Мой лучший друг. Глава 18

Глава 18

Я очнулась в такси. Дочь приводила меня в сознание, похлопывая по щекам.

- Мама, ты жива? Как ты?

- Я…- голос был такой слабый.

- На, выпей, это придаст тебе силы.

Я глотнула чего-то из ее фляжки.

- Что это?

- Просто настойка из травок на алкоголе. Я захватила, подумав, что нам обеим понадобится подкрепить силы.

Я сделала еще один глоток. Постепенно слабость отступала. Я внимательно смотрела в глаза дочери:

- Так ты все знала?

- Мам, только, пожалуйста, без сцен. Ты знаешь Алекса и тебе незачем ревновать. Тем более, все это дела давно прошедших лет.

- Рассказывай. Я обещаю, что выслушаю тебя, а потом уже буду решать, как к этому относиться.

- Если ты помнишь, я была в юности до безумия влюблена в Алекса. И считала, что любой ценой должна добиться его любви. Мне казалось странным, что он столько лет твой друг, хотя я видела, что он тебя явно любит. Ты же крутила романы с другими мужиками и не обращала на него внимания. Мне и тогда, и сейчас он кажется достойнейшим из мужчин. В отличие от тебя, мамочка, у меня хватило наглости узнать, что он прячет под одеждой.

- И как же это случилось? – я хотела знать все.

- Зачем тебе? Ну ладно. Я полезла к нему целоваться. Он, очевидно, увлекся и пропустил момент, когда моя рука слишком высоко поднялась по его ноге.

- И что же было?

- Я так испугалась! Но больше меня испугался Алекс. Он умолял меня сохранить его тайну. Особенно от тебя. А я вдруг так многое поняла про ваши отношения. И мне стало так жаль вас обоих! Я увидела совершенно под новым углом зрения вашу безнадежную любовь, и то, что должен был чувствовать Алекс, всю жизнь находясь рядом с любимой женщиной, но не имея возможности стать ее любовником. В общем, с тех пор мы стали очень хорошими друзьями. Я – одна из очень немногих людей, посвященных в его личную тайну. Еще знает врач и его инструктор по фитнессу. Ну и родные знали, конечно. Надеюсь, ты понимаешь, что я не могла тебе всего рассказать. Я поклялась, что от меня ты никогда ничего не узнаешь.

- Ну что тебе сказать, дочь. Конечно, я знала, что ты в него была влюблена. Конечно, зная твой характер, я понимала, что ты попытаешься добиться взаимности. Неприятная неожиданность для меня лишь одна – он ответил на твой поцелуй.

- Это был единственный наш поцелуй, мама. Ни до, ни после, он никогда не подпускал меня близко. Я застала его врасплох, в минуту душевной слабости. Это было, когда ты второй раз вышла замуж, а он снова остался один. Ну что сказать – я была глупая упрямая девчонка. Но я не жалею. Прости меня, мама.

- Хорошо, я прощаю тебя. И понимаю. Он необыкновенный человек. В него так легко влюбиться.

- Я пыталась уговорить его открыться тебе, но он так боялся тебя потерять…

- Да уж, у него были такие шансы.

- Что ты хочешь сказать?

- Я… я не знаю, кого же я любила все эти годы. Кто любил меня? Кому я отдавалась? Мужчине моей мечты или этой жуткой незнакомой мне бабище. Мне так омерзительно думать об этом.

- И что же изменилось? Ты узнала, что он не совсем такой, как все под одеждой. Это не делает его в меньшей степени мужчиной!

- Но он ведь родился женщиной! Значит, меня любила женщина?!

- Нет. Он никогда не хотел и не был женщиной. Ну вспомни же! Подумай сама. Все его поступки, поведение всегда было истинно мужским.

- Тебе легко говорить. Ты единственный раз прикоснулась к его телу и испугалась. А я… между нами были гораздо более близкие отношения.

- Ну и что? Чем же он отличается от твоих многочисленных любовников? Тебе не было противно, когда ты узнала, что была замужем за геем, соблазнившим твоего сына?!

