Путь в завтра

      В лилово-розоватом небе шумела, нарушая извечное спокойствие, большая серебристая точка. От неё с дикими воплями разлетались во все стороны существа, похожие на птиц, но с очень узкими крыльями и клювами, усеянными несколькими рядами мелких, но острых зубов. Серебристое пятно медленно снижалось, бросая кружевную тень на раскинувшиеся, насколько хватало глаз, сине-розовые массивы. Изрядно потарахтев, пятно, превратившееся в машину, заболталось в воздухе, вытянуло длинные суставчатые металлические ноги, судорожно вцепилось ими в сине-розовую шляпу гриба, опиравшуюся на крепкую сизую ножку. Машина, похожая на серебристое насекомое, подтянулось к шляпке и со скрипом переместила суставчатые ноги к ножке большущего гриба. Осторожно перебирая ими по скользкой поверхности, она спускалась вниз. С земли уже можно было видеть серебристое стекло, прозрачное лишь изнутри.

       Немного покачавшись на стволах, машина сорвалась и с протяжным гулом приземлилась в пышный цветастый ковёр самых разных оттенков алого. Крупные лепестки брызнули во все стороны, как капли свежепролитой крови.

       Стекло всосалось в слепящую поверхность, показалась голова человека. Закашлявшись, он подтянулся, перекинулся через открытое окно, идеально круглое и достаточно большое, чтобы человек смог выбраться без труда из машины. С тихим ругательством он вывалился из замолкнувшего сияющего механизма. Мокрые тёмные волосы прилипли к высокому бледному лбу, большие карие глаза слезились от наполнившего кабину густого вонючего дыма. Кашляя и поминутно чихая, он отполз от покосившегося механизма и перевернулся на спину. Он смотрел в высокое бездонное небо, которое словно насмехалось над ним, распластавшемся на алом ковре с зелёными вплетениями сочных стеблей, дразнило его, маня в свои обьятия. Он сердито хмыкнул и показал кулак, вытянув жилистую руку вверх.

       Он не услышал – почувствовал присутствие разумного существа. Лениво повернув голову, увидел рядом с собой высокое сине-серое худощавое создание, с чересчур длинными руками, с узкими ладонями, с большими прозрачными перепонками между пальцами, с лысой, как коленка, головой и большими круглыми глазами на пол-лица. Из одежды на этом существе была только лёгкая набедренная повязка, сотканная из удивительно прочной паутины ( Местное население держало пауков за домашних животных, которые были намного крупнее известных на Зайле мохнатых насекомых да нравом посмирнее).

       - Вам нужна помощь? – вежливо поинтересовался незнакомец, обходя распластавшегося на земле человека по кругу. Хорошо он на зайловском языке разговаривает, даже привычного чирикающего акцента нет. Дело дрянь: Тайрус наткнулся на одного из недовольных присутствием на своей земле людей с Зайлы. Не все живущие здесь понимают,насколько важно вмешательство Планетарного Содружества. Большая группа аборигенов была уверенна, что со своей напастью они справятся сами. Несколько раз противостояние обострялось настолько, что дело доходило до вооружённых конфликтов, но потом группа недовольных жителей решила действовать умнее и выучила зайловский язык. Знанием языка Зайлы они усыпили бдительность, а затем напали исподтишка. Прогнать сотрудников Планетарного Содружества у них не получилось, разница в вооружении была слишком велика, и пришлось бунтовщикам смириться. Правда, до конца они так и не угомонились и до сих пор относились к уроженцам Зайлы с прохладцей, а иногда и убивали заплутавших одиночек.

       - Благодарить, но поднялся я сам, - старательно коверкая родной язык, сказал Тайрус. Собеседник недоверчиво зыркнул на него, прикидывая, с какой планеты этот гость. Поразмышляв немного и придя к выводу, что это не зайлиец, он любезно предложить пройти к озеру, рядом с которым обитала его родня, но Тайрус вежливо отказался. Нельзя было тянуть время: совсем скоро его бледная кожа примет тёмный оттенок, чтобы не дать здешним микробам проникнуть в организм – своеобразная биологическая защита, свойственная зайлийцам и уроженцам ещё одной планеты, которую тоже здесь не привечали.

       Откланявшись и помахав руками, как того требовали здешние обычаи, Тайрус поспешил скрыться в грибном лесу. Уж лучше спрятаться здесь, чем наткнуться на ещё кого-нибудь из цернов – обитателей серных или кислотных озёр, коих здесь было предостаточно. Лес же был для них запретной территорией: здесь было слишком жарко.

       Обитатели грибного леса косились на пришельца с испугом. Тайрус из бледного юноши постепенно становился загорелым. Прогулялся на соседнюю планету, называется. Он же всего лишь хотел отдохнуть после изнурительной работы на родной Зайле, прокутить месяцок-другой у одной хорошей знакомой. Наверное, сейчас в большом круглом доме шумно и весело. Жалко, что веселятся без него, застрявшего по непонятно чьему велению на планете с враждебно настроенным населением. Тайрус не имел никакого отношения к главным противникам цернов - Планетарному Содружеству, он и не собирался работать там. Увы и ах, местных жителей его интересы не волновали.

