Ночной гость

Я тогда работал ночным сторожем в одной кафешке под названием «При свечах» на улице Красносельской. Две ночи через две. Кафешка была уютной, подвальной, но малопосещаемой. Не знаю, почему директора не могли поставить сигнализацию. Они нанимали бедных студентов типа меня за 350 рублей в ночь. А я радовался, потому что это была одна из самых лучших работ в моей жизни. Приходить в уютное помещение, читать книги, смотреть телевизор или же просто спать, а потом еще и получать за это скромное вознаграждение — что может быть лучше?

Проезжающие машины, редкие вечерние прохожие могли наблюдать мою грустную физиономию, бредущую на дежурство ровно в 21:30. Целый год я ходил туда пешком по улице Ильинской. Ильинская, наряду с Рождественской, – одна из немногих улиц, где я чувствую себя в своем родном городе. Здесь есть все, что нужно для жизни. Старые дома 19 века, с обшарпанной лепниной и штукатуркой, наркопритоны и трамвайная линия. Такой срез провинциальности, экзистенциальности и в то же время какого-то уюта что ли. Все, что нужно для такого типа, как я, короче говоря.

К сожалению, многие красивые здания на этой многострадальной улице уже тогда были сожжены неизвестными поджигателями. В городе ходили слухи, что все старые дома сжигают подручные нынешнего мэра, который потом строит на месте этих домов торговые центры или новенькие микрорайоны.

Черные рты разбитых окон дышали на меня запахом гари и затхлости, а я смотрел в них во все глаза в надежде увидеть какую-нибудь ужасную картину с разлагающимся трупом в главной роли.

Наркопритоны — это, надо вам сказать, отдельная история. В районе трамвайной остановки «площадь Горького» стоял и сейчас стоит двухэтажный дом с почерневшей крышей. Окна этого дома закрыты металлическими листами. В одном листе находилась маленькая дырочка 10;10 см в диаметре. Около окна был неприметный маленький звоночек. Каждый мой поход на работу сопровождала такая картина: к дому подъезжал автомобиль (преимущественно отечественного вазовского производства), из автомобиля выкатывался сомнительного вида персонаж, он озирался по сторонам, пятился к окошку и звонил в звонок. Спустя секунды три вечерний инкогнито протягивал в дырочку какие-то бумажки, получал пакетик и затем мгновенно ретировался в свой автомобиль. Вжжжииихх! – давал водитель по газам и машина исчезала где-то на следующем в сторону метромоста повороте. А я посмеивался и шел дальше, закуривая на ходу очередную сигарету.

Итак, вернемся к моей любимой работе. Приходил я в кафешку, когда посетителей и поваров уже не было внутри. Проверял все выходы, закрывал окна, сооружал раскладушку в комнате директора и наливал кружку крепкого сладкого чая. Я был один. Мое сердце наполнялось гармонией и умиротворенностью. Можно было пойти в основной зал, сесть за деревянную лавку около столика для посетителей, включить телевизор над барной стойкой и наблюдать за плохой игрой актеров, попивая вкусный чаек. Или же просто лечь спать. Был еще, конечно, вариант пригласить друзей, но они бы только нарушили мою гармонию и одиночество. Лучшей музыкой для меня было журчание воды в старых трубах. Лучшими витаминами были книги. Я брал их с собой на работу охапками. Грузил свой старый черный рюкзак любимыми книгами и бутербродами с сыром.

Единственное неудобство моей работы заключалось в том, что зимой помещение очень быстро остывало, и я начинал замерзать. Специально для таких целей мною было притащено на рабочее место теплое бабушкино байковое одеяло. Я укутывался в него с головой и засыпал.

Спальное место было оборудовано так, чтобы в случае ограбления или внезапного внеземного вторжения, я смог выстроить адекватную оборону непрошеным гостям. Спал я в комнате директора, которая располагалась в центре кафешки. Ноги мои устремлялись к окну, на север, а голова была около двери. Я ставил раскладушку рядом с дверью, чтобы ее не смогли открыть без моего ведома. Рядом со мной, на тумбочке, в одеяле из старых газет дремала готовая ко всему ржавая арматура. Так, на всякий случай.