- Было. Очень противно и обидно.

- И что же? Ты считаешь, что мужчину делает мужчиной только наличие мужского полового органа? Да Алекс во многом больший мужик, чем оба твоих мужа! Особенно твой первый Валерочка. Он даже противнее второго твоего мужа гея. Мерзкий сопливый подонок! А ведь корчит из себя невесть что и тоже считает себя мужчиной. Ты знаешь, что он пытался ко мне приставать? А ведь числится по документам моим папочкой.

- Кто? Валера приставал к тебе? Когда?

- Я была еще ребенком. Мне было всего 12 лет. Хорошо, что я уже тогда обладала решительным характером и так ему врезала между ног, что он навсегда запомнил, что ко мне близко подходить опасно.

- Да что ты говоришь?! Прости меня, дочка. Видимо, из меня получилась ужасная мать. Я не знала, ничего не знала… что вытворяют мои мужчины за моей спиной.

- Ничего, мам, ты такая, какая есть. Во многом – продукт «воспитания» Алекса. Это он тебя избаловал, заставив думать, что он может все за тебя решить сам и все беды развести руками. Я пожаловалась на Валеру Алексу. Он с ним разобрался по-мужски. Ты заметила, что он носа не кажет в наш дом, только очень регулярно и аккуратно присылает алименты. До сих пор, хотя брата уже нет, а я скоро сама стану мамой.

- Ничего себе! Да, Алекс всегда относился ко мне, как к тепличному растению мимозе или как к драгоценной хрупкой вазе. И как ты после всего этого ко мне относишься?

- Нормально. Алекс показал мне личным примером, что человека, если любишь – прощаешь ему все, в том числе его ошибки и его недостатки. Иначе нельзя. А я тебя люблю, мама.

Я порывисто обняла дочку. Самого моего родного человечка. В ее животе толкнулся ребенок. Я нежно погладила дочку по животу.

- Да, толкается. Я разволновалась, ему не нравится, - сказала Марина.

- Скоро родится мой внук или внучка.

- Ага, а ты все никак не разберешься со своими чувствами. И выглядишь, как девочка.

- Наверное, это его любовь меня хранит. Даже старость отступает, видя, как он меня любит. Господи, я сойду с ума. Не могу думать о нем, как о ней.

- Мам, вспомни, как говорила Скарлет: «Об этом я подумаю завтра». Вот и не думай сейчас об этом. Нам надо думать, как его из беды вызволять.

- Да, ты права. Надо собраться с мыслями.

- Так что сказал Алекс?

- Позвонить адвокату Вареничеву и перечитать поздравительную открытку на мой последний день рождения.

- Где может быть эта открытка?

- Разумеется, там, куда он ее положил – в футляре с его подарком – изумрудным колье. В моей банковской ячейке.

- Почему он сказал, что тебе надо перечитать открытку?

- Видишь ли, - я смутилась, - я не люблю читать открытки. Не знаю, почему. Мне кажется, что поздравления должны быть высказаны лично. Иначе, мне кажется, что я читаю какие-то письма мертвого человека. Алекс эту мою особенность знает и вполне мог написать что-то, что я точно не стала бы читать сразу, но обязательно перечла бы, если бы его не стало. Открытки умерших близких мне людей я читаю и перечитываю, считая, что это как бы их голос с того света.

- Так значит, Алекс оставил тебе послание, опасаясь, что с ним может что-то случиться?

- Да, но чего он боялся?

- Он говорил тебе, что собирался сделать операцию… операции по смене пола?

- Да.

- Мама, в его возрасте это уже очень рискованно, хотя он и говорит, что здоров. И врачи это подтверждают. Но он боялся оставить тебя одну и без средств. Поехали в банк.

- Поехали. Кстати, я не говорила тебе, но я оформила на всякий случай право доступа к своей ячейке на тебя и Алекса. Без ключа все равно никто не сможет ее открыть, а ключ только у меня. И еще у представителя банка. Открывают ячейку сразу двумя ключами.

