Мореходы. В последний рейс

            
               
                У причала.
                ~~~~~~~~~~~~~~               
            Судно  двадцати лет, построенного на верфи ГДР, после двух лет
       непрерывного капитального ремонта в судоремонтном заводе,
       находилось у отстойного, не охраняемого причала, в режиме холодного отстоя -
       вне эксплуатации.
            Экипаж состоял из ветеранов флота, несущих формальные вахты,
       обеспечивающих присмотр за судном.

            Ходили разные слухи, но о тайных планах Администрации, продать судно в
       Турцию на металлолом, экипаж землечерпалки узнал только  за три декады до
       начала последнего месяца года, когда зима уже была на носу.

           Начался ажиотаж по приготовлению судна к самостоятельному плаванию в море:
       укомплектование экипажем, с дипломами неограниченного плавания; проверка всех
       двигателей, механизмов и устройств; экипировка и бункеровка топливом, водой,
       продуктами, ну и конечно же, изъятие всего того, что больше не нужно для эксплуатации
       судна по профилю.


            Каждой службе обеспечения флота захотелось порыться в кладовых судна и увезти
       на свои склады запчасти, оборудование и прочее имущество.
 
             У некоторых руководителей, даже навострились зубы на спасательные средства. Их "душила
      жаба",  что легкие крытые вельботы, с дизелями запускающимися в любое время года
      без пускача, с пол-оборота,  достанутся кому-то там бесплатно. А ведь эти шлюпки
              можно легко  переделать в личные прогулочные катера. В тех головах витало
      предложение - поменять их на старые, советского производства.

            Значительно увеличилось количество посетителей судна. Родственники и знакомые
      членов  экипажа, отпускники и их знакомые, посчитали нужным подъехать и посетить
      борт с целью унести "на память" хоть что-нибудь из изобилия цветного металла.
      В их головах витал то ли дух стяжательства, то ли дух русского пролетарского
      писателя, внушавшего своими строками:
            "От большого немножко, это не воровство, а делёжка".
   
            В течение недели, ещё до полного укомплектования экипажем, "в сусеках" судна
       осталось имущества - только на "колобОк".

            В отделе кадров обнаружилась проблема с назначением комсостава на это судно.
        С машинной командой никаких забот не было. Механики, ранее работавшие на этом
        судне, с удовольствием отправлялись в путь от родных берегов. Капитан, штурманы и
        радист, понимая угрозу мореплавания в такой период года - поголовно отказывались.
        Инспекторам из "кадров" пришлось применить классический метод - "кнута и пряника".
         Вопросы ставились круто. Если не хочешь идти в этот рейс - пиши заявление на
        увольнение, а если согласен - обещали, возможно постоянную, работу на
        хорошем судне.

            Таким образом, я оказался вписанным в судовую роль, начальником
         радиостанции.
            Капитаном - назначили молодого, но уже получившего опыт судовождения,
         подменного капитана дальнего плавания.
            Вторым штурманом - прислали, тоже "безлошадного", недавнего третьего
         помощника, но уже рвущегося в старпомы.
            Старшим и третьим помощниками - назначили капитанов шаланд, обеспечивавших
         отвоз грунта от этой же "черпалки". Они имели штурманские и КМП(капитан малого
         плавания) дипломы,  но в открытом море бывавших очень редко и давно.

             Капитан, принимая дела у "отстойного" коллеги, видя размеры экспроприации
         судового имущества, естественно, был возмущен и письменно потребовал от
         береговых служб возврата имущества, обеспечивающего безопасное плавание.
               
             Мой коллега, также не стал противиться изъятию запасного имущества своего
         заведования, и мне, возвращая запчасти  на судно, пришлось таскать на себе блоки
         для радаров и радиопередатчиков. Ведь уверенности в безотказной работе
         радиооборудования - у меня не было. Благо, что это было всего-то в сотне метров
         от БЭРНК(база ремонта).
             Сложнее оказалось третьему помощнику. Ему, чтобы вернуть чувствительный
         элемент(гиросферу) от гирокомпаса, пришлось написать расписку в том,
         что обязуется вернуть её БЭРНК  (по причине дефицитности),  в случае - не
         использования.

             В общем, к отходу в рейс, судно было полностью экипировано спасательными
          средствами, топливом и водой.
             Дефицит продуктов обещали восполнить в ближайшем иностранном порту.

                * * *
             И вот, после проверки главных дизель-генераторов на ходу, проведения
         девиационных  работ с навигационной техникой на речном полигоне, судно,
         практически, было готово к выходу в море.

             Однако настораживало  то, что при расчете штурманами остойчивости судна,
         метацентрическая высота(центр тяжести)  оказалась слишком маленькой.
         А это - явный признак опрокидывания судна при сильной бортовой качке, то есть,
         вместо "неваляшки", судно становилось "поваляшкой".
            Причиной этого, стало изъятие тяжелого оборудования, стоявшего ниже ватерлинии.
             Чтобы не волновать капитана, не имевшего опыта плавания на подобных  судах,
        "умные головы" - советовали:
             - Чего вам беспокоиться? У вас же черпаковая рама - выше трубы.
         В случае чего, вы можете опустить её на двадцать метров и поплывете с килем,
         как у яхты.

             В период всеобщей запарки, капитан нашел время, чтобы поинтересоваться у
         старшего механика,  о готовности при острой необходимости опустить черпаковую
         раму.
            Тот, ухмыльнувшись, ответил:
            - Такая возможность может и была, но этого никто раньше не делал. Ну а теперь
         её вообще нет, так как электродвигатели демонтированы, рабочие тросы смотаны
         и лежат на причале, в общей куче;
         сама же рама, по указанию техслужбы, приварена электросваркой к корпусу судна.

            Естественно, капитану эта информация не подняла настроение, а "умные головы",
         на его повторное обращение ответили, что они не в курсе дел "голов
         технических".
            Капитану пришлось запретить погрузку на верхнюю палубу тяжелых черпаков,
         снятых с этой же рамы.
             
            Срок прибытия судна в Турцию - конец текущего года, но  для этого нужно
         пройти путь в десять тысяч километров, обойдя весь континент - Европа.
 
            Зная, что возвращаться домой придется в разгар зимы, каждый член экипажа
         взял с собой необходимый гигиенический минимум предметов и  комплект
         зимней одежды.

            При закрытии границы, у таможни и пограничников, вопросов к экипажу -
         не возникло.

                В  море.
                ~~~~~~~~~~~
            Прогудев на фарватере, тремя продолжительными прощальными гудками,
        мы повели судно, в его последний рейс.

