Баушка

Она, наверное, ощущала себя счастливым человеком. Всю жизнь прожила с Богом в сердце. Вырастила с любимым мужем тринадцать детей. Евдокия Токарева, моя прабабушка. Бабушка моя, тоже Дуня, была ее первенцем, родившимся в 1907 году в деревне Курской губернии. Потом каждые два-три года рождались еще мальчики и девочки. Самая младшая - ровесница первой внучки. До замужества старшая дочка растила всех младших. Братья и сестры называли ее Няня. Так было принято в русских деревнях.

Все дети Евдокии и Федора Токаревых выжили в коллективизацию, раскулачивание, ссылке в Казахстан. Потом была война. Сыновья, ушедшие на фронт, все вернулись живыми. Не вернулся только муж Дуняши, Федор Мымриков. Пропал без вести на курской дуге. Тяжело ей было с тремя детьми в колхозе. Но родители, братья и сестры помогали ей, чем могли. Хороших детей вырастили Токаревы.

Даже обзаведясь семьями, все роднились и поддерживали друг друга. Когда с родителями мы приезжали в Алма- Ату, то весь отпуск ходили в гости. За большими столами собирались все то у дядьев, то у теток. Пели то под балалайку, то под гармошку, то под гитару. Плясали так, чтоб слышно было далеко перестук подковок на каблуках.

В один из таких приездов прабабушка с бабушкой сводили меня в Никольскую церковь и там крестили. Все это проделывалось под покровом секретности. Ведь папа мой был офицером и коммунистом. О моем крещении знала только мама. Я же в силу малолетства тайну раскрыть не могла.

Крестьянское трудолюбие, смекалка и находчивость не давали пропасть в лихие годы, да и потом, в спокойные послевоенные. Прабабушка шила дома мужские брюки, а прадед продавал их на базаре. Благодаря этому они построили хороший домик в пригороде и жили небедно.

До последнего прабабушка с прадедом спали вместе. Он всегда говорил ей: "Дуняша, мне так хорошо прижаться к твоему теплому бочку, как к печке. Молю Бога, чтоб я умер раньше тебя, чтоб не оставался один." Господь услышал его молитвы. Евдокия пережила Федора на несколько лет.

Открывается калитка, и по дорожке к дому идет маленькая старушка. В ситцевом белом платочке, завязанном по подбородком. В темной кофте и такой же темной юбке, присборенной и длинной. В одной руке клюка, а в другой узелок из такого же белого платочка. Я с двоюродными братьями бегу к ней навстречу, крича радостно: "Баушка, баушка приехала!" Так по-деревенски ее звали все дети.

Всех перецеловав, усадив меня, самую маленькую, на коленку, прабабушка развязывает узелок с гостинцами. Наделяет каждого пряниками, петушками на палочках. Не забывает и взрослых, вручает им серый бумажный кулек с карамельками-подушечками, несколько пачек индийского чая - дефицита в те времена.

Кто-то из старших спрашивает: "Баушка, как же ты добралась одна через весь город?" А она, смеясь, отвечает: "Да села на тарси и приехала." Все по-доброму улыбаются тому, как бабушка произносит слово "такси". Под звон ложечек о чашки, неспешно журчащие разговоры я так и засыпаю у нее на руках. Потом каждый раз, когда смотрю детские фильмы по телевизору и вижу сказочницу, выглядывающую из окошка с резными ставнями, всегда вспоминаю свою баушку в платочке.

Ощущала ли прабабушка моя, Евдокия Токарева, себя счастливой? Она ей была.

Иллюстрация: картина Леонида Баранова