Неунывающий...

   Он - это он, весёлый, никогда неунывающий паренёк, живущий в узком, тупиковом переулке, вчера весело отметил своё тридцатилетие. А сегодня - вот сидит на крылечке, плюёт семечки и думает, как же дальше жизнь свою обустраивать:
  Трижды приводил женщин в дом, но уже через полгода они сбегали от него. Жить с ним было невыносимо тяжело, и это с самым добрым и весёлым человеком в посёлке.
   
  Исключительно из-за его душевной простоты, дома почти ничего не задерживалось. Он легко расставался с вещами; мог отдать утюг бабе Вале потому, что ей нужнее и так помаленьку много чего перекочевало и прижилось у бабули. Да и остальные соседи не стеснялись пользоваться его благодушием, и всякий раз радовались вместе с ним, принимая от него какую-нибудь вещицу, совсем ему не нужную.
 
   А началось всё после смерти родителей; их в одночасье задавил в тайге медведь. Почти ничего от них не осталось и потому хоронить было нечего, так закопали рваные обутки да помятое ведро на кладбищенском пригорке.
 
  Он тогда уж, как год пришёл из Армии, жениться собирался. Но свадьба не состоялась. Так, сошёлся с Антониной и вроде начал жить. Работать особо не рвался, перебивался случайными заработками. Продавал ненужные, как ему казалось вещи из дома, почти задаром.
  Соседи сочувствовали и конечно этим пользовались, вроде, как помогали чем могли. Антонина не вынесла такого позора, ушла.
  Дошло до того, что он дрова, заготовленные отцом на три зимы продал, раздал Журкиным. Многодетная семья, рыскающая по посёлку, где бы, чего бы дёрнуть. Жить то надо, как то; восемнадцать деток, спасибо им, посёлок содержали в чистоте и порядке - все работали дворниками, вместе с родителями.

   Когда начали восстанавливать церковь, он принял активное участие. Работал, как умел, а умел он немногое; любил порассуждать, как они будут жить в общине, помогать друг другу.
  Но к церковной жизни он так и не прилепился, батюшка пытался наставить его на путь, но уж больно тяжёлым он оказался.
  И тогда он решил, что будет выращивать овощи; редиску, там лук - посади весной и торгуй потом прямо с грядки, чего проще.
  Начал лихо; сосед пахал свой огород и заодно вспахал этот участок, рассчитались забором, который разгораживал оба участка. Бабули засеяли чем смогли. И надо же, попёрло, к середине июня он уже угощал всех своей редиской
и луком.
  Но не долго он питался, через неделю, другую сорняк задавил всё, что приносило радость каждое утро.

   
   Вот и сейчас, он дощёлкал семечки и вышел в огород; оглядел печально, вырвал стебель щавеля, хотел прополоть, но передумал. Зажевал кислой травой, вроде, как голод отступил и пошёл в дом.
  Дом изнутри напоминал сарай, по столу бегала мышка, тщетно искал чего нибудь     настоящего, приятного для брюха. Но кроме травы с огорода, там ничего не было.
 
   Весёлый и всегда находчивый, он вдруг, как то обмяк, лицо обвисло и состарилось. От чего бы казалось, почему с этой минуты он перестал радоваться жизни, ничего же в принципе не изменилось.
  Только внутри что-то расплавилось; стержень своего парня уже не смог держать груз накопленных противоречий и обрушился. Потолки стали ниже и он невольно пригнулся, прошёл до окна. Провёл почему то пальцем по стеклу и понял, оно уже много лет не мыто.
  И в голову пришло, страшное, его давно никто не зовёт по имени; он растерялся и машинально начал вспоминать. Но из вакуума в голове ничего не рождалось, тогда он машинально стал перебирать; нутро обдало жаром, пробил пот и в нос ударил запах гниющего лука.
  Он ещё больше потерялся и в полуобморочном состоянии упал на диван, зарылся с головой в прокисшее одеяло и почему то заплакал; потом завыл и застонал...

   С этого дня, его больше никто не видел. Тихонько, на рассвете покинул дом и, что с ним сталось никто уже не узнает, да и не интересно. Всё интересное уже произошло.