детектив на чужую тему

                ДЕТЕКТИВ  НА  ЧУЖУЮ  ТЕМУ
               




                Уже  стыдно  становится  писать  о  России,                когда  думаешь:  почему  это  никому  не  нужно,  почему  это  не  понятно?
Я  знаю,  что  писать  о  России   не  перестану.  Но  сей час  устал.  Отдохну
и  продолжу.  И  вот  произвёл  небольшую  реконструкцию  -  перед  вами,  друзья,  детектив  на  чужую  тему.  Заметьте,  не  ШОУ  на  заданную  тему.                (Вместо  эпиграфа)



                *****

Джозеф  Валаччи   -   гангстер,  который  попал   за  решётку  и  отбывал пожизненное наказание  в  техасской  тюрьме  Ла – Тюна  в  захолустье  штата  у  самой  границы   с  Мексикой. Охрана  тюрьмы,  наблюдавшая  за  Валаччи  круглые  сутки  безотрывно,  была   единственной  надеждой   избежать  «поцелуя  смерти»,  которым  его  наградил   Вито  Дженовезе.
А  Вито  Дженновезе,  это  всем  известный    некоронованный  король   американского  преступного  мира,  который  продолжал  править  им  из-за  стальных решёток  уже  своей  камеры.
Оба    преступника,  казалось  бы,  оказались    в  одинаковых  стеснённых  ситуациях, однако,  это  не  так.  Кроме  пожизненного  срока под  присмотром  тюремщиков  Джосеф  Валаччи  опасался   своей  смерти  по  приговору  своих  друзей  по  рэкету.  Вито  Дженовезе  просто  отсиживал  свой  бессрочный  срок.
Нет,  нет.  Валаччи   отсиживал  свой  срок  за  торговлю  героином  поначалу,  конечно,  находясь  членом  преступной  известной  организации,  которая  своим  названием  наводила  страх  и  ужас  на  обывателей  не  только  Соединённых  Штатов,  но  и  в  Европе  было  известно  -   эти  люди,  как  государство,  имеют  деньги,  влияние, людей,
своих  руководителей,  свои  тайны и  своих  осведомителей  там,  где  можно  и   не  поверить.  А  зря,  их  люди  были  везде,  где  они   только  захотят.  И  не  были  там,  где  они  посчитали  быть  ненужными.
Так  Валаччи  поначалу  был  тем  самым,  которым  он  и  был  в  тюрьме  Ла-Тюна.  Уважаемым  преступником,  крупным  торговцем  наркотиками,  членом  никому  не  известной  «Коза  ностра». Его  многолетний  срок  подходил  к  концу  и  он  начал  добиваться  условно-досрочного освобождения,  когда  им  заинтересовался  Джеймс Флинн,  легендарный  в  ту  пору  «чемпион  по  раскалыванию»  самых  молчаливых  и  самых  упорных  в  молчании  преступников.
Тридцать  лет  Валаччи  состоял    членом  «Коза  ностры»  и  все  эти  годы  свято  хранил
клятву  верности,  данную  её  главарям  и  лично  Вито  Дженовезе. И  тут,  как  то  на  прогулке  в  тюремном  дворе  Джозеф  Валаччи  увидел  как  к  нему  не  спеша   подходит
Вито  Дженовезе.  Валаччи  не  заметил  за  Дженовезе  никаких  изменений,  он  не  обратил  внимания,  что  шляпа    Вито  надвинута  на  глаза  и  сам  Вито  одет  в  споротивный  костюм  фирмы  «adidas». Потому,  что  ничто  не  предвещало  в  Вито    угрозы. Да  и  с  чего  бы  этим  угрозам  быть  или  появиться,  когда  он,  Джозеф   Валаччи
служил  «Коза ностра»  тридцать  лет  безоговорочно  и  незапятнанно.   И  вот  сейчас  они  идут  друг  другу  навстречу,  а  за  ними  следят  глаза  тюремщиков     -   чем  закончится  эта  встреча.