            После сдачи лоцмана на катер, гудка почести жертвам интервенции
        и ещё раз тройки длинных прощальных гудков, глазея на удаляющийся
        берег, мы вдруг заметили, что за кормой, рядом с буро-рыжеватыми бурунами
        от двух гребных винтов,  периодически всплывают массивные белые спины
        нескольких морских животных.
            Это были Беломорские белухи, обитатели северных морей, просуществовавшие
        два десятилетия в дельте реки Двина, вблизи у работавшей там этой "землечерпалки".
           Они медленно плыли судну вслед, с непонятным нам чувством:  то ли просто
        его провожая,  то ли с удовлетворением и желанием убедиться, что  прощаются
        со "звуко-раздражителем" водной фауны - навсегда.
            
            Погода Белого моря нам благоприятствовала и через сутки, при своей
        крейсерской скорости в девять узлов, мы уже бороздили воды - Баренцева.

             На траверзе Мурманска, как и предсказывал второй механик, пять лет назад
        участвовавший в переходе этой "черпалки"  на работу в Кольский залив,
        "забарахлил" гирокомпас.

            В порту, перед выходом, об этом вспоминали. Специалисты из рембазы
        заранее запустили его, но неисправность - не проявилась,  он стабильно был в
        "меридиане".

            Гирокомпас был оборудован воздушной системой охлаждения. В помощь основному,
        были добавлены еще три вентилятора, но и они, в жарком от соседства с машинным
        отделением помещении,  не обеспечивали нужную  рабочую температуру.
             Мы с третьим помощником, промучавшись немало времени с регулировками и
        подбором плотности поддерживающей жидкости, доложили капитану о ненадежности
        работы прибора в таких условиях и он приказал вахтенным:
           - Гирокомпасу - не доверять, следовать - по магнитному.

            Идти по магнитному компасу, это дополнительная нагрузка на вахтенных
        штурманов и рулевых матросов. Авторулевой, ведь, не работает.
            Рулевой, привыкший видеть картушку компаса перед собой, стал испытывать
        неудобство. Теперь он, слегка запрокинув голову,  следил за курсом судна
        через зеркала перископа, отражавшего показания  главного магнитного компаса,
        расположенного на открытой верхней палубе.

           . . .
             И вот, под прикрытием скалистых: мурманского, а затем норвежского берегов, от,
        с каждым днем усиливающегося, юго-западного ветра, мы добрались до "крыши
        Европы" - мыса Нордкап.
             Выходить в Норвежское море, при встречном штормовом ветре, было бы
        безрассудно, поэтому капитан запросил лоцманскую проводку по всему протяжению 
               норвежских шхер(межостровных проливов).

            Пара лоцманов, прибывших на борт без задержки, сразу же приступили к своей
         работе. Их не интересовало техническое состояние нашего навигационного
         оборудования, ведь, у них имелся портативный навигационный планшет.
         Вахтенному штурману оставалось только, скося глаз, подглядеть на их планшете
         координаты судна и поставить точку(местонахождение) на навигационной карте.

                * * *
            В этот последний рейс судна, радисту для дальней связи оставили только
         аппаратуру работающую по старинке - телеграфия азбукой Морзе.
            Законы Норвегии, внутри страны, не разрешали работу мощных
         радиопередатчиков, поэтому судовой радист мог только принимать
         морзянкой информацию в свой адрес.

            И вот, когда мы лавировали в шхерах, ко мне в радиорубку зашла буфетчица,
         по имени Октябрина.  Присев, она выразила желание послать поздравительную
         телеграмму.  После моего разъяснения ситуации со связью, она завела разговор о
         временном бытовом неудобстве. В её каюту поселился лоцман и ей пришлось
         переселиться в каюту, двумя палубами ниже.
            После выслушивания её  бытовых проблем, опасаясь ошибки, я спросил:
           - Ваше имя - Октябрина. Когда-то я работал в экипаже, где была девушка с этим
         именем.
            В Вашем лице мне  угадывается что-то знакомое.
            Не Вы ли, та девушка?

           - А Вы разве не узнали меня?
            То-то я вижу, что смотрите на меня, как на незнакомку.

            Я не стал ей льстить, искоса глядя на фигуру с невыраженной талией, ничем не
        напоминающую её девичью. Она, конечно, и сама понимала причину
        неузнаваемости.

            После нескольких наводящих вопросов друг к другу, нам вспомнились некоторые
         комические эпизоды того давнего рейса, казалось, происходившие с другой
         девушкой, а не с моей собеседницей.

                "Октябрёнок".
                ~~~~~~~~~~~~~
            Тогда мы следовали, без груза, от берегов Южной Америки на Кубу.
            Для Октябрины, судового пекаря(помощник повара), это был первый длительный
        рейс.
            Навеянной романтикой, ей было все интересно. Внешне, она выглядела совсем
        юнцом. Заглаза её называли: кто "Октябрёнок", кто "Пионерка".  Любопытство её
        было настолько наивным, что многие стеснялись даже пошутить
        с ней,  а не то чтобы обмануть в чем-то, тем более - пофлиртовать.
         . . .
          Новый Год нам пришлось встречать в тропической части Атлантического океана
        при палящем солнце.
            Празднично-сервированные столы были приготовлены к полуночному часу "по Москве".
          Отыграв в сценическом представлении свою роль "Снегурочки",  "Октябренок" оказалась за
       столом рядом с помполитом.
           После его речи, в официальной части празднования, с подведением
        итогов прошлого и пожеланий на новый год;
        после нескольких тостов и выпитых бокалов сухого вина;
        она попросила слово для своего тоста.
             Все собравшиеся подумали, что "Пионерка" скажет что-то, вроде
        благодарственного слова, в адрес партии и правительства.  Помполит даже
       потребовал тишины в застольном гомоне.

             Поднявшись с места, с бокалом вина в руке, Октябрина начала свой тост
        с пояснения:
           - Этот тост я слышала в техникуме, его  произносили наши девочки.
         Так вот слушайте:
           - Однажды пришла девушка купаться на озеро.
             А там, на берегу, козел щипал травку.
             Она разделась до нага и пошла купаться.
              А козел по прежнему продолжал щипать травку.
             Искупавшись, совсем нагая, она вышла из воды. Оделась и ушла.
              А козел, не обращая внимания,  щипал травку.
            Так выпьем же за мужчин, чтобы они не были такими козлами!"         
             Верно? - спросила она у помполита, чокаясь с его бокалом.
            Затем, опустошив свой бокал, Октябрина, ладонью другой руки, стала гладить
         по седовласой голове сидящего помполита, приговаривая:
           - Вы такой  хо-ро-ший. Вы...такой ... хо-ро-ший.
         
             После этой выходки, празднование продолжилось уже без неё.
         Повар препроводила свою помощницу на отдых в каюту.
            
