Это мое собачье дело Глава 20

Лес потихоньку нагревался. Ели освобождались от снега, стряхивая отекшие сосульки с лап, лес наполнялся темно-зелеными пятнами хвои, прозрачностью худых и голых ветвей лиственных деревьев. Наполнялся звуком. Где-то впереди вскрылась речка. Я бежал довольно долго, и никак не мог выйти к воде, она была где-то рядом, бежала параллельно мне. Не люблю открытую воду. Но еще больше не люблю воду, по которой сейчас идет ледоход. Льдины плывут, сталкиваются, ломаются и крошатся, темную зимнюю воду наполняет ледяная каша, речка выходит из берегов, подтопляет деревья, смывает хлам, забытый на берегах… очень хорошо, что мне не придется переправляться через речку.
Лес я обошел по краю. С одной стороны не хотел попадаться браконьерам. С другой стороны – тезке. А еще я думал, что безопаснее будет найти бункер с тыла.
Дня через три, прочесав лес и прибережный район, я совсем пал духом. Бункера не было. Не было следов вампира, не было запахов. И не удивительно – стаявший снег оставил после себя море жидкой грязи в низинах, голые пригорки и враз посвежевшие надеждой жизни деревья. Все следы и запахи, если они были, пропали вместе со снегом. 
Я лежал у корней старой ели, не той, полувывороченной, другой, куда более молодой. Над моей головой посверкивали в лучах разгулявшегося солнца капли янтарной смолы. Воздух пах весной – влажной жирной землей, нагревшейся, душистой, оттаявшими ветками – нежная древесная зелень, напоенная соками, готовыми выстрелить свежей листвой, пахло проснувшимися птицами. И в который раз я был преисполнен мимолетного счастья от осознания полноты собственных  ощущений. Мне было томительно сладко – обилие запахов, возможность их сортировать по собственному желанию, иная фокусировка зрения, другой ракурс, придававшая невидимый человеку объем предметам. Я слышал – на самой грани слышимости – как где-то сзади осторожно пробирается молодой заяц, шальной и пьяный теплом, и оттого немного тугоухий и неаккуратный. Я не хотел есть – но возможность получить удовольствие от преследования, погони, схватки реакции и сообразительности – это вынудило меня с удовольствием медленно перевернуться на другой бок, собраться в аккуратный комок. Заяц был далеко, но соблазнительно пах теплым живым телом, слегка пыльной шкуркой и в перспективе – ярким фонтаном горячей алой крови, слегка соленой, слегка, словно держишь во рту мягкий податливый, льющийся металл…
За деревьями мелькнуло белое пятно. Хвостик. Такой маленький. Такой пушистый. С острым запахом. Мелькнули пяточки. И меня понесло.
Зайца я не поймал. Я гнал его по лесу, уже знакомому запахами, метками, я взрывал когтями мягкую землю, я извивался на поворотах, в мою собственную кровь выплескивались микрограммы адреналина, но и этого было достаточно – вот она, эта искра, запал, поджигающий веселье…
Заяц мелькнул перед самым моим носом и пропал. Пропал и след. Я притормозил, прошелся кругом, отыскивая след. Даже совершив самый головоломный прыжок, заяц не мог не оставить след своих пахучих пяточек. Но следа не было. Не примята земля. И совершенно не пахнет зайцем. Зато пахнет железом, очень пахнет железом. Причем холодным
Я прикрыл глаза и вздохнул раз-другой, чтоб сориентироваться. Справа. Снизу. Носом к земле, не слишком низко, чтоб не перебивать запахом земли. На полусогнутых я крался за тем, что априори не могло убежать. Зато могло в любой момент исчезнуть.
В земле была щель. Проходя мимо, в поисках бункера, я даже не обратил бы на нее внимания – подумаешь, полузасыпанная яма, или обвалившийся холмик. Мало ли что могло здесь быть. А может и не было ничего на этом месте? Щель была достаточно узкая, ни человеку, ни волку не пролезть. Но оттуда дышало смертью. Я подумал и начал подкоп.
Достаточно было начать копать – пара гребков лапами, как  щель превратилась в дыру. Хорошо замаскированный вход в бункер – завален крест-накрест тонкими прутьями, землей, а сверху еще и снегом. Теперь снег стаял, земля просочилась между прутьями, обвалившимися под собственной тяжестью, и завалила вход.
