Стебель в поле

1 глава: Падучая

Дверь захлопнулась. Вошел строгий на вид человек, лет 50, опрятно одет, его строгость передавалась в ярко седых волосах прилизанных назад и нахмуренных густых бровей, это был почтеннейший в своем роде актер. Он снял пальто и шляпу, отдал лакею и прошел в гостиную. К нему на встречу подбежал молодой юноша в легком сюртучке, темного окраса.

- Добрый день, как ваше здоровье, Иван Алексеевич?
- Громыхает как гром.
- Ох, простите за мою нескромность, но реплики из ваших пьес, это чудесно
- Митя, мое здоровье волнует только меня самого, прекрати паясничать, Бога ради, иначе высеку.
- Но, дядюшка, я же ваш племянник, а не какой-то дворовой мальчишка - простонал Митя.
- Я же шучу, не принимай близко к сердцу, лучше налей-ка чаю старцу.

Митя в миг захлопотал миленькую служаночку, принести чаю горячего, да побольше.

- Эх Митя Митя, как поживает Сонечка то ? - усевшись в кресло, спросил Иван Алексеевич.
- Все так же, сейчас на службе, а я вот...в оставке, выбросили, как скота, а я всего лишь, хмельной чутку пришел, не брал в рот ни капли, на коленках вот этих самых клялся, в ноги падал, Иван Алексеевич, ну Богом клянусь.
- Рано тебе еще Богом клясться, Митенька, молод совсем, душу губишь, Сонечку извел видать, а жена у тебя краше во всем Петрограде не сыщешь.
- Краше то краше, а я на что годен, нос торчком, волосы как солома, выпить люблю, с мужичьем вожусь, службы лишили...эх, помирать скоро лягу. - вздохнул Митя
- Тьфу, ты, помирать, то Богом клянешься, то помирать собираешься, ты лучше бы работы кой поискал, а не жизнь свою срамил.

Чай принесли, пряностей было горсть, чаем тоже не обделили, Иван Алексеевич сытно и жадно все отпил и угостился.

- Да как же, батюшка, не срамить, ну та и черт с ней, с жизнию, я хочу писателем быть, работы легче и не сыщешь.
- Глупый же ты ребенок, да ты знаешь каков труд то этот, ты сколько в свои года книг прочел то хоть? Пальцы и не нужны, чтобы считать, нуль небось.
- Читал я, читал Иван Алексеевич, я Гоголя люблю, этот как у него там...Проспект Невский, Онегин..ах, нет Онегин это у Пушкина, точно, в стихах ведь, читал и его, чего боль нужно то.
- Мало этого, ты меня чуть не насмешил, Митька, эх, бестолковый ты, хочь попробую пристроить тебя билетером, будешь в театре билеты продавать, работа не дурная, считать только уметь нужно, да в оба глядеть.
- Нууу, это уж вы Иван Алексеевич меня за человека не считаете, работы низшей и на свете нету, дворники и то с радостью на лице вон улицы метут, а тут билетер, сидишь как фазан под прицелом и важный вид делаешь.
- Та ну тебя, это не так тебе, то не так, сиди и помирай, а мне на работу пора, с утра вот проведать решил просто, Сонечке привет передавай и пусть не грустит.
- Не моя вина, не моя, ну не путевый я, непонятно куда гожусь, ну и пусть, а Соньке передам наилучшие пожелания, чаще приходите к нам, Иван Алексеевич.
- Это уж как видно будет, я баклуши не бью, как некоторые.
- Я не некоторые, не глядите на меня так.
- Помоги пальто одеть лучше, да выпроводи меня, а то опаздываю.

Иван Алексеевич Задорин живо оделся и вышел на улицу, было солнечное, слегка морозное утро, он решил пройтись вдоль проспекта и насладиться своим воодушевленным настроением.

Митя вернулся в гостиную и уселся на место где минуту назад сидел его дядя. Охватив голову руками, он просидел так с час, а то и с два. Авдотья, служанка, испугалась и подумала было, что барин болен, но после попыток спросить что с ним, поняла, что он просто не в духе.

- Душа моя русская, что ж готовишь ты судьба - провыл Митя.

Всплеск эмоций, был крайне падуч и он в миг заснул мертвым сном, лишь тихонько храпя, он успокаивал все ту же Авдотью, признаками жизни.

К вечеру приехала Соня и разбудила страдальца мужа своего.