              К её тосту моряки отнеслись как к детскому лепету, вызвавшего только улыбку.
         Никто из мужчин, даже, и не подумал обидеться на неё из-за "козла".

             ...
             Спустя два дня, на периферии Саргасова моря, у механиков появились
         проблемы с охлаждением главного двигателя.
            Так как иногда на нашем пути встречались обширные водорослевые поля, то
        одной из  причин могло быть засорение ими решётки кингстона  охлаждения.
             В таком случае возможным способом устранения этой проблемы - наружная и
        внутренняя очистка  фильтров.

            Погода - лёгкий бриз, позволяла безопасный дрейф судна.

            К работе приступили на вахте старпома. На воду спустили рабочую шлюпку с
        двумя матросами и они приступили к работе, используя инструмент, похожий
        на грабли.

            Экипаж, не занятый в этих работах,  блаженствовал под лучами солнца на
        верхних открытых палубах.

            Купаться в безбрежном море никто даже не помышлял. Однако, матросы
        в шлюпке затеяли спор на бутылку сухого вина, о том, что один из них не побоится
        морской пучины и искупается в ней.
            Свидетелями громкого спора, кроме боцмана страховавшего работы, стали
        еще несколько человек, свешивавших головы за борт судна.

            Заручившись свидетелями спора, один из них, словно прощаясь, взглянув на
        созерцавших сверху - шагнул в воду; на лету у него "сыграло очко" и он успел
        схватиться рукой за борт шлюпки;  еле заглубившись с головой, он,
        как пингвин на лёд, выскочил из воды обратно в шлюпку.            
            Это произошло так быстро, что некоторые свидетели спора, даже не заметили момент
        его окунания.
        Только сильнейшее чувство страха, могло так быстро вытолкнуть матроса из воды.
            Завязался новый спор - считать или не считать это купанием.
   
                . . .
            Обоюдное любопытство происходящего, свело "Октябрёнка" и молодого,
        но уже окольцованного третьего штурмана, на палубе, над рабочей зоной.
        Он, с нескрываемым  удовольствием, отвечал на её многочисленные, пусть даже
        наивные, вопросы.

            Через некоторое время, как-то незаметно, судно сдрейфовало по ветру, и вокруг
        него образовалось редкое поле водорослей.
            Они не сильно мешали забортной работе, однако, внесли новую тему для
        обсуждения  "парочке любознательных".

            - А если нас окружит большое-большое поле водорослей, мы сможем выбраться?
              Я читала, что парусные корабли не могли выбраться из них и гибли.
              Это правда? - спрашивала Октябрина.

             В это время, в далеке проходило или работало специальное судно-
          кабелеукладчик. Огромный барабан, отчетливо выделявшийся на его баке,
          позволил штурману  увеличить "производство лапши"  для ушей собеседницы:

             - Вот там вдали, видишь корабль? Ты думаешь, он просто так там находится?
             - В этом районе плавания - очень большое скопление саргасовых водорослей.
             -  И чтобы проходящие суда не застревали как мы, этот корабль, типа
          "Гидрофор" (гидрофор - устройство для бытового водоснабжения на судне),
          проводит через  них,  как ледокол во льдах  на Севере.      

             - Что же он эти водоросли разрезает? - спрашивала "Октябрёнок".

             - Не только, - травил штурман. - Ты видела, как на колхозных полях комбайны
          косят пшеницу?  Что-то подобное и на море, только наоборот, жатка находится
          под водой. Он косит водоросли, а за кормой оставляет чистый канал.
          По нему-то суда и идут за ним. Но чтобы не случилось аварии, этот "Гидрофор",
          присылает на вертолете своих рулевых матросов, нашим, видите ли, не доверяют.
          Конечно, наши матросы тоже спецы, но у нас не те "турачки", а без них -
          и нам придется брать рулевых.

              "Октябрёнок", с выпученными глазами и приоткрытым ртом, веря каждому его
          слову, внимательно выслушивала эту чепуху.
 
               Еще многое мог бы наплести ей штурман, если бы не вмешался в их
           разговор вахтенный матрос.
               Он находился невдалеке от них и приглядывая за шлюпкой, одновременно
           наслаждался "трёпом" штурмана.
               Ему захотелось тоже поучаствовать в розыгрыше "Октябрёнка" и он,
           с серьезным выражением лица, окликнул Октябрину:
              - Слушай! Где ты прячешься? Меня послал старпом, чтобы сказать тебе, что
          через полчаса вертолет высадит нам рулевых, а тебе нужно срочно освободить
          каюту и переселиться в каюту к практиканту.

               Услышанное, резко сменило её настроение и она, ничего не ответив,
          придерживаясь за релинговое  ограждение, посеменила внутрь судна.

               Через несколько минут, когда на ходовом мостике, кроме старпома,
          находились ещё капитан,  помполит и ещё пара зевак, вдруг,  ворвалась
          запыхавшаяся "Октябрёнок" и с ходу, глядя на старпома,
          в недовольном тоне произнесла:
               - Сергей Иванович! Я не хочу сожительствовать с практикантом!
          Пусть он сам переселяется из той каюты!

               Старпом, занятый контролем забортных работ, не понимая в чем дело,
           и подумав,  что здесь что-то личное, громко сказал ей:
               - Девочка! Вы недавно обозвали нас, всех мужчин, "козлами", за
           невнимание к Вашей плоти, а теперь афишируете нам о своих интимных
           отношениях. Неужели, без меня, Вы сами не разберётесь, с кем и в какой
           каюте амурничать!
           Обратитесь лучше за советом к первому помощнику!

              - Я же не про это! - зардевшись, стала оправдываться Октябрина.
              - Я же - о выселении  меня  из моей каюты,  для заселения туда рулевых,
          иностранцев с "Гидрофора"!
           Вы же сами приказали.

             - Что? Что я Вам приказал?
             - Когда? С какого "Гидрофора"? - вспылил старпом.

             - Так, ведь, только же... Матрос Вася мне это сказал.

             Вася, до этой минуты, с улыбкой наблюдавший за их разговором, тут же скрыл
        свой оскал, увидев, обращённый к нему, вопросительный взгляд  старпома.
             - Я же пошутил. Я хотел пошутить, - промямлил он, вкратце рассказывая
        суть происшедшего на палубе.

             - Как ты мог так шутить?  И ещё от моего имени!  Сейчас же извинись перед
         девушкой!
             Хотя мораль, это уже дело первого помощника! - на повышенном тоне,
         произнес старпом.

             Услышав принесенные Васей извинения, Октябрина молча ушла с мостика,
         а оставшиеся - продолжили несение вахты.
                . . .