       Тайрус остановился у большого гриба, светившегося изнутри. По нижней стороне шляпы пробегали лиловатые искры – гриб проводил черел себя электрический ток и передавал его дальше. Отличная электростанция из этого леса получилась бы. Жаль, разрешение на эксплуатацию такого чудного источника энергии никто не давал: заповедник это, ещё и на чужой территории. Планетарное Содружество давно хотело использовать хотя бы часть этого леса как живую электростанцию, потому и вмешивалось так активно сейчас: если жители Келмы будут перед ними в долгу, то в качестве награды можно попросить часть грибного леса.

       Кельма была относительно небольшой планетой, состоящей из разноцвеных ярких лоскутков,как казалось из космоса. Большую её часть покрывали грибные леса, но были и долины, покрытые чёрно-белыми диковинными цветами, и озёра, в которых обитали самые несговорчивые из всех жителей, и пустыни, которые когда-то были озёрами. Дно этих озёр было ядовитым, а после того, как они высохли, ядовитые пары разнеслись по достаточно большой территории. Потому ни в пустынях, ни рядом с ними никто не жил.

       Тайрус встал лицом к дневному светилу, похожему на большой красно-оранжевый мяч. Сейчас оно находилось у пиков двух гор. Значит, чтобы выбраться из леса и не попасть в лапы обитателей ядовтых озёр, он должен идти к этим горам. «Как же меня угораздило врезаться в эту тварь… - с грустью подумал Тайрус, отходя от гриба, к которому двигалось что-то большое и мохнатое, с десятком пар длинных тонких ножек. – Сидел бы сейчас у Сивеллы, а так… Неизвестно ещё, как я отсюда выберусь».

       Выбраться-то отсюда можно, но шанс этот – один на миллион. Тайрус должен был найти представителей Планетного Содружества, тогда и спасётся. Но прилетали они сюда раз в месяц, а последний раз они посещали Келму около недели назад. Машина поломана из-за столкновения с одним из космических хищников, промышляющим разбоем и нападением на корабли-одиночки, Планетарное Содружество не появится здесь ещё недели три, если не больше. Положение жуткое, но он должен прожить здесь ещё три недели. Целых три недели…

       Тайрус отвлёкся от грустных размышлений: сейчас нельзя раскисать. Вот когда дойдёт до гор, где более или менее безопасно, тогда и можно думать о чём-то ещё. Пока же его задача – добраться до цели до того, как на алеющем небосклоне появятся две крупные звезды, заменяющие ночные светила.

       Лес медленно редел, расступаясь. Тайруса клонило в сон, но он не сдавался: он должен дойти хотя бы до подножия гор. Впереди услужливо вилась протоптанная местными жителями тропинка, ведущая в одну из цветочных долин. Тайрус знал, что приближаться к ним очень нежелательно, но он так устал, что даже не заметил покачивавшиеся над головой головки крупных цветов в чёрно-белую искривлённую клетку.

       Со стороны раздался настороживший Тайруса шум. На него неслось что-то большое и тяжёлое, это он определил по громкому хрусту ломающихся под тяжестью зверя стеблей. Он отскочил в сторону, и мимо пронеслось что-то чёрно-белое и гибкое, похожее на большую кошку, только с неестественно длинным хвостом, к концу очень сильно сужавшимся. Зверь учуял чужака, резко затормозил и развернулся, скалясь и обнажая ряды ровных зубов. Тайрус нервно сглотнул: такими челюстями можно даже панцири медлительных халесов прокусывать, не то что его кости. Огромный зверь припал брюхом к земле, топорща короткую лоснящуюся шерсть как иглы, мотнул длинным хвостом из стороны в сторону. Хвост задел одно из совсем молодых растений с ещё неокрепшим стеблем. Цветок рухнул на землю как подкошенный, из перерубленного стебля во все стороны брызнул тёмный сок.

       Долина как будто ожила: от цветов исходил гневный шум, они закачались в разные стороны как кобры, готовящиеся к броску, топорща тычинки. Цветы, что находились поблизости, повернулись в одну сторону, к хищнику. Зверь нервно порыкивал и зыркал из стороны в сторону. Длинный узкий хвост задевал крепкие стебли, но не мог перерубить их: у зрелых растений они были слишком прочными, покрытыми толстым слоем того же вещества, из которого у броненосцев-халесов вырастают их панцири. А их не всегда под силу прокусить даже таким хищникам, как тот, что сейчас прижался к земле в паре метров от Тайруса. Он пугливо озирался, не зная, что ему сделать: то ли побежать отсюда со всех ног, то ли остаться неподвижным, чтобы разозлившиеся цветы его не заметили. Кто знает, вдруг они и с ним счёты свести захотят, просто потому, что он под руку попался?