Кстати, бункер был так себе. Плавный спуск, потом укрепленные бетонными плитами стены, частично разрушенные на входе, словно их грызли. Бетон кусками отставал от стен и только влажная спрессованная земля не давала им вывалиться. Я снова принюхался. И почуял зайца. Вот уж никогда бы не подумал, что зайцы способны, как крысы, прятаться в любую щель. И тем не менее, он был где-то впереди, был след на полу и был перспективный дух пойманного в ловушку, брызжущего страхом зверька. Больше ничего не было. Только железо и заполошный заячий страх.
Метрах в десяти от входа я скорее почувствовал, чем услышал – сердце зайца сделало отчаянный скачок в груди – ошеломительный для меня запах смертельной опасности, и перестало биться. И тут же пьянящий запах крови разлился между бетонными стенами. Я припустил по коридору, не ориентируясь больше на запах – только прямо и вниз, больше некуда, коридор был сплошным, без ответвлений, не то что у вампиров. И только в самом конце были два крутых поворота и два рукава – оба справа. Сунув нос в оба я понял – там железо. Всякое разное. И не только. Но живым там не пахло, потому я рванул дальше.
Еще поворот – и тень. В темноте не может быть тени, значит, там есть свет. Незначительный, но есть. Это мне сейчас все в темноте видится силуэтами, но эта тень была гуще. Слиток сплошной темноты – что-то не очень высокое, с меня ростом, но довольно крупное, если верить перспективе – тени имеют свойство удлиняться. Я тихонько завернул за угол – вернее тихонько выскочил, вышагнул в бок. Так и есть – еще один поворот и удаляющийся запах крови. И под моими лапами – несколько капель, то ли впитавшихся в бетонный пол, то ли второпях слизанных. И я побежал.
Вот теперь это похоже на лабиринт. Тень бежит, оставляя после себя лишь намек, что-то мелькнувшее, едва-едва, где-то впереди, но я-то вижу. И запах… я не был голоден, но теперь запах упущенной жертвы сводил меня с ума. Ревность? Возможно. Злоба? Да нет, ну что вы… просто все так удачно сложилось.
Совсем неожиданно после очередного поворота я налетел на удиравшую тень, вмиг ставшую понятной – вампир, мать его… Полудохлый, с криво сросшейся шеей, с обвислыми крыльями, он забился в угол – заблудился в своих же катакомбах – а память у них отличная, да и проблем с ориентированием на местности никаких – вспомнить хотя бы то, что они все-таки пользуются природными локаторами в звериной ипостаси. Сидел, прижимая к себе распотрошенного зайца, и в маленьких тусклых глазках я четко видел – нет, не страх – отчаяние. Голод. Слабость. Все вперемешку. Он ожидал, что я наброшусь на него, и жадно вцепился зубами в тушку, пытаясь перед самой схваткой придать своему истощенному телу сил. Тяжелая у него была зима. Регенерировать он не успел – не было сил, а подпитаться кровью не мог – видимо завалило вход, а может он сам его завалил, чтоб не учуяли. Я встал во весь рост – уж очень хотелось плюнуть. И плюнул. А потом снова опустился на четыре ноги и пошел осматривать катакомбы. Пусть жрет. Не думаю, что его это спасет, а в таком состоянии он мне не опасен. Но и грызть его тошнотворную плоть я тоже не имею ни малейшего желания. Сам сдохнет.
Те два правых ответвления – теперь левых для меня – привели меня по очереди к двум расширяющимся тупичкам. Я уже не обращал внимания на многочисленные ответвления, появлявшиеся на моем пути – я шел на запах. Вампир частенько заглядывал сюда, перебирал свои сокровища. Почему то он не пах ничем приметным. Может от слабости, а может их характерный запах сезонный. По крайней мере до этого я не смог определить что это именно вампир, тем более, что это именно тот вампир. Выдохся. Но теперь я чувствовал остаточный запах, терпкий и слегка неприятный.