В  таких  же  спортивных  костюмах  играют  в  футбол  арестанты.  Завидя  Дженовезе  останавливают  игру  и  громко  приветствуют  ещё  крепкого  старика.  А   тот  ответно  посылает  им  привет  -  поднимает  вверх  две  сжатые  в  ладонях  руки.  Следователь  ФБР  Джеймс  Флинн   наблюдает  за  этой  картиной  из  окна   в  кабинете  начальника  тюрьмы.  И  он  видел,  как  встретились  два  старика  и,  казалось,  что  оба  были  рады  встрече.  Но  встреча  была  недолгой,  уже  после   обязательного  поцелуя   руки,  протянутой  на  прощание  Вито  своему  давнему  приятелю,  эта  же   рука  обхватила  за  шею  старика  Валаччи  и  притянула  к  себе  его  лицо  и  пикрывшись  сдвинутой  шляпой Вито  Дженовезе  поцеловал  в губы  живого  покойника.
-  Вы  видели   это?  -  вскричал  Флинн.  -  Валаччи  обречён!  Вы  видели  это?  -  повторил  вопрос  Флинн,  обращаясь  к  начальнику  тюрьмы.
-  Конечно.  -  заключил  Грубер  утвердительно.  И также  утвердительно  со  знанием  дела  продолжал:  Теперь  я  должен  в  особом  случае  оберегать   Валаччи  от  неизвестно  откуда  подоспевшей  к  нему  смерти.  Ведь  она бы  сама  пришла  без  напоминания  и  неожиданностей.   Осталось   старикам  уж  недолго  жить  -  хоть  тому,  хоть  этому.
И  никто не  слыхал  как  Валаччи сказал  надрывно  в  сторону,  не  пиятелю:
-   Я  ведь  знал,  Дженовезе,  что  придёшь  та  ко  мне  однажда.  Хотя  я  ни  в  чём не  виноват  -  ни  перед  тобой.  Ни  перед  богом.
-   Не  может  быть!  -  Искренне поразился  Дженовезе.  -  А  зачем,  отчего  и  почему  знал?
-   Потому  что  ты,  Вито,  человек  от  всех  особый,  нет  для  тебя  ни  дружбы,  ни  любви, ни верности,  ни   родных,  ни  детей  … .  Ничего  нет.  Даже у  волков  в  стае   -   и  у  тех есть  закон.  А  у  тебя  ничего  нет   -   дьявол  в  тебе  живёт.
-   Перестань,  Джозеф,  не  выдумывай,  не  пугай   меня.  Не  расстраивай  -  заплакать  могу …
-   Тебя,  Вито,  ничем   не  расстроишь.  Скажи  мне,  сколько  же  ты   лет  держал  у  себя  эти  бумаги,  когда  они   мои. И   ты  знал  об  этом,  и   сегодня  их  не  принёс.
-  А  ты  ждал  их,  когда  они  мои?  Ты  совсем  с  катушек  съехал,  Джосеф. У  меня   они
уже  тридцать  лет!    -   громко  зашипел  Дженовезе,  глядя  в  глаза  Валаччи.  -  Верно  сказано:  ни  одно   доброе  дело  не  проходит  безнаказанно.  Хорошо  же  ты  меня  отблагодарил  за  товарищеский   поступок!
      Валаччи  криво  ухмыльнулся: 
-   Тебе  моя  благодарность  не  на  словах  нужна?
      Дженовезе  глубоко  вздохнул  и  равнодушно  сказал:
-   Ты  человек  с  этого  момента  один  -  и  совсем  лишний и  никому  не  нужный. Прощай,  я  тебя  не  задерживаю.
-  Как?  Совсем?
-  Да,  совсем.
Оба  молчали.
-   Если  я  умру … -  заговорил  было  Валаччи   неспешно,  и  судя  по  этой  обстоятельности  с  которой  он  заговорил,  он  не  сомневался   в  существовании  альтернативы. Но  почему  то  замолчал,  утонув  в  глубину  приготовления  к  смерти.
-   Что  будет, если  ты  умрёшь?    -   поинтересовался   Дженовезе.
-   Ничего, неважно.  Ты  только  мне  скажи, Вито,  зачем  тебе  всё  это?
-   Трудно  объяснить, Джозеф.  Но,  если  коротко,  я  хочу  победить  в жизни.
-   В   жизни  нельзя  победить. Жизнь  -  игра  на  проигрыш.  Всё  одно  -  всякая жизнь,
жизнь  у  каждого   кончается  смертью.
-  Джозеф!  -  воскликнул  Дженовезе.  -  Смерть  -  это  не  проигрыш,  смерть  -  это окончание  игры.  Ты  кончил  свою  игру.
Ах,  какая  тишина,  какое  молчание,  какая  тяжесть  немоты  разделяла  их!