       Тайрус видел эти цветы только в одном из Планетарных Институтов. Там были выставлены представители флоры и фауны Келмы, но ослабленные или уменьшенные в размерах. Все экземпляры были рождены на других планетах. Цветы же, которые сейчас предстали перед Тайрусом, впитали в себя силу родной земли. Они были раз в пять больше лабораторных образцов и внушали трепет одним своим видом. Тайрус не был трусом, но зрелище его сильно впечатлило. Он никогда раньше не был на Келме. Келма вообще опасная планета, а гулять по ней в одиночку равносильно самоубийству. Только люди из Планетарного Содружества, у которых в обязанности входит патрулировать эту планету, могут расхаживать поодиночке, не опасаясь ничего и никого. Тайрус не принадлежал ни к ним, ни к жаждущим покончить жизнь самоубийством - его занесло сюда по велению судьбы.

       Цветы не собирались терпеть на своей территории чужака. Одно из растений раскрыло свои лепестки так, что косой клетчатый узор искривился окончательно, развело разлапистые листья в стороны, нагнулось к гибкому красивому зверю и резко сомкнуло лепестки вокруг него. Тайрус услышал полный боли визг, а затем перед его глазами предстало окровавленное тело хищника. Зверь покрутился в одну сторону, в другую, вычисляя обидчика. Тайрус заметил на его шее, морде и боках не очень глубокие колотые раны. А цветочки знают толк в убийствах – наносят такие удары, чтобы жертва медленно умирала от потери крови. Их же много, к чему торопиться? Всё равно не убежит. Тайрус нервно усмехнулся и попятился: пусть они сами между собой разбираются, а он тут не при чём.

       Один из цветов заметил отступающего Тайруса и повернулся в его сторону, хищно разведя лепестки, усеянные рядами острых, относительно мелких, то ли зубов, то ли крючьев. Тайрус поднял руки, поворачивая их тыльной стороной (один из жестов, с помощью которого можно показать, что мирно настроен), продолжая отступать. Он надеялся, что до цветка дойдёт, что на его территорию не посягают, но, кажется, у самого растения было совсем другое мнение: извернувшись, оно резко нагнулось к Тайрусу. Он в страхе зажмурился, готовясь почувствовать, как ему наносят множество мелких ран. Земля ушла из-под ног, его что-то приподняло за шиворот и потащило по воздуху. С опаской приоткрыв один глаз, Тайрус увидел чёрно-белые лепестки хищного цветка. Нетипичное для этого вида поведение – таскать всяких нарушителей спокойствия по воздуху. Он испугался больше прежнего: попробуй догадайся, что этому индивидууму теперь в голову прийдёт.

       Пока цветок его нёс, придерживая за шиворот, Тайрус разглядывал окрестности. Долина , сплошь усеянная цветами, добиралась почти до подножия гор, где царил другой вид местной флоры: болшие гибкие растения, постоянно движущиеся, похожие на зелёных змей. По отношению к людям они вели себя довольно мирно, но если их разозлить, то мало не покажется. Бывали случаи, что в порыве гнева они душили попавших в их крепкие обьятия жертв.

       Цветок опустил его его на землю, позади себя, и повернулся к окровавленному хищнику. Тайрус не стал задерживаться рядом с этими цветами и поспешил уйти от них подальше. В спину ему неслись неистовые вопли и грозное шуршание – зверь явно проигрывал сборищу воинственно настроенной флоры. Будь это один цветок, проблем бы не возникло, но он выбрал слишком неудачное место для охоты. Или же он от кого-то бежал? Тайрус остановился на пригорке, прищурился, рассматривая чёрно-белый ковёр, казавшийся алым в сумерках. Ничего подозрительного он не увидел, но ощущение тревожности не покидало его, словно он упустил что-то очень важное.

       Высокая трава, хлеставшая по ногам, сменилась жёстким ковром из мелких растений – Тайрус подходил к подножию горы. Он беспокойно оглядывался, надеясь, что не встретит никого из здешних обитателей. Внешность у него такая, к мирным разговорам не располагающая: среднего роста, с копной тёмных, похожих на гриву, волос, с большими карими глазами, нетипичными для жителей Зайлы (его отец был с другой планеты, входившей в Планетарное Содружество, а глаза и некоторые черты характера он унаследовал от отца). Двигался он резко и нервно, как будто постоянно был настороже. Тайруса нельзя было назвать уродом, но и красавцем он не был. Его живое лицо с горящими большими глазами наводило на мысли об обитателях Келмы, которые относились к пришельцам не очень гостеприимно, чуть вздёрнутый нос с характерной горбинкой придавал ему упрямое и надменное выражение. Те, кто видел его в первый раз, относились к нему с прохладцей, считая, что Тайрус такая личность, которая ищет только повода для драки.

