Александра Глава 6

Глава 6

- Сашенька, девочка моя, - расслышала сквозь сон я мамин шепот  и неохотно открыла глаза. Мама сидела, склонившись надо мной.
- Что случилось? Который час?
- Все хорошо, моя милая. Восьмой час утра. Папа хочет поговорить с тобой, прежде чем уйти на работу.
Говорить с ним не хотелось, но отказаться никак нельзя.
- Иди! Я – сейчас, - пробубнила я и встала с кровати. Туалет, ванная, расческа, халат.
- Доброе утро, папуля, - дежурный поцелуй в щеку.
- Доброе утро, присаживайся, - дежурный жест его руки в сторону стула напротив него.
Я села, мама поставила тарелку с яичницей-глазуньей передо мной и села рядом.
- Приятного аппетита, - сказала она. И ее слова были встречены моим одобрительным кивком и тяжелым взглядом отца сначала в ее, а потом и в мой адрес.
- Что ты хотел папа? Зачем это все?
- Его прооперировали?
- Еще нет, я полагаю. А разве Наталья Александровна тебе еще не доложила?
- Александра!
- Да, мама?!
- Данила уже уехал? – продолжил строго отец.
- Не знаю. А что это тебя так волнует?
- Я не хочу, чтобы ты с ним общалась, - констатировал он и отрезал очередной кусок сосиски.
- Что? – одновременно произнесли я и мама.
- Достаточно одного Карелина в нашей семье, который как банный лист преследует нас по жизни.
- Как? Что ты говоришь, папа?!? – вскипела я и сорвалась с места.
- Сядь и успокойся, - ровно сказал отец и перешел к кофе.
- Нет!! Хватит мной командовать! Не позволю!
- Александра, не вынуждай меня! – слегка заерзал он.
Мама безропотно наблюдала за нами. Хотя я взглядом, только взглядом, молила ее о помощи и о поддержке. Но, так и не дождавшись не единого слова или жеста с ее стороны, села.
 Доели, допили и каждый по своим делам разошлись. Уже в прихожей отец снова обратился ко мне.
- Александра, я думаю, ты поняла меня?
- Поняла…
- Аня, собирай вещи завтра едем в деревню. Отдохнем, наконец, - чмокнул он маму в щеку, махнул мне рукой и ушел.
- Я поеду с Даней и Константином Георгиевичем, - бросила я и пошла к себе.
- Саша, подожди, - вошла следом мама, - Объясни, что происходит?
- А ничего не происходит, - заправила я кровать и стала одеваться.
- Он тебе нравится?
- Кто?
- Ты знаешь о ком я.
- Ты не отстанешь?
- Да.
- Пойдем в парк?
- Хорошо, - она пошла в их с папой спальню.


***
Дубы, березы, густо укрытые зелеными листочками. Асфальтовые аллеи лучами расходились среди деревьев. Но меня манил пруд, который прятался в самой гуще парка. Туда я и привела маму. Мы уселись на лавочку в нескольких метрах от воды. Пруд был закован в высокие бетонные берега, с широкой дорожкой вокруг. По ней частенько бегали любители спорта. А я приходила сюда каждый раз, когда мне было особенно одиноко. Мама была со мной здесь впервые.
Я машинально полезла в карман за сигареткой, но потом посмотрела на маму, которая сидела рядом и кормила крошками слетевшихся со всей округи голубей, и решила, что не время.

- Мам, ты любишь Константина Георгиевича?
Она выронила, то ли от неожиданности, то ли от страха пакет с крошками хлеба и птицы чуть с ума в тот момент не сошли. Даже до драки дело дошло.
- Почему вдруг это тебя заинтересовало?
- Неважно. Не бери в голову. Его, наверное, сейчас оперируют…
- Ты говорила что-то вчера об этом.
- Без нее он и до конца года бы не прожил. И почему такие светлые люди страдают, а такие, как… А! – махнула я рукой и достала сигарету. Прикурила и глубоко затянулась.

