Неклассические записки. Чем мы одинаковы?

Чем одинаковы пожилые люди?  Походка медленная,  глуховаты они; правда, не все в этом признаются, и ещё  у них очень симпатичные  седые волосы.  А если человек  не имеет медленной походки, волосы седые, но он их красит в цвет молодости, значит, не созрел он называться пожилым человеком.  Мы с подругой не созрели. Я думаю,  что внутри мы точно  не созрели, а внешний вид, он, как известно, обманчив.
  Моя подруженька, вышла на пенсию, и теперь трудится не по восемь часов, как раньше на заводе, а пятнадцать, с удовольствием снимая эти часы  со счёта  личного времени.   В сутках двадцать четыре часа и, сами понимаете,  только остальные девять - она может подарить, например, любимому человеку.  Но сначала, любимого нужно найти.  Сделать это лучше всего на работе, ведь на неё у Валечки отведено больше времени. 
Валя продаёт украшения, милые вещицы, что так привлекают женщин, но и делает их она сама. Ловко колоть тонюсенькой иголочкой мельчайшие бусинки, сплетать их в причудливые орнаменты, вшивать в рисунок кусочки янтаря, бирюзы, малахита и даже лунного камня – этому нужно учиться не менее полугода на курсах. Валюша поехала в Москву, нашла работу – мыла посуду в школьной столовой, чтобы оплатить учёбу. Выучилась и оказалось, что у неё талант –  и её украшения покупают. Она приезжает в Ростов из Тамбова не только потому, что тут я живу, а потому что,  ростовчанки  активные покупательницы её рукоделия. Подруга  выносит раздвижной столик, купленный в ростовском супермаркете, выбирает людное место, и  всё: рабочее место готово!   
  Любоваться украшениями, разложенными на чёрной ткани, подходят и мужчины.
 Один мужчина уже не раз и не два приходил к её столику, разговаривал с ней.  Валя  узнала о себе, что она молодец, что ручки у неё золотые. И про себя мужчина сказал: « Я тоже мастерю. Режу  по дереву». 
Вечером мы с Валюшей поём. Кроме «Кубы» мы поём: «Вышла мадьярка на берег Дуная,   
Бросила в воду венок…»  Здорово мы поём, Валя высоко поднимает голос, я же, слова произношу.
Допели про Дунай, спели «Глобус»: «Я не знаю, где встретиться, нам придётся с тобой…»  замечательно поём. И тут Валя признаётся мне, что ей понравился  один человек. И я узнаю, о мастере-резчике по дереву. Говорит мне подруга: «Он у меня спросил, давно ли я одна живу?».
- И что ты ответила? – живо интересуюсь я и уже почти знаю её ответ. Ну, так и есть! Валя ответила: «Давно!»
- Ты, понимаешь, -  объясняю  я с выражением сожаления. –  Если бы ты ответила: «Нет, недавно!»,  он  бы понял, что  ты ещё не привыкла к одиночеству. А раз давно, то бесполезно за тобой ухаживать! Ты уже своё одиночество любишь!    
Валя задумалась.
- Ох, как всё запущено, - произносит она своё любимое выражение. И мы обе повесили вниз носы и думаем каждая о своём «одиночестве». Звонит мой мобильник. Это муж, который ушёл не попрощавшись. Но это было давно и уже забылось. В нашем возрасте можно забыть не только ключи в замочной скважине, но и обиды свои забыть. Мы с ним так и сделали и теперь дружим.  Но я всё же изменю его имя и назову, например:  «Кузьмой!» и сейчас я его слушаю.
- Приедь ко мне, - просит Кузьма. Голос у него звучит тихо. – Мне плохо,  у меня сорок температура! 
Ехать на такси минут тридцать.  Я еду.  Не могу же я позволить Кузьме умереть раньше меня! Нет уж, ведь трудно тому, кто остался! А я теперь  хочу, чтобы трудно было ему, а не мне!
Приехала. Лежит Кузьма, вид не цветущий, больной вид. Но глазки блестят.
- Каким градусником ты мерил температуру? – спросила я.
- У меня их два, мерил старым! – отвечает Кузьма.
Я беру футляр с градусником по виду которого определяю его возраст, вынимаю сам градусник  и меряю  им свою температуру.  Тридцать восемь! Ого! Другой градусник, новый, показал тридцать шесть и шесть, норму! Слава Богу!  Кузьма суёт новый градусник себе под мышку. Через пять минут объявляет:  тридцать восемь и пять!
Жить будет, но прежде надо выздороветь. И лечить  себя он просит меня.   
Пока я была не дома, ко мне пришла Клава. Валечка открыла дверь. Клава  тут же проскользнула  мимо неё в прихожую.
- Меня надо пожалеть!  - объяснила она.
Когда  я от Валечки узнала о визите Клавы, я подумала, что мы, бабки на пенсии  – одинаковы не замедленной походкой и седыми волосами!  Мы – одинаковы одиночеством. Так давайте  одинаково петь свои любимые песни!