       На ночь он решил устроиться в неглубокой пещере. Достав из кармана тёмной куртки небольшую серебристую пластинку, он щёлкнул по ней ногтём. В сложенные дрова с резким треском ударила синяя искорка, и они загорелись, осветив мрачную пещеру. Пламя уютно потрескивало, освещая каменные столбы и обвившие их чёрные растения. Тайрус улёгся на каменистый пол, глядя на чёрные стебли, переливавшиеся синим в отсветах пламени. Теперь он может отдохнуть, здесь его никто не тронет – серебристая пластинка не только вырабатывает ток, но и, если включить другой режим, распространяет ультразвкуовые волны на несколько километров. Эти волны не могут причинить вреда, но вызывают чувство страха и желания оказаться от источника бесшумных для человеческих ушей волн как можно дальше. Порадовавшись, что он успел вытащить из бесславно погибшей машины хоть что-то нужное, он улыбнулся. Серебристый механизм уже утащили к себе местные жители, которых позвал тот, кто услужливо предлагал Тайрусу свою помощь (Тайрус видел, как его машину тащат по направлению к озеру. Увы, сделать он ничего не мог: попробуй повоюй с агрессивно настроенными существами, которые убить готовы людей с Зайлы из-за их активного вмешательства в дела Келмы).

       Тайрус проснулся на рассвете от непонятного тревожного чувства. Ему хотелось как можно быстрее оказаться на вершине горы, где должно быть безопасней, чем здесь. Своей интуиции он привык доверять, потому переключил пластинку на другой режим, быстро затоптал костёр, превративший серый камень в чёрное пепелище, и выскочил наружу.

       Он стал карабкаться наверх, освещаемый лиловыми лучами восходящего дневного светила. Его лучи, проникавшие даже через невероятно плотную атмосферу, безжалостно сжигали всё, что не могло им противостоять. Ещё одна причина, по которой Зайла вмешивается в дела Келмы – эти планеты похожи друг на друга. Зайла ненамного больше Келмы, атмосфера лишь немного разреженней, чем здесь, похожая флора и фауна. Если кто и мог здесь выжить, то это были люди с Зайлы. Как и у уроженцев Келмы, организм которых вырабатывал специальные вещества, у них был свой защитный механизм – кожа за несколько минут после пребывания под палящим светилом Келмы становилась смуглой, у каждого в разной степени.

       Камень, напитанный влагой, крошился под пальцами. Тайрус уже битый час пытался залезть наверх, но застрял на небольшой площадке, грозившей осыпаться под ногами также, как эти камни. Двигаться приходилось медленно и осторожно, чтобы не задеть что-либо лишний раз и не спровоцировать обвал. Тайрус взглянул вниз, и у него закружилась голова: под ногами простиралась долина, усыпанная чёрно-белыми цветами, от которых рябило в глазах. В небе парили птицеподобные существа, с интересом посматривавшие на Тайруса, но не приближавшиеся - они опасались подлетать ко всем гуманоидам, для которых были лёгкой добычей.

       Тайрус слишком резко передвинул ногу, и от каменной площадки, державшейся на честном слове, откололся большой кусок. Он вцепился в выступавшие из общего массива камни, пытаясь найти ногами надёжную опору. Ему показалось, что плоский толстый камень для этого подойдёт. Он поставил ногу на камень и потянулся рукой к следующему выступу, когда почувствовал, что скользит вниз: камень, источенный изнутри мелкими насекомыми, осыпался.

       Он пролетел несколько метров, схватился рукой за первый попавшийся корень и тихо зашипел от боли: кожу содрало. Тайрус схватился за выпиравший из камней корень второй рукой, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось, выдавая неожиданный испуг. Ещё бы не испугаться – чуть не сорвался! А там, внизу – чёрно-белый ковёр, и никто не знает, какое настроение у местной флоры сегодня.

       Тайрус осмотрелся, но ничего подходящего для того, чтобы поставить ноги и не свалиться, не нашёл. Пальцы занемели, отказываясь его слушаться. Корень, его единственная опора, тихо потрескивал. Он не мог выдержать такого веса, и не успел Тайрус отыскать спасительную опору, как корень треснул посередине. Он полетел вниз, широко расставив руки, мысленно прощаясь со своими близкими и знакомыми. Страха почему-то не было, только странное спокойствие. Тайрус смотрел в удалявшееся от него небо, покрытое розоватыми прожилками. Какая же жалость, право, что он не придёт, как раньше, в большой дом с белоснежными стенами, не попробует любимый напиток, не повеселится с друзьями. Как глупо всё получилось… А стоило ему свернуть в космосе другую сторону, и сейчас всё было бы по-другому… В душе проснулась обида, детская, глупая. Он злился не на себя, а на роковое совпадение, из-за которого теперь он не сидит в приятном окружении, а летит навстречу своей смерти.

