Рай для закаленных. 9 Нашестранцы

Глава 8: http://www.proza.ru/2014/03/09/873



9. Нашестранцы

— А в этом сезоне другие лекала, — удивленно протянула Вероника, вытащив из «материального обеспечения» черные брюки.
Протянула с завистью: она свой гардероб обновила два месяца назад, и брюки нового покроя ей не светили. Я бы с ней поделилась (мне было не до моды), но подруга носила одежду на размер больше.
Я была рада тому, что она попросилась в гости. Присутствие близкого человека помогло бы сделать все еще чужой дом своим, а сейчас, перед отъездом и будущим возвращением, это было важно – возвращаться надо домой, иначе это не возвращение, а сплошное скитание…
Вероника, изысканная тряпичница, продолжала потрошить коробку.
— Как твой папа? — спросила я.
— Завтра выпишется, — ответила она, придирчиво рассматривая голубую пижаму. — Но не меньше недели просидит дома. Его здорово зажало в шахте, плечевой сустав пришлось целиком заменить. Три кости просто в крошку.
— Хоть жив остался, — утешила я.
— Да уж… До сих пор испуганный. Во сне бурчит что-то по-своему.
Вероника нахмурилась – и вовсе не аппликация в виде овечки на пижамных шортиках послужила этому причиной. Родной язык отца она прекрасно знала, как и родной язык матери. Мне не так повезло – мои папа и мачеха были родом из стран, говоривших на одном и том же языке, и мой лингвистический запас в итоге оказался меньше. Это, кстати, редкий случай, ведь еще пять лет назад в Нашей Стране поощрялись браки между «принятыми гражданами», имеющими как можно больше национальных различий – смысл в том, чтобы никаких национальностей в чистом виде здесь не осталось. Все «принятые» должны были стать «нашестранцами», и каждый осознавал это, вступая в гражданство. По словам папы, мало кто сожалел об утрате национальных особенностей, ведь свои родины люди покинули не от хорошей жизни. Многие покинули их с обидой.
— Говорит, похоже на диверсию, — подумав, созналась Вероника.
Вот черт. Вчера шпионы, сегодня – диверсия. Плохо. Кому и зачем это все нужно?.. Я, наверное, слишком привыкла к безопасности и совсем забыла, какие события дали начало истории Нашей страны – интриги, предательство, война. Война, которая привела в ужас все человечество.
Нам сказали, это в прошлом, и мы общими усилиями устраняем причину тех бед. В первые послевоенные годы людей одной и той же национальности или разных, но прибывших из одной страны, селили как можно дальше друг от друга и в обязательном порядке очень быстро (не без помощи телепатических фокусов) обучали местному языку. Браки между выходцами из одной и той же страны у нас всегда были не под официальным запретом, а под моральным – с точки зрения общественной нравственности они приравнены к инцесту, и даже местные от него не освобождены, а вот диаспоры, разного рода объединения по национальному признаку – однозначное правонарушение со штрафными последствиями. Даже если кому-то из старшего поколения захочется просто посидеть вечерком и попеть хором песни на родном языке, требуется обязательное присутствие кого-нибудь с иными корнями. Впрочем, это условие соблюдается само собой, ведь у всех супруги-иные, и никого не напрягает. Наша Страна богата песнями на разных языках, пришедшими из множества языков именами и легендами, и мне это всегда нравилось.
— Может, чья-то ошибка? — с надеждой предположила я.
— Автоматика не ошибается, — вздохнула Вероника. — Не было еще такого, чтобы вагон сам по себе менял направление, слетал с рельса и врезался в стену.
— Но ведь с этим разбираются?
Она наконец отложила пижаму и вытащила спортивный костюм.
— Почему синий? Теперь спортивная форма синяя?.. Разбираются. Папа тоже уверен, что во всем разберутся. Туфли точно твоего размера?
Я не знала.
— Остаешься поужинать?
— Ага, — примеряя черную лодочку, с сомнением отозвалась Вероника. — Если не придется готовить. Но, зная тебя, догадываюсь, что придется.
Подумаешь. Так раньше бывало – она готовила ужин у нас дома вместе со мной, Медеей и Давидом, но не жаловалась. Похоже, Медея и Давид были лучшей частью меня, и без них я даже самой близкой подруге не нужна.
— Да и ладно. И без тебя компания найдется.
Если повезет. Нет гарантии, что у Георгия и Ангелины будет настроение со мной общаться… Черт! Я же научилась с этим справляться! Еще в детстве. Надо только вспомнить, как…
Вероника была очень хорошей подругой. Она боялась сделать мне больно и чувствовала самый нижний порог моей боли.
— Стоп, стоп, стоп, — скидывая туфлю, прижала она тормоза. — Я тебя такой давно не видела. Не жалко мне на кухне возиться. Могу я, в конце концов, сходить на свидание?
Если бы я не была на пределе, мне бы не пришло в голову прокатить ей скан на ложь – но она не лгала. Этот же скан подсказал, с кем у нее свидание…Ерунда. Имеет право.
— Все нормально. Привет не передавай.
Она пропустила мимо ушей последнюю фразу. Ежу понятно, что ничего у нее с ним не выйдет, но пусть сама в этом убедится. Я же знаю: от собственных чувств к другому человеку ей нужна отдача, а Игорь не хочет ничего давать. Я получала от него что-то, лишь когда он переставал себя контролировать, но сейчас он слишком испуган, чтобы позволить себе снова влюбиться.
Оставив в покое разоренную коробку, Вероника залезла в шкаф.
— М-м, интересно. Мужских вещей нет, только женские.
— Вещи мамы Кастора, — сказала я. — Вещи отца он, наверное, перенес в свою комнату.
— А ты там была? Его комната где? — донеслось из шкафа.
— Внизу, прямо напротив входной двери. Не была – что мне там делать?
— Что-что, — Вероника хмыкнула. — Что-то странное с этими вещичками… Ты в его власти. Сколько он продержится мягким и пушистым, интересно?
Меня непроизвольно передернуло. Если дать волю воображению, Кастора можно представить деспотом, ведь он сильный, это прорывается в некоторые моменты, но не все сильные обязательно подавляют.
— Ты же его не знаешь совсем.
— Зато других знаю. К тебе никто не остается равнодушным.
Уф… Опять она об этом. Всего лишь об этом.
— Ты знаешь только наших, из школы. Факт – их я чем-то привлекаю, но тут дело в другом.
— В чем это?
— Мы похожи. Нас всех для учебы в «Каменном соло» подбирал один и тот же человек – Ксандрия – по своему вкусу, вот и вся причина.
— Что-то не понимаю…
— Короче, чужие не видят во мне того, что привлекает наших. Так яснее?
— Дошло, — Вероника вышла из шкафа. — Эти вещи старые. Им лет двадцать – тогда отдельные модницы позволяли себе такие штучки. Но почему здесь ничего новее нет? Мадам Линсей двадцать лет не обновляла гардероб?
Что с ней делать? Парни и шмотки, шмотки и парни…
То, что новее, госпожа Линсей взяла с собой в Соседнюю Страну на последнее задание. Наверное…
— Обязательно носи это, — Вероника вручила мне черное платье и тонкий голубой свитер. — То есть, возьми с собой на практику. И те леггинсы, в которых была на заседании комиссии, и жилет тоже. Все, проводи меня, я побежала.

Мысль о том, к кому она побежала, щелкнула по лбу. Тихо, Лора, спокойно. Это жизнь.


Глава 10: http://www.proza.ru/2014/04/22/1768