В первом тупичке были бочки из-под масла. Или бензина. Не знаю. В любом случае могу сказать, что ни масла, ни бензина в них никогда не было. Бочки были мне по пояс стоящему и были заполнены золотым песком. Вот это улов, ай да тезка! И правда золото… не четырнадцать кило, а сто четырнадцать наверняка. А может и побольше, золото ведь страшно тяжелое. Если это золото разом пустить в оборот – кое-что сильно обесценится. Например, моя жизнь. А наш рынок переполнить сложно – там не так уж в ходу банкноты, потому как вампиры, например, их напрочь не признают как необеспеченную валюту. Зато вот это самое золото сотворит чудеса… я могу обеспечить своих загнанных в гетто соплеменников достойной жизнью, да что там! Могу реабилитировать их! Вот так просто взять и купить им место под солнцем. А что?
Вот втором тупичке золота не было. Ни песка, ни самородков. Просто какая то россыпь в углу. Камни, комья земли. К чему бы это? Я не стал гадать, а просто подошел и поскреб лапой. И что-то заискрило… вот так так! Самоцветы, даже сейчас, почти в полной темноте, видимы даже мне едва-едва, играющие красками. Достаточно слабого света… света?
Разгадку я нашел очень просто – поднял голову. На потолке бетонного бункера беззвучно тлели лампы. Света от них было минимум. Так себе полумрак. Это я своими волколакскими глазами привык не придавать особого значения хорошей освещенности.
Значит эти катакомбы были выстроены людьми. Вампирам ни к чему свет. У себя во дворцах они, конечно, не пренебрегают освещением, но такой вот секретный схрон обошелся бы у них без ламп. Зачем давать кому-то возможность легко проникнуть и отыскать припрятанное добро?
Унести добро с собой я не мог, да и куда мне сейчас драгметалл и куда более практичные самоцветы? У меня и карманов-то нет, да и одежды вообще-то. Но и оставить бесценный схрон вампирам на разграбление я не мог. Они мне кое-что задолжали. Пусть не только мне. И вовсе не в материальном плане. Но тут уж грех не воспользоваться представившейся возможностью. Перво-наперво необходимо ликвидировать этого полудохлика.
Я нашел его там же, где и оставил. Он попытался перекинуться, но на полдороге силы подвели его. Кучей тряпья в углу лежали изорванные крылья, из которых торчали вполне человеческие ноги, согнутые и вывернутые в суставах. Вампир был безвозвратно мертв. Не спас его загнанный мной заяц.
Тащить его пришлось естественно мне. Еще не хватало, чтоб он здесь смердел и привлекал внимание.  Любопытных нынче много. Весна..
Мне пришлось встать на ноги, волочить грязную тушу по полу зубами я не имел никакого желания. Было достаточно прохладно еще, можно даже сказать – холодно. Снег только сошел, земля только прогревалась. Ногам было мягко говоря зябко. Я уже молчу про другие, и еще более уязвимые части моего человеческого тела. Тем не менее, дело приходилось делать. Я взвалил тушу на спину и потащил прочь от бункера. Далеко я не ушел, конечно – вампир уже начинал пованивать, он и раньше то был не особенно приятен, но сейчас пробивающиеся тухлые ароматы делали его совершенно невыносимым предметом экипировки. Нести приходилось все время на спине, чтоб не оставлять следов на земле. Нетрудно будет по таким пахучим меткам отыскать направление движения. Я совсем недавно начал понимать, как много зависит от необдуманного шага, от неверного движения. В прежней жизни я выдавал себя всем, чем только можно. Я наверняка пах, как подлец, потому что всегда боялся за свою шкуру. Я был трусливой безрассудной тварью. Как многому научила меня волчья шкура! Даже страшно представить, что я мог вот так всю жизнь прожить – как остальные, настоящие люди, видя все плоским, словно нарисованным, односторонним, не чувствуя миллионов оттенков запахов, не имея четыре ловкие и легкие лапы, вместо двух неуклюжих ног. Сейчас я в полной мере ощущал неудобство от прямохождения – я изрядно подмерз, туша воняла с атомной силой. Нести ее было неудобно и тяжело, я отвык от вертикальной посадки собственного тела.