Утром я просыпался от звука проезжающего трамвая, который грохотал в полутора метрах от окон моей скромной обители. Вся комната начинала вибрировать и мое скованное утренней ломотой тело вибрировало вместе с ней: никакой зарядки не требовалось.
Я поднимался с раскладушки, чистил зубы, закрывал кафешку и брел по направлению к университету, где приступал к изучению никому не нужных предметов, стремясь получить никому не нужный диплом.

Идиллия продлилась ровно год до тех пор, пока собственники кафешки, две милые женщины за 60, не продали кафешку каким-то жлобам, поставившим сигнализацию. Эх…

Ровно год я с удовольствием ходил на дежурства. И только одна лишь ночь заставила меня поволноваться.

Это было уже ближе к весне. Я, как обычно, пришел на работу в половине десятого вечера, все проверил, попил чай и уютно устроился на ржавой раскладушке с книжкой в руках, а спустя какое-то время заснул. Около двух часов ночи громкий шум заставил меня открыть глаза. Я вырвался из сна и не понял, что происходит. Кто-то ломился в тяжелую входную дверь. Я встал с кровати и побежал к двери, забыв арматуру. Посмотрел в глазок и увидел какого-то человека. Разглядеть его не представлялось возможным, потому что свет уличного фонаря бил мне прямо в глаза, и человек за дверью казался лишь черным силуэтом на ярком синтетическом зареве.

– Эй, что тебе надо? – спросил я его через дверь.
– Братишка, пусти меня! – ответил он взволнованным голосом.
– Зачем?
– У меня приступ. Я щас сдохну. Тут рядом никого нет, я не дойду. Вызови, пожалуйста, скорую.
– Ладно, сейчас. Сейчас я открою, подожди, – сказал я и потянулся к замку.

Вот уже щелкнул один оборот, как вдруг что-то остановило меня. Я заметил странный оттенок в голосе ночного гостя. Как будто со мной ухмыляясь разговаривала разверстая могила. Необъяснимым холодом сковало мои руки.

– Я тебе не открою, – сказал ему я.
– Почему?!
– Потому что ты странный какой-то.
– Ну ладно, сука, повезло тебе, – с безумием в голосе выкрикнул незнакомец и достал из за пазухи огромных размеров охотничий нож.

Я отпрянул от глазка и кинулся за арматурой, невольно слушая, как нож ударяется о холодный метал входной двери. Мое сердце билось в унисон ножу со скоростью, наверное, 200 ударов в минуту.

Когда я прибежал обратно, психопат исчез. Я исследовал всю территорию ночного кафе и проверил окна. Тишина. Только в темных углах мерещились страшные тени.

Нужно было как-то успокоиться и уснуть, потому что утром меня ожидал зачет не помню уже точно по какому предмету. Я достал флягу с коньяком и сделал один очень мощный глоток, потом второй поменьше и третий. Жгучая жидкость наполнила мой желудок и через несколько минут мне стало значительно легче. Я вставил затычки в уши, лег на раскладушку и через какое-то время заснул.

Утром я проснулся, собрался и опасливо открыл дверь. Светило весеннее солнце, прохожие торопились по своим делам, по рельсам грохотал трамвай. Жизнь продолжалась.

Когда я пришел на работу следующим вечером, мне встретилась собирающаяся домой женщина-повар.

– Леш, прикинь, че ночью-то случилось, – сказала она мне.
– Что? – безжизненным голосом ответил я, ожидая услышать что-нибудь страшное.
– У нас под окнами тут мужика какого-то убили. Горло ему перерезали. От уха до уха. Часа в три-четыре ночи. Ты ничего не слышал?

Я ничего не сказал поварихе об инциденте, который случился ночью. Точнее, мне просто нечего было сказать. Зачем лишний раз нервировать человека.

Я снова остался один в большом, скованном запахом еды и сырости помещении. Достал фляжку с коньяком, сел на свою раскладушку и еще долго размышлял об убитом, убийце, а также о том, как мне действительно повезло прошлой ночью.

Голос ночного гостя до сих пор слышится мне в минуты опасности, как бы охлаждая мой разум и предостерегая от непоправимой ошибки.