                2

Тридцать  лет    состоял  Вилаччи    членом  «Коза  ностры»,  тридцать  лет   свято  хранил  ей  клятву  верности,  никогда  не  посмел  погрешить  против  неё  и   её   отцов.  Как  он  полагал  и  как  себя  утверждал   в  этом.  Но  тем  не  менее  его  заподозрили  в  измене.
И  Вито  Дженовезе,  старый  друг,  донёс  до  него  приговор: лично  подошёл  на  тюремном   дворе  и  крепко  поцеловал  в  губы,  но  прежде   подал  руку  приговорённому   для  поцелуя  на  прощание.  В   этот  же  вечер   к  Вилачче  в  камеру  пришёл  сам  начальник  тюрьмы  Грубер и   с  ним  какой    то  молодой   из  ФБР,  которого  он  не  запомнил  с  первого  раза. Они  издевательски  поздравили   Вито  с  «поцелуем   смерти» и  пообещали,  как  то  оберегать  по  возможности  от  смертельной  опасности.
За  смерть  Валаччи  была  назначена   награда   в  сто  тысяч  долларов  и  желающих  её  исполнить  было  множество.  Поэтому  Джозеф,  обременённый  возрастом,  с  трудом   справлялся  с  состоянием  зайца,  бегущего  от    стаи  борзых.  Его,  как  сам  Валаччи  установил,  пытались  непосредственно  устранить  в   тюрьме  при  усмирении,  так  называемого  бунта,  его  пытались  отравить  в  столовой   крысиным  ядом,  его  пытались
зарезать  в  бане,  где  обычно  совершались  подобные  экзекуции.  Убийцы  в   этом  случае  забыли,  а  может  не  знали,  что  и  затравленный  охотниками  заяц  может  так  же  опасен,  как,  предположим,  кабан  или  бешеная   лисица.
И  поэтому  Валаччи,  затравленный  до  умопомешательства , перестал  есть,  опасаясь яда,  и  ходить  в  баню,  что  и  советовали  ему  начальник  тюрьмы  Грубер  и  следователь  ФБР    Джеймс  Флинн.  Они  то  и  пришли  к  нему  в  камеру  как  тогда,  когда  сводили  его  с  Дженовезе  получить  «поцелуй  смерти».  И  не  стараясь  быть  ласковыми,  как  тогда,  прямо заявили:
-  Твой  убийца  Ди  Палермо  получил  заказ  от  Дженовезе  за  всё  те же  сто  тысяч.  У  тебя  есть  возможность  познакомиться  с  ним,  выйдя  прямо  сейчас  во  двор  тюрьмы.
И  ты  увидишь  его  среди  шестерых  молодчиков  у  баскетбольного  кольца самого  здорового  и   самого  высокого.  Ты  сразу  поймёшь,  что  он  не  намерен  ждать  и  будет  убивать  тебя,  Джозеф,  сразу  как  увидит  тебя  во  дворе. Единственное  твоё  спасение,  это  обрезок  трубы,  который  приготовил  Ди   Палермо  для  тебя,  лежащий  под  лестницей ,  при  выходе  во двор.   Воспользуйся  этим  шансом,   Джозеф,  или   Ди  Палермо  заработает  на   тебе  сто  тысяч  баков.
Валаччи  сник. Но  ясность  ума  не  потерял.  Сказал:
-   Как  я  понимаю  сейчас,  что  жизнь    -   это  игра  на  проигрыш.  И  я  продолжаю  играть, господа!  Полагаю,  что  окончание  игры  ещё  не  наступило.  И  я  продолжаю,  чёрт  побери. Господи,  какое  счастье,  что  мы    очень   мало  знаем  друг  про  друга!  Как  усложнило  бы  нашу  жизнь   ненужное  знание  человеческих  характеров. Если  бы 
Ди  Палермо  знал  всё,  он,  может  быть,   не стал  бы  ждать  меня  с  приготовленным
обрезком  трубы  у  баскетбольного  кольца,  а  полоснул  бы  меня  своим  тесаком
и  выпустил  кишки  по  всему   двору,  что  бы  затрясся  от  страха  весь  наш  бесстрашный  контингент.
-  Ну что,  Джозеф,  до  завтра?
-  Нет,  я луше  -  до  сегодня.  Я   отдохну  часа  три  и  выйду  опередить  Ди  Палермо.
-  Тогда  бывай  здоров.  Желаем  тебе  удачи.
А  в  послеобеденный  час  в  каторжной  тюрьме  города  Атланта  заключённый  номер
82811  по  имени  Джозеф  Валаччи,  осуждённый  за  торговлю  наркотиками,  подобрав  под лестницей  приготовленный  ему  для  защиты  обрезок  трубы,  убил    этим  обрезком 
другого  заключённого  по  имени  Ди  Палермо.  Как  выяснилось  впоследстви,  Валаччи  ошибся  в  объекте  -  Ди  Палермо  не  помышлял  его  убивать.
Джеймс  Флинн  допрашивал  Валаччи  в  течении  нескольких  месяцев,  пытаясь  уяснить,
как  могло  случиться,  что  Джозеф   убил  самого  примерного  арестанта  вместо  предназначенного  для  него  Дженовезе  киллера.  И  сам  Валаччи  не  смог  этого  объяснить.  И  Флинн  и  Грубер  решили  и  объяснили  поначалу,  что  виноват  в  путанице   сам  престарелый   и  выживший   из  ума  Валаччи,  но у  них  самих  не  хватило
фантазии  представить,  что  сам  Дженовезе  сыграл  со  всеми  злую  шутку  и  он,  Дженовезе,  определил  такой  конец  -  такое окончание  игры  для  Валаччи  -   пожизненное  заключение,  но  не  смерть.  И  пожизненное  заключение  престарелый  Валаччи  получил  по  планам  Дженовезе, но  в  итоге  то  Валаччи  выдал  тайну  преступной  организации,  её  название  «Коза  ностра».
Или   просто  заигрался  Дженовезе? В  смертельные  игры  для  людей  как  в  оловянных  солдатиков.
Суд  штата  Нью-Йорк    готов  был  вынести   смертный  приговор  Джозефу  Валаччи,  когда  тот  неожиданно  предложил  властям  сделку  -   выдать  им  тайну  преступного  синдиката  в  обмен  на  сохранение  ему  жизни.  И  смертная  казнь  была  заменена  на  пожизненное  заключение.
И  появились  байки,  как   легендарный  Джеймс  Флинн  выудил  это   страшное  название 
преступной  организации  мафии  у  Джозефа  Валаччи.  Это  повторяется   примерно  так:
«Дело  происходило  8  сентября  1964  года.  Джеймс  Флинн  вёл  допрос  Джосефа Валаччи  по  делу  об  убийстве  Ди  Палермо.   Но  всех  уже  давно  интересовал  вопрос:  какое  название  носит  эта  преступная  организация.  И  тут,  естественно,  Флинн  не  выпускал  это  из  головы,  этот  вопрос  даже  мешал  другим  вопросам.  И  в  сердцах  Флинн  неожиданно   возвысил  голос:
-  Джо,  кончай  вилять…  Я  хочу .  что  бы  рассказал   об  организации …  Как  она  называется?  Мафия?
-  Нет,  не  мафия.  Этим   выражением  пользуются  посторонние.
-  Название  итальянского  происхождения?
-  Что  вы  имеете  в виду?
-   Мы  знаем  больше,  чем  ты  предполагаешь,  -  схитрил  Флинн. -  Давай  я  признесу  первую  часть   названия,  а  ты  -  вторую.  Итак,  «Коза …»
Тут  Валаччи  побледнел.  Придя  в  себя  он  пробормотал:
-  «Коза  ностра»!  Так  вы  о  ней  знаете?»
Это  версия  Джеймса  Флинна.  И  средств  массовой информации.