- Ох, голубушка, голова моя болит - прошептал Митя на ушко Соньке.
- Дуреха ты, пил опять?
- Не пил, не пил, Богом клянусь
- А что тогда? - строго проговорила Соня
- Да этак...Иван Алексеевич с утра приходил, наилучших пожеланий тебе велел желать.
- Ты сказал ему, чтобы приходил почаще?
- Да, кажись говорил, не помню уж, мало чего помню
- Та что с тобой в последнее время происходит то, Мить, где тот храбрый воин за которого я замуж рвалась?
- Воин без оружия, как кузнец без сна.
- Умный что ль нашелся, почему ты со счетами не разобрался нашими, долгов нахватали, вон Тимофею Палычу нужно выплатить еще 25 рублей долгу,
- Нет денег, матушка, нет, меня со службы погнали как скота, а я клялся им, прощения просил, вот на этих коленках - и Митя горько заплакал, уткнувшись в подле сидевшую Соню.
- Миленький ты мой, ну чего реветь то, унизил только себя - начала утешать его Соня, гладя по русым волосам его.
- Не достоин я тебя, Сонька, ой не достоин, не за того пошла ты, за Федьку офицера нужно было, он статный, не пропадет, а я что, вошь, скот...
- Дурачек, ну и сиди, реви, гадости только говоришь и нелепости, какой Федька, он пройдет свет да баб нацепит, мне-то он зачем.
- А затем, лучше, чем со мной с падучим таким.
- Выбрось с головы эту дурость, Митя, иначе...иначе
- Что?
- Так вот возьму и уйду куда глаза глядят
- Эх...
- Шучу я, дуралей, куда я уйду от тебя, то, и в счастии и радости вместе, крест вместе целовали.

Митя улыбнулся слегка и закрыл глаза. Соня все еще сидела, подле обняв его.

- Ну, Мить, прогуляйся что ль, вечер красивый, я пока к ужину кушанья сготовлю, Авдотья мне поможет.

Митя поднялся в беспамятстве от сухих слез, надел пальто поверх сюртука почистился и вышел.

- Прогнала, прогнала меня, пьяницу - ни с того ни с сего завопил себе под нос Митя.

Он просидел в трактире весь вечер, настала полночь. Он выполз на своих двух и пошел вдоль улицы, горячка снова зажглась в мозгу. Облокотившись об мостки перед Невой, он закурил и думал, думал он, что ему всего-то 24 года, думал, что ничего не достиг, никем ему не стать более, какие тяжелые мысли о будущности терзали его по истине слабое сердце. Он плакал.

- Богом клясться значит мне рано еще, а помирать нет - в отчаянии, по кругу кричал Митя, виски еще более тяжелели, он начал бить себя кулаком в грудь, пока хмельная голова его не выдержала и пошатнулась, он упал раскинув руки и лежал с мертвым лицом, которое освещала желтая луна и свет от перекрестного фонаря.