             - Я эти случаи совсем позабыла, - задумчиво сказала Октябрина.
             -  Столько лет прошло. А сейчас, кое-что припоминаю. За столько лет работы
          на этой "калоше",  забудешь даже - где родилась.
            
             - Ой! ... У меня же много работы, а я заболталась у Вас, - вдруг спохватилась
         она и торопливо покинула радиорубку.

                Своим курсом.
                ~~~~~~~~~~~~~~
                Идти норвежскими шхерами очень интересно и красиво. Иногда
         оказываешься под скалами такой высоты, что ощущаешь себя маленькой щепкой.
         Снежные шапки гор, замерзшие ручьи текшие с гор, вереницы огней освещения
         больших и маленьких городов, Полярные сияния - вот что запечатлелось
         в памяти от недельного следования Северными шхерами.

                Северное море встретило нас несильным встречным бризом. О лучшей погоде
         в это время года и не мечталось. Полный ход вперёд и никаких мыслей о пище
         насущной. Макароны с тушенкой  из неизвестного животного, хотя с этикетками
         "говядина по-" или "свинина по-", уже не лезли в рот.
              Лоцмана, которые проводили нас шхерами, один раз попробовали наш обед и
         больше не пожелали. За счет судна, они заказали себе еду у шипчандлера, а
         экипажу его продукты показались слишком дорогими.
              Надежда на пополнение провианта, где-нибудь в европейском порту,
         оставалась. Ведь не будет же везти нам с погодой постоянно, в какой-нибудь
         порт да придется прятаться.

              Однако Северное море прошли без проблем. Далее был пролив Ла-Манш,  но и он не испугал нас.
            Так мы дошли до пугающего Бискайского залива.         

            Западный ветер Атлантики, не позволял судну идти прямо от берегов Англии,
       по Бискайскому заливу, на испанский мыс Финистер. Поэтому капитану пришлось
       избрать маршрут "бискайской подковой" - идти "галсами" вдоль побережья
       Франции и Испании. Там можно было рассчитывать на быстрое укрытие или помощь.
            И вот, через четыре дня, мы подошли к скалистому Западному побережью
       Испании, за островами которого только Атлантический океан, а значит, укрываться
       больше негде.
       Прогноз на неделю, особых изменений в погоде не предвещал. Обширный антициклон
       покрывал всю Европу. Однако, погода благоприятствовала только для транспортных
       судов с большой осадкой, нам же прогнозируемый пяти-шести бальный бриз в борт,
       был крутоват.

            Начальство торопило, мол, лучшей погоды в это время года вам не дождаться и
        следовательно - нужно пробовать двигаться.

            Первая же миля пути в прибрежном океане, с около четырехметровыми волнами,
        показала, что мы можем идти только на Юго-Запад и только носом на волну.
            При попытке капитаном изменить курс, в положении  "лагом к волне", первая же
        волна, чуть не положила судно на бок.

            Часть экипажа, работавшая ранее на речных просторах, радовалась теплому
        декабрьскому солнцу, подставляя плечи под его лучи, и не чувствуя угрозы от океана.
        А то, что мы идем не тем курсом, даже радовало экипаж, ведь каждые сутки в море,
        это дополнительные 10 - 15 долларов суточных-командировочных.

            Курс на Азорские острова мы держали уже двое суток. Нас бы устроил южный или
        юго-восточный ветер, прогнозируемый в нашем районе через неделю,  от периферии
        урагана с центром, где-то у берегов Америки.
            Тогда бы, уж точно,  мы оказались в безвыходном положении.

                Штормование.
                ~~~~~~~~~~~~~~~
             Глядя из рулевой рубки, расположенной в носовой части судна,  на волны,
        заливавшие бак и создававшие в брызгах воды красивые радужные круги,
        мне вспомнилось подобное штормование, но в холодном Норвежском море, в
        зимний период темной Заполярной ночи.

             В тот рейс, перед Новым годом, мы вышли с грузом пилолеса, третья часть
        которого, размещалась на палубе.
             Перед этим, четыре месяца судно ремонтировали на заводе, но и в процессе
        погрузки, рабочие завода еще продолжали свои работы, оставляя трудно
        смываемые следы смазки на палубах и переборках.
             Конечно, отмывать их грязь пришлось команде. Однако, из-за непогоды, за
        двое суток мало чего отмыли, а ведь требовалась еще и покраска.

             К мысу Нордкап мы подошли под защитой берега от западных ветров, а в
        Норвежском море подобной защиты от него уже не было.

             Капитану, человеку уже "в возрасте", в последние годы ходившему только по ремонтам,
        и тут оказавшемуся, как бы для проверки качества ремонта, предстоял выбор из
        двух вариантов:
        то ли просить разрешение судовладельца о проходе Норвежскими шхерами, то ли дрейфовать
        против волны, в ожидании скорого улучшения погоды, которое  прогнозировалось.
              И он, не желая: - вводить пароходство в дополнительные финансовые расходы;
       - показывать иностранцам неопрятное состояние внутрисудовых помещений;
       - афишировать перед лоцманами свой скудный, подзабытый английский язык;
       - небогатый ассортимент продуктов для питания -
        избрал второй вариант, но прогадал.

             Выбор режима дрейфа, поначалу показался успешным. Ветер, действительно,
        стал стихать и капитан, добавив обороты двигателя, вознамерился огибать
        мыс Нордкап.

             Не прошло и вахты, как ветер, что никем не прогнозировалось, стал заходить
        к северу и усиливаться. На гребнях волн стали замечаться пенные "барашки" и
        пошли один за другим снежные заряды. Тучи окончательно заволокли небосвод.
        Судну остался  единственный  вариант -  держать курс против  ветра, так как
        место входа в шхеры, нами было уже пройдено.
      
             Путь на Север, не сулил нам ничего хорошего. Там, ведь, угроза обледенения
        судна.
          
             За двое суток движения малым ходом против волны,  судно было уже ближе к
        острову Медвежий, чем к Нордкапу.

            - А не рвануть ли нам на Полюс? - ставя очередную точку места на карте,
        иронизируя, сказал старпом.
            - Помнится, экипажу первого атомохода , "за Полюс" дали звания Героев, а мы
        будем первым лесовозом на "Полюсе". Неужели Президент не заметит этого?
    
            Капитан, громко хлопнув дверью мостика, нежданно "задетый за живое"
        нетактичной шуткой старпома, ушел в каюту, но вскоре вернулся.

            - Да, - сказал он. - Рассвета в "расцвете полярной ночи" нам не дождаться;
       улучшение погоды, похоже, нам "не светит"; поэтому, после подъёма команды,
       будем пробовать поворачивать обратно к берегу. Боцману - быть готовым к
       аварийному сбросу каравана.

