмотрела на меня, мол, в каком смысле? – Он тоже негр? – какой же я дурак, до этого момента линии между белыми и чёрными не было, по крайней мере я её не чувствовал.
Она улыбнулась, ответила, что да. Сказала, как её зовут, но я понял, что солгала, она даже не возразила, ей просто было интересно пообщаться с кем-то… другим. Уважаемые леди и господа, сегодня у нас представители флоры и фауны. Эх, смешно. Потом она быстро покинула остановку. Это я во всём виноват. Начал говорить глупости, делать комплименты, даже коснулся её волос, она не отвернулась, надо было остановиться, иногда мимо проходили люди и бросали недовольные взгляды в мою сторону. Что они видели? Это же элементарно – чёрный пристает к белой девушке, надо помочь бедняжке, развелось здесь этих негров! Я знал – стоит ей повысить голос или что-то подобное и мне конец, и она это знала, но вела себя сдержанно, не хотела, чтобы я чувствовал себя негром в её компании. Это было так мило с её стороны… а потом я начал распускать руки. Зачем? Всё было так хорошо. Наверное, я понял, что мы скоро разъедимся в разные стороны, а мне так хотелось чего-то… необычного. Чего-то такого, чего у меня ещё не было, что бы я смог запомнить и чем бы мог похвастаться своим братьям, которые постоянно на два шага впереди, чёрти. Начал опять трогать её волосы, сказала, чтобы я так больше не делал. Но я продолжал это делать и, как мне показалось, фанатически улыбался. Такие улыбки я часто вижу на лицах своих братьев, когда они трахают очередную белую шлюху. Они не раз приглашали меня присоединиться, но это не то. У меня даже не встает на таких, потому что им всё равно с кем трахаться – с чёрными, с белыми или с собаками. Им просто обычно нужны доза или выпивка. Или деньги на дозу или на выпивку. А мне хотелось по-честному, с такой как эта. Вот я и начал руки распускать. Разозлилась, пошла в зал ожидания и продолжила читать. Не рискнул идти за ней, там были люди. Упустил момент. Дурак.
Не понимаю откуда у меня эта одержимость белыми. Всю жизнь. Честно говоря, я устал. Сколько можно доказывать миру, что я тоже имею право тут находиться? Где-нибудь. Сегодня хочу быть здесь, завтра там. Как белые. Почему им всё можно, а нам нет? Разве у меня был выбор цвета кожи при рождении? Почему все грозные расисты не поставят себя на наше место? А вдруг в следующей жизни кто-то из них родиться чёрным, жёлтым или красным… жаль, что они этого не будут помнить. А, может, в прошлой жизни я был одним из таких вот расистов? Что ж, жаль, что я не перевоплотился в растение…
Что делать? Я смогу? До последней остановки меньше часа. Её дедушка читает газету, иногда девочка просит у него сока. Это такая милая картина, честное слово. Так хочется быть её дедушкой. Надеюсь, они понимают, какая пропасть между нами и что оказались на правильной стороне. Я так сильно сжал шприц, что он треснул, но это неважно, главное – игла.
Эта одержимость сделала мою жизнь абсурдной. После того вокзала я пытался хоть раз сблизиться с белой девушкой и достиг этого, к сожалению.
Впервые я увидел её на вечеринке у друга. Этот мой друг настоящий пацифист, кого только мне приходилось видеть в его квартире – чёрные, белые, жёлтые, красные.. представители всех возможных национальностей, которые только могут придти на ум бывали здесь и все его любили. Это единственный белый, которого я уважаю, иногда общаясь с ним мне казалось, что он слепой. Или, может, мне хотелось, чтобы он был таким, потому что так было бы проще объяснить его искреннее расположение к другим расам. Интересным было то, что после надписи на его дверях слова WELCOM с его квартиры ничего не пропало. Наоборот, очень часто гости оставляли вещи, которые ему были нужны. Иногда даже деньги. Он не отказывался, еда была нужна всегда. Вечеринка была что надо, мы слушали музыку и пили пиво, в тот вечер все ждали большой поднос с косяками. Я сидел на диване и потянулся за новым пивом и в этот момент меня спросили где ванная. Я повернулся и замер, вернее, замерла комната. Стало темно, люди исчезли, осталось только её лицо. Девушка улыбалась и даже была похожа на ту, которую я встретил пару лет тому назад на вокзале. Долго смотрел на нее (или мне показалось?), а когда дошло, что выгляжу идиотом в комнату внезапно вернулись люди и свет. Я указал пальцем в сторону ванной и проглотил слюну. Её был полон рот. Хорошо, что не разговаривал, а то полилась бы из губ. Друг-пацифист сказал, что не знает её, она тогда пришла впервые. Я решил не спешить, люди всегда туда возвращались. Вот и она вернулась. Правда, спустя неделю, когда я уже начал волноваться. Но вернулась же. Лучше бы она не приходила, но тогда я этого не знал.
Мы познакомились. У меня было такое чувство, будто я нравлюсь ей и это очень заводило, хотя и напоминало фантастику. Так и было – банальная фантастика. В чём абсурдность моей жизни? А разве не абсурдно звучит, когда негр заражается спидом от белой девушки? Скорее смешно, чем абсурдно. Я ничего ей не сказал, знаю, что она это делала потому, что подцепила спид от цветного. Глаз за глаз, как говорят. И теперь мне надо было решить хочу ли я стать таким же.
Спустя две недели меня втянули в общество РР. Дионис, её основатель, куратор, директор и так далее возлагает на меня большие надежды. «Равенство рас – это не только наше желание, - часто говорит он. – Равенство рас – это наше право. Пойми это». Честно говоря, я понимаю, не понимаю только каким образом мы можем достичь равенства рас заражая белых спидом и сказал об этом.
-Ты не умеешь абстрактно мыслить, - тяжело вздохнул Дионис. – Чем больше одинаковых проблем у разных рас, тем ближе эти расы. Мы сумеем помогать друг другу. Мы все станем одинаковыми.
Конечно, я не полный идиот и прекрасно понимаю, что идеи Диониса – мешок с дерьмом. Я взял шприц не поэтому. Не могу объяснить причину, я же не умею абстрактно мыслить, но думаю, что сел в поезд с этой смертельной иглой потому, что мне нечего терять. То есть, сейчас закон не играет для меня никакой роли, всё настолько относительно, что эта свобода пугает меня. Сейчас я могу всё. Я – властелин мира. Чёрный рыцарь. Я решаю жить этой девочке или нет и мне это нравится. Никогда не пробовал держать в руках чью-то жизнь, она даже не почувствует, я постараюсь. Если решусь, конечно. Просто какая-то маленькая часть меня говорит, что я не имею права отбирать то, чего не давал. Возможно, она права. А, может, и нет. У меня же забрали.
Последняя станция. Пассажиры готовятся к выходу. Я чувствую, что стою на грани и если переступлю её, то уже не смогу остановиться. Кто знает, возможно, подобное чувствовала Ева когда смотрела на яблоко. Интересно, какого цвета у неё была кожа… Хотя, неважно. Сейчас ничего не имеет значения, мне просто надо сделать выбор. Я приближаюсь к девочке и слышу удары собственного сердца всем своим телом.
И всё-таки, жизнь меняется на сто восемьдесят градусов, когда нечего терять. Вы так не считаете?