2 глава: История

С позволения читателя, отойду от основой сюжетной линии и расскажу, о детстве и юности Мити с рождения его. Родился он жарким летом в Москве, отец его Михаил Серафимович Сытин, был офицер видный, высокий, смуглые черты лица, а мать была простой мещанкой, работающей в доме известного полковника Ивана Дмитриевича Златого, тесного друга Михаила, в его доме они собственно и познакомились, Михаил сразу заметил милое личико Светланы, которая своей робостью покорила его сердце. Свадьбу сыграли скоро и Михаил переехал с ней в свой одинокий уголок, на окраине Москвы, тут он жил лишь с гувернанткой Анной Федоровной, милой женщиной, лет 50. Жили они счастливо, Светлана вместе с Анной работали по хозяйству вопреки всему и ждала младенчика, а Михаил ходил на службу и уделял время семье. После родов, Света слегла в чахотке, она была с хрупким здоровьем, роды перенесла тяжко и болезненно, вскоре отошла так и не опомнившись. Михаил терзал себя, как загнанный зверь в клетке, ходил по церквам и просил за упокой молить людей, а одним днем и сник вовсе, никто не видел его более в округе, лишь спустя месяц, Михаил начал писать письма Анне Федоровне, о прощении и просьбе взять на себя воспитание Мити, благородная душа женщины не сопротивлялась, она лишь попросила высылать денег на житье, в чем Михаил ей тут же не отказал и по второму письму прислал денег. Тем временем Анна взяла хозяйство за квартирой на свое плечи и воспитывала Митю, дарила ему свою любовь и учила мудрости и грамоте. Митя вырос милым мальцом, хоть и ленивым, русые волосы от отца и хрупкий стебель души от матери, милое овальное личико и ярко голубые глаза. В школе ему училось легко, наука давалась, но мальчишки часто дразнили Митю, от того, что он был молчалив, ''белая ворона, белая ворона!'' дразнили его забияки, но Митя не огорчался, он по прежнему не бросал слов на ветер, вел только разумные разговоры и сторонился хлопот. После окончания школы, Митю забрал к себе в Петербург муж Анны Федоровны, Иван Алексеевич Задорин, о нем мы с вами знаем.
Митя поступил в Инженерное училище и стал учиться, учеба давалась ему по началу тяжело, но с годами он свык, Петербург казался ему мрачным и загадочным, каким его описывали в книгах, хоть и читал он крайне мало, все из рассказов Анны Федоровны будто восстало перед ним. С Соней, Митя познакомился в театре, сам же он, пришел поглядеть на пьесу в которой его теперь уже дядюшка, играл Дон-Кихота. Славное время, все давалось ему судьбой из рук, а Митя умело брал, так они с Соней вскоре и поженились, Иван Алексеевич забрал Анну Федоровну в свою квартиру и они условились мирно доживать век, а молодоженам было отведена квартира около самого центру, в которой ранее жил Иван Алексеевич. Митя нашел себе работу на заводе, а Сонечка тем временем открыла небольшую лавчонку, продавать свое шитье, шила она прелестно и занятно, дар от матушки ее, как она твердила, так и зажила семья молодая, до скоропостижного окончания даров судьбы.

3 глава: Фазан

Митя очнулся на кровати уже дома, перевязанная голова уксусной повязкой и запах спирта стоял в комнате. Соня сидела подле него, облокотившись на колени, услышав шорох она приоткрыла глаза

- Что произошло? - шепнул Митя, будто не в силах громче говорить.
- Ты упал, Митя, ты ушиб себе голову, где тебя носило, я же просто сказала тебе прогуляться, а ты...извел меня всю, я уж мало ли чего подумала, где думаю, куда пропал Митя мой.
- Не сердись, ну не сердись, перебрал я, с кем не бывает, один был, кто удержит меня. - прорезался голос.
- Один, оно то и видно, что средь ночи тебя искать пришлось с Иваном Алексеевичем, благо что вблизи лежал, я уж думала помер совсем, когда глянь, дышит, от души отлегло, напужал ты меня, дуралей ты этакий.
- Ну хватит, прошу тебя, все ведь обошлось, я и не помню ничего.
- Впредь тебе только на работу да под моим надзором быть и ни капли в рот более - строго пронесла Соня.
- Слушаюсь, слушаюсь, моя царица, моя богиня. - Митя стал целовать руки у Сони с улыбкой.
- Смотри мне, смотри, а кстати, пока ты без сознания лежал, я ж Ивану Алексеевичу пожаловала, и рассказала ему, что да как и он не медля сказал, чтобы ты с утра готовился на работу в театр его, будешь билеты продавать, работа он говорит, не пыльная, оклад в 100 рублей, место чистое, нечего тебе больше руки марать на заводах своих.
- Эх, Сонечек мой, цветочек, ну коль так, ради тебя пойду, я и не против был, нет, просто уж больно сидячая работа, сидишь как фазан...
- Стоп, стоп, ты уже настоялся, а историю о фазане, я слышала.
- Ну хорошо, голубушка, будь по твоему, твой раб теперь Митя Сытин, на век. - пролепепетал он целуя ручки у Сони.
- А, голова то еще кружится, подремлю ка я, милочка моя, а там и глядишь билеты продавать начну, не дурно. - и Митя в миг заснул.
- Глупая ты голова моя - целуя его в теплый лоб, шепнула Света и потушив свет, вышла за дверь.

Глава 4: Воодушевление

По выздоровлению Дмитрия, Иван Алексеевич представил его перед работниками театра, для ознакомления всего, что было чуждо и не ясно ему. После осмотра холла, гардероба, непосредственно будущего рабочего места Мити, этакого небольшого помещения с окошком для продажи билетов, Иван Алексеевич завел Митю в основное место, где проводятся спектакли - зрительский зал, все это выглядело невообразимым в глазах Мити, большая сцена, места для зрителей оббитые багровой тканью, белоснежные балконы, украшенные позолоченными образами и фигурами древнегреческих богов, хрустальная люстра слега освещающая зал и темно вишневая занавес повисшая в глуби сцены, хранящая все секреты театрального величия.