С таксистом мы договорились, что мы нанимаем его на весь день, так как нам предстояло немало поездок.

В банке нас провели в особую кабинку и помогли донести туда мой ящичек, который весил уже немало.

- Это что, все твои драгоценности?

- Да, коллекция собралась немалая. Здесь то, что дарил мне Алекс… и другие мужчины.

- Но почему ты не носишь их?

- Мариночка, я боюсь такое носить. Так же, как и хранить дома. Они все слишком дорогие. В наши дни и за менее ценные предметы убивают.

- Ты права. И зачем было дарить драгоценности, если Алекс знал, что ты носить их не будешь?

- Не знаю, может быть, он так пытался меня обеспечить, а может быть, ему хотелось делать самому драгоценности именно для меня. Мне всегда было приятно их получать. Иногда я приезжала сюда и, как скупой рыцарь, открывала свои футляры, смотрела, как играют гранями драгоценные камни…, а потом снова все складывала в сейф и оставляла в банке.

- Так странно… Почему такие красивые вещи должны всегда жить взаперти?

- Так, вернемся к нашим баранам. Где же этот футляр… А, вот он! И тут есть открытка: «Любимая, поздравляю тебя с днем рождения! Оставайся всегда такой же юной девочкой, какой я встретил тебя впервые. Если со мной что-то случится, то здесь ты найдешь ключ от моего сердца. П.С.: загляни под подкладку»

- И что там?

Я подняла обитую бархатом подушечку, на которой покоились драгоценности. Кроме сертификата, там лежал небольшой конверт и ключ. На конверте было написано: «Рита, открой этот конверт только в том случае, если меня не станет» Мы с дочкой переглянулись. Преодолевая волнение, я открыла конверт. В нем лежала записка: «Это номер твоего счета в Цюрихе. Кроме тебя никто не может распоряжаться им. Это реквизиты моей банковской ячейки. В футляре ты найдешь ключ. Если меня не станет, открой ее. Там лежат документы, которые тебе многое объяснят. Прости, дорогая, если я огорчу тебя. Я хочу, чтобы ты узнала о моей тайне в случае моей смерти»

- Хм, ты, возможно, удивишься, но, зная Алекса, он должен был позаботиться обо мне даже в таких мелочах. Никуда ехать не надо. Эта ячейка находится в том же банке, что и моя. Ах, Алекс! Он не хотел даже, чтобы я тратила время на дорогу.

- Давай откроем ее.

Мы заперли мою ячейку и отперли ячейку Алекса. Там лежал паспорт на имя Александры Николаевны Хартман и документы. Завещание, составленное Николаем Родионовичем Хартманом на ее имя, документы на квартиру, еще какие-то важные деловые бумаги – их я пока отложила в сторону. В сейфе лежала еще одна записка от Алекса: «Любимая моя, прости, что вынужден был всю жизнь тебя обманывать. Я не мог тебе рассказать о той несправедливости судьбы, которая выпала на мою долю. Я родился в чужом теле, не соответствующем моему полу. Всю жизнь, сколько себя помню, я считал себя мужчиной. Если ты читаешь эту записку, значит, меня уже нет в живых, поэтому я хочу, чтобы ты знала обо мне всю правду. Знаю, что ты не поверишь, но эти документы – лучшее доказательство. Здесь также ты найдешь завещание моего отца и мое завещание на твое имя. Все это теперь твое. Так же, как и те деньги, которые я регулярно переводил на твой счет в Цюрихе. Пожалуйста, запомни меня таким, каким ты меня любила. Вечно твой, Алекс»

Как я ни пыталась держать себя в руках, но тут мои глаза наполнились слезами, мешая читать строки, написанные знакомой рукой. Мой любимый, мой истинный рыцарь! Всю жизнь он заботился обо мне. И даже после смерти хотел, чтобы я ни в чем не нуждалась.

- Мам, хватит плакать. Время действовать! Давай, поехали домой – нам еще адвокату звонить.