       Тайрус почувствовал спиной что-то мягкое и упругое. Падение резко прекратилось, а его подкинуло, как на батуте. Он перевернулся в воздухе, схватился руками за светлую подстилку, которая смягчила падение. Тайрус раздвинул руками крепкие волокна, засунул руку вовнутрь. Липко и немного мокро. Он мелко затрясся от тихого смеха, с трудом выдёргивая ладонь обратно. Ему сказочно повезло: именно здесь, с этой стороны подножия горы, живущие рядом с озёрами гуманоиды «доили» пауков, собирали паутину и складывали её в один большой ком, который потом хорошенько просушивали. Пока ком не просушился до конца, он обладал упругостью, равной лишь каучуку, но потом она исчезала – паутина превращалась в прочную лёгкую броню, которая защищала даже от клыков крупных хищников и удерживала влагу.

       Он поспешил скатиться с кома паутины и отползти за большой пористый камень: хозяева пауков могут наведаться сюда в любую минуту. Они не жили у подножий гор, но могли спокойно находиться здесь несколько часов, пока кожа в условиях пониженной влажности не пересыхала.

       Тайрус услышал пронзительное мяуканье, переходящее в жалобный писк. Доносилось оно со стороны долины, от которой он не успел отойти достаточно далеко. Заинтересованный, он осторожно достал из нагрудного кармана небольшую трубку, нажал на круглую алую кнопку. Труба вытянулась, позволяя разглядеть, что происходит в цветочных зарослях. Он навёл трубу на источник писка, немного приблизил изображение и оторопел: там, рядом с лужей крови вопил маленький котёнок, морщил нос и тёр его лапой. До Тайруса дошло, что перед этим на него напала мать котёнка, которую сожрали разгневанные её поведением цветы. Теперь они приглядывались и к детёнышу, приноравливаясь схватить его. Один из цветов склонился над ним, расставив лепестки пошире и покачивая листьями в предвкушении удачной охоты. Тайрус не мог на это смотреть: он любил животных и не мог допустить такого варварства. Он тихо свистнул, привлекая к себе внимание котёнка, похожего на шахматную доску из-за особой окраски в косую клетку, как и растений. Покровительственный окрас, который не спасает, если забредёшь в цветочные заросли, когда её обитатели голодны. Назвать эти растения обычными цветами язык не поворачивался, но и на животных они не походили. Так, нечто среднее, одна из ветвей эволюции.

       Котёнок поднял уши, огляделся. Услышав повторный тихий свист, он махнул пушистым хвостом и побежал навстречу свистуну. Зрачки расширились, почти полностью закрыв радужку цвета расплавленного золота. Цветы не собирались отпускать свою добычу и резко наклонились, один за другим, преграждая путь. Котёнок остановился, жалобно пискнул и поднял лапку. Рядом с плотоядными цветами он казался совсем крошечным.

       Тайрус с тревогой следил за котёнком, который отпрыгивал от лепестков с высунувшимися из сочной мякоти крючьями, перекатывался и молотил передними лапами по воздуху, пытаясь защититься. Котёнку было страшно, очень страшно. Он ещё не знал, что остался совсем один, что мама больше его не защитит. Котёнок отчаянно мяукал, пытаясь дозваться до матери. Цветы гонялись за ним, вытягиваясь на длинных стеблях так, что Тайрус только диву давался, как они ещё с корнями из земли не вырвались.

       Котёнок побежал напролом, не думая ни о чём, кроме побега. Убежать бы отсюда подальше, затаиться в уютной норе и дождаться маму… Он сорвался с места как чёрно-белая молния, перемахнул через толстый стебель, чуть не упал, побежал крутыми зигзагами. Котёнок был так напуган громадными цветами, что забыл о другой опасности – людях. Когда до человека оставалось совсем немного, котёнок резко затормозил, собираясь свернуть, но его схватили за шкирку и засунули во что-то тёмное и тёплое, похожее на нору. Котёнок устроился поудобнее и затих. Тайрус прижал к себе маленькое дрожащее тельце и улыбнулся, но улыбка быстро увяла, когда он подумал, что ему самому бы продержаться здесь ещё недели три, а котёнка так просто он не прокормит. Раньше надо было об этом думать, не бросать же детёныша теперь! Он не выживет без защиты, здесь слишком много тех, кто мечтает поживиться не вошедшими в силу хищниками.