            После завтрака, предупредив экипаж об опасном развороте и чтобы каждый
       имел "под рукой" индивидуальные средства спасения, начали разворот судна на
       обратный курс.

         Краткий испуг того, что судно не встанет на киль, прошел, когда судно, из
       положения "почти на боку",  начало подниматься. Навалившаяся на борт волна,
       оказалась недостаточно высокой, чтобы препятствовать этому и на её
       фронтальной части, караван пилолеса, подобно рыболовному поплавку, всплывая,
       выравнял судно.
            Повалявшись с борта на борт, после подбора оптимальной скорости движения,
       судно приобрело устойчивое состояние и мы, теперь по волне, последовали курсом
       на знакомый мыс Нордкап.

            В период двухсуточного дрейфа, внутрисудовые помещения удалось привести в
        более-менее благопристойный вид  и теперь на одну из непристойностей судна
        стало меньше.

            Через сутки, с разрешения пароходства, мы смогли заскочить в фиорд,
        где располагалась лоцманская станция.
            Несмотря на Рождественские праздники, проблем с лоцманской проводкой судна,
         у нас не возникло.

                Разворот.
                ~~~~~~~~~~~~
               Не думаю, что капитан принял решение,  услышав мои воспоминания,
         которыми я делился со вторым штурманом, однако при смене
         вахт, он дал указание старпому, готовить судно к повороту  на Гибралтар.

              Подготовка заключалась в том, чтобы  имущество было закреплено от
         падения, спасательные средства подготовлены к немедленному использованию,
         а экипаж, не стоящий вахту, с индивидуальными средствам спасения, собрался
         на верхнем мостике судна.
              Всем было понятно, что при повороте, судно может лечь на борт и не подняться.
         Ведь при нашей трехметровой осадке, уже существенно уменьшившейся из-за
         израсходования большей части бункера и воды, над ватер-линией находится
         масса железа, высотой около тридцати метров.
              Вот тут-то все проблемы могли быть решены спусканием черпаковой рамы под
         киль судна, но она же - приварена "намертво".

              Да и быстрой помощи нам ждать не от кого.
              Хотя служба мореплавания уже извещена о нашем опасном манёвре, но ведь
         сколько времени может пройти от срабатывания аварийного радиобуя до
         прихода чьей-нибудь помощи.
              Не попросишь же какое-нибудь спасательное судно подежурить возле нас
         в период разворота, с условием, мол, если мы успешно повернём -  "спасибо за
         поддержку", ну, а если будем тонуть - тогда спасайте.

             Полуденное, по зональному времени, солнце уже жарило. На небе - ни облачка.

             Экипаж, одетый в ярко-красные гидрокостюмы, парился на
        верхнем мостике, в ожидании "предвиденной" ситуации. Все инструкции о поведении
        в воде, были неоднократно выслушаны. Было всем понятно, что нужно  прыгнуть в воду
        и отплыв подальше от судна, с надеждой ждать всплытия из-под воды шлюпки и
        надувных плотов.
 
            Нервное напряжение и учащённое сердцебиение, вызывали дополнительное
        потоотделение. Из-под костюмного шлема на лоб сочились солёные ручейки пота,
        вызывающие резь в глазах, которую с трудом удавалось проморгать.
           Смахивать пот  рукой в резиновых перчатках было не эффективно, он только
        размазывался по лицу.

            Время тянулось, но нутро с нетерпением вопрошало, мол, что там, на мостике,
       капитан со старпомом медлят?
       Не волну ли, которая пониже, выбирают? Так они же все одинаковые.

            И вот, в надежде на помощь высших духовных сил или полагаясь на авось,
       капитан нажал красную кнопку "Аврал".
            По всему судну раздался долгожданный продолжительный  звон, а за ним,
        со всех динамиков разнеслось объявление:  "Общесудовая тревога!"
      
            Палуба верхнего мостика была отличным местом для наблюдения за морем и
       наши взгляды устремились на нос судна, тыкающийся во встречные волны.
           Постепенно, по мере перекладывания руля, нос стал отклоняться влево и волна
       прошлась от скулы по всему правому борту.  Следующая - подняла нас на гребне и
       судно, резко накренившись на правый борт, заскользило по её тыльной части.
      
          Скольжение бортом по волне к её ложбине,  походило на поперечный спуск судна
       со строительного стапеля.  Казалось, что следующая волна вот-вот накроет 
       верхний мостик  и нас, силой инерции скучившихся у релингов его ограждения. Однако же
       она оказалась нашей спасительницей.

          Эта волна, ударив в борт, вернула судну вертикальное положение, и оно, не
      потерявшее скорость, успело развернуться в нужную нам сторону - по волне.

         Солнце, оказавшееся уже с правого борта, свидетельствовало об успехе маневра.

           Команда экипажу об отмене "Тревоги" прозвучала после того, как капитан
       убедился, что  угрозы судну больше не существует.

                Гибралтарский  пролив.
                ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
          За неделю до Нового года, мы получили разрешение на заход в порт Сеута,
       для пополнения запасов: топлива, воды и продуктов.

          Гибралтарский пролив встретил нас хорошей, почти безветренной, погодой и мы,
       без каких-либо осложнений, прибыли в назначенный порт.
       
           Сеута - клочек Испании в Африке, вожделенный порт моряков эпохи СССР.
           Он привлекал моряков небольшими магазинами с недорогими товарами и
        экипажи судов, которым не удалось зайти на Канары, отоваривались здесь.
        Но теперь, по-причине обилия подобных товаров в России, здесь этот бизнес
        перестал существовать.

           Необременённая заказами шипчандлеру часть экипажа, тут же поспешила на
        берег, осматривать достопримечательности старины. Остальные - занялись
        бункеровкой, экипировкой и прочими заботами по обеспечению  экипажа.

           Побродив по средневековому городу, с его крепостями, памятниками,
        домом с драконами, парками и еще множеством привлекательного,
        запечатлев всю его красоту на фото, мы вернулись на судно.

           Простояли мы - до вечера. За это время  судно снабдили всем
        необходимым  для преодоления оставшегося участка пути: топливом, пресной
        водой, продуктами и конечно же тем, что было крайне необходимо экипажу -
        "суточными" в долларах.


            Ещё не стемнело, когда мы уже бороздили воды Средиземного моря.
            Нашему взору, в сторону кормы, предстало солнце на закате.
            Оно, словно в целике оружейного прицела, краснело между 
        скалами двух континентов и водной гладью в Гибралтарском проливе.   
               
