6. 10. Детство Ий. Как пахнут фантомы

       Ий и научный сотрудник Лунёв стоят перед входом в синий дом. Вблизи дом больше не кажется синим. Полинявшие от дождей и времени стены окрашены в какой-то желтоватый цвет, чем-то напоминающий больничный. Справа от входа растет несколько диких яблонь, окна первого этажа закрыты решетками. На двери висит большой замок, такой же ржавый, как и решетки.
       На Ий место производит очень странное впечатление, но теперь эта странность совсем иного рода, чем та, которую он ощущал, наблюдая синий дом из окна вагона метро.
       Дом по-прежнему кажется абсолютно инородной конструкцией внутри общего ландшафта, но если  раньше Ий смотрел на эту конструкцию со стороны, как бы из другого мира, теперь он отчетливо ощущает себя внутри. Как будто он незаметно для себя перешел некую невидимую границу.
       На всякий случай Ий оглядывается назад.
       Так и есть.
       Пионерские пруды, тропинка, по которой они вышли к дому, линия метро, и сами проезжающие по рельсам поезда, с того места, где сейчас стоит Ий кажутся ему бесконечно далекими, находящимися в какой-то иной, параллельной реальности.
       Все звуки сделались приглушенными, и доносятся откуда-то не отсюда.
       Ий подходит к двери и трогает ладонью висящий замок. Замок очень тяжелый, на пальцах остаются следы ржавчины, и Ий вытирает руку о другую ладонь.
       Теперь испачканы обе руки.
       Из-за дверей не доносится ни звука. Полная тишина. Очевидно, обитающие в доме фантомы затаились и сидят тихо. А может быть, они сейчас спят.
       Из-за угла дома медленно появляется вороватого вида кот желто-полосатой расцветки. Увидев людей, он замирает с поднятой левой лапой и настороженно оглядывает Ий и Лунёва, приготовившись в случае малейшего движения с их стороны тут же метнуться в кусты.
       - Это они Кошачью Богиню чуют, - поясняет Лунёв. – Круглыми сутками вокруг дома ошиваются. Слышал бы ты, что тут в марте происходит. На стену с разбегу прыгают, а уж как орут, как орут!
       Он достает связку ключей, выбирает нужный и вставляет его в замок.
       - Помни, что я тебе сказал, - еще раз напутствует Лунёв. – Только пять минут, и когда начнут обращаться – не отвечай.
       Ий кивает, и Лунёв открывает дверь.
       Из дома на Ий веет чем-то затхлым, так пахнут старые вещи, когда с них долго не стирают пыль. От запаха немного кружится голова. Ий в последний раз вдыхает свежий воздух, и заходит в дом.
       Следом заходит Лунёв и запирает дверь на замок.
       Ий делает несколько неуверенных шагов вперед.
       Шкафы, справа полуоткрытая дверь в комнату. Прямо напротив каменная лестница, ведущая на второй этаж.
       В доме царит тишина. Ий слышит лишь собственное дыхание и то, как Лунёв у него за спиной открывает дверцу шкафа и звенит какими-то пузырьками.
       Фантомов пока не видно. Или же они притаились совсем рядом и выбирают момент, чтобы напасть.
       - А теперь – замри! – раздается за его спиной шепот Лунёва. – Замри и не оборачивайся, они рядом. Чувствуешь запах?
       Ий понимает, что в воздухе действительно появился странный ни на что не похожий запах, от которого голова кружится еще больше.
       Он понимает, что так пахнут фантомы. Так пахнут существа из другого мира, поющие свои протяжные песни, состоящие из обычных человеческих слов, но несущие совсем другой смысл.
       Ий стоит не шелохнувшись, чувствует, как у него пересыхает во рту, а со лба начинает сползать вниз к глазу капелька пота. Все о чем сейчас думает Ий – чтобы эта капелька не попала в глаз.
       За его спиной Лунёв заканчивает смачивать платок в жидкости из темной пузатой бутыли, ставит ее на стол, завинчивает обратно крышку.
       Он перекладывает сложенный платок в правую руку, подходит к Ий сзади и несколько секунд смотрит на затылок мальчика. На шее еле заметная царапина. При виде нее на глаза Лунёва от умиления наворачиваются слезы.
       Он сильно обхватывает Ий левой рукой за туловище, а правой прижимает платок к его лицу.
       Почти две минуты они стоят в такой позе. Тело Ий дергается, но Лунёв гораздо сильнее. Он прикладывает губы к царапине на шее и продолжает прижимать Ий к себе, напоминая большую черную птицу.
       Наконец Ий затихает, и Лунёв опускает мальчика на пол.
       Он кладет платок на полку рядом с темной бутылью и уходит в туалет, откуда вскоре раздается шум открывшегося крана.
       Вскоре он появляется, отряхивая руки, нюхает их, морщиться – запах хлороформа еще не выветрился. Ногой Лунёв отталкивает портфель Ий в сторону, взваливает мальчика себе на плечо и уносит в подсобную комнату, расположенную на минус первом этаже.
       Кроме стула, стола с лежащим на газете куском вареной колбасы, ножом и половиной батона, продавленного дивана и висящего на стене самодельного радио здесь больше ничего нет. Лунёв сваливает мальчика на диван, достает из ящика широкую синию изоленту и заматывает Ий руки. Потом залепляет рот. Смотрит на часы – какое-то время Ий еще будет без сознания. Но Лунёв решает не торопиться. Без сознания не так интересно.
       Он делает себе внушительный бутерброд, включает радио, пододвигает стул к подвальному окну, садится и начинает ждать.