Ефимыч

В самом начале моей инженерной карьеры занесла меня судьба на знаменитый завод "Криворожсталь" в отдел АСУП, что расшифровывалось как Автоматизированная система управления производством – модное в середине 70-х направление инженерно-технической и управленческой мысли. Коллектив подобрался молодежный, веселый и подвижный, как и все тогдашние начинающие инженеры, осваивавшие новое поприще заманчивой и неведомой компьютерной технологии. Среди таких же, как я, молодых бесшабашных вчерашних институтских выпускников выделялся степенный, я бы сказал, почтенный, механик, спец по счетным и пишущим машинкам Михаил Ефимович Короленко, или просто Ефимыч, как мы его называли.

Мастером Ефимыч был классным. При всем уважении к механическим счетно-решающим устройствам, где понять, как эти мудреные шестеренки и кулисы позволяют производить математические вычисления, было на грани чуть ли не кандидатской, Ефимыч обходился обычным десятиклассным образованием. Бывало, принесут ему в ремонт очередное механическое чудо бухгалтерской техники, которое заупрямилось и не хочет сводить так любимый среди бухучетной братии баланс, или как-либо еще ведет себя неадекватно, так Ефимыч поначалу поставит его на стол, как он выражался "на расстойку". "Пусть его, хорошенько подумает" – обыкновенно говаривал Ефимыч, неспешно закуривая и пуская колечки сизого дыма, в чем он также был великим мастером.

После этого почти обязательного ритуала следовало кропотливейшее и также неспешное действо по разборке непослушного аппарата, протирке его механических внутренностей, смазке, подчистке, подкрутке, регулировке, каким-то еще манипуляциям, сродни шаманству, после чего аппарат начинал работать.

Ефимыч имел привычку разговаривать с механическими монстрами, некоторым даже давал имена. "А-а, вот ты "Консул" наконец-то попался мне в руки, а еще упрямился, соколик! Ну ничего, я тебе вот дам ремонт, еще послужишь, хоть и не на дипломатическом поприще". "А ты, старая кошелка, "Аскота", будешь капризничать, разберу на запчасти!" Особым уважением у Ефимыча пользовалась немецкая техника. "Вот ведь народ, такую хитрость выдумал!" – это он об очередном немецком шедевре механического счета. "Но ничего, мы и на вас найдем способ, будете, как миленькие, работать на нашу державу!" Ефимыч был патриотом. Когда заходили разговоры о достоинствах импортной техники, Ефимыч только усмехался: "Подумаешь, Сони, Акай, да эти японцы только мастера копировать чужое!".

За свою долгую жизнь, а было ему уже за шестьдесят, этот чудо-механик так и не обзавелся семьей, живя бобылем в небольшой однокомнатной квартире, в которую только недавно переехал, прожив большую часть своей трудовой жизни в общаге. Увлечений за ним, помимо механики, не водилось, с Бахусом он не сдружился, хоть и пытались его друзья совратить, женским полом особо не интересовался. Ходили слухи, что по молодости Ефимыч очень даже приударял за девками, но, то ли после неудачной любви, то ли по какой другой причине к семейной жизни охладел.

Как-то молодой разбитной техник Илюша, который ходил в подмастерьях у Ефимыча и считался в перспективе ему заменой, принес на смену невиданную по тем временам редкость – шведский порножурнал. Это было цветное, потасканное, затертое издание с массой волнующих невиданных фотографий и чудо ракурсов, многие из которых были настоящим откровением для нас, молодых и горячих парней.

И надо же было в ночную смену этому журналу попасть на глаза Ефимычу! Не знаю, как там было ночью, но с утра Ефимыч был возбужден, глаза красные, лицо все в каких-то пятнах, а главное – впервые в нашей практике Ефимыч не сделал ремонт принесенному накануне перфоратору.

Когда за этим аппаратом явился утром заказчик, Ефимыч только махнул рукой – мол, не до того было. Шеф также был обескуражен неожиданной выходкой старого механика, даже подумал, что тот приболел.

На все вопросы Ефимыч только отмалчивался, и, уже уходя, с чувством сказал: "Эх, пацаны, да если бы я увидел эти картинки в молодости, у меня вся жизнь сложилась бы по-другому!"