                .
                3
               
Пусть  версия  Флинна  существует.  И  пусть  Флинн  ходит в  героях,  добывших  тайну  «Коза  ностры».  Другая  версия  не  менее  привлекательна.
Мафия,  раскинувшая  сеть  над  капиталистическим  миром,  представляла  интерес  правоохранной  системе  Соединённых  Штатов  для  борьбы    с этой  очевидно  преступной  организацией  изнутри.  И если  система  не знала  названия  этой  организации, значит  о  ней  ей  было  неизвестно    хотя  бы  что либо.  И  значит,   что   ни   капли  сведений  система  не  получила  об  этой  организации,  значит    ещё  не  было  случаев  предательства  среди  её  членов.
И  вот  однажды  в  Америке,  в  издательстве  «Патнам  и  сыновья»  была  получена  заявка  на  один  экземпляр  только  что  выпущенной  им в  продажу   книги.  Заявка  поступила из  тюрьмы  особого  назначения  в  Левенворте,  от  её  наиболее   знаменитого  узника  -  Вито  Дженовазе,  некоронованного  короля  американского  преступного  мира,  который  продолжал  править    им  из  застенка.  Заявка  касалась    «Записок Валаччи»  Питера  Мааса.
Над  своими  «Записками» малограмотный  Валаччи  трудился  в  камере   больше года  и  исписал  более  тысячи  страниц.  Учитывая  важность  разоблачений  Валаччи,  департамент  юстиции  в  исключение  из  правил  дал  добро  на  издание  книги  и  к  её  редактированию  привлёк    известного  журналиста  и  адвоката  Питера  Мааса. Сотрудники  ФБР  и  Бюро  по  борьбе  с  торговлей  наркотиками  проверяли  изложенное,  издательства  вступили  в  конкурентную  борьбу   за  опубликование  «Записок».  И  тут  департамент  юстиции  наложил  вето  на  публикацию. В  «Записках»  была  названа эта  таинственная  органзация  -  «Коза  ностра».  Всего  скорее  это   было  впервые.  И лишь  вторично  -  следователю  Джеймсу  Флинну
Хотя  принятые  меры  «Коза  нострой», превентивные  меры,  против  публикации  и  против  самого Валаччи  не  достигли  результатов,  но  в  кампанию  давления   были  вовлечены  все  или  почти  все  -  сенаторы,  конгрессмены, члены  Верховного  суда,  руководители   министерств  и  других  правительственных  департаментов  и  даже  Белый  дом.
Белый  дом  есть  и  у  России.  Это  на  Краснопресненской  набережной,  против  гостиницы  «Украина». Так ли  я  помню?  Допустим.