Удивление, ужас – слишком слабые слова, которые едва ли способны передать то, что читалось в маминых глазах.
- Сегодня к нему не пустят, сутки в реанимации, - как ни в чем не бывало, продолжила я, - Так мне Наталья Александровна сказала.
- Ты куришь? – чуть дыша, сказала мама.
- Какое это теперь имеет значение? Ты понимаешь, что он может умереть? Отец Дани может умереть! Мой друг умирает, черт возьми! – с вызовом посмотрела я ей прямо в глаза.

Мама посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, наполняющимися слезами.  Боль и отчаяние витали в воздухе вокруг нее. Константин Георгиевич дорог ей, как и мне, я знала это уже давно. Но так хочется порой услышать то, что у другого на душе, особенно если этот человек тебе самый близкий и родной.
- Даня, Данила, - с придыханием называла я его имя, - Папа его совсем не знает. Он, он… Милый, ранимый и такой обворожительный. Льстец, но чертовски привлекательный. Мама, он неотразим.

- Девочка моя, какая же ты еще маленькая, -  смахнула слезинку со щеки и радушно заулыбалась мама и привлекла меня к себе.
Я положила голову ей на колени и устремила взгляд в небо. Безоблачное небо над головой. Птички щебечут, прячась в изумрудной листве.
- Ты напомнила мне меня в твои годы
- О чем ты мам?
- Да о Даниле я, о Даниле… - рассмеялась она, - И пожалуйста, перестань курить, - взяла она сигарету из моих рук и затянулась ею сама.
- Мама?! – попыталась я принять вертикальное положение.
- Лежи, лежи, дыши свежим воздухом, - прижала она меня к себе, - Значит, ты хочешь, чтобы я походатайствовала за твоего ухажера перед отцом, - выпустила она кольца дыма.
- Да.
- Это не было вопросом, милая. Может по мороженому?
- Фисташковое с взбитыми сливками?
- Точно.



***
Летнее кафе у входа в парк, не смотря на обеденное время, было безлюдным. Мы заняли угловой столик в тени раскидистого тополя. Официант, молоденький мальчишка, галантно и скоро обслужил нас. Так, что через пару минут мы наслаждались вкусом превосходного мороженого и молочного коктейля с клубничным и ванильным вкусом.

- И чем же этот Данила так хорош? Помимо его внешних данных, разумеется.
Что ей ответить, вот так сразу, я не знала. Слова путались. И какие можно подобрать слова, когда только звук его имени наполнял мое сердце теплом и светом. Даня – четыре буквы, медовыми реками стекающие мне в самое сердце, музыкой весеннего дождя ублажающие мой слух. Я не поэт, чтобы красивым слогом сказать о нем, и не художник, чтобы легковесными мазками акварели его портрет написать.

- Не говори, я все в твоих глазах прочла, - погладила меня по руке мама, - Я всегда на стороне искренности. Но ты знаешь, что с папой спорить сложно.
- Знаю, - сникла я, понимая верность ее слов.
Если папа чего-то хотел, он всегда это получал. И неважно, что порой цена его добычи была слишком велика.
- Не волнуйся, что-нибудь придумаем. Когда говоришь, пустят к Константину Георгиевичу?
- Завтра. О, Боже, надо же Карине позвонить! Извини, я сейчас, - взяла я телефон и вышла за территорию кафе.

***
- Карина, Кариночка! Прости, прости, меня. Как вы там?
- Все хорошо. Не волнуйся. Максимка уже уверенно держится в седле. Антон мне помогает. Скажи, лучше, как дела у Константина Георгиевича?
- Пока точно не знаю. Ему только сделали операцию, наверное.
- Наверное?
- Я еще не звонила в больницу. И Даня почему-то не звонит.
- Даня? Не звонит? Вы, что не вместе?
- Да, он вчера вечером уехал ночевать к другу. И еще не звонил.
- Ну, не волнуйся. Он – большой мальчик, не пропадет. Мало ли, какой у него там друг? Или подруга?
- Ладно, извини, меня мама зовет. Мне пора.

Мы распрощались. Точнее сказать, я распрощалась с ней, как можно скорее. Те сомнения, которые она неприкрыто пыталась посеять во мне, начали закрепляться и прорастать. Мысль о том, чтобы как-то усомниться в его вчерашних словах, даже не посещала меня. Но… Что если она права?