                В  Новый год.
                ~~~~~~~~~~~~~~      
           Последний день года застал судно в море между Италией и Грецией.
           Погода - была бы идеальной, даже для лета. Безоблачное синее небо и яркое
       солнце, очень даже напоминали летний день. Только вот солнце все же было
       не то, сколько ни загорай - все равно остаешься белым. В течение трех дней, по несколько
       часов подряд, с обнаженным торсом,
       я провел на солнце и не было заметно хоть какого-нибудь загара.
            К обеду вокруг судна собралась большая стая дельфинов. Казалось, что
       они пленили судно, так как плыли с его скоростью и находились почти на
       каждом румбе.  Их любопытство распространилось даже на межкорпусное
       пространство для черпаковой рамы в катамаранной части судна.
       Они заплывали туда, как в бездонный бассейн для купания и
       спокойно, не обращая внимания на любопытствующий экипаж, "безбилетно"
       прокатившись на судне некоторые расстояния, возвращались в свою стаю.
       Через пару часов интерес дельфинов к судну ослабел и вскорости рядом с
       бортом не осталось ни единого животного.
      
            К встрече Нового года обслуживающий персонал начал готовиться после
       вечернего чая. К праздничному столу продуктов было в достатке, так как
       стало ясно, что оставшийся путь займёт не более трех суток, а запас - на дольше.
      
            Судовой сварщик сварил ёлку из металлических прутиков, а затем обмотали
       её зеленой бумагой. Для её украшения, игрушек набралось с лихвой из старого судового запаса.

            При отсутствии лимита на продукты - повариха расстаралась. Салаты, пирожные и
       горячие закуски были готовы за час до наступления Нового года. Для продолжения
       празднования на свежем воздухе, на верхней палубе был установлен шашлычный мангал.
       Конечно же под такой "закусь" у нас был "алко-ассортимент", пополненный в Сеуте.
 
            Новогодняя ночь выдалась теплой, почти полно-лунной, безоблачной. После
        встречи нового Года  за праздничным столом, как и планировалось, разгорячённым 
                напитками лицам, захотелось "продолжения банкета" на свежем воздухе.            
            Горящий невысоким пламенем мангал, на слабо освещенной верхней палубе,
        выглядел как костер. Время шашлыков еще не подошло и он, в "декоративном"
        режиме, набирался углей.
            Экипаж, свободный от вахты, собрался у "костра". Здесь, после умеренной
        дозы спиртного, под музыку из динамика судовой трансляции, можно было
        себя представить где-то на острове в окружении неизвестного племени. Этому
        видению способствовали моряки, пляшущие с обнаженными торсами.

            Празднование длилось до утренней зари. Не пьяные, а уставшие от
        постоянной готовности к непредвиденному, в такой обстановке, моряки расслабились по полной.

             Первый день нового года был так же прекрасен, как и вчерашний, прошлогодний.
        Под впечатлением от дивной ночи, захотелось еще каких-нибудь эмоций.
        Легкий ветерок разносил по помещениям запах жареного шашлычного мяса и,
        казалось, экипаж вернулся к обычному режиму работы, но потянулся на запах.
            Несколько "капель" под шашлычок, да еще с музыкой, да под теплыми солнечными
        лучами, конечно же вызвали еше одно вожделенное желание - купание.   
             Капитан находился среди отдыхающих и сам пожелал окунуться в
        новогодней морской купели. Разрешая купальное мероприятие, он
        дал команду в "машину"  - "стоп".

             Купание в безбрежном море,  в отличие  от прибрежного,  вызывает какие-то
        особенные эмоции.  Глубина, несколько километров до дна. Ощущение -
        кажется будто бы
        вот-вот что-то неизвестное всплывет из бездны и утащит с собой.
            Получив инструктаж о безопасности, моряки попрыгали в воду с невысокого борта судна.
        Температура воды была около двадцати градусов, но верхний слой уже прогрелся солнцем и казался теплей.
            Пол-часа хватило для удовлетворения желания купающихся. Процесс омовения
        постепенно наскучил и нам захотелось снова "принять внутрь" для согрева.
        Купавшиеся быстро привели инвентарь в исходное состояние и поспешили
        за пятьюдесятью каплями к мангалу.
 
                Турция.
                ~~~~~~~~
             Праздник закончился и голову стали чаще навещать мысли о приходе в
        неизвестное место назначения; ведь это не привычный порт, а прибрежная
        полоса, где на обычном берегу, на мелководье, разрезают корпуса судов на
        небольшие железные куски.
             В экипаже не нашлось ни одного "бывалого", участвовавшего в "швартовке
        на пляж". Все полнилось только слухами, чьими-то приукрашенными рассказами.
        Рассказывали, что на судне остаются только капитан с рулевым и механик.
        Они на полном ходу, чтобы корпус подальше залез на берег, направляют  судно
        на отмель, при этом сами прячутся от возможного травмирования.

          Через три дня, с таким невеселым настроением, мы прибыли к месту встречи лоцмана.
         Все побережье было уставлено как целыми, так и полу разделанными
         судами различных типов и водоизмещений. Мы стали гадать, где будет последнее
         место стоянки нашего судна, на этом "кладбище кораблей".

             Но все оказалось совсем не так, как мы себе представляли. Нас аккуратно
        пришвартовали к небольшому причалу. 

            Новые хозяева судна - долго ждать себя не заставили. Их небольшая группа
        незамедлительно приступила к обследованию судна. Как-то было не по себе.
        Час назад ты был хозяин своего заведования и вдруг пришел кто-то, не обращает
        на тебя внимания, заглядывает во все уголки и удовлетворяясь, прицокивает
        своим языком.
             Конечно, им понравилось полностью экипированное судно, прошедшее
        десять тысяч километров без единой поломки.
             Они давно, а может вообще впервые, не видели, чтобы для разделки пришло
       судно своим ходом, обычно его буксируют.
             Нам жалко было бесплатно отдавать покупателю новую экипировку, оборудование
        и механизмы, который заплатил  только за корпус судна.
 
             Не известно, что  судьба приготовила для судна, нас же, уже через пару часов
        после швартовки, ждал автобус. Хотели помянуть судно, для этого имелись остатки от
        недавнего празднования, но решили это сделать в гостинице.
             Распрощавшись с судном, каждый избрал для этого свою форму, и взяв кое-что
        из его имущества себе на память, мы сели в автобус.
             Попетляв среди куч металлолома и проехав без досмотра проходную, нас
        привезли в небольшую гостиницу города Измир, где мы должны провести ночь,
        перед перелетом в Стамбул.
             Гостиницу нам предоставили низкоразрядную, с чистыми маленькими
        трех-местными номерами на втором этаже.
             Ужин предложили в кафе на первом этаже, но такой скромный, что потом
        пришлось съесть ещё и часть дорожных бутербродов, приготовленных поваром
        для каждого.