Да,  о  ней  не  знали.  Знали  о  мафии.  Преступности  из  сицилийских  преступников. Так  и  думали  все  американцы   -   мафия,  это  сицилийцы  или  итальнцы,  что  одно  и  то же.  Но  откровения  Валаччи   в  своих  «Записках»  превзошли  все  опасения  Соединённых  Штатов  Америки.  «Коза  ностра»,  то  есть  «Наше  дело»,  оказалось  подлинным    государством  в  государстве,  а  его  главари  или  отцы,  со  слов  Валаччи  «вторым   правительством».
Предоставляя   стопки исписанной  бумаги  Джеймсу  Флинну  или  Петеру  Маасу,  Валаччи  объятый  страхом    перед  «Коза  ностра»  и  перед  тем,  что  никто не  поверит
его  исповеди,  настолько  были  неправдоподобны  его  слова  и  фантастичен  его  рассказ.
Целый  мир  был  потрясён  тем,  что  узналось:  Да,  преступность  это  мафия,  как  и  предполпагалось,  но  это  как  бы  уже  и  не  мафия,  так  и  хочется  назвать  её   «старая  добрая  мафия»,  завезённая  из  старушки  Европы,  откуда то  из  дикой  Сицилии. Так  это  же  романтика!  Но!
Так  и  хочется  в  это  поверить,  что  преступность  состоит всего  лишь  из  мафии.  Но  уже  нет  той  доброй  старой  мафии,  которую  помнят  лишь  немногие.  Но  уже  есть  новая 
преступная  организация,  прародительницей  которой  явилась  как  раз  та  самая   старая  добрая  мафия  с   новым  тайным   названием  «Коза  ностра».  Да  это  просто  преступность  взрослеет  и  умнеет.  Через  университеты,  через  депутатство,  через  сенаторство,  через  правительственного  чиновника.  Неужели  через  Президенство  то  же   не  исключается.  Лишь  нужно  время  подождать. И  непременно.  Разве  такого   не  бывало  в  наших  краях,  когда  не  только  в  Карпатах,  но  и  в  славных  российских  городах  нацисты  шумят  на   площадях. Так  чему  удивляться  нам,  что  делается  за  океаном.  А  ведь  «Коза  ностра» всё  таки  не  смогла  и  не  сможет  сладить  с  государством  США,  а  ведь эта  преступная  организация  несравнимо    круче  нашей  коррупции. А  «Коза  ностра»  жива  ли?  Не  думаю.  А  вот  наша  коррупция  процветает.
Флинн  долго  вёл  беседы  с  Валаччи  и  из  этих  бесед  под  протокол  и  вполне  доверительных  общений  установил,  что  «Коза  ностра»  организационно  делится  на  так  называемы   «семьи».  Практически  все  крупные  города  США  имели  свои «семьи», возглавляемые   боссом   или  капо.  У  босса  или  капо  имелся  заместитель  (субкапо).
А  вся  преступная  сеть  «Коза  ностра»  возглавляется  «мистером  Биг»  (мистером  Большим).Вслед  за  капо  на    иерархической  лестнице стоят  «лейтенанты»,  под  началом  которых  находятся  «солдаты»   -  рядовые  члены  организации.
Валаччи  в  своих  «записках»  называет  Вито  Дженовезе  капо  одной  из  «семей»   «Коза  ностра»,  он  так же   называет  всех  респектабельных   отцов «семейств»,  никогда  не  сидевших   в  тюрьме.
Вито  Дженовезе  исподволь  подбирался  к  титулу   «Большой  мистер»   и  по  мнению  многих  это  для   него  не  исключалось.  Общими  делами  организации   вершит  «Комиссия»,  которую  назначает  «боссов»,  разбирает  тяжбы., координирует  действия  отдельных  семей.
Иногда   и  нередко  Валаччи  прерывал   без  объяснений  свою « работу  над  ошибками», перечитывал  исписанные  листы  и  прекращал  вовсе  свои  признания,  впадал  в  тяжёлую  меланхолию.  Такое  состояние  длилось  долго  и  он  спрашивал  в  такие   минуты:   Есть  ли  смысл  рассказывать  всё  это?  Всё  равно  никто  не  сможет  сладить  с  «Коза  ностра».  Она  слишком  велика  и  могущественна.  И  даже  встреча  Валаччи  с  сенаторами  не  рассеяла  его  меланхолии  и  скептицизма.  Психическое  состояние  Валаччи  было  далеко  не  беспричинным.  А  что  может  произойти  с  человеком  убившем  за  свою  жизнь  тридцать  три   человека?  Не  на  войне,  где  он  мог  бы  защищать  независимость  Соединённых  Штатов,  не  в  смертельной  схватке  с  вооружённым  грабителем,  где  Валаччи  защищал  жизнь  американца  или  свою  собственную  жизнь.  Он  убивал  тех,  кого  ему  прикажут  убить  и  без  объяснений.
Так  или  иначе,  крайне  медленно  или  неожиданно  быстротечно,  за  сенсацией  Валаччи  должна  последовать  волна  арестов.  Но  этого  не  произошло. А  мы  до  сих  пор  делаем удивлённые  глаза  и  выпучиваем  на  оппонента:  Как  это  могло  произойти,  что  бы  в  стране,  самой  демократической  стране  мира  никого  не  арестовали  по  признаниям  этого  чудовища?
А  я  должен  вам  заметить,  читатель,  что  признания  «этого  чудовища»,  признания    не  протокольные,  не  процессуальные.  Это  скорее  всего  ужас  человека  от  содеянного,  который  при  определённых  обстоятельствах  воздействовал  на  психику   человека,  не  готового  принять  к  сердцу,  в  душу   такого  количества  насилия.  Это  ужас,  который  существовал  где  то  отдельно  и  не   касался  Джозефа   Валаччи,  вдруг  повернулся  к нему  и  заглянул   в его  глаза,  оказалось,  что  глаза  человеческие,  но  наполненные  сатанинской   беспричинной   злобой,  стяжательством  и  беззаконием  и   даже  человеческим  простым  страхом.  Вот  и  писал  Валаччи    свои  записки,  гонимый  этим  страхом  одновременно  -  перел   организацией,  перед  Государством  и,  может  быть, перед   людьми,  в  чём  я  сомневаюсь.  Потому  что  не  было  в  нём  покаяния  перед  Церковью,  к  чему  принадлежат люди  -  к  Богу.
Этого  всего  не  происходило.
  Тем  временем  «Коза  Ностра»  вызнала  о  содержании   допросов   Валаччи  и  стала  принимать  превентивные  меры  на влияние  в  обществе  таких  сногсшибающих  новостей.  Пример.  Одна  из  заповедей  «Коза  ностра»  гласит  -  не  оставляй  на  месте  преступления  тела  убитого!  Вот  почему  её  жертвы  как  правило  исчезали. И  вместо  ожидающейся   волны  арестов  пронеслась  волна  бесследного  исчезновения  людей,  которые  могли  бы  подтвердить  показания   Валаччи.
Убийцы  преспокойно  разгуливали  на  свободе.  А  если  и  попадали  за  решётку,  то 
за  более    мелкие  уголовные  преступления.         
 