- Вот именно так все это выглядит - сказал обернувшись к Дмитрию, Иван Алексеевич

Митя продолжал неподвижно стоять раскрыв глаза с восторгом на лице. Желание непреодолимого написания какой-нибудь чудесной вещи кипела в нем и он воодушевлялся, мысли были не такие скудные и мрачные как ранее, мысли были свежи и воскресшие будто из пепла.

- Чудной вид у тебя, Митя, ты ведь здесь бывал уже, а сейчас как будто первый раз ногой ступил. - со миловидным лицом проговорил Иван Алексеевич.
- Бывал дядюшка, но я то уже при аншлаге бывал, и с взглядом иным, когда огни горели, занавес была открыта, актеры играют, а сейчас, я будто в тайну попал, не сон ли это, задаюсь себе, все это действительно чудесно, эта тайна мадридского двора.
- Да, Митя, в этом есть своя прелесть, свое духовное единство, я и сам ощущаю, да вот стар уже, столько лет я отдал этой сцене, этому театру.
- Ну, хватит за старость, дядюшка, не место вспоминать о ней, поживем еще видать - улыбнувшись ответил Дмитрий.
- Прав, ты, прав, пойдем я тебя познакомлю с наставником моим и автором чудных работ Евгением Забарным, мудрейшая личность, а пишет уже сколько лет, думаю тебе будет интересно сие знакомство, мой юный Митя.

Кивнув головой в знак согласия, Митя отправился вместе с Иваном Алексеевичем в кабинет к писателю для знакомства, оставив сцену и огни в нетронутой тишине.

Глава: 5 Важное знакомство

Кабинет Евгения Александровича Забарного был в чрезвычайно творческом виде, с легким бардаком на столе, пару стульев приятного покроя, старомодный диван над которым висела репродукция ‘’Сикстинской Мадонны’’ и старинные часы с противоположной стороны, отсчитывали время дня, свет едва пробивался, желая осветить столь густой сумрак комнаты. Забарный сидел за столом и с задумчивым видом курил трубку, поглядывая то на часы, то на вешалку около деверей. Услышав стук и просьбу войти, он зажал трубку во рту и поплыл к двери, промолвив хриплым голосом от внезапного кашля столь жадное‘’войдите’’.
- Приветствую вас, Евгений Александрович – с задорной улыбкой поздоровался Иван Алексеевич.
- Здравствуйте, Иван Алексеевич, рад видеть вас в столь ранний час, как здоровье ваше?
Тем временем, Митя стоял за спиной Ивана Алексеевича и теребя руки смотрел в пол, новые знакомства его всегда волновали, но он уже забыл это волнение и собрался с мыслями.
- Здоровье чрезвычайно не дурно, имею честь, отрекомендовать вам своего племянника,  Дмитрия Михайловича Сытина – указывая рукой на Митю, сказал торжественно Иван Алексеевич.
- Рад знакомству, о вас очень часто упоминал Иван Алексеевич, в ходе наших с ним разговоров. – с спокойствием в голосе и взгляде промолвил Евгений Александрович, пожимая руку Мити.
- И я рад, для меня честь, знакомство с вами, о чем же рассказывал вам дядюшка? – отрезав спросил Дмитрий.
- О всяком, о всяком абсолютно, давайте присядем, господа, вот стулья.
Усевшись по местам, Иван Алексеевич попросил закурить трубку с позволения, закурив они сидели в задумчивом виде. Вдруг Евгений Александрович покручивая усы, вдруг оживилися и направил свой взгляд на Митю.
- Вы ведь писарем трудились, на бывшей должности,  Дмитрий Михайлович?
- Да, вы верно гласите, Евгений Александрович, у меня это не дурно получалось, но начинал я с обычного канцеляра и чинил перья разным чинам в департаменте, со временем подрос и скажу по правде, случайная эта участь моя…
- Как случайная, о чем вы хотите досказать?
Вдруг, Иван Алексеевич разрядился и начал свою речь слегка коротко и с явной озабоченностью в голосе.
- Митя, не начинай только о своем рвении к актерству и писательству, о, эта чрезвычайно творческая душа, Mon cher, будто в вас живет Гамлет и Байрон, совершенно одно лицо. – Иван Алексеевич продолжил курить трубку.
- Вовсе нет, дядюшка, что в моем рвении плохого то.  – с унынием сказал Митя.
- Нет, вовсе нет ничего плохого, но труд этот трепетный, пусть тебе вот Евгений Александрович втолкует сие. – отрезав продолжил курить Иван Алексеевич.
- Дааа, хм, это есть труд, но не нужно забывать главного, своего сердца и родины, пишите для себя Дмитрий изначально, я с вами, пожалуй, хотел бы побеседовать с глазу на глаз, возможно, дам вам дельный совет и рекомендации, к тому же, мне нужно обсудить с вами должность билетера в нашем театре, не понаслышке знаком с этим, так что, попрошу вас быть, мой юный друг, сегодня ближе к вечеру здесь, мы сможем плодотворно потолковать, думаю, я буду в духе, ибо эти мигрени и кризис, не пойму порой ни черта.
- Буду рад, конечно, еще бы, благодарствую вас, за приглашение, Евгений Александрович – обрадовавшись, сказал Митя.
- Ну-с, тогда, товарищи, я пожалуй займусь бумагами, не хотелось бы с вами прощаться, но вы уж извините, рабочее время продолжается, буду рад видеть вас в скором времени, Дмитрий, а с вами Иван Алексеевич, после обеда, на просмотр репетиции, приехали молодые актеры, нужно их как следует оценить и расставить по ролям.
- Да-с, я помню, непременно. – Привстав, сказал Иван Алексеевич.
Оправив одежду, затушив трубку, Иван Алексеевич поднялся и направился к выходу, Дмитрий замешкался, поправляя стулья и вскоре попрощавшись, вышел в след за Иваном Алексеевичем.

