Кай и Герда

Кай и Герда

Звёзды.

- Здравствуй  Кай.
- Здравствуй Герда,
- Ты пришел, ты опять пришел, несмотря на то, что моя надежда   стала уже тоньше паутинки и уже готова оторваться от меня.
- Я чувствовал это, Герда. Я думал сегодня, что ты уже осталась совсем без надежды. Но ты пришла. Так далеко. Ты видишь, куда мы забрались, где мы?
- Нет, я шла к тебе. Я не смотрела по сторонам. Я только видела впереди твои следы впереди меня. Твои следы, напоминающие рассыпанный блестящий песок. Я всегда знаю где проходишь ты.
- Так посмотри, посмотри вокруг,  на это кипение звёзд и галактик, расходящихся веером. На эти косицы спиралей, сделанных одним пальцем, погружённым в зернистую светящуюся краску. Посмотри на эти точки звёзд. Звёзды – это проткнутое пальцем полотно картины. Сквозь этот прорыв поступает свет другого мира, переливающегося сюда сквозь беспросветную черноту незанятого полотна. Художник не пользовался кистями. Это всё сделано рукой.
- Но там нет жизни, Кай. Там никого нет. Это мёртвая красота.
- Нет, Герда, ты не права. Там, где есть красота, там всегда есть жизнь. Красота не существует без жизни и жизнь не существует без красоты. Соткавший полотно знал про нас с тобой и позволил нам прийти сюда и видеть и чувствовать бесконечность.
- Но зачем тебе всё это, Кай? Я пришла и я тоже красота. Зачем это видение бесконечности , отрывающее твой взгляд от меня, слепо следующей туда, где ты? Посмотри в мои глаза. Эти глаза – они ведь тоже прорыв в картине. Это окна, сквозь которые ты можешь видеть меня. Разве тебе не интересно смотреть в эти окна, за которыми, я знаю – тоже бесконечность. Посмотри как в моих зрачках закручивается твоя галактика. Это ты, не прилагаю никаких усилий, создал её. Видишь, как она изменяется от одного твоего взгляда  или слова. Видишь?
- Я вижу, Герда, я вижу. Но твоя галактика – маленькая. И она – моя. Она слишком близко. А там… Там тысячи галактик, открывающихся одна за другой, и каждая втягивает мой взгляд. И желает, и ждёт, чтобы я её увидел, чтобы я почувствовал её специально собранный для меня смысл. Там – тайна запределья, где я смогу понять, зачем мне разрешено жить  в этой бесконечности. 
- Значит, ты пойдёшь дальше, Кай. Скажи, значит, ты пойдёшь дальше? Мы встретимся с тобой? Давай встретимся у моря. Я знаю, ты вернёшься и пойдешь на берег. К твоим камням. Я буду ждать тебя там.
- Я приду, Герда, я обязательно приду. Но когда? Ты можешь прождать очень долго. Ты можешь прождать всё время.
- Нет, ты придёшь вовремя. Я позову тебя, и ты придёшь. Я шла по тротуару города и чувствовала как вокруг меня завихряются облака горящего эфира. Я провела рукой по воздуху и чувствовала прикосновение жизни к моей коже. Я поводила пальцем и видела, как я творю новую, невиданную жизнь и она остаётся на моём пути, в моих следах, в моём дыхании. Ты тоже знаешь это чувство маленького творца, маленького создателя своего мира. Повелением тела, повелением разума ты изменяешь всю эту бесконечность и оставляешь за собой слепленные неизменяемые сгустки пространства – времени – смысла, завязываешь узелки, которые только ты можешь завязать. Я знаю, что ты скоро соскучишься ролью только созерцателя пущенных не тобою волн. Я буду на берегу. Я буду тебя ждать. Приходи.
- Ты права, Герда, ты права. Я приду. Только перед уходом спой мне песню. Я возьму её с собой, и она послужит мне коридором, через который я вернусь к тебе.
- Хорошо, Кай, вот песня:
 
На ладошку ляжет ветер
Ветер скажет, где ты, где ты
В темноте ты или в свете
Под зимой ты или в лете

За слоёным за туманом,
За солёным океаном
Ты подуй себе в ладошку
И появится дорожка
К дому, где моё окошко…

