Философия перелётов. Часть 5. Исповедь

Факт, который неоднократно обыгрывался в песнях, фильмах, книгах: в дороге люди склонны к откровенности. Один незнакомец рассказывает, как на духу, всю свою жизнь - другому незнакомцу. Зачастую, даже не спросив его имени. Почему? "Поезд идёт, бутыль опустела, и тянет поговорить." Всё именно так. Садясь в самолёт, я совершенно точно знаю, что минимум один человек начнёт рассказывать про свою жизнь - мне ли, кому-то ещё - не важно. И сколько я слышала за эти годы историй! Из них можно было бы составить не одну книгу, не две. А намного больше. Почему люди, так тщательно охраняющие свою жизнь на земле, в самолётах (в поездах, на теплоходах, просто в машине) хотят высказаться? Не потому ли, что тяжело всё держать в себе? Попутчик, незнакомый попутчик - идеальная кандидатура для того, чтобы излить душу. Ведь, скорее всего, этого человека мы больше никогда не встретим. Он не знает нашего прошлого, настоящего, он будет знать лишь то, что мы ему расскажем. Что такое разговор в дороге, как не исповедь?

Абсурд! На высоте, над облаками, в стальной коробке - мы исповедуемся соседям, а не богу, который, по логике, стал несколько ближе. Я вспоминаю фразу из "Крёстного отца":

"Иногда возникает непреодолимое желание исповедаться. И нельзя упускать этот момент."

Наверное, это мудро. Раз тянет на откровенность, то не всё ли равно, в церкви ты или в самолёте? Говорят, после исповеди всегда легчает. Почему? Явно не потому, что священник произнёс сакраментальное "иди и не греши больше"! Нет. Всё дело в самом факте исповеди. В факте того, что мы излили душу, выпустили на волю то, что держали в себе.

На исповеди, впервые в жизни придя на неё, я была лет 15 назад. И никак не могла понять, зачем я это делаю. Но бабушка, моя милая, светлая бабушка, умершая несколько лет назад, так просила меня пойти в церковь и исповедаться. Это было перед каким-то праздником, мне кажется. И я пошла. И исповедалась. Сдерживая смех, рассказывала о себе абсолютно флегматичному священнику с абсолютно пустым взглядом. Уже выйдя из церкви, я подумала о том, что всё было честно: я не хотела исповедоваться, но говорила. Он не хотел слушать, но слушал. Легче мне не стало. Как выяснилось со временем, мне и тяжело-то тогда не было.

Три года назад я была на исповеди в маленькой шотландской часовне, где-то под Эдинбургом. Просто зашла, постояла у алтаря. Старенький священник спросил, чего я хочу. Выслушав меня, предложил исповедаться. И вот тут я задумалась: а как начать? С какого момента? Откуда начинать просить прощения?

Во время моих перелётов я исповедаюсь самой себе. Момент безвременья - несколько часов в воздухе, когда ты ничего не можешь изменить. Я люблю это время. Мне не бывает скучно в полёте. Я даже слушаю чужие исповеди, которые, чаще всего, забываю навсегда, выйдя из самолёта. Но бывает, что некоторые исповеди остаются в сердце. Я никогда не вспомню лиц тех, с кем говорила, но их слова, мысли, поступки - это останется со мной. "Запало в душу" - вот, наверное, самое точное определение.

Итак, полёт. Мерный гул двигателей, яркий свет или темнота (всё зависит от времени суток), негромкие голоса пассажиров. За иллюминатором - небо. Вечность. Я начинаю свою исповедь. Ни священника, ни креста, ни витражей церковных - ничего этого нет. Есть я и электронный блокнот, в который я пишу то, что скопилось на душе. Исповедоваться электронному блокноту, сидя в стальной коробке, летящей над облаками - очень интересное ощущение, если вдуматься! Церковники говорят, что исповедь лечит душу. По логике, я должна была стать абсолютно душевно-здоровой. Но я опровергла мнение церковников. Исповедуясь постоянно, я стала душевнобольной.