- Поехали. Наверное, документы надо забрать с собой, - сказала я, утирая глаза платочком.

Мы позвонили адвокату. Я не очень удивилась тому, что он, узнав, что случилось, бросил все свои дела и примчался к нам домой. Алекса многие любили и уважали, потому что он всегда был человеком благородным, всегда и всем внушая искреннюю симпатию и уважение не только своей внешностью и обходительными манерами, но и поступками.

Мы пересказали адвокату все, что знаем, показали документы. Видно было, что он шокирован, но он, как человек деловой, проявил сдержанность, усилием воли подчинив себе мимику, которая изначально отразила его полнейшее недоумение и смятение. Сказав, что должен все выяснить, он, записав номера наших мобильных, уехал.

Я видела, как устала Марина. Уложив ее прилечь на диван, я осталась наедине с собой. У меня в душе бушевала такая буря, что я должна была хоть немного побыть одна.

Столько на меня свалилось в тот день неожиданной информации, тайны самых близких людей, которые раскрывались одна за другой. Алекс приучил всех щадить мои чувства, считая меня хрупкой, ранимой и впечатлительной. Как многое от меня скрывали! А я ведь не такая уж слабая, чтобы не выдержать всего этого.

Первое потрясение прошло. Сейчас мне уже было нестерпимо жалко моего Алекса, который так преданно любил меня столько лет. Почему же он не открылся мне раньше?! Неужели я не поняла бы его? Я прислушалась к своим чувствам. С раннего детства я привыкла быть честной с собой, поэтому я отчетливо осознала: если бы не стечение обстоятельств и сама обстановка, в которой мне открылась тайна Алекса, я могла бы и не принять его таким, какой он есть. Потому что это страшно – любить человека больше 20 лет, считать его мужчиной и узнать, что у него женское тело.

Я постаралась подавить свое живое воображение и не представлять, какой он под одеждой. «Мне все равно» - уговаривала я себя, понимая, что мне отнюдь не все равно. Ну а если бы у него было другое уродство, которое он бы скрывал? Например, огромное родимое пятно, покрытое волосами или третья рука. Стала бы я так же брезговать им? Нет, конечно, нет. Так почему же этот физический недостаток, которым наградила его природа, так меня шокирует? В моей душе бушевали такие страсти. Я как будто раздвоилась. Одна моя половина все так же любила Алекса, скучала по его ласкам, хотела его, а вторая стыдилась, что я прожила пол жизни с незнакомой мне женщиной, любила, целовала ее, отдавалась ей. Как же теперь я смогу снова любить его? Нет, думать об этом было невыносимо. Я решила последовать мудрому совету Скарлет О’Хара и подумать об этом позже. Может быть, все прояснится, может быть, негативные чувства, брезгливость, отступят, и я снова буду так же нежно целовать моего Алекса. Надо подождать и дать себе время свыкнуться с этой ужасной новостью.

Я сидела за его письменным столом, на котором стояла в рамочке наша фотография. Такие счастливые, мы улыбались: я беззаботно, он – с гордостью. Столько любви и нежности в наших взглядах. Я гладила пальцами холодное стекло, под которым было любимое лицо. «Я все равно люблю тебя» - прошептала я и поцеловала его фото.

От телефонного звонка, резко прозвучавшего в сгустившихся сумерках, я чуть не подпрыгнула на стуле.

Позвонил адвокат и сказал, что новости, к сожалению, не из приятных. Все дело против Алекса явно сфабриковано. Выдвинут еще ряд обвинений – совершенно нелепых. Конечно, можно будет доказать, что он невиновен, но на это уйдет много времени. По всему видно, что попал он за решетку неспроста, и что «растут ножки» у всего этого неприятного дела от его сестры и что следователь явно подкуплен. Адвокат посоветовал мне встретиться с ней и попробовать договориться.

Я позвонила сестре Алекса Ларисе и, узнав, что она может принять меня прямо сейчас, стала собираться. Проснулась дочь и заявила, что поедет со мной.