- Саша? Ау? – радостно улыбаясь, позвала мама.
- Иду!
- Все в порядке? – спросила она, когда я вернулась за столик.
- Да.
- Все, да не все?
- Неважно. Что-то есть захотелось…
- Конечно, уже почти три часа дня. Как время быстро пролетело.
- Верно. И пора бы закинуть солидный кусок мяса в топку, а? – рассмеялась я от души.
- Официант!! Меню, пожалуйста! – взмахнула рукой мама.

***
Сочный шашлык с золотистой корочкой и горкой перченого лука на одной тарелке. А на второй, занимая все пространство, лежали свежие огурцы и помидоры со щепоткой соли сверху.

- Вкуснятина, - облизнулась я и промокнула губы салфеткой.
- Я объелась, - развалилась мама на стуле и почесала наиграно живот, - Но тебя все-таки что-то волнует, дорогая?
- Жду звонка.
- От Данилы?
- Да… - как не хотелось бы мне того, но признала я.
- Не думай об этом и он позвонит.
- Да?
- Поверь, я знаю, о чем говорю. Мужчины – все до одного – завоеватели. Будь неприступной скалой, моя родная. Терпение, терпение и еще раз терпение.
- Все равно другого выбора нет, - удрученно устремила я взгляд на игравших на площадке неподалеку детишек.
- А Наталья Александровна не звонила?
- Нет. Ой, извини, звонят, - торопливо сняла я трубку.
- Александра Федоровна? – мелодичный женский голос позвал меня оттуда.
- Да, Наталья Александровна. Не томите, говорите!
- Операция прошла успешно. Даже лучше, чем мы предполагали. Завтра, можете приехать и навестить его.
- А когда его можно будет забрать?
- Забрать?! Об этом, пока и речи быть не может!!
- Но…
- Никаких но. Извините, меня вызывают. Приезжайте завтра с утра, тогда и решим все вопросы. Еще раз, извините, - повесила она трубку, не дав мне и слова вставить в ответ.

Пока я отвечала на звонок, мама заказала чай и десерт. И его как раз принесли.
- Спасибо, - проводила она официанта, - Что случилось, дорогая?
- Операция прошла успешно, завтра, можно будет его навестить.
- Это же замечательно! Но, почему ты тогда такая кислая?
- Мы не сможем его забрать.
- А ты хотела его забрать в деревню? Конечно, это невозможно. Его должны наблюдать специалисты. Операция на сердце, какой бы она не была, это очень серьезно.
- И как тогда быть, мам?
- Ты хочешь сказать, как можно его оставить здесь одного?
- Именно. Даня пропал неизвестно куда. Папа завтра увезет нас в деревню, независимо от моего желания. Западня какая-то, - отчаянно швырнула я салфетку, которой только что вытерла руки.
- Спокойно. Саша, в любом, даже самом безвыходном положении, есть выход. Просто, мы его не видим.
- Да, но какой здесь может быть выход?
- Мне сейчас нужно на работу. Но ты не унывай, может, Кате позвонишь? Сходите куда-нибудь? Недавно ее маму встретила. Она сказала, что Катя все лето дома проведет.
- Да, я в курсе. Посмотрим. Ты надолго?
- Пару часов максимум. Надо одно дело до отпуска доделать.
- Кстати, про отпуск. Вы с папой на все две недели в деревню?
- Скорее всего. А что?
- Нет, ничего. Не думай об этом. Пойдем?
- Да, пора, - она оставила деньги на столике, и мы покинули кафе.

***
Домой мама заходить не стала, а сразу отправилась в гараж. Я рассталась с ней у нашего двора. Делать было ровным счетом нечего. Звонить Кате не хотелось. Это же придется все ей рассказать. Нет, решительно нет, я не была к этому готова. Катя моя лучшая подруга, еще со школы. Но…
- Легка на помине, - подумала я, когда завибрировал мой телефон, - Алло!
И каково же было мое удивление, когда мне ответил бархатный мужской голос.
- Ты могла бы обернуться? – были его слова.
Я повернулась и увидела улыбающегося Даню, задорно махавшего мне рукой с красной розой в ней.
- Привет!! – крикнул он, отняв от уха трубку.
- Привет!! – последовала я его примеру.
- Это тебе, - протянул он цветок, подойдя ближе.
- Спасибо. Ай!! – укололась я и прижала палец к губам.
- Прости…
- Не стоит. Все хорошо. А почему ты утром не позвонил?
- Не смог, извини. Дела были. Пойдем куда-нибудь…
Действительно, говорить на улице было совершенным образом неудобно.
- Ко мне?
- Мне неудобно. Тем более, что родителей твоих нет. Не хочу компрометировать тебя.
- Пойдем. Благородный ты мой, - схватила я его за руку и потащила домой, практически силой.