       Тайрус решил, что на гору карабкаться не будет, а просто обойдёт её, держась у подножия, где меньше вероятность встречи с агрессивно настроенными гуманоидами. Несколько часов он видел слева от себя коричнево-серый камень, сменявшийся редкими светлыми пятнами. Жёстая зелень становилась мягче и сочнее, появились невысокие худосочные деревья. На этой планете они росли в тени огромных грибов, плотоядных цветов и прочих чудес эволюции Келма, не имея возможности выбить себе лучшее место под солнцем. Все соки из земли вытягивали их «собратья», оставляя обыкновенным деревьям лишь самую малую часть, чтобы они выживали, но не могли нормально развиваться. Деревья были ценной кормушкой для паразитов, обеспечивающих пищей и грибы, и цветы, которые поглощали раздувшиеся тёмно-жёлтые шары, не трогая деревья. Эти паразиты были питательны не только для агрессивных растений, но и для людей. Тайрус, устроивший привал рядом с одним из деревьев, которое оккупировали более десятка тёмно-жёлтых, покрытых чем-то густым, шаров, схватил одного из древесных паразитов руками, повернул в разные стороны несколько раз и резко дёрнул. Шар с хрустом отделился от дерева вместе с целым пластом коры. Тайрус уселся, положил его себе на колени и запустил пальцы в шар. С трудом оторвав тёмно-жёлтый кусок, он закинул его себе в рот и с удовольствием зажевал. Тайрус не был прихотливым в еде, привык питаться всем, что попадётся съедобного – сказывались годы, проведённые в бедной деревушке, далёкой от цивилизации. Там он пробыл лишь шесть лет своей жизни, но он до сих пор хорошо помнил пахнущий свежим хлебом дом, старые, кряжистые деревья в саду, совсем непохожие на своих худосочных собратьев с Келмы.

       Шар напоминал незастывшую смолу, смешанную с чем-то горьким. Рассматривая унылый пейзаж, Тайрус оторвал ещё один кусок и вздохнул. Келма переживает не лучшие свои времена. Последний раз настолько напряжённой ситуация была около тысячи лет назад, когда ныне потухший вулкан взорвался изнутри, как будто в его жерло бросили бочку горючего. Нынешняя угроза – вулкан Веллиам – пока не взорвалась, но это могло произойти в любой день. Потому-то Зайла и вмешивалась в дела Келмы, опасаясь, что планета, пусть она и находится почти на отшибе Системы Китта, может спровоцировать катастрофу во всей Системе. Тогда произойдёт примерно тоже самое, что в соседней Системе Деша, где одна взорвавшаяся планета спровоцировала цепную реакцию. Тайрус поёжился: не хотелось бы ему, чтобы вулкан взорвался или извергнулся, одно другого не лучше. К вулкану Веллиам уже много раз подлетали серебристые машины, похожие на больших и грузных насекомых, брали пробы грунта, пытались проникнуть вовнутрь, пока вулкан не проснулся окончательно. Проникать-то проникали, а ничего путного, того, что могло взорвать вулкан, не нашли. Это должно быть что-то воистину невероятное: например, огромный плазменный шар, рядом с которым даже плотоядные цветы будут маленькими, или нагревающее вулкан изнутри излучение, ещё неизвестное специалистам с Зайлы. Увы, ничего потрясающего пока не находили. Над загадкой вулкана Веллиам бились уже около полугода. Если так будет продолжаться и дальше, они не успеют ничего сделать и спасти планету.

       В вулкан залезали не только уроженцы Зайлы, но и местные отчаянные головы, искренне считавшие, что уж им-то Веллиам откроет все свои тайны, потому что они чтят его как живое существо, в отличие от этих дикарей с другой планеты, утверждающих, что их велкиий вулкан – просто каменная порода, а не древний дух, воплотившийся в камне. Но даже гуманоидам Келмы не удалось ничего найти. Несмотря на это, они не сдавались и ръяно защищали вулкан от вторженцев, пусть это далеко не всегда удавалось – Зайла, как главенствующий элемент в Планетарном Содружестве, располагала всеми последними разработками, которыми очень грамотно пользовалась.

       Отдохнув и набравшись сил, Тайрус продолжил вынужденную прогулку по Келме. Как бы он хотел сейчас оказаться дома, посоревноваться с друзьями в полётах на себеристых машинах… Но нельзя, нельзя сейчас отвлекаться. На Келме потеря бдительности чревата. Помрачневший Тайрус пошёл быстрее, чувствуя, как тёплый комок за пазухой окончательно затих и посапывает. Хороший котёнок ему попался, молчаливый. Если повезёт и они выберутся отсюда, котёнок полетит с ним. Отличное домашнее животное выйдет, если правильно воспитать.

       Сегодня день был на удивление короткий и длился лишь половину своей обычной длины. Тайрус вспомнил об этой особенности только когда небо заалело. Остановившись, он заозирался в поисках убежища. И как он мог забыть о дне Шаала, самом коротком дне в году? Теперь придётся остановиться в ближайшей пещере, идти ночью у него не было никакого желания.

       Пещера была небольшой, но глубокой. Вела она далеко, Тайрус даже подумал, что неплохо было бы исследовать, куда ведёт тёмный тоннель, но сейчас у него не было ни сил, ни желания. Вот утром можно и пойти, а сейчас – спать. Он устроился на каменном полу, лёг на спину, одну руку положил на затихшего котёнка. Маленький комочек обеспокоенно завозился. Поначалу Тайрус не обратил на это внимания, но минут через десять, когда комок стал драть куртку изнутри, ему пришлось выпустить котёнка наружу. Он чёрно-белой молнией метнулся прочь, Тайрус еле успел схватить его за шкирку. Котёнок протестующе мяукнул и замолотил лапами по воздуху.