Глава: 6 Радость

Митя вышел из театра в радостном настроении, за углом по улице находилось его любимое кафе, он отправился туда, отпил несколько бокалов вина и принялся делать наброски для своего нового рассказа о сентиментальной юноше в большом городе, будто с себя списывал, ну то ладно, думалось ему, мысли шли медленно, но напорист был Митя и за час своего усердия написал на листов шесть, много намарал, много клякс, но это ему казалось еще более важным, будто, чем больше исправлений и помарок, тем краше кажется работа.
Отправившись назад в театр, Митя был уже слегка хмелен, но с виду этого нельзя было определить, он поджал свой портфель, листы с рассказом были аккуратно сложены в папку, которую он уже вскоре желал показать Евгению Александровичу.
Он зашел в кабинет резко и без стука, лишь процедил пару слов
- Вот Евгений Александрович, вот написал, я сам поражен, правда не совсем окончен, но все же, пожалуйста ознакомьтесь.
Евгений Александрович сидел закинув ноги на пуфик, за чтением утренней газеты, не успел прочесть с утра, сказал он Мите чтобы не показаться в дурацком виде.
- Так-с посмотрим
Евгений Александрович бережно снял ноги с пуфика, одел пенсне и закурил, взял в руки папку с рассказом Мити и принялся открывать
- Садись, друг мой, садись – сказал он Мите.
Митя с довольным лицом уселся на стул, часы вещали окончание рабочего дня.
Долго Евгений Александрович сидел в задуманном виде, оглядывал и перелистывал листы, пытался вчитаться, некоторые слова ему были не понятны и он обращался к Мите с просьбой их разъяснить, так прошел час, Евгений Александрович уже был чрезвычайно уставшим.
- Мигрень – промолвил он, отложив папку с рассказом Мити.
- Что, простите? – с вопросительным взглядом привстав спросил Митя и спохватившись забрать папку со стола, прогнулся как дерево над речкой.
- Да так, о своем я, Митя.
- Ааа, что по поводу рукописи скажете, Евгений Александрович?
- Ну что скажу, Мить, сыро, чрезвычайно, я понимаю, что не окончено, но малейшая искра должна уже быть, хотя, помню свои рассказы в твои годы, не скажу, что они были совершенны, но мой наставник был доволен ими, на мое удивление.
- Что же мне тогда?
- Я думаю, забрось его, не нужно уже к этому прикасаться, оставь это как черновик и первый набросок, чем он по сути и является ,не бери в голову мои слова, я не пытаюсь тебя оскорбить, друг мой, просто я хочу, чтобы ты нашел тот момент, когда тебе нужно будет излить все что тебе требуется и ты напишешь чудеснейшую вещь, ты можешь только одним рассказом или будь то пьесой, заинтересовать весь мир, но нужен труд и тот момент, когда ты лишишься чего-то, что тебе нужно будет восстановить, но уже в письменной форме, когда тебе нужно будет излить будущему читателю твоему переживания присущие буднишнему человеку, каким является масса.
- Но, как, же мне понять и найти этот момент, Евгений Александрович?!
- Митя, ты не перепутаешь это чувство, его нельзя перепутать, ты можешь называть это подлинным вдохновением.
- Ну, благодарю вас и на этом, Евгений Александрович, думаю, вы правы, вы опытнее, у кого мне еще советы брать, как не у вас.
- Друг мой, ты не должен меня считать опытным или выше тебя, я писатель что ни есть жалкий и низкий, никогда не возвышал себя, что тебе там говорил Иван Алексеевич, это сугубо его мнение, может быть он меня считает великим, но не я сам, я перед Богом никогда не стану выше, я знаю, что постиг дар от него и благодарю его ежедневно за это, за то что творю и за то что пишу.