Искренне надеюсь, что другим людям становится легче после того, как они исповедаются. Случайные попутчики - лучшие священники. На мой взгляд, это именно так. Могут посоветовать, могут посочувствовать, могут даже поплакать вместе с вами. Или посмеяться. Абсолютное бескорыстие! Слушать вашу исповедь не по долгу службы - разве уже одно это не достойно уважения? Вопрос, все ли на это способны? Люди черствы. К сожалению - или к счастью. Обычно бывает так: твои личные проблемы - это серьёзные проблемы. А чужие - это так... Неприятности, не более. Посему, искреннее желание вас выслушать со стороны совершенно незнакомого человека - это подарок. И не так уж и важно, где вы. Жизнь подарила несколько часов для честного разговора, для исповеди. Упускать этот шанс или им воспользоваться - делайте свой выбор сами. Конечно, есть риск довести своего собеседника до истерики. Я об этом риске помню, поэтому и исповедуюсь электронному блокноту. У него есть волшебная клавиша "delete". Одно касание - и от исповеди не остаётся и следа. Лишь чистое пространство, не замаранное буквами.

Есть исповедники. А есть конфиденты. Кто они? Это люди, которым ты можешь доверить абсолютно всё. Свои беды и проблемы, свои страхи и потери, свои успехи и опасения. С конфидентами ты можешь быть самим собой. Без маски. У моего конфидента были прекрасные тёмные глаза, красивые руки, чудесная улыбка. Когда он улыбался, мир становился ярче, красивее, живее. Я могла говорить с ним обо всём. Но о самом главном было бесполезно - о том, что я люблю его. Он был персонажем из снов, из глубин запредельной памяти, из самого сердца. Исповедь, которую я пыталась выразить словами, облекая их то в стихи, то в прозу, не приносила облегчения. Но каждый раз во время полёта, устроившись поудобнее в стальной исповедальне, открывая свой электронный блокнот, я видела глаза моего конфидента. Возможно, именно поэтому моя исповедь - это бесконечный монолог, бесконечное признание в любви. И если вдуматься... Меня слышит небо за иллюминатором, слышат облака, проплывающие под крылом стальной исповедальни, слышит бог, если он есть. Но не слышит единственный, к кому я обращаюсь. И это тоже - исповедь.

Салоны самолётов, как церкви и больницы, хранят тысячи секретов, тысячи признаний, клятв, обещаний. Причём все они - абсолютно искренние. Почему? Потому, что в момент безвременья людям не нужно лгать, не нужно пытаться быть кем-то, кем они не являются. Не нужно притворяться. Это бессмысленно, так как это ничего не меняет. В стальной исповедальне нет ни рая ни ада. Есть только ты и тот, кто тебя слушает. И если этот слушающий ещё и слышит тебя, это уже огромное счастье.

Исповедавшись, мы отдаём часть себя. И с каждой исповедью нас самих становится чуть меньше. Будто бы мы отдали часть своей души. Жизнь восполняет утрату, посылая нам взамен отданного - что-то такое, от чего мы, со временем, снова идём исповедоваться. Замкнутый круг, который никогда не разорвётся - именно так это и выглядит. Плохо это или хорошо? Каждый решает для себя. Свобода выбора, свобода исповеди - та ли эта свобода, которая приносит благо? Легко ли стальным исповедальням летать с таким грузом, как наши исповеди? Не думаю. Но они летают. И если задуматься, то и мы могли бы послушать их исповедь. В ней будет то же, что и в наших жизнях. Я не брежу, нет! Просто, у каждого свой бой. Самолёт, проходящий сквозь грозовой фронт, так же страдает, как и мы, попадая в сложные жизненные ситуации. Неплохая аналогия для человека, который исповедуется электронному блокноту!

Я смотрю в глаза моему конфиденту - через пламя свечи, через века, через Вечность. Понимает ли он, что я сейчас пишу свою самую правдивую исповедь? Почему "самую правдивую"? Да потому, что она - о нём.