                4
Отец  Валаччи  был  горьким  пьяницей,  мать    -  забитая  неграмотная  женщина.  Сам  Джо  еле осилил  начальную  школу и  уже  в  ранние  годы  освоил  успешно  грамоту  преступности  в  банде    Восточного  Гарлема  в  Нью-  Йорке.  В  банде  Валаччи  исполнял  роль  шофёра.  Он  должен   привозить  членов  банды  к  месту  преступления  и  увозить  её  с  награбленным  до  прибытия  полиции.   С этой  бандой  с   названием  «Минитмены»  он  принял  участие  в нескольких  сотнях  ограблений  и  в  1923  году  Валаччи  был  впервые  арестован  и  упрятан  в  известную  тюрьму  Синг-Синг.  Выйдя  из  тюрьмы  он  обрёл  нового  хозяина  Сиро  Терранову,  который  держал  в  своих  руках  торговлю  артишоками  для  всего  Нью-  Йорка.  Служа  у  Сиро  Террановы  Валаччи  был   ранен  в  перестрелке  с  полицией  и  чудом  выжил.
Вскоре  тюрьма  Синг-Синг  снова  приняла  Валаччо,  распахнув  гостеприимно перед  ним  ворота  и  именно  там  во  время  второго   визита   он  познакомился  с  гангстером  Воллеро, отбывающим  в   Синг-Синг    пожизненное  заключение  за  убийство.  Воллеро  дал  ему  рекомендации  для  поездки  в  Чикаго  к  Аль-Капоне  и  впервые  намекнул  о  существовании  «Коза- Ностры».
Закончился  срок  отсидки   в  Синг-Синг  и  Валаччи  снова  принялся  за  старое  -  грабежами  в ирландской  банде.  Он,  конечно,    не  знал  доподлинно,  что  «Коза-ностра»  внимательно  присматривалась  к  нему,  но  уже  имея  солидный  стаж  в  преступном  мире,  синдикат  настораживало  одно  -  Валаччи  постоянно  путался  с  ирландцами,  а,  как  известно,   в  «Коза-ностра»  верховодили   итальянцы.
Для  того,  что  бы  поверить  Валаччи,  ему  несколько  раз    предлагалось  убить  кого –либо  из  прежних  его  партнёров,  на  что  он  без  лишних  разговоров  соглашался.  И  доверие  к  нему  росло.
К концу  1930  года  руководящее  ядро  «Коза  ностра»  составляли  Джузеппе  Массерия
(Джо-босс),  Чарли  Лучиано,  Вито Дженовезе,  Вильям  Моретти,  Джо  Дото  и  Фрэнк  Кастелло.  Любопытно  отметить,  что  знаменитый  Аль-Капоне  играл  в иерархии  «Коза ностра»  далеко  не  первостепенную  роль.
   
                5


Джозеф  Валаччи  тупо  переживал  сообщение  с  воли  о  смерти  отца,  не  вынесшего  операции  на  печени. Он  сидел  над  чашкой  кофе  в камере  знаменитой  тюрьмы Синг-Синг  и  вдыхал  аромат к  которому  недоставало  аромата  шоколада  и  сигарного  дыма.  Одновременно  с  этим и  не  мешая  одно  с  другим  он  был  готов  к  встрече  в    тюремной  камере  с  главой  одной  из  крупнейших  цитрусовых  Сицилии  Джузеппе  Спине,  который  в  своём  бизнесе  не  хотел  оставить  социалистический  рынок.  И  сей час Джузеппе должен  переубедить  его,  своего  земляка, направить  крупные  партии  лимонов  на  рынки  Канады  и  Аляски.
Поначалу  разговор    касался  общих  тем.
-   Да,  наш  остров  как  апельсин.  Он  кажется  спелым.  Пока  его  не  очистишь  от  золотистой  кожуры.  Люди  живут  более  или  менее  сносно  только  там,  куда  приезжают  туристы.  Причины  бедности?  Они  всё  те же:  однобокое  развитие  экономики,  недостаток  капиталовложений,  неграмотность  населения  … 
-   И  мафия…  -  уколол  Валаччи. Ему  очень  хотелось  узнать  об  отношении  торговца  к  преступности  в  мире.
-  Ну  что  вы!  Журналисты  выдумали  эту  мафию.  Есть  тут,  конечно,  всякие  преступники,  которых  по  недоразумению  именуют  мафией.  А  ведь  она  не  так  давно  была   символом  справедливости.  В  те  времена  в  мафии были  люди  авторитетные,  уважаемые.  Шли  тогда  не  в  суд,  а  к  ним,  их  слово  улаживало    конфликты,  помогало.  А  сей  час   именем  мафии  творятся  беззакония  -   вымогательство,  прямой  бандитизм.  С  этой  вывеской  даже  лезут  в  парламент. Мафия?  -  Продолжал  Спине,  -это  те  люди,  которые  желают  всё  захватить  в  свои  руки.
Ответ понравился  Валаччи. И  он  с  ласковостью  в  голосе  спросил:
-  Скажите,  а  число    прихожан  церкви  с  годами  растёт  или   нет?  -  Валаччи  надеялся,
что  его  вопрос  возвратит  Спине  к   прозе   церковной  жизни  и  прямой  ответ  на  него  не  таит  неприяностей    для  Джузеппе.  Так  и  есть,  Джузеппе  ответил:
-   Видите  ли,  если  говорить  о  числе   тех,  кто  ходит  в  церковь,  то  оно  сократилось,  Но  ещё  нужно  выяснить,  плохо  ли это.  Ведь  раньше  многие  приходили  в  церковь,  что  бы  провести  досуг,  встретиться  с   девушкой,  например.  Ведь  раньше  было  меньше  развлечений.  Теперь  у  людей  появились  автомобили  и  прочие  соблазны.  Поэтому  в  церковь  ходят  не  все,  а  только  те,  кто  в ней  нуждается  и  в  ком  нуждается  сама  церковь.
-    Совершенно  правильно!  Церкви  нужны  только  те,  кто  в  ней  нуждается  и  церковь  принимает  только  нуждающихся  в  ней  прихожан.  -  Заключил  Валаччи.  -  Остальные   церковь  не  интересуют.  И  наперёд  знайте,  что  церковь  не  имеет  никаких  отношений
с  организацией,  о  которой  вы,  господин  Спине,  сей час  не  говорите, но  постоянно  держите в  голове.  Если,  допустить,  что  такая  организация  существует,  конечно.  Так  как  вы  называете?
Спине  долго  молчит. Ему  нечего   сказать  от  неожиданности  вопроса.  Но  потом  выдавливает из  себя:
-   Я  думаю,  что  её  название  «мафия». А  сей час   я  не  знаю,  что  такое  мафия. 
-   Не  знаете?  Бросьте,  я  вам  не  поверю.
-   Знаю  только  то,  что  если  сложить  первые  буквы  лозунга   «Смерть  французам,  захватчикам  и  убийцам»,  то  получим   -  мафия.  Вот  и  всё.
-   Спасибо,  вы  хорошо  ответили.  А  сей  час  я  прощаюсь  с  вами  и  до  встречи  в  Чикаго,  куда  я  вас  приглашаю,  что  бы  продолжить  наше  знакомство  на  свободе  и  с  иными  авторитетными  людьми  нашей  организации.
               