             Утром, после кофе и каши на завтрак, нас, тот же автобус, подвез к аэропорту.
        Вход туда преграждала зона досмотра вещей, которая располагалась метров за
        двадцать от главного зала, практически на улице.
             Поочерёдно ставя свои сумки на ленту рентгеновского аппарата, часть
        экипажа без проблем прошла досмотр.
        Вот подошла очередь третьего штурмана и боцмана. Они, как и все, поставили
        свои вещи на движущуюся ленту. Но вдруг операторы повскакивали со своих мест, торопливо куда-то
        позвонили по телефону и жестами рук оттеснили людей подальше.      
        Мы остались стоять группой, не понимая в чем дело.
             Через пару минут подкатил белый бронетранспортер, из которого вышли
        военные с автоматами наготове и досмотровую часть аэропорта приняли под
        охрану.
             После этого офицер досмотра, взяв в руки паспорт  и прочитав фамилию,
        подозвал нашего третьего штурмана к себе.
        Указывая пальцем на экран монитора, на котором была сумка с непрозрачной
        сферой, он спросил:
             - Что это такое? Не взрывное ли устройство?
            Плохо понимая чего от него хотят, третий повернулся к капитану за помощью.
         Видя умоляющий взгляд своего помощника, капитан подошел к ним и представился.
         Удовлетворенный такой помощью, офицер снова задал тот же вопрос.
         Капитан сам не знал "что там" и перевёл вопрос помощнику. Тот, обрадовавшись
         такому пустяковому вопросу, начал разъяснение:
             - Так это же гиросфера, чувствительный элемент от гирокомпаса. Я же
         взял её под расписку, с обязательством вернуть. А чтобы она занимала меньше места, я завернул её
         в простынь. Я сейчас выну её из сумки и покажу им.

             Капитан кратко, как смог, рассказал офицеру, что это прибор от морского компаса,
         который нужно вернуть фирме.
            - Хорошо, предъявите документы на прибор, - казалось согласился офицер,
         глядя на третьего штурмана.
            - А у меня нет на неё никаких документов. Я все бумаги оставил в ящике,
         в котором она хранилась.   

             Услышав ответ капитана, об отсутствии документов, офицер попросил показать
          прибор.
          Штурман легко справился со своей сумкой и глазам досмотрового офицера
          предстал предмет в виде черного шара с цифровыми обозначениями по экватору.
               Осмотрев, не касаясь руками, гиросферу, офицер попросил её открыть и
          пригласил на контроль следующего пассажира.
               Этим следующим - оказался боцман. Его сумка, въехав внутрь досмотрового
          аппарата, вызвала большой переполох у оператора. Он, указавая пальцем на
          экран, снова взывал коллег к вниманию. Сумка была нашпигована поражающими
          элементами, самодельного взрывного устройства с проводами.
                Все служащие снова были встревожены и готовы лечь навзничь от любого
          движения боцмана, но он оставался спокойным, не понимая, что их так
          обеспокоило.

                Офицер досмотровой смены, поняв, что тут что-то не так, предложил
          боцману показать содержимое сумки.
                Боцман, без капельки волнения, расстегнул сумку и взору любопытных
          предстало её содержимое:
            поверх предметов одежды лежал аудио-плеер с наушниками, а  середину сумки
          занимали четыре литровые пачки из под молока, доверху заполненные
          блестящими никелировкой, разноразмерными шурупами, болтиками и гайками. 
          Ничего похожего на взрывное устройство не было, хотя поражающие средства были 
          на лицо.
                Естественно, что последовал вопрос офицера, обученного в каждом пассажире
          видеть террориста:
                - Что это и зачем?
                - Для дома и дачи, - по-русски ответил боцман.
          Затем видя, что его не понимают, как мог, объяснил по-английски:
               - For repair my house. Ok?(Для ремонта моего дома).
    
          Казалось ситуация разрешилась, но офицер только на минуту расслабился,
          удовлетворённый ответом боцмана. Он вспомнил о черном сферическом
          устройстве, диаметром более 20 см, у предыдущего пассажира, присовокупил
          к нему множество шурупов у этого и возникло подозрение на раздельное
          взрывное устройство с поражающими элементами. Пропустить в здание аэропорта
          такой малопонятный комплект, он не мог.
                - Откройте, - снова прозвучала его просьба к третьему штурману.   
                - Прибор герметичен и не открывается. Она же плавает в жидкости. Если нарушить
          её целостность, то она станет не работоспособной, - пояснял капитан офицеру.
               Слово "нет", не устроило начальника досмотра. Он что-то сказал военному,
          тот подошёл к штурману, указал дулом автомата на сумку, мол бери и следуй за мной.
          Испуганный штурман, взял свою ношу и с военным ушёл в другую бетонную
          постройку.
                Капитан попытался выяснить у досмотрового офицера в чём дело и за что
          задерживают?
                Тот строго сказал:
                - Пусть вскроет шар сам, в специальном помещении.

              Оставив боцмана дожидаться результата вскрытия, он пригласил следующего моряка.
          У остальных членов экипажа - проблем при досмотре не возникло, но у двоих вызвали
          любопытство приборы: хронометр и барометр, имущество того же третьего
          штурмана.
               После досмотра мы не пошли в зал ожидания, а остались в том же тесном
          помещении, ожидать своего товарища.

               Мы с нетерпением смотрели на оранжевую дверь дворовой постройки. Минут
          через двадцать, толстая металлическая дверь открылась и оттуда вышел наш
          штурман с двумя ношами: сумкой и белым узелком.
               Потный, обеспокоенный, ни на кого из нас не глядящий, он подошел к
          досмотровому офицеру и развернул на столе узелок с обломками гиросферы.
          Тот, взглянув на раскарёженный прибор, понял, что был не прав и решив
          побыстрей загладить свою перестраховку, скав ОК, жестами предложил ему и
          боцману проследовать в зал ожидания. За ними проследовали и мы.

                Расспрашивать расстроенного человека было не ловко, тем более, что
           уже шла регистрация нашего рейса в Стамбул.

               Час перелёта и мы уже в Стамбуле. Однако, в самолете удалось
           разговорить уже успокоившегося "террориста" и он рассказал как
           открывал гиросферу.
                - Да, что вы привязались, как да как?
                Очень просто, - рассказывал он.
                Хотя там и лежали какие-то инструменты, но они мне были ни к чему.
                Я-то знаю, что её просто так не открыть.
                На полу лежала какая-то плита из металла и я пару раз уронил
           с ускорением на неё сферу. Она тут же и раскололась.