Глава: 7 Вездесущий

Вернувшись домой, Митя не застал никого дома, воцарилась тишина, форточка на кухне была приоткрыта. ‘’Странно’’ подумал он, чувство одиночества пронзило его слегка, он разделся, отложил свой рассказ на стол и принялся лежать на кровати, свесив ноги. Ему снилось всякое, снились моменты из детства, давно позабывшие и примеси фантастики в которых он являлся спасителем ситуации, его разбудил звонок в дверь.
Откинувшись от кровати он поднялся и пошел открывать, сонно потерая глаза, присмотрев в глазок, он с удивлением увидел Фёдора, того самого бывшего друга и соперника своего.
- Здравствуй, Федор, давно не виделись, чего тебе?
- Здравствуй, Митя, да этак, зашел узнать как ты, как здоровье Сони?
Митя принялся задумчиво пялиться в пол.
- А все хорошо, знаешь, все хорошо, здоровье мое хорошо, не хвораю, как видишь, Соня тоже на работе сейчас, так скажи, чего пожаловал, наверняка не только, чтобы поинтересоваться житием и здоровьем нашим? - презренно спросил Митя, щурясь сонными глазами.
- Право есть дельце одно, я тут наслышан, что ты билетером начал работать, не спрашивай от кого слушок пошел, но дело состоит в том, что, мне бы по дешевизне у тебя билеты приобрести, есть у меня одна дама, из высшего света, триста душ и все такое, так хотелось бы впечатление положительное произвести, а то моего офицерского звания не достает до таких вершин, с моими-то ста душами, ты же знаешь, что я не слишком богат.
- Ну заходи тогда, обсудим, чего у входа стоять.
- Нет, нет , я ж на минутку, служба зовет, спасибо, мне только узнать, так сможешь или нет? Там говорят, отличную пьесу разыгрывать будут ‘’Женитьбу’’ Гоголя, и я по секрету слыхал, что дама которую я намериваюсь пригласить, безумно обожает эту вещь Николая Васильевича.
- Ну-с, постараюсь что-то выгодное придумать для тебя, не в силу нашей дружбы, а в силу высшего и нравственного положения, приходи ближе к пятнице ко мне в театр, там подберу тебе места и билеты.
- Спасибо тебе, Митя, я буду чрезвычайно рад, тогда до встречи, я непременно заскочу.
Они распрощались, Митя закрыл дверь и пошел на кухню заварить себе кофею, чтобы взбодрится и начать писать что-то новое, у него было поднесенное настроение после сна и даже визит Федора Ивановича не смог его улетучить.