***
- Сашенька, не беги! – едва поспевал он за мной, - Постой же! – ухватил он меня за плечо на площадке перед лифтами, - Постой, постой, Саша, Сашенька. Не подливай масло в мой огонь.
Я снова волшебным для меня образом оказалась между ним и стеной. Но, как и в первый раз, так и сейчас нам помешали. Двери маленького лифта раскрылись, и оттуда вышла расфуфыренная дамочка с маленькой собачкой на руках.
- Хм, - напыщенно посмотрела она на нас и, задрав нос, удалилась.
Мы смущенно посмотрели друг на друга и, забежав в лифт, рассмеялись.
- Алекса, да ты просто ураган, - отдышавшись, произнес Даня.
- Я еще не то могу.
- Ха – ха! Какой этаж?
- Двенадцатый, - и одновременно с ним нажала кнопку.

***
- Проходи, - позвала я его из коридора квартиры.
- Ты уверена, что хочешь этого, Саш? – нерешительно замер он на пороге.
- Да, да! Заходи уже! – буквально силой затащила я его, - Разувайся, я на кухню. Что будешь, чай или кофе?
- Из твоих рук я готов выпить даже яд.
- Какой же ты смешной, - прошмыгнула я на кухню. Сердце рвалось из груди, Поверить в такое счастье было невозможно. Он, он – мой Даня, у меня дома. Боже мой, спасибо тебе за непрошеный подарок.
- За милой встречей вслед на жизненном пути
  Как часто близок день утрат и расставания.
  И там, где молодость воскликнет: до свиданья!
  Там старость говорит печальное прости, - прочел он трогательно и                проникновенно.

- Что это?
- У твоего отца отличная библиотека миниатюр.
- Да он ее не первый год собирает! – оторвалась я на секунду от приготовления кофе, -  Вяземский – его любимый поэт. Но почему именно это стихотворение?
- Да, Вяземский – весьма интересный автор. Прекрасно. А откуда этот шкаф?
- Какой?
- В котором мини-книги, какой же еще?
- А-а, извини, не могу оторваться от кофе. Папа специально его заказывал, уж не помню где.
- Английский стиль – очень интересно. А какой аромат, - подошел он сзади и обвел свои мускулистые руки вокруг моей талии.
Я ощущала тонкий теплый ветерок его дыхания на моей оголенной шее.
- Тише, кофе убежит. Поставь лучше цветок в вазу.
- Слушаюсь, моя госпожа! – коснулся он едва уловимо моей шеи губами.

***
- А кто все так искусно оформил? – спросил он, когда мы уселись друг напротив друга за столом.
- Мама постаралась.
- Она у тебя дизайнер?
- Нет, лишь скромный цветовод. Хоть и успешный.
- Да ты, что?! Не подумал бы. Хотя ничего удивительного в каждом цветоводе живет художник, иначе…
- Ты как знаток говоришь.
- Знаток или нет. Но я – дизайнер, причем именно интерьеров. Именно таким бизнесом я и руковожу в Курске. И он призывает меня к себе.
- Что? А как же…
- Да, понимаю, что Константин Георгиевич, ты…
- Понимаешь?! Что ты понимаешь?! Поверить не могу. Ты только для этого сюда пришел и поэтому не хотел подниматься ко мне? Боже, Данила!
- Не драматизируй, крошка!
- Не называй меня так!!
- Алекса, милая, я, хоть и руководитель, но, тем не менее, вынужден подчиниться обстоятельствам. Они также неприятны мне, как и тебе. Прошу, тебя.
- Уходи, уходи, прямо сейчас к чему долгие проводы? - встала я и отправилась в коридор.
- Ну, зачем ты так, Саш? Пожалей меня, - последовал он за мной.
- Пожалеть тебя?! Ты слышишь, что говоришь?
- Да, согласен, что все так внезапно. Но я вернусь, обещаю. Только не знаю, когда.
- Прекрасно! Я очень рада! Что еще ты хочешь услышать, чтобы уйти, наконец?! – слезы отчаяния душили меня, и я из последних сил старалась их ему не показать.
 - Сашенька, …, - приблизился он ко мне и попытался взять за руку. Реакция с моей стороны не заставила ждать, даже меня саму. Я отвесила ему звонкую оплеуху, которой испугалась не меньше его.
- К-хм, - все, что смог он произнести. Минута молчания: он смотрел на меня, а я на него.
- Мне пора ехать, а то скоро темнеть начнет, - проговорил он, не отрывая взгляда от меня.
- Хорошо, - постаралась я равнодушно ответить ему, - Я сообщу тебе о состоянии Константина Георгиевича, - я потупила глаза в пол, - Не уходи…