                . . .
                В аэропорту мы разместились в зале ожидания.
                Вскоре прибыл представитель агента и раздал нам билеты. Самолет на
           Москву вылетал вечером и у нас оставалось несколько часов, чтобы ещё
           подышать турецким воздухом.
                Но не только турецкий воздух привлекал экипаж. Нашлось несколько
           человек, пожелавших посетить торговые кварталы Стамбула, хотя это
           неблизко. Эта группа никогда не бывала в этом городе и стала выяснять,
           кто из нас здесь бывал и давно ли.
           Оказалось, что недавно побывавшими здесь, были второй штурман и я.
            Штурман категорически отказался ехать на скоротечный шоппинг, а я
           ещё пол-года тому назад, зарёкшийся посещать тот торговый квартал.
           И чтобы был понятен мой зарок, я в кратце рассказал им о своем
           недавнем посещении Стамбула.

                Воспоминание.
                ~~~~~~~~~~~~~~
                Тогда мы встали под обработку в небольшом новом грузовом порту, в
            пригороде Стамбула. Добираться к центру торговли нужно было на двух
            автобусах или такси.
                С утра, в летний безоблачный день, группой из четырех человек,
            мы собрались и поехали, чтобы осмотреть достопримечательные места Стамбула
            и за одно чем-нибудь отовариться. 
                И вот, когда настало время осуществления второй части нашей
            поездки, мы зашли в торговую часть города. Остановившись у витрин крупного
            магазина, чтобы договориться о сборе в этом же месте через пару часов, я
            почувствовал, что меня кто-то подталкивает в ногу. Подумав, что кому-то
            мешаю, я шагнул в сторону и увидел мальчика, чистильщика обуви. Он увидев,
            что я обратил на него внимание, указал ложкой на мой туфель, где уже
            лежала порция ваксы и сказал:
                - Давай бакс и я почищу обувь или испачкаю брюки.
               Видя это, мои коллеги отошли, а мне пришлось порыться в портмоне, в поиске
            купюры в один доллар.
                Не дождавшись окончания чистки моих штиблет, они разбрелись в поисках
            необходимых вещей.
                Как только мальчик закончил чистку, ко мне, с улыбкой, подошли два
            разнорослых парня славянской наружности.
                - Здравствуй!  Давно из Москвы? - спросил меня высокий, мускулистый парень,
            беря мою ладонь в свою "лапу".
                - Я не из Москвы. Мы здесь на экскурсии, - ответил я, пытаясь освободить
            свою правую руку из его цепкого захвата. Однако - тщетно.
                - Да ты не дёргайся. Мы здесь для своих товарищей собираем деньги.
                Но ты не беспокойся. Берём всего-то десять процентов с наличных.
                Сколько у тебя? Доставай. Не бойся. Пересчитаем, десять процентов
                возьмем и разойдемся.
                У тебя сколько, одна тысяча?  Придётся отдать нам сто баксов. если
                Если больше, например пять тысяч, то уж извини, заберем пятьсот. Только
                честно, показывай все деньги. Если захочешь обмануть, проверим все
                карманы и тогда будешь сам виноват. Заберём все.

                Разъясняя мне правила "честного отъёма денег", верзила, напирая
              своей массой, уже почти прижал меня к стене. Его коллега, молча находясь
              чуть с боку, подстраховывал меня от возможного побега.
                Со стороны, глядя на наше рукопожатие, никто даже и не думал, что
              происходит разбой.   
                Понимая, что меня грабят и вот-вот совсем прижмут к стене, я сказал, что у
              меня денег не более пятисот долларов и могу показать. Верзила вероятно не
              ожидал моего согласия и немного ослабил захват ладони. Этого мне было
              достаточно, чтобы из его потной ладони выдернуть свою и, согнувшись в поясе,
              выскочить из их "клещей". Дальше мне ничего не оставалось делать, как спасаться бегом.
              Но куда?  В полицию? В магазин? В толпу пешеходов?
              Они наверняка знают все здешние входы и выходы. Догонят!
             
                И я "рванул" через улицу, в как мне поначалу показалось, большой магазин.
              Злодеи не ожидали от меня такой прыти, поэтому с опозданием бросились
              мне в догонку. Отстали всего метров на десять.
              В магазин входили и выходили покупатели. Я успел вскочить в неширокую
              дверь, перед десятком входящих людей, а им эти люди преградили путь.   
                Магазин оказался небольшим, двух этажным, но с большим ассортиментом
              одежды. На втором этаже, куда я сразу забежал, мне удалось отдышаться и
              поразмыслить о дальнейших действиях.
                То, что я не убежал, стало ясно после того, как увидел второго моего
              преследователя. Он, обшарив первый этаж, стал подниматься на второй.
                Второго выхода, на который было понадеялся я, не было. Обе лестницы
              ведущие на второй этаж, сводились к одному, тому же самому входу.
              Я решил, что как только ищущий меня поднимется на этаж, буду спускаться по
              противоположной лестнице.
                Я почему-то не нервничал и действовал хладнокровно. Следя за
              действиями преследователя, начавшего обследовать вешалки с одеждой,
              спускаясь,  я увидел в дверях, со стороны улицы, моего второго грабителя,
              зыркающего во все стороны.
                - Значит, их всего двое, - успел подумать я.
               Как только он обернулся в сторону улицы, я пристроился к выходящей паре
               и вышел с ними на улицу. Я уже был шагах в десяти от "качка" и мог бы дальше
               уйти от него, но какая-то непреодолимая сила заставила меня обернуться и
               наши взгляды встретились. Конечно же, он узнал меня, небольшая черная
               борода запомнилась ему. Ему хотелось сразу ринулся за мной, но он вернулся
               в магазин за своим коллегой. Я же побежал по улице. Увидев свободное
               такси, сел в него и без оглядки уехал на судно.

                Возвращение.
                ~~~~~~~~~~~~~               
                Окончив рассказ, я спросил:
                - Ну, как? Найдутся желающие пощекотать нервы?
                - Это же был частный случай. Мы же пойдем все вместе, а не
                поодиночке. Бояться нам некого, - выразил мнение группы молодой
                матрос.
               
                Но тут его прервал капитан сказав, что пока мы за границей - мы в
                командировке. А так как времени до регистрации остается не очень много,
                то об увольнении в город не может быть речи.

                ....
                Регистрация и посадка на рейс прошли вовремя. Заняв свои места в
                самолете, мы тут же погрузились в дрему.
                В Москве нас встретил автобус и на ночлег привез в  морфлотовскую
                гостиницу.

                И так, "безлошадные", по железной дороге, мы вернулись к месту,
                с которого и началось наше путешествие.
                NNNN