Глава 8: Дурак

Тем временем, Федор уже прилично отошел от дома Дмитрия, в мыслях у него было лишь покупка билетов  и приглашение Сони в театр на представление, все басни о даме из высшего общества были ни чем иным как фарсом и выдумкой, он желал только одурачить Митю и силой заполучить любовь Сони, которую он безумно возвышал в своих глазах, им управляла месть и любовь в одном лице, месть для  Мити и любовь для Сони. Он направился на улицу около ближайшего канала, именно там была лавочка принадлежавшая Соне, он увидел ее, когда она только закрывала дверь и начинала направляться вдоль канала.
- Соня, Соня! Обожди – подбегал Федор.
Соня, повернувшись, узрела его, и ее сердце забилось сильнее, румянец скрасил лицо.
- Здравствуй, я вот это, к вам решил прийти, узнать как вы?  Мы так давно с вами не виделись.
- Здравствуйте Федор Иванович, я в силе, хорошо все. – отрезала Соня.
- Хочу быть прямолинейным с вами, Соня, я вас так ценю и люблю даже в силу вашего давнего отказа мне, я так терзался мыслями о том.…Да что это я, хочу вас пригласить на постановку пьесы ‘’Женитьба’’, в это воскресенье, не отказывайте мне хоть в этом, я вас прошу Соня Никитична, ей богу вас прошу, хотите на колени встану – и он начал резко падать к ее ногам, в округе никого не было, это Федор заприметил сразу.
- Что вы, что вы, помилуйте Федор Иванович, встаньте немедленно, не стройте из себя бедного влюбленного юношу.
- Я именно влюбленный юноша и оскверненный, милостивая Соня, и я ранимый юноша, который, прежде всего, желает вам всех прелестей жизни и ни грамма боли и страданий, каков ваш ответ? – Федор продолжал стоять на коленях уткнувшись носом в кисейное платьице Сони и чрезвычайно крепко сжимая ее руки.
- Я жду, Соня Никитична! О, горе.
- Я не могу вам отказать, Федор Иванович, но зачем этот фарс, я пойду с вами, но с учетом того, что вы прекратите сейчас, же вести себя как мальчуган, я же замужняя женщина.
Федор встал и потрусивши быстро свои колени от пыли, протерев свои ладони, снова взял Соню за руки но на этот раз, бросился и начал их целовать, Соня резко их выхватила и, отвернувшись покраснела.
- Ну что же вы, Сонечка, я же знаю, что вы не равнодушны ко мне, все еще не равнодушны , и вы это знаете. Хватит обманывать себя и Митю.
Соня, совсем раскрасневшись и слегка озлившись, резко зашагала вдоль канала, Федор оставался стоять месте.
- Я жду, каков ваш ответ?! – окрикнул Федор в след Соне.
- Пусть будет да! – с содроганием и стеснением ответила Соня, чуть приостановившись и отрезав это, ускорила свой шаг. Федор начал ехидно улыбаться.
Соня пришла домой, ее сердце продолжало взволнованно биться, по дороге она думала о своей любви к Мите, быть может, действительно хватит этого обмана, быть может, она его вовсе не любит, а жалеет, такого робкого и беззащитного. Митя, выпив кофе, отложил все письма и принялся спать дальше. Соня решила его не будить и ничего ему не говорить, приготовив себе ужин и поев, она села в кресло и начала читать книгу, но погодя с полчаса, сон ее разморил, усталость дала о себе знать и она в беспамятстве заснула с книгой в руках.

Глава 9: Помощь

На следующий день, произошла повторная встреча Софии и Федора, но на сей раз, Федор был снисходителен, в его власти уже были куплены билеты, которые он успел приобрести поутру из рук Дмитрия, запрятав билеты в своем внутреннем кармане сюртука темно-вишневого окраса, он тут же отправился на службу, а по окончанию, подоспел к концу рабочего времени Сони.  Он решил повести ее в один из лучших кафе в центре города, завел милую, отвлеченную беседу, на что Соня отвечала взаимностью, даже ему это казалось столь легким и странным, какие порой бывают, переменчивые, думал он. В последние дни, Митя вел себя задумчиво и не говорил лишних слов, а мысли старался прятать и не выражать, так же как и эмоции свои, он думал над написанием достойной вещи, для Евгения Александровича, ему хотелось хоть чуточку внимания и хвальбы, ведь бывают же такие моменты, когда для человека является за спасение и исцеление, хоть одна капля хвалебной росы. С Сонечкой тоже было не все ладно, она отвечала то молчанием, то якобы притворялась не глухой в холодных разговорах с Митей, он ей даже не говорил, что уже успешно устроился на должность билетера и почти как четыре дня, работает на благо театра, Иван Алексеевич был вынужден покинуть город, из-за непредвиденной ситуации связанной с его родной сестрой, помещицей в Н-ском городке, с собой он попросил взять Авдотью в сопровождение, на что Митя безоговорочно согласился, они лишь бегло распрощались с Дмитрием, когда потчевали кофей, и Иван Алексеевич со служанкой умчались на поезд.