                6

Джузеппе  Массерия,  невзрачного  вида  даже  не  человек,  а  человечек,  низенького  роста,  в  потёртом  пиджаке,  осыпанном  перхотью  шёл  по  116  стрит  Нью-Йорка  с  задумчивым  видом. В   его  голове,  в   извилинах  мозга  рисовались  грандиозные  планы  исполнения  человеческой  мечты  стать  единоличным  повелителем  «Коза  ностры».
За  ним  неотступно  продвигался  Джо  Валаччи,  его  телохранитель  и  шофёр,  приготовивший для  своего  «босса»  жуткую  смерть  в  год  жестокой  гангстерской  междоусобицы  1930  -  год  побед  выходцев  ведущих  членов  организации  из   сицилийского  местечка  Кастелламмарезе – дель -  Гольфо  над  выходцами  из  других  мест  Сицилии.
Джузеппе  спешил  на   сходку  и  был  уверен  в  победе  на  «комиссии»  стать   «мистером  Биг»  в  организации.  Он  даже  подготовил  что  то  своё  в  подарок  сходке,  называемой  «комиссией»  -   он  подготовил  убийство  за  карточным  столом   Вито  Дженовезе,  наиболее  вероятного  соперника  среди  прочих.  И  Джозеф  Валаччи  сделает  это  безукоризненно.  Он  нальёт  рюмку  коньяка   у  фуршетного  столика,  выпьет  её  и  глянет  на  Джузеппе.  Который  встанет  за  игральным  столом и   опустит  голову  в  знак  согласия  на  акцию.  Этого  никто  не  заметит в  телодвижении  Джузеппе,  собирающимся  в  туалет.  И  тут  подходит  Валаччи  и  стреляет Дженовезе  в  затылок.
Это  должно  произойти  мгновенно,  как  рассчитывали  заговорщики. 
Но  Джузеппе  Массерия  был  недалёк  в  своих  планах,  когда  сговаривался  с  Валаччи.
Выбрав  Валаччи  в  сподручные, он  не  учёл,  что  Джо  с  Дженовезе  были  местечковые 
земляки  и  этот  факт  у  сицилийцев  решающий  -  как   братство,  как  клятва  от  рождения,  как  семья,  что  родилась  раньше  клятвопреступничества  перед  «Коза ностра».
Они  были  земляки,  Джозеф  Валаччи  и  Вито    Дженовезе,  из   Кастелламарезе – дель -
Гольфо.  Они  помнили  всё.
 Они  шли  по  прибрежному  песку,  отойдя  значительно  от  городка, оставив  позади  себя  лимонные,   апельсиновые  и  мандариновые  сады .  Скоро  по  левую  руку  должно  показаться  ущелье,  по  которому  протекает  шумный  ручей. Им  предстояло  решить  важное   дело,  оттого  оба  были  сосредоточенны  и  молчаливы.  Только  ожидание  увидеть  сам  вход  в  это  широкое  ущелье   заставило  учащённо   забиться  сердце,  но
их  остановило  много -  много  звуков,  словно  лилась  песня  из  утробы  этого  ущелья.
Звуки  эти  были  широки  и  распевны.  Но  вдруг  становились  надрывными  и  просящими  пощады. А  под  конец   победными  и  поэтому  успокоительными  для  слушателя  и  исполнителя.  И  не  успели  Джо  и  Вито  переглянуться  в  недоумении от  громких  слов  песни,  таких  неожиданных  в этой  тиши,  заглушающих  ласковое   в  тиши звучание  моря,  как  песня  зазвучала  вновь. Её  нельзя  было  не  узнать.

         Скажите  девушки  подружке  вашей,
         Что  я  не  сплю  ночей,  о  ней  мечтаю,
         Что  всех  красавиц  она  милей  и  краше.
          Я  сам  хотел  признаться  ей,
          Но  слов  я  не  нашёл.

           Очей  прекрасных,  огонь   я  обожаю,
           Скажите,  что  иного  я  счастья  не  желаю.
           Что  нежной  страстью,  как  цепью  к  ней  прикован,
           Что  без  неё  в  душе  моей  трвоги  не  унять
            Когда  б  я  только  смелости набрался,
            Я   б  ей  сказал:  Напрасно  ты  скрываешь,
            Что  нежной  страстью  сама  ко  мне  пылаешь,
             Расстанься  с  глупой  маской
            И  сердце  мне  открой.
            Очей  прелестных  огонь  я  обожаю,
            И  на  земле иного  я  счастья  не  желаю,
            К  тебе  я  страстью как  цепью  прикован.
            Хочу   тебе  всю  жизнь  отдать,  одной  тобой  дышать.