Он на секунду замер, пристально посмотрел на меня и, отбросив в сторону кеды, пошел на меня. Я оторопело попятилась, задела комод, стоявший в прихожей, с него на пол полетела статуэтка или что-то еще, которое изрядно нашумело. Но это совершенно не взволновало Данилу, он даже глазом не моргнул, а наоборот, ухватив меня за руку, твердо, но нежно прижал к противоположной стене. Я улучила момент и заглянула ему в глаза – страх, возбуждение – трудно сказать, что конкретно я там увидела. По спине побежали мурашки. И вдруг он ослабил хватку, и вовсе убрал от меня руки.

- Что ты от меня хочешь? Для чего мне оставаться? – всплеснул Даня руками и сел на стул, который стоял возле меня, и схватился за голову.
- Что с тобой?
Он полной грудью втянул воздух, будто с силами собирался.
- Я не готов тебе все рассказать. Ничего не могу сказать.
- Я не понимаю. Что произошло? Это из-за твоего друга или подруги?
Даня зарычал, вскочил со стула, бросил на меня взгляд и, махнув рукой, вернулся к своим кедам.
- Даня, ну подожди же ты? -  как за соломинку, ухватилась я за его плечо.
- Саша, не надо. Ты не причем.
- Да, Бог, с этим всем. Я просто хотела побыть с тобой наедине. А то все бежим куда-то, мир спасаем, - улыбнулась я ему.
Его глаза заискрились в ответ. А потом и губы следом растянулись в широкой улыбке, оголив белоснежные зубы.
- Кофе-то, небось, простыл?
- Проверим? – взглядом пригласила я его в кухню.

***
- Ты прости, что так вспылил?
- Молчи, не говори, - взялась я за чашки, чтобы убрать их.
- Брось ты это. Посиди со мной. Расскажи лучше, зачем же это надо тебе – остаться со мной наедине. Не боишься?
- Чего мне боятся, ты же сущий ангел во плоти! – рассмеялась я и присела возле него на стул.
- С огнем играешь, с огнем. Так ты расскажешь, зачем заманила меня в свое логово тигрица?
- Я – сейчас! Не ходи за мной, - выпорхнула я из кухни, - А, хотя… Иди сюда! – позвала я его из своей комнаты.

***
- Мило, - произнес он, оказавшись на пороге святая – святых – моей комнаты.
- Здесь все сделано моими руками. В смысле дизайн…
- Я понял. Белый цвет – рискованно. Но ты – молодец! Справилась! А вышивки на стенах?
- Тоже мои.
- Нет слов. Ты – шкатулка с секретом. Может, поищем его? – соблазнительно пропел он и приблизился ко мне.
- Ишь, какой скоростной. Я тебя не затем сюда звала.
- Ладно, ладно, - я пошутил, засмеялся он, но, тем не менее, усадил меня к себе на колени, сев на пуфик возле моего туалетного столика.
- А-а! – взвизгнула я, но покидать теплое местечко не поспешила, - Послушай вот это. Как тебе?