Глава 10: Непредвиденное подтверждение

Дмитрий встал рано, умыв лицо и прихорошившись слегка, решил пригласить свою супругу прогуляться по центру, от их дома до фонтана. Соня охотно согласилась, но думы терзались вечерней походкой в театр с Федором, день стоял солнечный, они тихо шли, Соня держала Митю под руку.
- Эх, душа ты моя. Что ж тебе не спокойно то так, - как бы в небо проговорил Митя
- А чего ей не спокойно, а Митенька? - спросила задумчиво Соня.
- Да так, гадость одна приключилась тут со мной, должен я Федьке Сологубу 50 рублей отдать, да откуда ж возьмутся они, есть предложение пьесу написать, может поставят даже, а там гляди что-то да и появится.
- На пьесах много не наживем, Митя, тебе бы на старую должность твою просится, нам еще не только твой долг отдать нужно, забыл что ль.
- Ну что ты заладила, разберемся, не первый день на свете живем, душа моя, все будет и деньги и слава и. ''смерть'' - подумалось в уме Дмитрию.
- Дай Бог, Дай Бог - со вздохом молвила Соня и уже видела перед собой недалеко нос фонтана.
Присев на лавчонку около фонтана, молодые сидели тихо и думали каждый о своем, Митя о разрешении своих проблем, а Соня о том какой бы наряд ей надеть на вечерний поход в театр, так пролетел целый час, собрались домой не спешно, придя Митя сел писать пьесу и взволновано пыхтел, а Соня готовила обед. Пообедав Митя поцеловав Соню, вышел на прогулку сам с собой, по пути завернув в местный трактир, там встретив Федьку Сологуба одолжил у него еще 20 рублей, при этом пропустив несколько бокалов вина, после которых Митя охмелел. Вышел он оттуда когда уже начинало вечереть. Соня в это время одев свое элегантное тёмное платье нафанфарено вышла на встречу к Федору, который осторожно ждал ее за углом около их дома. Они неспешно шли по проспекту, Соня боялась лишь одного, чтобы Дмитрий не дай бог увидел ее, это ведь мелкая шалость, не более, но как же он глуп, мыслила она. Но к тому времени, Митя уже был дома, он зашел тихо и мирно лёг на кровать, потом скинув туфли и фрак в полулежащем состоянии, он уткнулся в подушку. У Сони была нежная вуаль, которой она прикрыла свое бесстыдное лицо, чтобы выглядеть не такой подозрительной в театре, когда они вошли, все оглянулись на них, Федора то знали очень ярко и фанфарно, но длилось это не долго, потому что как только усевшись, молодые люди и лица знатного рода бесцеремонно уставились на сцену, где уже началось действие первого акта . Соня почувствовала на себе волну обольщения вглядываясь на всех людей и бессметное количество, на миг ей лишь вспомнился Дмитрий, в прочерках неудач, но она любила его, просто это была шалость, невинная, детская, но что бы за ней последовало, Соне было не угодно знать, она и не хотела, она жила сейчас.
 
Глава 11: Остановка

Митя продолжал лежать, его волновали хмельные думы, несколько минут спустя он подвел свое тело к столу где лежала его неоконченная пьеса о молодом человек изображающем себя повесой в обществе богатых людей. То не так и это-с, подумал Митя, как же все осточертело, перечитав несколько предложений он в миг изорвал этот дневник и затопив камин вбросил все в огнище. Достав из кармана оставшиеся 7 рублей от Федьки Сологуба, он тупо уставился на них, ''Митя иди туда, иди сюда'' крикнул он на эти скомканные деньги, ''ты все делаешь не верно, Митя'' ты не удачник, знаешь кто такие не удачники, это такие как ты, повесы. Изорвав деньги Дмитрий бросил их туда же где еще догорал его дневник с пьесой.
- Все пусть горит! - облегченно но с твердостью крикнул Дмитрий в огонь.
Направившись обратно на кровать он опять уткнулся в подушку и тихо стал рыдать, беспощадное зрелище можно было наблюдать, терзания человека над самим собой по непонятным причинам, неужели он таков,  таков беспомощен и таков не удачен. Он думал о своей жене, где она может быть, почему не дома, но больше его терзала мысль о своей судьбе, что ждет его, казалось эти мысли посещают ежесекундно каждого человека, но мысли Мити вещали ему некий тревожный звонок, что-то не ладное суетилось в душе, он повернулся на бок и крепко уснул. Пульсирующая струна жизни оборвалась во сне, когда он видел себя счастливым,  тело испустило последний вздох и закончился второй акт.