Оба  не  изменились  в  лице,  только  за  поясом   поправили  свои  пистолеты.  Сказали   друг  другу:  Пошли!
Берег  начал   заметно  возвышаться.  Солнце  клонилось  к  видневшимся  за  заливом   горам.  И  они,  уставшие,  вошли  в  ущелье,  уже  потемневшее   под  склонами.
Ущелье,  начавшееся  дельтой  быстрого  ручья  и  виноградником,  перешло  в  посадки  апельсиновых  деревьев,  потом  они  увидели  ещё  не  поспелую  пшеницу,  а   на  дольнем  конце  пшеничного  поля   стал  отчётливо  виден  дом,  выложенный  из  плитняка  и  застывшей  лавы.
Они,  подходящие   к  дому  не  скрываясь,  стали  заметны  из  окон  этого  дома и  они  остановились,  услышав  ружейный   выстрел,  потом  второй.  Пригнулись  под  пшеничными  колосьями.  Пули  просвистели над  головой.
-   Оказывается  нас   поджидали, Джо.  -  сказал  спокойно  Дженовезе,  стоя  на  коленях перед  стеной  пшеницы.  -  Наша  акция  не  выполнима  -  ведь  не  полезем  же  мы    под  винчестер, правда.
-   Да,  это  не  оспоримо.  -  согласился   Валаччи.  -  И   что  же  ты  намерен  придпринять?
-   Да что  то  делать  надо.  И  немедленно.  Так  думаю.  -   Задумчиво   проговорил  Вито,  а  сам  уже  тряс  коробок  спичек  в  руке.  -  Ты  вот  что,  Джозеф.  Вползай  ка  в  это  пшеничное  поле,  да  подальше, в  глубину  его  и  там  навяжи  каких  нибудь   кукол  не  меньше  пяти,  зажги   их    и  быстро  ползи  ,  беги    только  прочь  от  поджёга.  А  я  буду  ждать  тебя  на  берегу  у  костра.

                7   

Валаччи  бежал  от   огня  по  пшеничному  полю,  которое  превращалось  у  него  за  спиной   как  Этна,   в   огонь из  костров  ада,  в  кипящие  котлы  воды  и  раскалённые  сковородки   для  грешников. Было  нестерпимо  жарко, было  нестерпимо  больно  от  прикосновения  прожаренной  рубахи  к  коже   на  спине  и  плечах.  Но  он  бежал  и  бежал,  не  видя  куда  -  лишь  бы  прочь  от  огня.  Но  огонь  не  отступал  и  было  ему  непонятна  его  прилипчивость,    его  скорость   по  пятам  за  ним. Но  он  даже  не  допускал  мысли  о  смерти  в  этой  кипящей  огнём  Этне.  Он  почувствовал  конец  пшеничного  поля  и  остановился  и  сразу  увидел  перед  собой  человека  и  опередившие  клубы  чёрного  дыма,  тучами  несущимися  через  его      голову  и  окутавшие  стоящего  перед  ним  человека    с  ружьём   наготове. И  думать  было  не  надо,  что  этот  человек  ждал  смерти   от   него,  Валаччи   и   его  друга  Вито  Дженовезе,  который,  видимо,  уже  сейчас  раскладывал  костёр  на  берегу.  Человек  с  винчестером  в  руках  готов  был  защитить  себя  и  свой   дом,  где  только  что  он    прощально  слушал  Энрике  Карузо.   А  значит  в  любой  момент  может  убить  его.
И  как  только  человек  поднял  свой  винчестер  и  ещё  не  успел направить  в  цель,   как  белая  его  рубаха  закрылась  чёрным  дымом  догорающего  пшеничного  поля,  так  тут же  Валаччи  упал  на  землю  и  покатился  в  сторону,  выхватывая  из-за  пояса  совсем  новенький  наган,  подаренный  Дженовезе,  и  дважды  выстрелил  не  целясь  в  человеческий  контур.
Дым  придавил  его  к  земле  и   Валаччи  долго  лежал  вслушиваясь,  стараясь  уловить  хоть  какие  то  живые  звуки.  Наконец  он  встал  во  весь  рост и  шагнул  в  сторону  защитника  своего  дома,  как  ему  казалось.  И  он  не  ошибся.  Только  на  том  месте,  где  тот  только  что  стоял  готовый  защищаться  и  нападать  со  своим  винчестером,  его  не  было.  Ружьё  лежало  на  земле. А  человек  полз  раненый  куда  то  в  сторон,  спасая  свою  жизнь  и  оставляя  за собой  кровавый  след.  Он  полз  к  своему  дому. Только  там  было  его  спесение.
Валаччи  бех  всякой  надобности  пнул   ружьё  без  сожаления  и  пошёл  по  этому  красному  следу,  на  глазах  становящимся  чёрным  и  без  опаски  подошёл  к  цепляющемуся  за  жизнь  человеку.  Равнодушно  и  устало  отвернулся  от   предсмертного  дикого  взгляда  и  выстрелил  два  раза  -   в  лицо  без  разбора  и  в  грудь  ближе  к  сердцу.
Дальние  горы  через  залив,  обвеянные  синеватой  мглой,  реяли,  буд  то  расплавлялись 
в  вечерней  истоме.  А  лёгкий  ветер  шевелил  пожарище,  словно  кто  то    плеснул  черноты  в  море,  в  цытрусовые  сады и  в  само   сицилианское  солнце.  Казалось,  что  сама  природа  тоскует  и  печалится    о  чём  то   необъяснимом   случившемся  в  райском  уголке  земли.            
   
                Продолжение  следует