Я нажала кнопку «плей» на пульте, который лежал на столике за спиной Данилы. Зазвучала мелодия. Чисто пел рояль. Нота, за нотой лицо Данилы едва уловимо менялось. Взгляд устремился куда-то вдаль. И на первом же слове, спетом высоким женским голосом, он прикрыл томно глаза. Я безотрывно наблюдала за ним. Он склонил голову и стал ею раскачивать в такт музыке и голосу. Его глубокое дыхание и учащенное сердцебиение передалось мне, тело пробил озноб. Меня бросало то в жар, то в холод. Я ждала, ждала, когда же он не выдержит и вступит. Сам проронит хотя бы звук. Но нет, его губы, лишь беззвучно размыкались и снова смыкались. Так и окончился романс.

- Людмила Сенчина – гений, - проговорил он, распахнув глаза. Их цвет был в ту секунду волшебным. Я не смогла этого не заметить. К их небесной голубизне примешался золотой переливчатый оттенок, придав им сказочную красоту.
- Ты прав. Ее сложно перепеть.
- Перепеть? Это невозможно. Можно спеть иначе, но не так, как она. Спасибо. Давно не слышал этой записи. Откуда она у тебя?
- Мы вообще-то в двадцать первом веке живем. Интернет, знаешь, такая замечательная штука.
- Я не о том. Не знал, что современная молодежь подобными вещами интересуется.
- Тоже мне старичок нашелся.
- Я – отдельная песня. А ты и, правда, молодчина. В русском романсе живет русская душа.
- Елки-палки, ну, что за день сегодня. Время, как сумасшедшее летит. Скоро уже мама придет.
- Понял.
- Я не гоню тебя, не подумай… - внезапно прижал он палец к моим губам.
- Ш-ш, - не порть. Мне все равно пора, - прошептал он, - Это было волшебно.

***
- А когда ты вернешься? – продолжили мы разговор в коридоре.
- Не знаю. Не буду обещать.
- Счастливого пути!
- Не шали тут без меня, - улыбнулся он и щелкнул меня по носу.
- А я тебе звоню, звоню. Здравствуйте… - на пороге нарисовалась мама.
- Вот так здравствуйте, - все, что тогда я сумела сказать.
- Здравствуйте. Я – Данила Константинович, - протянул ей руку Даня.
- Анна Николаевна – мама этого чудесного создания. Меня не предупредили, что Вы посетите нас.
- Я и сам не знал. Простите, Вы сказали Анна?
- Да именно так. Анна Николаевна, а что собственно Вам в моем имени?
- Нет, ничего, простите. Алекса, я позвоню тебе. Извините! – и он ушел.
- Весьма странный молодой человек, - сказала мама захлопнувшейся двери. Я промолчала и отправилась на кухню. 
- А он, действительно, хорош собой. Похож на отца.
- У него его глаза.
- А я, кажется, напугала его, да? Извини.
- Мам, ну что ты все на себя перенимаешь? Эгоистка!
- Саш, ты, к-хм?
- Извини. Все нормально. Да и отцу скажи, пусть празднует победу.
- Что? Какую победу? – крикнула она мне вдогонку, когда я направилась в гостиную.

***
Оттуда я услышала, как позвонили в дверь. Мама открыла.
- Девочки мои, дорогие, - донесся папин голос, - Саша, Анечка, гуляем!! – прокричал он, а потом его слова утонули в шуме воды. Папа пошел мыть руки. А мама, наверное, вернулась на кухню. Я слышала, как зашуршали пакеты. Потом вдруг стало тихо.
- Саша, Саша, - в полудреме расслышала я хрипловатый голос.
В первую минуту мне показалось, что это Даня, но когда открыла глаза, то увидела маму.
- Просыпайся, ужинать пойдешь?
- Аппетита нет.
- Брось ты это дело. Что тебе больше нечему радоваться, что ли? Вставай, лежебока, мы тебя ждем, - и она ушла на кухню.