Возле овражка я остановился и с размаху закинул раскоряченную тушу туда, где талая вода промывала себе дорожку среди куч зимнего мусора. Как же хорошо снова опуститься на четыре лапы..  Я вволю накатался по снегу, кое-где еще сохранившемуся на склонах оврага, пытаясь счистить с себя гадкий липкий запах разложения. И уже собирался было вернуться в бункер и обдумать дальнейшие планы, как краем глаза заметил вдалеке движение. Что-то большое и почти бесшумное надвигалось… я слышал лишь поступь – грузную, но осторожную, мягкую, словно ступает слон, обутый в толстые войлочные тапки. Спрятаться было негде – кусты сквозили ветвями. И я залег, распластался под кустом, даже морду вжал в землю. Прикрыл глаза и втянул воздух. Большое и грузное пахло теплым. Пахло человеческим жилищем, и в то же время резко пахло животным запахом, по-весеннему резким. Самец. Медведь.
Медведь появился по ту сторону оврага. Действительно грациозно – туша ступала мягко, легко перенося вес с лапы на лапу, причем – я не поверил своим глазам – медведь шел иноходью! Одновременно шагая левыми и правыми лапами. Несусветная чушь, это же страшно неудобно. Но тем не менее, выглядело это конечно царственно. Вот он спускается в овражек – скатывается по склону и натыкается на искореженные остатки вампира. Чешет лапой нос, фыркает и обходит стороной. Хе, да я  смотрю ему не впервые такое зрелище. И я ободренный встал с земли. Медведь недовольно покосился на меня и замахнулся лапой. Я даже присел от неожиданности – я даже не сомневался, что это мой тезка, но вот обознался, оказывается. Самое время улепетывать. Я показал зубы и боком двинулся по краю оврага. Медведь снова махнул лапой и сел на подтаявшую землю. Я остановился. Медведь фыркнул на овраг. Я тряхнул мордой и оскалился. Тьфу ты, пора бы уже придумать язык жестов для оборотней, так же с ума можно сойти. Медведь по всей видимости меня понял, протяжно заревел и встав, направился ко мне. Я все еще не мог сообразить – тезка это мой, другой оборотень или вовсе незнакомый мне медведь. Оборачиваться я побоялся – а ну как это обычный, чудом выживший медведь? Он же меня сожрет и не задумается, тем более, что представать перед ним в виде тощего двуногого, даже не обремененного одеждой, -- искушать судьбу.
Но он и не думал нападать. Он шел за мной, как собачка, стараясь не отставать, все так же переступая левыми и правыми лапами синхронно. И я думал – какова будет его реакция, когда он увидит, что я отыскал-таки бункер.
Он фыркнул. Мне даже показалось – насмешливо. Потом потянул носом воздух и пошел прочь. Я, недоумевая – за ним. Он поднялся повыше и показал мне куда-то вперед. А там…
А там неслась ополоумевшая река. Еще далеко – где-то на горизонте маячила голубая лента, пронзительно сверкавшая на солнце. Но в перспективе – она довольно быстро доберется до нас. И – как кульминация – затопит бункер. После чего скорее всего успокоится. Все-таки бункер достаточно глубокий, чтоб вместить пару сотен тонн воды. И я заметался в ужасе. Там были деньги – реальные деньги, на которые я мог купить себе право жить среди равных, мне даже в голову не приходило, что они могут отказаться от свободы, купленной за деньги, либо отказаться от меня, купившего им эту свободу. Мне в первый момент показалось, что все решится само собой, главное – достать золото из бункера. Ни о том, что его где-то хранить придется, защищать, кому-то отдавать… все это мне даже в голову не пришло. Золото ослепило меня. А теперь и этого мизерного призрачного шанса у меня не будет. Я кинулся к бункеру – спасти сколько смогу, я цеплялся за первую пришедшую мне в голову мысль о реабилитации себя в обществе как за единственное решение единственной проблемы.
Медведь хватил меня по загривку лапой. Я увернулся и ужом скользнул в дыру.
