Один день моего детства
Стоит страшный зной. Солнце замерло на самой середине высокого неба и, кажется, никакие силы не смогут сдвинуть его за ту грань, за которую ему надлежит катиться вниз. Очень хочется есть. Я нахожу твердый стебелек клевера и, как и корова, пробую жевать его, но, наколов язык, тотчас же выплевываю его – горьковатый и жесткий. «Почему я – это именно я? Я, и никто другой?» - задаю я себе вопрос. Я – именно я, родилась здесь, в этом маленьком Тянь -Шаньском горном селении, а не в далекой загадочной Америке? Почему моя мама – это именно моя мама и совсем не другая женщина? А что, если бы случилось наоборот? Эта мысль заползает мне в душу все дальше и глубже. От непоправимой ошибки, которая могла бы произойти, случись моей мамой совсем другая женщина, а моя родная мама жила бы где-то рядом и не знала обо мне, я начинаю тихонько плакать, размазывая слезы по пыльному лицу. Наплакавшись вдоволь и успокоившись, пытаюсь по солнцу определить, который час, но жаркий, июньский день не имеет времени. Он спекся в одну сплошную, цельную массу безвременья. Все вокруг кажется сонным и прозрачным. Воздух все еще колеблется под мириадами каких-то крохотных, серых, то появляющихся, то исчезающих волокон. Мне становится страшно скучно и одиноко, и от скуки я пытаюсь глядеть на солнце, чтобы разглядеть темные пятна на нем, как я слышала – они там есть. Смотреть на солнце нет никакой возможности, но все же через минуту я действительно вижу какие-то темные слепящие пятна. И ничего – кроме ярких болезненных пятен, куда бы я не смотрела. Боясь ослепнуть насовсем, я отчаянно моргаю и тру глаза так, что внутри них что-то скрипит и вылетают блестящие искры. Постепенно зрение выравнивается, и я прищуренными глазами обозреваю пространство вокруг меня. Белые прозрачные облака равнодушно плывут по небу; они то собираются в огромные белоснежные, причудливые глыбы, то начинают дробиться на бесчисленные, маленькие, как перышки. Откуда-то сбоку из-за гор, выплывает огромная, как большая рыба, темная туча. Я внимательно слежу за ней и вдруг вижу, что это вовсе не туча, а громадный старинный корабль. Он стремительно движется к востоку, подминая под себя все новые и новые облака. Я сразу узнаю его. Это корабль «Дункан’» из книги «Дети капитана Гранта». Слышно как скрипят тугие паруса, потрескивают мачты, а большой серебрянный киль несется прямо на меня... Я испуганно открываю глаза. По успокоенному небу плавает несколько разбитых кораблем облачков – след таинственного видения! Я вспоминаю о корове. Ну так и есть! Со спокойной совестью она пожирает сочные стебли колхозной кукурузы. Со страхом озираюсь по сторонам, нет ли поблизости объездчиков полей, на лошадях, с упругой камчой в руке, но в разморенном мареве дня ни одной живой души. На ходу срываю первый попавшийся стебель, очищаю его от соцветий и ветром несусь к корове. Внезапно резкая боль заставляет меня громко вскрикнуть. По инерции я еще успеваю сделать несколько шагов и как подкошенная падаю в траву. Подошва на моей ноге во всю длину перерезана брошенной кем-то разбитой бутылкой. Темная густая кровь мгновенно обагряет траву, я зажимаю рану рукой, но кровь бежит и через пальцы. Весь огромный, безмерный мир потускнел и сузился в одну кровоточащую рану. Даже солнце как-то потемнело и стало маленьким, копеечным... Лихорадочно, трясущимися пальцами, я пытаюсь оторвать кусок от подола, пробую и зубами, но грубая ткань не поддается. Я вспоминаю, что у коровы на рогах намотан кусок ткани. С трудом доковыляв до коровы и оставив кровавый след, разматываю заскорузлую тряпицу неизвестного цвета. Кое-как перемотав ступню и направив корову по дороге к дому и я начинаю свой нелегкий путь. Наступать на больную ногу нет никакой возможности, внутри под кожей звякают стекла. Подхватив ногу, как деревянный безжизненный костыль, я начинаю скакать на одной ноге по пыльной полевой дороге. От жалости к себе самой и от готовящейся дома мне участи, я начинаю потихоньку подвывать и, по мере приближения, к дому все громче и громче.
А ночью, лежа в постели, с наложенным во всю подошву швом, я совершенно счастлива! Безрогая, круглая луна висит в окне. Она похожа на добрую морду нашей коровы, у нее такие же большие и грустные глаза. Она слепит мне глаза ярким, полночным светом. Со стоном я отворачиваюсь от нее, укладываю поудобнее больную ногу. Так приятно стонать и держать в себе ощущение легкого облачка какой-то непохожести дня, новизны положения и какой-то внутренней значимости. Ресницы мои слипаются. И я проваливаюсь в блаженную пустоту. «Как хорошо жить!» – думаю я. И жизнь мне кажется бесконечной и не считаемой. Растворяется и исчезает по буковкам вопрос, мучивший меня днем: «Ну отчего «я» – это именно я? Я и никто другой?’’
Свидетельство о публикации №214032102020
Светлана Курносова 21.03.2016 23:33 Заявить о нарушении