       - Да тихо ты! – зашипел Тайрус, встряхивая своего нового питомца. – Я ничего плохого тебе не сделаю, понятно? Я просто… - он не договорил и тихо охнул, когда его цапнули за палец, требуя отпустить. Котёнок извернулся, шлёпнулся на каменный пол, покрутил головой, выбирая, куда лучше бежать. Тёмный ход в никуда пришёлся ему больше по вкусу, и котёнок шмыгнул туда,оставив своего спасителя в одиночестве. Тайрус не собирался сидеть здесь: сон с него сошёл, да и котёнка найти бы надо. Он потащился в темноту, усердно потирая тонкую серебристую пластинку: напитавшись теплом, она могла светиться не хуже фонарика.

       Котёнок никак не желал находиться. Тайрус заглядывал за камни, в зазоры между крупными камнями, посвистывал, слабо надеясь, что котёнок откликнется, как в прошлый раз. Но его питомец был слишком упрям, чтобы бежать на зов, когда теперь его безопасности ничто не угрожало, а тёмный тоннель, напоминавший знакомую нору, выглядел очень привлекательно. Тайрус втянул носом воздух и замер: вокруг становилось теплее. Ненамного, всего лишь на градус-два, но стало теплее. У Тайруса возникло нехорошее предчувствие, что тоннель ведёт к вулкану. И не просто к вулкану, а к самому Веллиаму. Если это действительно так, то дело принимает слишком крутой оборот. Вот посещение вулкана, похожего на порохувую бочку, в его планы совсем не входило. Тайрус хотел вернуться, но оставлять котёнка, тем более, в таком опасном месте, было жалко. Тайрус решил, что как только найдёт непоседливое животное, сразу вернётся обратно.

       Он не знал, сколько прошло времени перед тем, как стало совсем тепло и сухо. Ему пришлось скинуть с себя куртку и нести её в руках – так было жарко. Даже странно: пламя в жерле вулкана не полыхает, магмы нет. Никаких признаков теплового воздействия. Тайрус осмотрелся, поводил пластинкой во мраке. Серебристая пластинка светила намного лучше, чем в начале тоннеля: тепла для неё в жерле Веллиама было предостаточно.

       Тайрус заметил своего найдёныша, когда услышал, как кто-то скребёт по земле. Посветив в то место, он обнаружил котёнка, который что-то доставал из-под земли. Он так упорно копал, будто там, под землёй, нашёл самое лучшее лакомство во мире. Тайрус остроожно подошёл поближе, присмотрелся. Ничего не видно. Пластинка засветилась немного ярче. Тайрус взглянул на неё, перевёл взгляд на ямку. Схватив котёнка за шиворот и прижав его к себе одной рукой, второй он поднёс пластинку поближе. Она засветилась так ярко, что глаза ослепило. Тайрус отодвинул пластинку, дотронулся рукой до ямки. Оттуда тянуло теплом. Его осенило: возможно, в этом разгадка вулкана! Если это нечто очень активно собирает энергию в себя, то потом, набрав столько, сколько вообще возможно, оно выбрасывает энергию прочь! Даже сейчас Веллиам изнутри похож на натопленную печку, а что будет, когда источник тепла выбросит накопленную энергию – и представить-то страшно! Наверное, сейчас оно перело в стадию завершения и совсем скоро будет похоже на раздутого клопа. Теперь Тайрус понял, почему раньше причину потенциального взрыва не могли обнаружить – источник тепла не проявлял активности. Он просто брал энергию, потихоньку накапливая её в себе. Заметно это стало лишь сейчас, когда тепловой энергии стало слишком много.

       Тайрус не стал копать дальше – это уже не его дело. Рисковать здоровьем как-то не хочется. Когда вернётся, он обязательно расскажет обо всём об этом Планетарному Содружеству, пусть они со всем этим и разбираются, вытаскивают отсюда свою раскрытую тайну.

       Он поспешил выйти из жерла вулкана, чтобы оказаться как можно дальше от этой бомбы замедленного действия. Пока шёл, Тайрус немного успокоился после эйфории от осознания того, что он первый понял причину будущего взрыва, и в голову ему пришло, что главная опасность ещё впереди. Если то, что находится под землёй, уже натопило вулкан, то совсем скоро он взорвётся. Ещё несколько дней назад, когда здесь пребывали люди из Планетарного Содружества, ничего подозрительного они не обнаружили. Значит, ранее непонятный объект как источник тепла себя не проявлял. Значит, он способен натопить вулкан за пару дней. Надо спешить, Веллиам может взорваться изнутри со дня на день. Если бы только кто-нибудь из Планетарного Содружества прилетел раньше срока…

       Тайрус бродил по окрестностям несколько дней, опасаясь заходить слишком далеко. Питался, в основном, тёмно-жёлтыми шарами, пытался накормить ими котёнка, но новый питомец отказывался от непривычной пищи. Поймать ему добычу Тайрус не мог – у него нет ни когтей, ни зубов, ни достаточно мощного оружия, чтобы убить кого-нибудь. Да и не смог бы он убить, наверное. Никогда раньше на зверей не охотился, не любил он это.