***
Папа и мама сидели за полным столом. И когда только мама все успела.
- Мам, но как?
- Не моя заслуга. Папе, скажи спасибо.
- Это тебе привет от Франсуа, - указал он на лимонный шербет с листочками мяты.
- Спасибо, - села я рядом с мамой.
- Теперь, когда все в сборе, - помпезно начал папа, - Я хочу поднять бокал за семейный отпуск!
- Впервые за десять лет, - язвительно добавила я.
- За то, чтобы мы сумели, не взирая, на все недомолвки и передряги найти общий язык, - заметно сбавил тон отец.
- За любовь и взаимопонимание, - поддержала мама.
- Ага, - как же противна мне была эта притворная сладость, но я протянула свой бокал с вином, чтобы чокнуться.
- Дорогой, когда мы выезжаем?
- Часов в семь, может, раньше. Хочется скорее покинуть душную Москву.
- Прекрасно! Мам, я пойду собираться?
- Успеешь, - неожиданно строго и холодно ответила она.
- Александра, чем ты теперь недовольна?
- Я всем довольна, пап. Абсолютно всем. Как вы хотите, чтобы я выразила свою радость?! Может, сплясать?
- Александра!! – ударил отец кулаком по столу, - Марш в комнату!!
- Нет! – встала я и бесстрашно посмотрела ему в глаза.
- Боже, успокойтесь вы оба! – взмолилась мама.
Остаток ужина прошел в тягостном молчании. И только, когда мама расставила чашки с чаем, я решилась заговорить.
- Извини, пап.
- Принято.
- Мам, мне показалось или ты неспроста позвала меня за стол?
- Да, я хотела обсудить один вопрос. Знаю, Федя, тебе  он будет неприятен. Но мне, кажется, справедливым, чтобы мы все навестили Константина Георгиевича в кардиоцентре завтра. И…
- Подожди, Аня. Ты просишь меня встречаться с ним?!
- Нет, как я могу. Я хотела с Сашей к нему заехать завтра утром. Я говорила сегодня со Степаном Матвеевичем Озариным, который его оперировал, и он с уверенностью заявил, что его реабилитация возможна в деревне. Даже больше он был несказанно рад такой возможности. Однако просил, чтобы мы как можно меньше давали Константину Георгиевичу поводов для беспокойства. А так неделя на свежем воздухе и отдых помогут ему быстро встать на ноги. И Сашенька, серьезность его проблем с сердцем была несколько завышена прежними врачами, которые занимались его лечением. Но при этом он выразил тебе и Даниле благодарность, что привезли его вовремя.
- Камень с души, мамуля, спасибо, - обняла я ее за шею, - Пойду Даню обрадую. Папуля, ты – лучший, - чмокнула я его в щеку.
- Подожди, Саш, успеешь, - остановила мою попытку сбежать мама.
Я безропотно вернулась на свое место.
- Так…, - задумчиво произнес папа. Вряд ли перспектива везти на своем LEXUS’e Константина Георгиевича его обрадовала.
Мы, затаив дыхание, смотрели на него и ждали. С каждой секундой надежда на успех таяла. Поэтому, когда он заявил, что согласен, то мы не поверили своему счастью.
- Ох, Федя! Спасибо, родной мой, - подошла она к нему и поцеловала его в губы.
- Так, мне все ясно. Я пошла. Спокойной ночи, родители, - поспешила я к себе в комнату, где первым делом стала набирать номер Дани.

***
- Привет, Сашенька. Не ждал, что так скоро позвонишь, - после первого же гудка снял он трубку.
- Кто бы сомневался? А я тебя обрадовать хотела, но перезвоню, пожалуй, когда соскучишься…
- Погоди, погоди!! Я уже соскучился, честно, честно.
- Ладно, поверю тебе, хитрец. Слушай, мы завтра забираем Константина Георгиевича из больницы.
- И, правда, радостная новость! А кто это мы?
- Я и мои родители. А когда ты вернешься?
- Да, я пока еще не доехал, только из Москвы выехал. Постараюсь за неделю управиться, может, раньше.
- Так долго?
- Не дави на меня, Алекс. Я вернусь, обещаю.
- У Карины день рожденья пятого августа…
- Я постараюсь, хотя до него меньше недели осталось.
- Пять дней…
- Прости, надо ехать…
- Береги себя. Зеленого тебе света.
- Спасибо. Ты тоже береги себя…

Трубку мы повесили одновременно. И как бы мне после этого не хотелось ложиться спать, я все же легла на кровать. Долго прислушивалась к шебуршанию родителей за стеной. Задорно взвизгивала мама, папа изображал тигра. Давненько им не было так хорошо. И я, переполняемая радостью и счастьем за них и за себя, все-таки уснула.