За спиной слышался мягкий топот. Медведь спускался за мной. Я не знал, что предпринимать. То ли действительно утащить золота сколько можно, хоть бы и горстями. То ли спасаться от странного медведя, то ли просить помощи. Снова оборачиваться мне сейчас вовсе не хотелось, но без этого золота не унесешь. Представать перед медведем с голыми руками и оголенными подмерзшими причиндалами мне тоже не улыбалось. А уж если при этом еще и тащить в горстях тяжеленное золото – так это ж и не отмахнешься от него, если б даже он был мухой…
Медведь догонял. Я стоял фактически за углом, медведь шел мимо. Принюхался и повернул обратно. И я впал в замешательство. Золото – вот оно, в двух шагах. Медведь тоже…
И тут…
Это был первый робкий ручеек. Я отсюда слышал, как он шелестит по сухому пыльному полу, вбирая в себя частички земли, на миг останавливаясь, как сзади тут же накатывается новая волна… и зашумело. Медведь заглянул за угол. И я крысой скользнул мимо него, прижавшись к земле, сплющившись, стараясь превратиться в тень. Медведь хватил лапой по полу, наверное в сантиметре от моего мелькнувшего хвоста. Но я уже рвал когти к выходу. Навстречу набирающей силу воде. Катакомбы – это ПОД землей. Вода скоро будет здесь вся. Ослепленный золотом, перспективами я был беспросветно глуп. Ничто не скроет золото так надежно, как вода. Ни один зверь сюда не сунется ни в каком обличье. А вампиры плавать не умеют. Ну не дано. Тут уж либо полет, либо на четырех. А прочих конкурентов у меня и считай что и нет.
Водой уже изрядно подтопило первые две комнаты, бежать было трудно, лапы скользили, либо застревали в липкой грязи. Но топающий сзади медведь придавал мне ускорения. Ему не в пример труднее, с его иноходью. И вот в тот момент, когда я уже видел свет все и началось.
Это было похоже наверное на лавину. Вода ворвалась в дыру входа как по маслу – вся и сразу. И первый робкий ручеек моментально утонул в ней. Свет впереди взорвался сполохом желтой пены, притащившей с собой веточки и муть содранной с поверхности земли. Я прилип к земле, впервые наверное жалея, что я такой крупный угловатый предмет и не имею кошачьих когтей, чтоб удержаться на месте. Вода шмякнула меня по затылку всей своей дурной неуправляемой мощью и понеслась дальше. Я превратился в камень и про себя думал: «Не снеси, только не снеси меня в лапы к медведю… дай удержаться… тебе же все равно… » и где-то сзади я слышал удары воды о стены и недовольное сопение медведя, которому этот поток как слону дробина.
Вода не успокаивалась, она врывалась и врывалась, как во впервые взятую крепость. Наверняка так и было, по виду катакомбы было видно, что наводнения его еще не касались. Хотя кто его знает, как они выглядят -- эти катакомбы после наводнения. Меня потихоньку поднимало вместе с уровнем воды и я уже прикидывал, как вплавь сейчас доберусь до входа. Но сзади появился медведь и времени размышлять и прикидывать совсем не осталось. И я перестал притворяться бревном и перебирая лапами устремился к дыре, которую водой к тому времени изрядно размыло. Меня подняло уже на добрый метр и поднимало все выше, напор воды не ослабевал, он просто сделался более плавным, падать и нестись уже было некуда, оставалось только спокойно протекать. И мне ничто не мешало продвигаться, правда, чем ближе ко входу, тем меньше был уровень воды, скоро я перешел на шаг, а затем и на прыжки, потому как просто при ходьбе лапы увязали в грязи. Где-то совсем рядом за спиной сопел медведь, мокрый, тяжелый, хлюпающий широкими лапами по грязи. И тут…
Как всегда это «тут». От стены где-то сзади отделилась плита и с громким плюхом подняла волну. Маленькую, но медведя смыло, причем в сторону выхода, он проскакал мимо меня, все так же одновременно перебирая левыми и правыми лапами. Когда я наконец выбрался на свет божий медведя и след простыл, только цепочка мокрых следов показывала, что он куда-то отсюда направился. На горизонте его не наблюдалось. Я с облегчением вздохнул и побрел  сушиться.
Ну вот, одной проблемой меньше. Вампиры теперь  точно золото не унесут. Осталось только дождаться теплого времени и понырять, желательно экипировавшись водолазным костюмом, воздухом и напарником, который будет сторожить мои сокровища. А это, пожалуй потруднее, чем отыскать в этой глуши водолазный костюм.