 
Море
 
- Ты здесь, Герда. Я знал, что ты будешь здесь. Ты никуда и никогда не отходишь от своего слова. Я рад. Я счастлив, что успел прийти к тебе. Что? Что ты думаешь, Герда?
- Я думаю только о тебе, Кай. Только о тебе. Я звала тебя и знала и чувствовала твои шаги, которыми ты шёл ко мне. Я дождалась тебя. Я счастлива.
- Ты сидишь на этих камнях, Герда. Ты видишь? Видишь, что здесь вокруг? Вот эти лежащие безмолвные камни. Эти булыжники. Они молчат, не двигаются. Но у них внутри нет спокойствия. Там огромное количество маленьких существ, которые крутятся и толкаются и перескакивают и соревнуются друг с другом. Там тоже мир вечного движения и нет покоя. Что ты думаешь о них, Герда.
- Я думаю, что если бы эти камни могли бы петь, они бы издавали монотонный одинаковый звук, как эти галактики, что ты видел, Кай. Один и тот же звук. Вот этот камень, вот он лежит, огромный, со скатанными краями, покойно расположившийся здесь века назад. Он, наверное, глухо дует, как  огромная труба. Он, наверное, звучит как самая нижняя нота всегда одинакового У-у-у. Весь хор этих маленьких жителей, составляющих его вселенную, объединённых его величием, весь этот хор дует в эту трубу – У-у-у. Подойди, приложи к нему ухо, спроси – У-у-у? И он тебе обязательно ответит тоже У-у-у. Ты смотришь на него, Кай?
- Я смотрю, смотрю на него Герда. А что вот этот маленький камешек может спеть, вот этот маленький, незаметный как горошек камешек, что он поёт?
- Он тоже гудит, Кай, он тоже гудит. Он тоже был большим камнем и лежал недвижимо на этом берегу. Но волны обкатали его. Волны слой за слоем забирали к себе этих невидимых трубачей и растворяли их в своём безудержном движении. Он тоже гудит. Но уже коротко и безнадежно: у-у. Его сила и его покой перешли в море. Он не грустит и не сомневается. Он сам скоро перейдёт в песок, и его маленькие трубачи сольются с бесконечным шумом этого прибоя. У-у будут подпевать они каждому, кому больно. Каждому, кто не может избавится от этой боли, но хочет жить.
- А волны? Что ты скажешь о волнах, Герда?
- Волны вечны. Вечны, как тоска, которую я посылаю тебе, Кай, что бы стереть твои камни и что бы ты сделался мной.
- Ты не права Герда, ты не права. Я пришёл и взял этот камень, и он нагрелся в моей руке. Он – холодный и равнодушный – посмотри, как он нагрелся в моей руке. И послушай, послушай его. Ведь совсем по другому звучат эти маленькие трубачи, разве ты не слышишь?
- Слышу, слышу, Кай.
- Так каждая галактика, каждая звезда нагревается, если я останавливаю на них свой взгляд. Всё становится другим, когда я прикасаюсь. И ты, и когда ты прикасаешься – всё становится другим. Я тоже шёл через город, я тоже чувствовал себя творцом этих маленьких, запущенных мною вихрей, но Герда, разве это чувство творца сравнится с чувством причастности, чувством незыблемости и невозможности. Город жив. И я – живущий – конечно влияю на него. Но разве не достойнее влиять на неживое? Разогревать и изменять мёртвое, разве это не дело?
- Ты не изменился Кай. И было напрасным моё ожидание. Ты, наверное, сейчас, прямо сейчас опять уйдёшь от меня?
- Да, я ухожу Герда. Я ухожу на дно этого моря. Я хочу посмотреть на невозможную, но существующую жизнь.
- Но ведь ты вернёшься, вернёшься ко мне Кай?
- Да, вернусь. Спой песню.
- Хорошо, Кай

Жду и жду
Зачем не знаю
Знают волны
Знают чайки
Знают все мою нужду
Я же жду
Я только жду

Где рыбак забросил сети
Где маяк сгорает светом
Там меня ты можешь встретить
Там я плачу: где ты, где ты…

 Горы.

Ты пришла, Герда. Опять ты пришла ко мне на эту вершину, которую, я так думал, что один смог одолеть. Ты поседела, Герда. Неужели, я тоже седой?
- Время идёт, Кай, время идёт. Каждый день, когда я тебя ждала, я чувствовала, как идёт время. Я ткала тебе плащ, Кай, я ткала его, и каждая ниточка этого плаща – это один день. Один день – одна нить. Я знаю, Кай, как идёт время. А что делал ты, Кай?
- Я был на морском дне,  Герда. Я был на морском дне. Я был среди невозможного мира и думал, что там, на этих пределах и кончается жизнь. Но нет, Герда, нет, там тоже жизнь. Уродливая, стеснённая неимоверным давлением этого мира, давлением нас, находящихся по эту сторону воды, но она живёт. Там нет солнца. Там мрак и пепел всего того, что упало на бесконечную бесчувственную равнину. Но там есть жизнь. Там передвигаются и чувствуют неимоверные создания, которых я не могу тебе даже описать. Герда, я не могу передать тебе ту боль, которую они чувствуют не видя света. Я уже сам, наверное, превратился в такую рыбу, которой только больно. Только больно. Вот она – вот эта боль только и подтверждает мне, что  я ещё жив. Только боль.
- Но ты же вернулся, Кай.   Ты же вернулся в поднебесье, ты здесь, вместе со мною, той, которая всегда приходила к тебе и сейчас пришла. Почему ты не счастлив, Кай
- Я уже не могу быть счастлив на одном месте. Мне надо идти и видеть. Только проходя и видя, я могу забыться и не вспоминать и не думать.
- Но о чём же ты думаешь? О чём же ты вспоминаешь, Кай?
- О тебе, Герда. О тебе и обо мне. Не приходи больше, Герда.
- Я приду, Кай.
- Спой мне, спой мне, Герда.
- Хорошо:

Подбираю в руки камень
Камень, камень,
Точно знаю
То, что ты не говоришь
То, что ты всегда молчишь

Нет на мне одежд красивых
Для меня нет дней счастливых
Всё равно, что ад, что рай
Камень Кая выручай.

Смерть.

- Здравствуй Герда.
- Здравствуй Кай.
- Ты пришла, Герда. Как ты могла прийти, если нет уже меня, как ты смогла, Герда?
- Как же нет тебя, если я с тобой, Кай.
- Как ты со мной, Герда? Здесь нет ни тебя, ни меня. Здесь нет никого. Здесь ночь без звёзд.  Здесь пусто.
- А я пришла, Кай. Я пришла за тобой. Твои следы как блестящий песок. Я шла по ним. Ты не уйдёшь больше, Кай?
- Спой Герда, спой.
- Да, Кай:

Нет мне страха, нет мне лени
Нет мне света, нет мне тени
Никогда не скажет Кай:
Герда, милая, прощай.

Любовь.

- Кай, скажи, мы не зря жили?
- Нет, Герда, не зря.