       Седьмой день его пребывания здесь начался очень неудачно: мало того, что полил дождь, так он умудрился наткнуться на стаю охотившихся хищников. Возможно, они были даже родичами маленького котёнка, но они не признали непоседливую мелочь. Они были чужими – таковы обычаи у здешних хищников. Они уменьшают конкурентоспособность соперников, убивая их потомство. Ничего удивительного нет в том, что котёнка, попытавшегося наладить отношения, они не признали. Большие клетчатые кошки окружили Тайруса и медленно приближались, нервно облизываясь. Они знали – добыча никуда не убежит. Он тоже это знал, потому закрыл глаза, надеясь, что всё пройдёт быстро. Котёнок, которого он засунул в куртку, истошно пищал, нервируя их всех. Тайрус чувствовал напряжение, которое можно было резать проволокой. Воздух загустел и неприятно звенел.

       Когда один из хищников взвизгнул, Тайрус не удивился. Когда завопил второй, он приоткрыл глаза и увидел, как что-то светлое мчится в третьего. Тайрус запрокинул голову, широко распахнутыми глазами глядя на серебристое пятно, повисшее метрах в десяти над ним. На его лице сама собой расплылась глупая улыбка, хотелось хохотать, громко и заразительно, на всю планету, не скрывая своей дикой радости.

       Скоро он сидел в уютной кабине и попивал густой коктейль. В высохшей куртке затих котёнок, который до сих пор дрожал и жалобно мяукал, напротив сидел человек в алой клетчатой униформе Планетарного Содружества со значком кометы на груди. Он с любопытством расспрашивал Тайруса о его пребывании на недружелюбной планете. В свою очередь, Тайрус поинтересовался, что тут делает сотрудник Планетарного Содружества, если он должен был прилететь недели через две.

       - Так мы зафиксировали большой тепловой выброс на Келме, - потерев наморщенный лоб, сказал он. – Прилетели сюда, увидели тебя.

       - Ах да, - спохватился Тайрус, - я же забыл сказать: я понял, почему Веллиам взорваться может, - взволнованно сказал он, отставив высокий бокал в сторону и наклонившись вперёд. – Там, внутри, в самом жерле, под землёй есть источник тепла. Ещё пара дней, и он выбросит огромное количество энергии в воздух!

       Его собеседник задумчиво глянул вниз, на простиравшийся под ними грибной лес, на вздымавшийся справа вулкан Веллиам. Там сейчас работали сотрудники Планетарного Содружества, искали источник тепла.

       - Да? – удивился капитан Алого отряда. – В самом жерле? – сильнее прежнего нахмурился он. – Но мы исследовали вулкан изнутри ранее и ничего подобного там не находили… - прервав разговор, он сообщил своим подопечным, где именно надо искать небезопасный объект, и медленно выдохнул. С одной стороны, хорошо, что этот парень, Тайрус, помог им и сообщил, где именно находится источник тепла, а с другой – было немного обидно, что простой житель Зайлы, не из Планетарного Содружества, первым обнаружил то, что они искали вот уже полгода.

       - Оно не проявляло активности ранее, - высказал своё предположение Тайрус. – Я совсем случайно его нашёл. То есть, даже не я нашёл, а вот она, - он указал на карман куртки, где сидел котёнок. – Вырыла лапами небольшую ямку, а когда я подошёл, то выяснил, что тепло идёт оттуда. Я в других местах ямки выкопал, но там такого тепла не обнаружил. Объект этот не очень большой и…

       - Вот что, парень, - прервал его излияния капитан. – Думаю, тебя ждут в Планетарном Содружестве, с распрострёртыми объятиями, там такие, как ты, нужны, - в его светлых глазах появились тёплые лучики, лицо просветлело и будто помолодело.

       - К-как ждут? Меня? Но… Но я… Совершенно не подхожу, я даже не собирался… - Тайрус растерялся совершенно. Он же бескорыстно помог, не думая о том, что его могут пригласить в Планетарное Содружество! Его захлестнуло волной детской радости: работа в Содружестве была его самой сокровенной мечтой, но он отталкивал её столько лет, опасаясь, что его, выходца из простого народа, туда не возьмут. В основном, работники Содружества имели большие связи, и он, что у него ничего не выйдет. А теперь мечта станет реальностью. Удивительно устроена жизнь: ещё около часа назад Тайрус клял свою судьбу, думая, что может никогда и не выбраться с Келмы, что скоро взорвётся вулкан, а теперь… Теперь перед ним открыты все дороги.