К тем, кто не бывал влюблён

Любовь не любит единицы.
Любить фантом – нет хуже наказанья –
Ни смерть, ни цепь темницы -
Чем утопичность собственных желаний.
Осмеянный Нарцисс меня бы понял, может,
Когда по прихоти богов узрел он отраженье
И трепет одинаковый по волнам и по коже
Вторил его проклятью за презренье;
Пигмалион ваятель древности античной
Из камня белого создавший идеал…
Ко мне ж Камея навсегда категорична
И не услышит стона и агоний вал.
Поймет меня поэт – невольник чести –
Отвергнутый неверной в довершенье бед;
Поймет Орфей на век покорный песне;
Поймет Бодлер, прохожей глядя в след.
И Вертер посветив себя Шарлотте,
Пытаясь в письмах редких Вильгельму сказать
О том как он любил, о нежности охоте,
Застрелиться, бессильный продолжать.
Томленье, грусть и все-таки надежда
На миг вспыхает в мыслях и глазах
Чтоб в следующий миг все стало снова прежним:
Отчаянье, тоска, апатия и страх.
Живу как на ножах, меняя их на пламень.
Не сплю ночами, грежу на яву,
Не ем, присытившись молчаньем
И не хватает сил притронуться к перу.
Запретный плод  - в  Едеме ограждённом,
А я не знаю в чем моя вина –
Вина имеющего карой – быть влюбленным
В того, кто равнодушен до конца.
Я не могу судить – нет сил терпеть молчанья,
Смотреть в глаза, столь неприступные как пать…
И лишь надежда – лживое созданье
Все уговаривает продолжать дышать.
Не внемлют мне счастливые и дети
Не внемлют те, кто вовсе не страдал
Иль получил свое, свои расставив  сети
Иль бессердечный, тот, что силой заставлял.
Но слушайте ж искатели фортуны!
Кто не бывал влюблён и горя не знавал
Сойдите с этого пути – не троньте струны
Лиры томной под музыку которой я страдал.